Не служба, а чистый мёд!

   Молодому певцу пришла повестка из военкомата. «Решить вопрос» не получилось: парню предстояло служить.
   – Да разве ж сейчас служба? – успокаивал его отец. – Там условия – почти как в санатории... Не служба, а чистый мёд! То ли дело я служил... И потом. Ты там тоже станешь петь и выступать – по гарнизонам ездить, пока другие в нарядах гнить будут... Да и год – что это за срок? Как говорится, отец еще долги за проводы не отдал, а сын уже пришел!
   Несколько успокоенный артист отправился служить в часть радиотехнической разведки. До принятия присяги он вел себя так, чтобы ничем не выделяться из общей массы. Но вот после...
   – Товарищ капитан, я по профессии артист, певец. И на музыкальных инструментах играю... Нет ли у вас подходящего места по моей специальности?
   – Артист? Это хорошо... – Капитан провел рукой по несуществующим усам. – У нас уже есть... двое. Один играет на баяне, другой – на балалайке... Ты на чём играешь?
   – Ну... на электрогитаре, синтезаторе... но вообще я пою, выступаю с бэндом...
   – Лопухин! – обратился капитан к проходившему сержанту. – Отведи этого артиста в клуб и сдай прапорщику Нефёдову, понял?
   – Так точно!
   ...Прапорщик Нефёдов временно заведовал гарнизонным клубом: старший лейтенант Полумесяцев находился в отпуске.
   – Здравия желаю, товарищ прапорщик... – Солдат излучал оптимизм: слова отца стали сбываться!
   – И тебе не хворать, – мрачно ответствовал тот. – Иди за мной.
   Пришли в небольшую комнату, заваленную фанерным реквизитом в виде башен Московского Кремля, танков, красных знамен и георгиевских ленточек. Пахло пылью и нитролаком.
   Прапорщик извлек из фанерных недр ободранную семиструнную гитару.
   – На! Играй! А я послухаю...
   – Что это?! – Глаза солдата полезли на лоб.
   – Пулемет, твою мать! Играй давай...
   – Да вы что? Я играю только на электрогитаре, но даже если и на классической, то на шестиструнной – а на таких играют только барды и цыгане, у нее же строй другой, и вообще...
   – Ясно! Играть не умеешь... Пошли дальше! – резюмировал прапорщик.
   Вышли на сцену клуба. В углу стоял видавший виды рояль.
   – Не, ну я на синтезаторе... – потупился рядовой. Однако подошел к роялю и попытался взять несколько аккордов.
   – Ха! Это и я так могу, – выразился прапорщик в лучших традициях фильма «Место встречи изменить нельзя».
   – А что же сыграть-то?
   – М-м-м... Мурку!
   – Мурку не смогу... – Солдат вздохнул и закрыл крышку. – Понимаете... я пою, ну и... могу играть в составе бэнда, даже на ударных, но – с портастудией или на синтезаторе под миди-файлы...
   – Ну тогда пой, мать твою!.. – Прапорщик начал раздражаться.
   – Ну как петь?! Мне ж микрофон нужен, усилитель, звукорежиссер... да и пою я даблом обычно; у меня треки так отмастерены и сведены, столько плагинов на вокале, что вживую не выйдет...
   – А по-русски если?! – Глаза прапорщика налились кровью.
   – Под фонограмму... – опустил глаза рядовой.
   – А... Под фанеру! Вот теперь ясно. Иди за мной.
Пришли в туалет.
   – Я не хочу. – Рядовой глупо заулыбался.
   – Вон стоит бутылка с соляной кислотой, и тряпка рядом лежит. Сперва облей «очко» по краям и подожди чуток. Потом потри тряпкой, затем спусти воду. Потом оботри тряпкой вокруг «очка», потом – пол. Через полчаса проверю!
   – Ну как артист? – Комроты встретился с прапорщиком в столовой. – Подает надежды?
   – Угу. Подает. На «очке». В наряды его, Владимир Иваныч, до апреля, как по мне...

   ...Через год повзрослевший и возмужавший артист прибыл домой. В дембельской форме и с толстым альбомом фотографий. На фото были запечатлены все моменты нелегкой службы. Всё, кроме сценических выступлений.

--------------
Кто желает научится писать так же - связываются с автором по почте SergeyUskov67@yandex.ru