Стена

     В селе N проживало около тысячи человек; обычное село в пятнадцати километрах от райцентра с полуразвалившейся церковью (в которой, впрочем, по праздникам проводились службы), десятком новых коттеджей, остальными домами разной степени сохранности и ухоженности, администрацией, почтой, двумя магазинами, баней и с бывшим когда-то процветающим колхозом.
     Одним словом – вполне рядовое село, коих насчитываются десятки тысяч на территории нашей бескрайней страны…
     Одна часть поселения – соседствовала с сосновым бором, а другая – смотрела на заливные луга. 
     Дом Николая П. как раз смотрел на вековые деревья. Да смотрел так близко, что количество комаров на участке превышало среднее по селу в несколько раз.
     Семья Николая жила настолько среднестатистически для данной местности, насколько это вообще можно было себе представить.
     …Обшитый пятистенок довоенной постройки под шиферной крышей с паровым отоплением, баллонный газ; сарай с курами и одним поросёнком, гараж  с «Москвичом» сельского варианта, колодец, баня и дровяник. На участке в 20 соток – плодовые деревья, кусты, пашня под картошку и две теплицы.
     Жена с внешностью, фигурой и характером из серии: «женщина обыкновенная, среднерусской полосы». Двое детей.
     Сам Николай был того же типажа: курящий, употребляющий (но знающий свою меру!), коренастый, полноватый (но подвижный), деятельный, несуетливый, малоразговорчивый… Работал он электриком при администрации села.
     Единственным его отличием от других таких же мужиков являлось частое употребление слова «стена». По поводу и без такового.
     …Подлатает сарай и, перед тем как сесть покурить, стукнет ногой по его двери:
     - Стена!
     Подварит стремянки рессор у заваленного на бок «Москвича», и, перед тем, как опустить его на колеса, обязательно ударит ногой о днище:
     - Стена!
     Вылезет из погреба, заполненного картошкой, соленьями да компотами, закроет крышку и стукнет по ней ногой:
     - Стена!
     Заменит пакетники во вводном щитке здания сельсовета (слово «администрация» ему никак «не давалось»), закроет его и обязательно пристукнет кулаком по дверце:
     - Стена!
     Придёт с работы малость «навеселе», опустит с размаху руку жене на плечо:
     - Стена!
     …Возможно и супруга могла бы сказать такое в отношении него, но… вслух это слово из ее уст не выходило. Быть может потому, что оно и так звучало в доме слишком часто?

     В то лето Господь забыл, что для созревания урожая, желательно хотя бы изредка устраивать дождь. Влаги не было почти два месяца: их колодец сильно обмелел. Николай с сыном Женькой, обливаясь пОтом на тридцатиградусной жаре, носили воду из пруда.  В воздухе – висел запах гари: где-то далеко начались лесные пожары.
     …Когда дышать стало трудновато – сельчане поняли: беда! Верховой пожар мог за сутки «пройти» десятки километров и эти километры как раз ветер направлял на село.
     Началась легкая паника даже у тех, чьи дома смотрели на луга, находясь за три улицы от леса.
     Дом же Николая – был первым от деревьев. Да не просто первым – граница посёлка острым клином подходила к лесу таким образом, что с его дома аккурат и начиналась жилая зона.
     Каждый день Николай с Женей обливали дом с крыши до крыльца; наутро он был полностью сухим. Сердца их – готовы были выпрыгнуть из груди, а в глазах роились мушки.
     В лесу появились «борцы с огнем», а по объездной дороге – пропылила видавшая виды «пожарка». Слышался даже шум вертолёта, но из-за дыма его не было видно.
     Уже под вечер, когда ноги Николая подкашивались, а руки тряслись, он вдалеке воочию увидел горящие сосны. Ещё час… и всё! Вспыхнув, его дом «потянет» за собой остальные и… он увидит то, что уже видела его семья несколько лет назад по телевизору: десятки печей и головешек вместо улиц одной из деревень, оказавшихся на пути стены огня.
     …Он схватил бензопилу. Сын рванулся за ним, но отец мерзким матом отправил его с тележкой к пруду.   
     Свалил одну сосну. Пилил наискосок, чтобы она упала внутрь леса.
     Получилось и неплохо! Затем ещё одну… И ещё!
     Он почти спилил первый ряд деревьев, когда сцепление в пиле начало пробуксовывать и цепь остановилась.
     Николай бросил её и, метнувшись за топором, увидел результаты своей работы в целом: отныне между его домом и лесом образовалось приличное расстояние! Ещё несколько штук… точнее, он будет валить стволы, насколько хватит сил, пока на них не перекинулось пламя.
     Однако топор – не бензопила: позвать бы кого ещё, но… в следующем доме – пенсионеры, а дальше вдова; ещё дальше – дом купили дачники, и, погрузив в джип самое ценное, уехали «от греха подальше» в город.
     Удар, ещё удар… Дерево было  толстое, высокое и расположенное так, что оно могло дать дорогу огню, рано или поздно ставшему  бы жрать спиленные деревья.
     …Сосна упала в глубь леса, как ранее упали и другие, создав заслон, корм для огненного дьявола. Но после заслона – пожирать было уже нечего: торчали лишь пни да кустарник.
    
     Облив стены, прибежал сын, не сдержался.
     Николай сидел около пня в застывшей позе. Голова склонилась набок. Облитое пОтом лицо было серо-белым. Он уже не дышал.
     Стена.

--------------
Кто желает научится писать так же - связываются с автором по почте SergeyUskov67@yandex.ru