Монисто. 7. Странная пропажа - 2

Визит практикантки

 Сеансы у знахарки закончились, а проблемы остались. Как осталась и картина напротив кровати. Интересно, что ничего странного в самой картине не было. Картина как картина. Ну да, старинная. Ну да, не просто репродукция, а подлинник. Написана маслом, на холсте, есть подпись автора. Рама у неё тоже древняя, резная, потемневшая от времени. Красивая!

Сюжет картины прост и понятен. Степь, бескрайняя холмистая степь. Где-то далеко, почти на горизонте, видны крошечные строения. А на переднем плане раскисшая от дождя дорога, ведущая туда, к этим строениям. Всё остальное пространство занято небом. А вот небо действительно страшное! Оно грозовое. Написано тёмными красками. Этот цвет называют сложным коричневым. Есть в нём и чернота, и какие-то оливковые оттенки, и странное перламутрово-седое свечение при взгляде под определённым углом.

Небо такое жуткое, что не хватит слов объяснить, почему! Оно таит в себе какую-то опасность, оно давит, прижимает к земле, как могильная плита, не давая возможности вздохнуть полной грудью. По сюжету понятно, что самое страшное уже миновало – гроза прошла, ливень кончился, но, глядя на это небо, опасаешься, что всё может начаться вновь: вдруг поменяется ветер или случится что-нибудь непредвиденное, гроза повернёт назад и тогда… Грянет, разразится, расколет небо и землю, разметает их в разные стороны, чтоб через минуту перемешать всё в едином месиве. И тогда наступит конец света в самом прямом значении…


За несколько лет жизни Варюха привыкла к картине, сроднилась с нею. Сказать, что она стала к ней равнодушнее, было бы неправдой. Конечно, теперь эта картина не повергала её душу в пучину ужаса, но беспокоила её по-прежнему, прочно поселив в душе ребёнка тревожное ожидание какой-то трагедии. А между тем девочка росла и уже училась в школе, в четвёртом классе. Она часто болела и значительную часть учебного года проводила в больницах или санаториях. Эти частые отлучки из дома были заполнены острой тоской по нему и беспокойными снами, которые по мере её взросления всё чаще становились вещими.

Казалось, в те редкие моменты, когда Варюха находилась дома, картина странным образом влияла на неё, отбирая здоровье, но наделяя качествами, которые ни при каких обстоятельствах не должны были появиться у девочки. Взрослея, Варюха худела до синевы и вытягивалась, становясь всё больше похожей на тоненькую бледную былинку, выросшую в тёплом месте, но лишённую солнца. Она становилась молчаливой и задумчивой, потому что всё чаще стала замечать, что всё сказанное ею попадает в точку и сбывается, если не тотчас, то достаточно скоро, чтобы это стало замечено окружающими.


К этому времени в школу, где училась девочка, прислали студентов-практикантов. Среди них, изо всех сил старавшихся казаться взрослыми, выделялась одна, носившая прихотливое имя Розалия и непритязательное отчество Трофимовна. Она стала на время классным руководителем Альки, брата-погодка девочки.

Практикантка действительно была взрослой женщиной, гораздо старше любого из студентов. Это была жгучая брюнетка с неестественно белым лицом (впрочем, такое иногда случается от неумеренного использования пудры) и ярко-алой помадой на губах. Удивительным было и то, что наперекор повальному увлечению мини-юбками, Розалия Трофимовна носила демонстративное «макси» и кутала плечи в огромную павловопосадскую шаль с кистями.

Ещё она поразила  школьников чернёным серебряным перстнем «Мёртвая голова». Раритет представлял собой объёмное изображение человеческого черепа с костями и, как шептались на переменах старшеклассники, принадлежал в годы войны кому-то из эсэсовцев.

Однажды эта колоритная особа переступила порог дома, в котором жила Варюха. Мать девочки вышла ей навстречу, извиняясь за беспорядок, связанный с ремонтом. Розалия Трофимовна зашла в комнату и объяснила, что пришла изучить условия жизни Альки, своего ученика. Но тут её взгляд упал на картину, уже снятую со стены и подготовленную к выносу, и практикантка внезапно умолкла. Мать тем временем начала рассказывать, где её сын делает уроки, и хотела показать, где он спит, но заметила, что Розалия Трофимовна её не слушает и растерянно замолчала.

– Откуда… – изменившимся до неузнаваемости хриплым голосом начала гостья. – Нет, не может быть!.. Откуда она у вас?
– Картина? Она досталась нам в наследство, – ответила мать девочки. – А что такое? Почему вы спрашиваете?

– Отдайте… Продайте её мне. За любые деньги! Я вас очень прошу! – не отвечая на поставленный вопрос, взмолилась студентка. – Послушайте, ну зачем она вам? Продайте! Назовите любую сумму! Хотите, я стану на колени? – и она действительно рухнула на колени, чем поставила хозяйку в неловкое положение.

– Встаньте, Розалия Трофимовна, встаньте! Вы же видите, у нас ремонт. Пол грязный. Вставайте скорее! – уговаривала практикантку мама девочки, пытаясь помочь ей подняться, но та и слушать не хотела, не поддавалась на уговоры и твердила одно и то же: продайте и продайте. На громкие голоса из соседней комнаты высыпалось всё любопытное семейство – ещё два брата Варюхи и младшая сестра. Все с изумлением рассматривали странную тётку с обезумевшими глазами и бледным лицом, которая на полу заламывала руки.

Наконец Розалия Трофимовна пришла в себя, поднялась с колен, и, забыв о цели своего визита, стремительно бросилась к выходу. На пороге, словно ударившись лбом о стену, она резко остановилась, повернула к семье перекошенное лицо и прохрипела:
– Вы пожалеете об этом! Вы пожалеете…

Мать Варюхи пожала плечами и продолжила прерванную работу – освобождение комнаты от вещей. Ремонт ждать не мог. Картину вместе с книгами решено было переместить на чердак, на короткое время, пока побелят стены.




 
Продолжение здесь:www.proza.ru/2019/04/14/1678