Песнь жизни. Фрагмент 76

 Начало:
http://proza.ru/2018/11/24/20


Нет, не сейчас. Ещё не сейчас! 
Шептал король во мгле не губами, самой душой, что гасла во мраке. Почти превратившись в ледышку, он ничего не чувствовал. Но тело знало, нужно дышать, сердце помнило, нужно биться. Поэтому новый удар, новый вдох, пока тьма не раздавит совсем, тогда наступит конец, но только тогда, не раньше.
   Вдруг в ледяное пространство просочилась песня. В чистоте прекрасной мелодии горела Алар Дийсан, слышалась суть её сильной,  дерзкой души. Огненному мотиву вторили сердца многих людей, звучали собранные единым стремлением выжить и выстоять, пусть сейчас шагали на смерть. Слитный хор звучал в унисон, пусть каждое сердце вложило в него что-то своё, создав прекрасный, неповторимый мотив, единственный на земле.
От горячего звука сердце забилось ровно, к Айрику вернулось дыхание, темнота перестала давить на грудь. Он не мог надышаться, радостно шевелил руками и ногами, чувствуя, как в сосудах снова струится кровь. Тело оттаяло, поэтому стало горячим.
"Вот надо же! Люди пришли! Как они догадались?!"
   Король улыбнулся удивлённый, счастливый.
   "Дорога к камню открыта. Пройдя по ней, можно положить начало победы! Неужели прямо сейчас, есть надежда исправить несправедливость, что совершилось века назад!"
Поднявшись к самому горлу, сердце стучало гулко и часто.
"Скорей поспешить на горячий мотив!  Выйти на солнечный свет! Найти того, кто по собственной воле решится погибнуть на камне. В глаза ему поглядеть! Слова поддержки пытаться произнести! И смотреть, как уходит во тьму человек, моим решением обречённый на смерть!"
Пальцы сжались в кулак до крови.
"Создатель! Как не хочется умирать!  Я же столько могу! Составить хороший свод!  Восстановить Алкарин! Вырастить детей! Но разве другие хотят меньше меня?! Разве каждый из них не достоин жизни?! Не имею я право отнять чужую надежду! Значит, должен отдать свою!"
Сердце зашлось в груди. Ледяные пальцы дрожали. В душу вполз холод предсмертной тоски.
   Правитель поднялся с земли. Свет песни помог ему совершить движение.
Проверив ножи, он шагнул во мглу. В огромном зале из тягостных снов короля  на троне восседал Дивенгарт. Обычно зал был полон теневых и чёрных.  Но теперь  все твари ушли, чтобы остановить людей. Только несколько врагов остались охранять тёмного господина и его камень.
Мысли Айрика  ускользали, не складывались. Только одно видение пронзило сердце до крови. Он, мёртвым, застыл на высоком столе, Дийсан плачет над неподвижным телом.
  "Прости меня! Дий! Но я это выполню!"
В горле застрял комок. Шаг приобрёл стремительность.
  "Надо быстрей умереть! Тогда перестану страшное видеть!"
Когда Айрик вошёл в зал, теневые и чёрные бросились на него. Один нож, второй. От точно направленных лезвий враги, падая,  сморщивались. Призрачные твари окружили Дивенгарта плотным кольцом.
-  Он пришёл меня уби-и-и-ить!
Выл прислужник тьмы отчаянно высоким голосом.
   Вскочив на камень, правитель не удержался от насмешливой улыбки. Пальцы крепко сомкнулись на рукоятке заветного ножа, ощутив живое тепло под покровом стального холода.
  "Вот раньше бы знать, для чего я тебя сковал! Так помоги мне сейчас! Иначе боюсь, рука моя дрогнет, не сумев верно тебя направить! Страшно умирать одному, в темноте. Если бы лучик дневного, настоящего света!"
 
   Но вокруг стоял мрак, словно глубокое болото для чувств. И времени не осталось. Чёрный камень окружили теневые, готовясь его защитить. Айрик вонзил нож себе в грудь, с силой, одним движением, по самую рукоятку. Боль обожгла тело.  Король упал на ледяную поверхность.
  "Поздно. Теперь Вирангату пришёл конец!" 
Умирающий торжествующе улыбнулся, чувствуя, как ему больно дышать.
  "Значит, нож вошёл хорошо.  Смерть будет долгой. У ледяного края достаточно времени, чтобы разрушив сердце , отнять у меня свет Аларъян."
   Камень холодный, как лёд, такой же безжалостный. Иглы чёрного льда проникли в горячее тело, проложив дорогу туда, где по тонким сосудам струился живой огонь. Столкнувшись с Алар, они вобрали жаркую силу внутрь, унося свет в камень, двигаясь по каналам, открывшимся неминуемой гибелью. Тогда огонь притянул в себя тьму, которая в свою очередь неизменно к нему стремилась, остужала, гасила, веками вбирала в себя. Когда свет и тьма проникли друг в друга, живые сосуды начали рваться, неспособные вынести схватку двух противоположенных начал.
  "Создатель! Не могу! Больно! Умереть! Пусть это закончится! Но ведь всё правильно?! Да?!"
 Пропустив в бездонную глубину холода  человеческую Алар, мрак начал превращаться в пар теплом её смертного света, силой любви и жизни, что принимала жестокий конец, возвращая другим надежду на мир и счастье. Живой огонь проходил сквозь мглу, без жалости разрушая её. И чёрный камень не выдержал столкновения с сердцем искренним, непокорным, беззаветно преданным людям! Так было всегда! Так будет во все времена! Свет и тьма, тепло и холод, сострадание и жестокость ВМЕСТЕ НЕ СУЩЕСТВУЮТ! Огонь Айрика был удивительно ярким. Он до конца очистился от тьмы. Сейчас этот свет умирал.
Разум исчез. Осталась одна боль. Правитель кричал в тяжком страдании. 
   Чёрный камень словно вторил стоном живой душе, что жестоко страдала на нём. Искры горячего света, уходя расплавляли тьму. Она превращалась в пар. Вирангат становился светлей. Тогда Дивенгарт завыл, вспомнив того сероглазого воина, каким был когда-то давно.
   На несколько безнадёжных секунд память вернула прислужнику тьмы человеческие чувства. Тысячи лет его жизни стали беспросветно жестокими. За них Дивенгарту придётся долго платить. Пришёл страх неминуемой смерти. Она подступила к нему. Стены ледяного края испарялись, в пар обращался камень, который их породил. Исчезали теневые и чёрные. Напоследок они вспоминали, какими людьми были, что привело их во мрак, ощущали раскаяние и ужас.
   "И тогда придёт один, носящий имя предателя, и будет у него сила всё разрушить и всё восстановить, и будет он иметь огонь и холод, но выбор его всё равно ведёт во тьму..."
 Не Айрик Райнар вспомнил слова, что однажды сказали о нём. Их вспомнил сам мир, которому века назад была обещана надежда на спасение от ледяного края. Но осуществление её было отдано в руки самих людей.
   Король продолжал страдать. Крича от боли, он не понимал, в душе не осталось Алар. Через разбитое тело в камень переходили отголоски великой песни жизни, довершая гибель ледяного края частицами тепла других сердец.

     ***
   Внезапно, разрушив великую мелодию, в сердце Дийсан проник отчаянный голос. Песнь жизни смолкла, она была не нужна. Теневые уходили в землю белесым паром. Пропала тоска, растаяла туманная дымка, исчез полусвет-полутьма. Над Вирангатом поднялось солнце. На чёрную землю упали горячие лучи, от них земля ожила. Слишком долго она была ледяной и застывшей. В почву вернулось столько всего, что веками должно было сгнить, став пищей для новой жизни, поэтому из неё стремительно выросли трава, цветы и деревья. Лёд растаял, по земле зазвенели ручьи. Но Менестрель не заметила весны. Она слышала только отчаянный крик Айрика. Дийсан побежала к нему. Норгар, Сариан, Дальнир, Ратвин, Кирвел, Дайнис бросились вслед за менестрелем, подчинившись неожиданному порыву. За ними спешили другие воины. Они ещё не поняли, что происходит, почему вдруг пал Вирангат. Они не успели обрадоваться победе.

   Умчавшись далеко вперёд, Дийсан достигла места, где раньше лежал господин мрака, теперь до конца разрушенный. Тёмные иглы ушли из Айрика, оставив в теле разорванные сосуды. В них задержались живые искорки, обрывки великой песни.   
   Сила мелодии людей стремилась занять пустоту, что за собой оставила тьма, как у тех, кто был ранен серой и чёрной сталью. Только в разрушенном теле ей было не за что зацепиться.
   Король замолчал, тихо вздохнув. Конечно, страдание ушло  не всё: в груди оставался нож, тело словно бы обожгли. Но  в сравнении с тем, что было минуты назад, ему полегчало. Понемногу Айрик пришёл в себя, огляделся вокруг. Его не обрадовал зелёный, солнечный мир, он стал чужим. Умирающий закрыл глаза, стремясь приблизиться к вечности. Душа устала, в ней не осталось сил. Только тело продолжало бороться, отказавшись принять поражение.
   "Не цепляйся, не мешай неизбежному.   Чёрный камень сделал со мной такое, что Жить дальше нельзя."
Уходя в беспамятство, раненый переставал ощущать боль.

  -  Айрик! Где ты?! 
Крик менестреля-  растерянный, отчаянный, заставил сердце проснуться, ожить безнадёжным чувством любви, сделав усилие над собой.
Глубоко вдохнув, король позвал её так громко, как только сумел:
-  Дий... Сюда... Я здесь.
 В хриплом звуке она едва различила родной голос.
   Опустившись рядом, Дийсан коснулась его руки. В ответ холодные пальцы чуть шевельнулись.    Король дышал часто и коротко, словно отчего-то себя берёг.
-  Скажи, что с тобой?! Куда тебя ранили теневые?! Надо перевязать. Я сумею, если сам объяснишь.
-  Нет, повязки не  надо.
Прерывистый вдох был больше похож на всхлип. Собрав решимость, он продолжал.
-  Дий. Я умираю. Прости!
   Страшные слова разделил отдых.
-  Айрик! Молчи! Ты не смеешь! 
Менестрель коснулась рукоятки ножа в его груди. Поняв, как глубоко вошло лезвие, она прибегла к последнему средству. Став тонкой иглой, Аларъян начала петь. Мотив звучал осторожно, но точки чужого тепла отзывались на него болью, словно открытые раны, когда в них попала соль. Огоньки силы, что задержались в теле, не могли слиться в единый ритм. Они трепетали, двигаясь друг другу, но вместе не складывались. В сердце самой Дийсан зазвучала живая, непокорная сталь. Узнав родную песню, страдающая душа откликнулась на неё, потянулась к звуку, пытаясь принять помощь. Чужая Алар, устремившись в мотив, старалась к нему подстроиться, создавала верный напев. Секунда. Всё выйдет! Задрожав, король выгнулся дугой. Воздух, что он набирал на вдохе, при выдохе становился кашлем. Песня распалась, обрывки сосудов не могли удержать тепло. Менестрель остановилась.
- А-айри-ик! Ты же. Правда! Умрёшь! 
Потрясение было СТРАШНЫМ! Лицо побледнело. Губы дрожали, словно пытались что-то сказать, но не могли.
   Он притих, почти потеряв память, поэтому не ответил. Менестрель осмотрела рукой тяжёлое, неподатливое тело. Грудь поднималась короткими рывками.
Придя в себя, Айрик начал задыхаться.
   С ножом в груди тяжело лежать на ровной земле. Если уложить его высоко, дышать станет легче. Осторожно подведя руки под спину и голову короля, менестрель стала потихоньку его приподнимать.
-  Дий, Нет. Начну уходить, напугать могу.
-  Айрик, я не увижу, что ты заснул. После. Тебя возьмут словно ещё живого. Не надо тревожиться за меня. Не разговаривай. Отдохни.
   Для опоры Дийсан прислонилась к дереву, как можно лучше устроила голову Айрика у себя на груди. Для этого хорошо быть женщиной. Уложив бессильные руки, она поняла, их можно почти не придерживать. Менестрель замерла. Дыхание раненого стало ровнее,  глубже. Ветер шумел в деревьях. Солнышко пригрело лицо. Сколько раз во время дневного привала он лежал у неё вот так, и никогда не умел заснуть, нарушал мирный отдых горячим объятием, весёлой шуткой, шальной, неистощимый на выдумки. Его усталость теперь!  Предвестница страшного Отдыха! Великого, вечного Сна! Плач вырвался, короткий, глухой. Она не сумела его удержать!
-  Ну что ты, Дий! Перестань! Пусть через каждую капельку солнечный лучик проходит.
Даже сейчас он, как мог, её утешал ...   
 Менестрель прикоснулась к родному лицу. Уголки губ смягчила улыбка, но глаза и щёки были мокрыми.
-  Там тебе больно не будет. Как вспомню... мне станет легче.
Голос был хриплым, немелодичным.
   - Меня не жалей. Столько прекрасных часов было! Случится... Любовь, надеждой и радостью, докажи! Засмеёшься!  Приду поглядеть... 
Он икнул, дыхание сбилось.
-  Слышишь! Смеяться стану, только если придёшь!
 
   К ним подошли те, кто устремился за Дийсан. В надежде недостойной провидицы Айдрин привела целительницу Аларъян. Осматривая раненого, женщина осторожным лучиком прикоснулась к обрывкам сосудов. Поняв, их разрушила тьма, она попыталась помочь, направив частицу дара, способную их срастить. Тело отторгло свет, так порой безнадёжный больной не принимает воду и пищу.
   Целительница чуть потянула нож вверх. Он не поддался. Король захррипел, на губах появилась пена.   
   "Это лезвие осторожно не вынуть, оно не станет двигаться по прямому пути, разрушит тело, причинит страдание. С ножом или без, правитель умрёт, и неизвестно, как легче, а всё же!"
-  Ваше величество, давайте выдернем  нож завтра утром. Отвар снимет боль. Вы наберётесь сил. Кровь не течёт, без повязки дышится легче.
Глаза сюзерена слабо блеснули.
-  Идите к другим. Я подожду.
"Значит, к этому времени я буду мёртв."
Целительница подошла к остальным. Не решаясь мешать, они ждали поодаль.
-  Его Величество, король Айрик Райнар, получил смертельную рану. Лезвие ножа вошло глубоко в лёгкие. Зубцы не дадут его вытащить. Сосуды, по каким движется светлый дар, разорваны мраком. А сердце правителя  не задето. Оно отдаляет конец. Готовьтесь, будет непросто. 
"Крепкое тело - великий дар для жизни, большое проклятье для смерти."
  Они подошли осторожно,   не знали, что говорить.  Черты правителя обозначились резче, лицо побелело, вокруг глаз залегли тени.
-  Хорошо.  Увидеться с вами успел!
Изо рта стекла струйка крови.
-  Айрик!
   Воительница коснулась его руки.
-  Айрик.
   Маршал, канцлер и друг так на него посмотрели!
" Как больно  от них уходить! Если бы можно было остаться хотя бы на несколько дней! Но смерть всегда будешь просить задержаться. На месяц! На час! На мгновение!"
-  Скажи, тебе хорошо лежать? Если захочешь, мы можем устроить тебя по-другому.
Воительница наклонилась к нему, чтобы не затруднить ответ.
  - Возьмите меня у Дий.
   Собрав плащи, они разместили их на земле так, чтобы Айрик лежал высоко. Умирающий кашлял кровью.  Сариан стирала её прохладной водой из ручья. Губы раненого запеклись.
-  Потерпи немножко, Айрик, Ратвин тебя придержит, и ты сумеешь попить.
Она вливала воду осторожно, по маленькому глоточку, следила, чтобы дыхание не сбивалось,  и он не закашлялся.
Король ощутил неловкость и стыд.
 "Для мёртвого тела нужны чистая одежда, стол, да огонь прощания. Пора отпустить живых." 
Целительница принесла отвар, что готовила для тяжело раненых загодя, а после битвы просто разбавляла водой.
-  Мне нужно дать  правителю средство, что облегчит боль, возможно, поможет забыться сном.
Сариан протянула руку.
-  Отдайте его нам. Сейчас королю не надо чужого присутствия.
Отвар влили, только забыться не получилось. Раненый кашлял и задыхался. При каждом вздохе лезвие разрушало грудь.
 
    Внезапно ко всем подбежала Эрин. Едва чёрный камень распался, она пришла в себя. Воительница прислушивалась к новым ощущениям, что возникли в душе. Бархатный шёпот ушёл, как будто его и не было, но радость на сердце робкая, почти позабытая, похожая на первую травку, что появилась на оттаявшей земле.
Вдруг она увидела умирающего Айрика и людей, находившихся рядом.  Правитель дышал с трудом.  Остальные притихли, словно прибитые неизбежностью.    Радость ушла, её разрушила боль, что оказалась сильней бархатного шёпота, она была её собственная.
-  Как же ты так, Айрик? Как же ты так?! 
Воительница опустила взгляд.
  - Ничего. А ты, молодец! Дождалась!
 Умирающий улыбнулся, Эрин вернулась к жизни!
   В её горле застрял комок, безнадёжно ищущий выхода.
-  Это же ты уничтожил Вирангат?! У тебя получилось его разрушить!
Эрин страшилась придать голосу силы. 
-  Мы вместе, победили! Сожгите меня, на общем костре.
Чтобы закончить фразу пришлось отдохнуть.
-  Берегите себя! И пусть возникнет что-то новое...
"Кажется, большего и не надо."
  Пытаясь   найти облегчение, раненый был беспокойным. В груди нарастала боль, воздуха не хватало. Приступ за приступом близкие придерживали его, стараясь поднять повыше, и отпускали, когда наступал относительный отдых.
   "Выдернуть нож? Но, Творец! Что же окажется правильней: ждать моей смерти или самим приблизить её? Где же ты?!   Алкарин? Самый белый на свете город! Тебя разорили враги, Но люди теперь тебя восстановят Отстроят ещё прекрасней, чем прежде. Каким ты восстанешь после войны?!"
В сердце вонзилось отчаяние. 
"Какими вырастут малыши?  Так хочется возвратиться к ним!  Передать всё, что умею, любить их и защищать! Едва ли они запомнят меня, Но для них так, наверно,   к лучшему!"
Внезапно вскинувшись, он словно хотел приподняться, оттолкнуть подступавшую смерть. Уведите Дий!
 Прошептал раненый, сквозь жгучую боль, ощущая во рту едкий, железный привкус. Пальцы судорожно сжимали одежду и травинки рядом с ней. Схватив менестреля за локоть, Сариан повлекла её за собой.
- Айрик! Не смей!
Закричала она. Неожиданное предательство, ударило в самое сердце.
Только твёрдая рука воительницы уводила её дальше, туда, где она ничего не услышит.
  Тяжело задыхаясь, умирающий проводил её долгим, пристальным взглядом.
«Только не ей, творец! Ей такое нельзя!»
-  Ратвин, Эрин и Дальнир, в который раз подняли его, как можно выше. 
«Теперь точно последний. Прости мне, создатель, всё сделанное и не сделанное! Пришёл час расплатиться! Прошу! Дай им жизни и счастья!»

 Оставив барда у целительницы, к ним возвратилась Сариан. Айрик хрипел, страдая, метался в руках  близких, пока кровь, скопившаяся в груди, не хлынула горлом, принося ему предсмертное облегчение. Когда кровотечение прекратилось, Они опустили мёртвого на плащи. Он лежал спокойный, прямой. Утратив жизнь, черты лица просветлели.
- Иди с миром, Айрик! 
Произнесла Айдрин слова единого на всех чувства. 
-  Наконец он нашёл тебя! твой мир! 
Сариан направилась к барду. нельзя слишком долго держать её в неведении.
Менестрель сидела, дрожа, обхватив руками колени.
-  Что с ним?! Как он?!
Спросила она в пространство, услышав шаги воительницы.
  -Дий, Айрик ушёл. Пойдём.
Менестрель  рванулась вперёд, вытянув руки. Никто не смог бы её удержать, осталось верно направить движение.
-  Айри-ик! За что?!
Она звала пронзительно, безутешно.
Бард трясла его за плечи, ощущая ладонями, не остывшую кровь, пропитавшую ткань одежды.
-  А-а-а-а-а-а-а-
Отчаянным криком без слов, внезапно до глубины души поняв, почему он приказал ей уйти.
  -  Не надо, Дий! Перестань, отпусти. Ему сейчас лучше. Пусть Айрик  наш отдохнёт, не станем его тревожить.
Сариан и Ррин, взяли её под руки, поняв, что Дийсан не сможет идти сама.
 


Растерянный, гневный Ратвин осторожно вытащил нож. Мёртвому телу не больно. Больно живой душе. Глаза прозрачные, словно синий хрусталь, глядели вверх, без укора, с великой, неживой строгостью.   
Маршал бережно их закрыл.  
-  Теперь ты словно бы спишь. Айрик, лучше бы в сердце! Дрянной удар! Страшный даже для смелых.
Дальнир тихонько погладил его плечо. 
-  А я вот и этот поход пережил!


Окончание здесь:
http://proza.ru/2019/04/04/12