Секвестр

Дед уставшей походкой семенил к дому после ночного дежурства. Он часто вспоминал, что должен бы жить при коммунизме, который он строил. Но, видно, плохо строил. Вроде бы и не воровал, и шагал вместе со всеми. А вот те на, всё повернулось, как после сильного похмелья, когда с трудом определяешь, где пол, а где потолок. Опять куда-то повели или повезли, но только уж в другую сторону, в обратную. «Вот и приходится на пенсии подрабатывать. А куда деваться? То какой-то «дефролт», то кризис, ну, в общем, это когда у них пей - не хочу, а у нас на пиво не хватает. Хе-хе-хе. Да ну её на хрен, всю эту политику хитропопую. Щас приду, зубы прилажу, пожую, чайку попью цветочного с вареньем... Бабуля, наверно, всё приготовила. Она у меня деловая, заботливая. Отосплюсь, а после обеда - на рыбалку. Правда, она теперь не как в те времена, когда вода была слаще. Одним словом - «екология».
Так в дедовой голове крутились по-своему, по-простому нехитрые мысли. Они даже нравились ему, и от этого на душе становилось чуть веселее. Он дошёл до перекрёстка. Ему надо было пересечь главную улицу почти в центре посёлка. Раньше его называли рабочим посёлком, а ещё совсем здорово - посёлком городского типа. Во как, не меньше. Но при новой жизни многие предприятия «лопнули», и рабочих поубавилось. А вот магазинов здорово прибавилось. Чего только не продают, были бы деньги. «Тьфу ты! Опять деньги. Помешались все на деньгах. Душу, и ту готовы продать».
Вдруг из-за угла разлилась вокруг него огромная стая собак разных пород, мастей и калибра, штук двадцать, не меньше. «Собачья свадьба» - мелькнуло в голове деда. Он невольно взмахнул рукой, отпугивая свору. И это была его промашка. Кобели, бросив ритуал обхаживания, набросились на деда. Вот тут он и пожалел о забытом склерозной головой верном оружии - лыжной палке. Он отбивался, как старый, больной, ослабевший лев. Спасали ватная куртка и штаны. Он в очередной раз дал пинка здоровому кобелю, особо сильно наседавшему на него и, не удержавшись на ногах, упал на подтаявший снег. «Ну всё, - подумал дед, - загрызут», - и закрыл голову руками.
Мимо пронёсся автомобиль. Дед сквозь лай своры услышал звук затормозивших на асфальте колёс. Машина дала задний ход. Открылась дверь крутого внедорожника, и дед услышал негромкие хлопки и визг разбегавшихся собак, а потом голос:
- Ну что, дед, крути механизм. Вставай на копыта. Живой, что ли?
Дед вначале встал на четвереньки. Мотнул головой, стряхивая с лица прилипший грязный снег. Поднялся и поправил на голове сдвинутую шапку. Затем внимательно посмотрел на спасителя, который убирал в бардачок, как потом понял дед, пневматический пистолет.
- Как, дед? Собаки тебе секвестр не сделали?
- Чево-чево? Какой ещё секестр? Чо, русских слов, што ли, нет? Или сел не иномарку и забыл?
- Да я спрашиваю, ничего не откусили? Бабку не обидели?
- Знаешь, это ты свой секестр береги. Понял? - обиделся дед. Он по-вернулся и хотел уйти, но передумал и сказал:
- Ну а за то, што выручил, спасибо. А то ведь сейчас ваш брат и не глядит. А эта игрушка дорогая, што ли? Ну из которой ты по собакам палил.
- Да нет. А что, дед, надо тебе?
- Нет. Палка надёжней. Вот на грех забыл.
- Ладно, дед, гарцуй домой. Чао.
- Тьфу ты. Весь язык исковеркали.
И, махнув рукой, дед пошёл дальше. Он шёл своим переулком, и его настроение, так-то не очень весёлое, совсем испортилось от того, что с ним приключилось. Дед как-то невольно вспомнил детство, когда он жил в родительском доме. Те далёкие годы, трудные, но такие безумно светлые. Тогда люди ещё не отгораживались друг от друга заборами, и, выйдя из дома, можно было видеть улицу, огороды и соседние дворы. Увидев что-то интересное, свободно пойти и посмотреть.
И вот однажды рядом со своим домом, во дворе маленького домишка, больше похожего на баню, где проживала большая семья, он увидел Саку. Все звали его так. Вообще-то имя у него было Саша, но когда он был маленьким, то плохо и непонятно говорил и на вопрос «Как тебя зовут?» отвечал: «Сака». Да и когда он вырос, речь его осталась довольно своеобразной. Детство его выпало на годы войны. Он ни-где никогда не учился и потому был абсолютно неграмотный. Но он был страстным охотником и рыбаком и, надо сказать, очень удачливым. А это давало большой семье одну из возможностей к существованию. Дед вспомнил, как за сданную пушнину Саке дали премию - наручные часы. В то время это было что-то. Все приставали к нему: «Скажи, сколько время?». На это Сака важно засучивал рукав, долго и внимательно смотрел на часы и говорил: «Стхелка на стхелку захезла». Это вызывало неистовый смех. А Сака был доволен, хитровато улыбался и наверняка думал про себя: «Смейтесь, смейтесь, а у вас часов-то нет».
В тот день, вспоминал дед, Сака вернулся с рыбалки. Он вынес и перебирал во дворе больших красных карасей, которые на солнце блестели чешуёй. Дед всё помнил, как будто это было вчера. Тогда ему захотелось посмотреть улов поближе, и он направился напрямки через огороды. Вдруг из соседнего сарая, крытого соломой, выскочила небольшая собачонка и яростно набросилась на него. Она повалила его на землю и начала кусать. Если бы не Сака, трудно сказать, что было бы дальше. Но собаки страшно боялись Саку, на каком-то инстинктивном, им только понятном уровне. А бояться было чего. Каждый год по заданию местных властей и заготконторы Сака регулярно отстреливал бродячих собак из своего старенького, но верного ружьеца. Он ходил по улицам посёлка, а за ним двигалась повозка, в которую собирали убитых собак. Ничто не могло остановить Саку - ни ругань, ни угрозы од-носельчан. Он никогда и никого не боялся и строго выполнял данное ему поручение. Хлеб-то надо было зарабатывать.
 Вдруг, оборвав воспоминания, дед встал как вкопанный. Вначале он не поверил, подумал, послышалось, но нет. Ребятишки лет, чай, по девять, не больше, мальчишки и девчонки, шли в школу, бросались снегом, и в воздухе летали не только снежки, но и отборные матерные слова. Опомнившись, дед решил навести порядок.
 - Вы чево это? Сейчас уши надеру.
 Ругательства смолкли, и один симпатичный мальчуган с раскрасневшейся рожицей спокойно и нагловато сказал:
 - Щас. Обкакаешся, дед. Понял?
 Все засмеялись и убежали. Дед был сражён. Ему сделалось не по себе. «Это надо?!. Если бы в наше время! А?!.». Он не успел завершить свои мысли, навстречу шли ребята постарше. В руках у них тоже были снежки. Они подбрасывали их в воздух, ловили, замахивались друг на друга, но не бросали. «Эти, чай, поумней, што ли, те ведь глупые ещё», - подумал дед. Но, не доходя до ребят, он вдруг услышал:
 - Слушай, братва, давай деду между фар снежком врубим?
 - Давай, - подхватил другой. - А я на сотик сниму. - И, поняв, что дед слышит их, «геройски» добавил: - Ну чо, дед, въехал? Чо жабрами водишь?
 Нет, они ничего не сделали ему. Они прошли мимо, упражняясь в блатном жаргоне, таком несопоставимом с красивейшим русским языком. За ними проплыл аромат дорогих сигарет, купленных на не заработанные деньги.
 Дед был окончательно раздавлен и унижен. Он с трудом добрался до дома. Жена, открыв ему дверь, сразу поняла: что-то произошло.
 - Да што случилось? На тебе лица нет.
 - А-а... Ничево... Сердечко што-то прихватило... Дай, лекарства хвачу...
 Бабка захлопотала вокруг мужа.
 - Может, поешь?
 - Не... Не буду пока. Отдохну, полежу...
 Он прилёг и стал успокаивать себя: «Да што это я? И на кой они мне сдались?» Понемногу дед пришёл в себя. Через некоторое время даже задремал. Как въявь, пришли видения. Ему виделись улицы, по которым бегали стаи собак. Они лаяли, страшно и злобно рычали, оскаливая огромные пасти, кусали друг друга и пронзительно визжали. Потом стали появляться монстры с туловищами людей и головами собак. Они вытворяли что-то ужасное. Они жгли и взрывали дома и машины. Стреляли, резали друг друга. Они разговаривали друг с другом лаем, вперемежку с непонятными словами. Деду привиделось, что кто-то ломится в его дом. Он заорал, как взрывной волной, его подбросило в кровати. Он проснулся весь в холодном поту. Прибежала бабка, засуетилась:
 - Да што с тобой?
 - Ерунда какая-то привиделась, мать её за ногу... Нервы.
 - Может, поешь?
 - Нет.
 - Телевизор тогда посмотри... А мне тут сходить надо ненадолго.
 Бабка оделась и ушла. Дед прошёлся по квартире. Посмотрел на градусник за окошком: «Весна. Скоро вовсе тепло будет. Снег растает. Летом-то намного веселей. Ну-ка, чо там по телику?» Он включил телевизор. Шёл иностранный боевик - мордобой, стрельба, насилие. Дед переключил на другой канал. Там в подробностях ограбление. «Што ты будешь делать. Словно показать больше нечево». Он перещелкнул снова и прислушался. Диктор говорил про Америку. Что-то о казни на электрическом стуле. А в это время за окном по дороге с лаем двигалась свора собак. Дед взглянул в окно и сразу узнал обидчиков. И так в нём всё заиграло!
 - Щас я вам устрою сикестр.
 Он ринулся в чулан. Нашёл длинную переноску. Оторвал розетку и оставил только вилку. Вместо розетки он быстро приладил к проводам два гвоздя. Схватил кусок мяса, приготовленный бабкой для щей, и воткнул в него гвозди. Открыл форточку, просунул мясо - и бегом на улицу. Он положил кусок ближе к дороге, всё время приговаривая: «Будет вам сикестр». Так же бегом он вернулся домой и с вилкой в руках уселся у окна рядом с розеткой от трансформатора. Убавив напряжение, стал ждать.
 Собака, пробегавшая по другой стороне переулка, вдруг остановилась и начала принюхиваться. Дед напрягся. И вот собака подбежала и схватила мясо. Дед тут же включил электричество. Собака так скакнула ввысь, как ей никогда не приходилось. Кусок выпал из пасти, она сделала переворот через голову и рухнула на дорогу. Дед подумал: «Ну всё, кранты ей». Но нет, через некоторое время собака очухалась, села и не-понимающе посмотрела по сторонам. Потом увидела мясо. Протянула к нему лапу, но вдруг, что-то вспомнив, остановилась, помахав лапой, подняла морду к небу и завыла. Это привлекло другую собаку. И всё повторилось. И вскоре почти вся свора «перепробовала» мясо. Собаки сидели вокруг куска, внимательно, с недоумением смотрели на него, поднимали морды и выли. Дед, увлечённый экзекуцией, не заметил, как вошла бабка.
 - И чево это ты, старый, удумал? С ума, што ли, сошёл? А? Чо люди-то скажут?
 Деда словно самого током шибануло от этих слов.
 - А ну давай, сматывай свою удочку... Чево удумал? А?
 Сматывая провод, дед виновато пробурчал:
И вправду, помутнение какое-то нашло.