Глава 28. Поворот. 23 августа 1995 года

Глава 28. Поворот. 23 августа 1995 года
 
– А вы еврей по батюшке? – спросил один, тот, который был постарше и поблагообразнее.
– Да, – ответил Руль.
Беседа длилась уже полчаса, перескакивая с одного вопроса на другой, не связанный с предыдущим. В здание института он приехал по внезапному звонку в ответ на письменную апелляцию о его переводе или хоть параллельном обучении на любом другом, без склянок и горелок, факультете.
– А батюшка вас не обрезал? – поинтересовался с хитрой улыбкой благообразный.
– Нет.
– Вот и отлично, повод не учить иврит. Куда вам с вашей нагрузкой на химическом, вдумаемся, химическом факультете МГУ два восточных языка? Одного за глаза, арабского.
– Я вообще не понимаю, – вмешался седой пожилой филолог. – Зачем ему хоть один язык?
– Там что, химия развита, в арабском мире? – взорвался изнуренный нервный молодой филолог.
– Химия, вспомним, вообще-то арабское слово, – отметил благообразный. – А вы, филологи, недооцениваете экономический потенциал региона. Нефтехимия, к примеру. Она там однажды пойдет вверх, а не только добыча нефти. Может, и нашими силами.
«Татарин, – думал благообразный. – Месяц хирургии – и татарин, Омар Московский… Год 2010-й, мечеть на Кавказе. А как, что и с чем смешивать, его учить-то уже не надо. Кавказ отошел, примиримся с фактом, направление открыто».

Историческое отступление. Как художник не может быть оторван от общества, так и герой романа – от исторического момента.
Новый 1995 год начался известным штурмом Грозного, который, несмотря на колоссальные потери российских войск, закончился взятием столицы независимой Чеченской Республики Ичкерия.
У бочки с битумом на Пресне тусовались московские мажоры, которые с ужасом слушали рассказы друзей детства, уже прошедших армию. Некоторые были участниками Первой чеченской войны. Их свидетельства радикально отличались от репортажей по телевизору и официальных заявлений.
Общее мнение молодых ветеранов лета 1995 года: Чечня ушла из России – и слава богу.
Такой же точки зрения придерживалось втайне и руководство страны. Ичкерия просуществовала до 2000 года. Какое-то время из бюджета России списывались деньги на «ремонт Чечни», поэтому неразбериха со статусом Чечни, разруха и затягивание неопределенности были бизнесом для многих людей постарше, с багажом не только в виде чистого советского детства, как тинейджеры девяностых.
Эта война была частным следствием основного конфликта России девяностых – предательства «отцами» настоящих детей, которых «отцы» ранее со страниц печати записали в неформалы, люберы и токсикоманы. В сброд, которому одна дорога – на тот свет.
Потом Чечня была дорого переиздана в виде субъекта федерации.
Но на дешевой нефти развал большого государства был экономически выгоднее, чем его целостность. Электростанция дает ток на перепаде уровней воды. Бизнес, как электростанция, дает деньги, если его лопатки крутит объективный политический процесс.
Развал – делаем деньги на развале. Интеграция – делаем деньги на ней.
Некоторых ветеранов тех лет, комиссовавшихся за взятку, можно смело назвать тинейджерами. Девятнадцать лет. Nineteen – это тинейджер. Тинейджер-ветеран боевых действий. Такого человека можно было встретить только в Москве девяностых.
Рассматривая дембельский альбом бравого мотострелка Павлика, Даня отметил:
– Гитлерюгенд, кажется, постарше смотрелся.
Загорелся спор. Даня ткнул в видак кассету шедевра Ромма «Обыкновенный фашизм».
Да, постарше, поаккуратнее и пободрее.
Немецкая кинохроника не выхватила ни одного откровенно детского, растерянного лица. А на дембельских фото Павлика такие были через один.
– А у вас на химфаке много этаких бородатых умников лет в двадцать?
– Ах, ну есть такие, конечно, – ответил Руль.
– А вы тоже отпустите бороду – учеба вот так пойдет! – рассмеялся, показав кулак с большим пальцем вверх, благообразный. Руль из вежливости тоже рассмеялся.
Сошлись на следующем. Три раза в неделю по две пары языка. После зачетов и экзаменов в конце года совместительства предстоит досдача некоторых гуманитарных дисциплин и перевод на второй курс.
– На военную кафедру не ходите, не переутомляйтесь. Она же у вас тут по новой будет. Вы настроены решительно. Или нет, походите, освойте. У вас там что, какие конкретно специальности?
– Химзащита.
Руль стал перечислять курсы своей военно-учетной специальности. Командир взвода засечки ядерных взрывов. Командир взвода дегазации и дезактивации. Командир огнеметного взвода, ибо огнеметы приданы радио-химико-биологическим войскам.
– В принципе, прекрасная подготовка, – задумался благообразный. – Нет, походите для общего развития. Мы вам, вот что, будем платить небольшую дополнительную стипендию, чтобы вы ели, спали и не подрабатывали.
Проходя по старому зданию Института Востока, Руль чувствовал себя счастливым. Не то чтобы в темноте забрезжил свет, но смысл каждодневных усилий появился.
А до этого его не было.