Глава 29. Русская краса. 23 октября 1995 года

Глава 29. Русская краса. 23 октября 1995 года
 
Третий курс с подачи Вали выдался очень насыщенным. Маршруты Руля строились между тремя точками. Это улица Шверника и «качалка» в ДАСе. В ДАСе иногда выпадало зависать дня два у одной-другой знакомой и делать дела оттуда.
Институт Востока трижды в неделю, как и было обещано. Литературный арабский язык. Метод преподавания был обычный. Буквы-харфы, изучение слов, их написания, чтение фраз справа налево. Коран Аль-Карим – Благородный Коран, выучивание сур наизусть с дальнейшим объяснением смысла.
И, собственно, химфак МГУ – органическая химия. Визиты на военную кафедру по понедельникам. Там Руль дивно проводил время с Димой.
Руль зашел после построения, решив пропустить пару военной кафедры, в комнатку за кинозалом.
Она была складом удивительных вещей, интереснейшего хлама – собственности военных кафедр МГУ. В наше время эта комнатка обогатила бы целую сеть магазинов винтажных вещей. Дима с Константином расставляли шахматы. Руль поставил кипятильник, согреть чаю, попутно дослушивая конец диспута.
– Ха, здорово, Костя. Нет, время, конечно, самый дорогой ресурс в жизни, Константин Борисович. Но если она в джинсах, как тогда хватать? Я согласен, целуй ее часами, тискай грудь. Шути. Все без толку. Я одной с филфака объяснял, что самый эротичный язык – не французский, а церковнославянский. «Лижъ мя…» Не развелась… В юбке, понятно, все твое…
– Дмитрий, ты умный. Это тебя не красит в глазах женщин. Да и ум в этом деле должен быть в руках, а не там, где он у тебя. Смотри.
И Константин Борисович, демонстрируя прекрасную в пятьдесят восемь лет моторику, схватил сидевшего Диму за запястье, поднял со стула, отвел руку чуть в сторону.
– Теперь, Дмитрий, следите за руками, все равно не запомните. – Вторую руку Константин положил на плечо спереди. Сменил руки, затем сменил их еще раз и провел позади затылка Димы в воздухе ладонью. – Все, женщина перед тобой.
Что-то звякнуло, ремень Димы был расстегнут.
– А дальше – женщина кота почувствует. Пульс в ногах забьется. И вообще, парни… Все на танцы – учитесь танцевать, только так вы поймете, как разговаривать с женщиной.
И Константин шел смотреть в зеркало раздутую щитовидку («Опять раздулась… Да и хрен с ней»).
Руль разлил чай, и Константин посадил их перематывать бобины с кинопленкой. Что, собственно, и оправдывало их отсутствие на паре. Впереди был киносеанс. Старый советский фильм «для служебного пользования» – ДСП. «Пьянство среди солдат».
Сюжет был прекрасен, «плохой» и «хороший» лейтенанты. Взвод одного ворует спирт на аэродроме и находится в вечном запое. У другого лейтенанта все подтянуты, красивы, хотя аэродром тот же.
Командиры обмениваются частями на неделю. Дальше масса настоящих, глубоко психологических инструкций и тонких дисциплинарных приемов.
Руль посидел, посмотрел кино, глянул на часы. Институт Востока.
В Институте Востока он получил рекомендацию подучивать язык на курсах при посольстве одной восточной страны. Курсы были свободные, бесплатные, без религиозного уклона. Преподаватель, давно живший в СССР и России, – изгнанник из саддамовского Ирака – постоянно, каждые десять минут, выскакивал покурить. Все общались, знакомились, из запланированных двух часов собственно для арабского выходила половина.
Руль сидел с Аленой. Алену надо было назвать Олесей, в честь бунинской героини. Высокий рост, ярко-зеленые глаза, натуральная блондинка с длинными волосами, которые она заплетала в косу, укладывая один оборот вокруг головы. Хватило бы и на три оборота: льняные волосы были до колен красавицы, а росту в красавице было 185 сантиметров.
Он общался с ней по-дружески, испытывая восхищение эстетического характера. Как ни странно, сексуального желания ее дружелюбная манера общаться не вызывала.
Однажды Руль притащил две банки крепчайшего пива «Амстердам Навигатор», которые они с Аленой распили на занятии, выбегая курить вслед за иракским изгнанником.
Расчувствовавшийся Руль загляделся на Алену и сказал:
– Да, Аленка, настоящая русская краса…
– Я аварка, – мягко улыбнулась Алена. – А Леной меня назвали в честь Елены Образцовой, мама оперу любит.
Алена также осталась в жизни Руля, причем он ее поздравляет не только с Восьмым марта. Но продолжение этой истории выходит за временные рамки повествования.