Супермен

I. П – Привет!
    Привет… меня зовут Толик. Нет, нет, не Толик-алкоголик! На меня так иногда обзываются. Не надо меня так называть. Никакой я не алкоголик. И папа у меня тоже не алкоголик. Я в школе учусь, не пью и не курю. Просто должен я был как-то начать этот текст. И вообще у меня нет папы, вот так. Мама есть, мама Лена. Люблю ее!
    Мама у меня хорошая… просто грустная немножко. Когда папа наш ушел – мама очень часто плакала. Мне такая говорит: «Он космонавт! Улетел в далекое путешествие!» Да уж, путешественник, спасибо, мам, за разъяснения. Пусть летит своей дорогой. Мы сами проживем как-нибудь.
    Мама пыталась встречаться с другими, я это знаю. Слышал телефонные звонки, видел ее улыбку. Улыбку, которая спустя какое-то время пропадала и снова возвращалась грусть. Я понимал, что у нее ничего не складывается. И в такие моменты я просто ее обнимал и говорил: «Я люблю тебя, мама! Ты самая лучшая!»
Летом на каникулах отдыхаем на море. Купаемся, загораем, едим мороженное и просто наслаждаемся этими прекрасными моментами жизни. Мама отдыхает и много улыбается, мы весело проводили время. Но рано или поздно мы снова возвращались в свой родной город, и все постепенно возвращалось на круги своя, мамина улыбка со временем исчезала, и я снова и снова ее обнимал.
     Я не знаю, сколько бы это еще продолжалось, пока снова не пришло лето, наступили каникулы и в этот раз мы не поехали на море, а собрали вещи и отправились на вокзал, где электричка повезла нас в деревню с замечательным названием Малые Петушки, куда нас все зазывала бабушка в гости. В этот раз приглашение было принято и нас ожидало сено, коровы и поросята. Я так думал, потому что в деревне до этого не был, но в книжках читал. Что же… вперед, навстречу приключениям! Я ехал довольный, с интересом рассматривал все, что успевал разглядеть за окном поезда. Я уже тогда знал, что эту поездку я не забуду.

II. Д – Деревня.
    Деревня оказалась с виду почти такая, как я себе представлял – со старыми избушками, широкими улочками и перебегающими дорогу курицами, гусями. Сразу было видно, что интернет не дошел в этот забытый уголок. Это было сразу можно было заметить по количеству разновозрастного населения, которые не сидели дома, а занимались делами на улице. Кто рубил дрова, кто кормил скотину, кто таскал какие-то доски, кто воду с колодца, кто землю на тележке, кто что. Все были чем-то заняты, только старички и старушке сидели на завалинке и с интересом за всем этим наблюдали, комментируя происходящее.
    На пороге дома нас встретила радостная бабушка Зина, которая показала нам комнату и побежала заниматься приготовлением обеда. Мы разместились, разобрали наши вещи и пошли на кухню, помогать бабушке. Обед был бесподобен – это щи из печки, каша, парное молоко и теплый вкусный хлеб. Все было простое, обычное, но вкус еды отличался от того, что мы привыкли есть в городе.
    Пока мы сидели, поедая этот весь нехитрый харч, бабушка нас потихоньку вводила в курс дела, рассказывая о том, куда мы приехали, кто здесь живет, что тут происходит и где тут что находится. Я половину все равно не запомнил и решил, что лето большое и все равно я сам всюду побываю и разберусь, что тут есть интересного.
    Так или иначе, я разобрался с обедом, одел свои сандалики, получил ценные указания от мамы (далеко не уходи, за буйки не заплывай, бла бла бла…) и побежал знакомиться с прелестями данной локации.

III. В - Встреча.
    Гулял я долго, весь день, устал, попил воды из родника и продолжал гулять. Все было интересно, все цвело и пахло. Я познакомился с местными ребятами, которые пытались купаться на речке. Вода была холодная, поэтому занятие было не из легких, но всем уже хотелось лета, тепла и конечно же, купаться. Было весело, мне в деревне нравилось. Правда ребята потом начали меня называть «городским», я бы даже сказал дразнить. Мне это не понравилось совсем, и я ушел гулять дальше. Надо было уже идти домой. До дома путь оказался длиннее, чем я предполагал. Наверное, потому что я устал и нагулялся. Поэтому я решил сделать привал, уже перед самой деревней. Нашел завалинку и сидел, переводил дух. А чтобы не было скучно, я играл с тенью, пытаясь изобразить на стене силуэты животных.
    Получалось как-то не очень, и я решил изменить правила игры, просто пытаясь угадать, на кого похож очередной силуэт.
    - Чё звал-то? Кому тут ****ы надо дать? – голос за спиной был настолько внезапен, что я даже подпрыгнул на месте.
    Обернувшись, я испугался еще раз. Рядом со мной, привалившись к стене, не то лежал, не то сидел, какой-то мужик, который смотрел на меня из-под косматых нестриженых волос и периодически попивая пивко из бутылки. Одежда его была испачкана и грязна. Было видно, что падал он не раз, пока шел, а может и полз.
    Но главное было то, что на нем были одеты какие-то лосины голубого цвета, поверх которых он носил трусы, которые обычно называют «семейники». Все это меня повергло в какой-то шок и я даже не знал, что мне сказать.
- Чё, супермена не видел никогда? – продолжал этот мужик, отпив из бутылки. – Я тут такой один… защитник человечества! Я как увидел твою тень летучей мыши на стене – так вот сразу и примчался! А…не…это Бэтмен…перепутал. Забей. Тебя как зовут?
- Меня Толик зовут, - сказал я и, наконец-то придя в себя, рванул к дому что было силы. Лишь один раз я оглянулся на всякий случай – мужик сидел и смотрел в одну точку, раскачиваясь взад и вперед, на его глазах были слезы, и он как-то так жалобно подвывал. Немного поплутав по деревне в поисках нужного дома (с перепугу забыл путь), я забежал на крыльцо, отдышался и зашел внутрь избы.

IV. Г - Герой.
    Дома было хорошо, спокойно и уютно. Я как-то сразу успокоился. Разулся, пошел помыл руки и сел на свободный стул за стол, где мама и бабушка ужинали. Когда я пришел, бабушка что-то маме рассказывала, мама же почему-то была грустная. Наверное, ей совсем не нравилось то, что бабушка ей рассказывала.
    - Толик, как дела? Где гулял? – они оба отвлеклись на меня и смотрели с интересом. – Не обижал никто? С кем познакомился?
    - Нормально все, - нарочито бодрым и спокойным голосом сказал я. – Тут здорово! Очень все для меня новое и я завтра еще побегу на разведку, смотреть как тут и что тут.
    - Ну ладно, понятно, - успокоилась бабушка, и, повернувшись к маме, продолжила рассказывать то, на чем она остановилась.
    - Так что вот такие дела с твоей зазнобушкой школьной, Леночка. Вот он как ушел в армию, так мы его больше и не видели. Говорят, что в разных боях участвовал, «горячие точки» прошел, ранения были, но легкие. Только вот с последнего боя забрали уже невменяемого. Смотрит в одну точку и качается. Да еще бывает портки наденет женские, да по деревне гуляет так, жалость берет. Парень-то какой был, а, Ленка? Все девки по нему сохли! И что вот теперь? Детина большой, а безголовый. Мать его за ним и присматривает до сих пор, больше некому. Да пьет он, чтобы забыться, часто его пьяным находят. Кто сердобольный – домой отведут, отнесут. Когда и избитым находят – местное хулиганье развлекается так, идиоты.
    Мама сидела совсем грустная, мне захотелось как-то ее отвлечь, и я подергал ее за рукав.
    - Мама, - прошептал я. – Мама, а я видел его сегодня… Я испугался его, убежал. Кто он, мама?
    Мама была совсем грустная, почти плакала. Она крепко сжала мою руку.
    - Это друг… - сказала она. – Друг мой из детства. Его Андрей зовут. Учились вместе, дружили. А потом уехала я в город учиться, и больше я с ним не виделась. Теперь вот видишь оно как… супергероем стал, прости Господи.
    - Да герой он! Герой самый настоящий! - бабушка, видя состояние мамы, бросилась ее успокаивать. – Он и правда герой – в том последнем бою людей, детей он спасал из автобуса горящего, в засаду они попали, под обстрел. Но так и всех вытащить не успел, взорвался бензин, сам хоть жив остался. Врач говорит, что проблема в нем самом – будто он сам остался мысленно там, в том автобусе и уходить не хочет, спасти всех хочет. Вот таким домой и привезли его, комиссовали. Медаль ему дали, «За спасение погибавших», но что она ему теперь…
Мама была совсем расстроенная и мы, в каком-то таком грустном настроении, сели пить чай, включили телевизор. По телевизору была смешная передача, мы потихоньку вернулись в хорошее расположение духа и спать пошли с улыбкой.

V. Ж – Жизнь в деревне.
   Лето – прекрасное время года. Многие скажут –самое лучшее! Я с ними соглашусь. Утро начинается рано. Пастух уже ведет коров на пастбище. Люди выходят работать во двор. Бабушка начинает кашеварить, готовить завтрак. А я в это время выбегаю на пробежку.
   Еще в школе мне сказал врач, что я какой-то болезный, и мне нужно больше бегать, двигаться, заниматься спортом. Чтобы были нагрузки, пусть небольшие, но в системе и постепенно их наращивать.
   Я и решил, что почему бы мне не начать ходить на пробежки, раз утром есть для этого время. Вот с утра пораньше я выбегал из дома и бегал. Сначала пришлось бегать как-нибудь, без определенного маршрута. Потом уже более-менее выбрал оптимальный, чтобы не бегать несколько кругов, а просто сделать один большой круг, который бы приводил к дому, в душ.
   В некоторые дни я бегал не один. «Супермен» Андрей в некоторые дни тоже совершал пробежки. Это было больше похоже на какую-то мышечную память. Бегал как заведенный, будто на пожар, только что смотрит перед собой и будто никого не видит. И бегал он вполне себе так быстро и на такие расстояния, что я никогда не поспевал за ним.
   Иногда он показывал мне приемы самообороны. Простые, нехитрые, но ловкие приемы. Как уйти от захвата, как отбить удар рукой или ногой. Конечно, у меня получалось не все и не сразу. Но он заставлял повторять снова и снова, пока утвердительно не качал головой и не уходил по направлению своего дома. Иногда мне казалось, что в эти момент он будто приходил в себя, насколько это было возможно, а потом снова отключался. Я же убегал домой и, приняв душ, садился за завтрак.
   Теплая погода не заставила себя ждать. Июль прошел на берегу реки, где иногда удавалось попросить порыбачить у местных рыбаков и даже пару раз прокатиться на лодке. Как же было приятно попить парного молока, побегать по траве и вдохнуть свежий воздух! Пока живешь в городе – не понимаешь, чего на самом деле лишен. И теперь я уже точно знаю, о чем буду скучать, когда мы с мамой вернемся обратно в город.

VI. П – Прогулка.
   Лето потихоньку проходило. Июльской жары уже не бывало. Иногда были дожди. Приходилось спасаться бегством. И иногда на велосипеде. Велосипед обнаружился в кладовке случайно. Вполне себе рабочий, только смазать надо было цепь и колеса накачать. Конечно, не ровня современным красавцам, но вполне себе рабочая лошадка. Тем более расстояния приходилось преодолевать километровые.
   В тот день я возвращался из соседней деревни, по которой катался с самого утра и уже солнце шло к горизонту, когда я подъезжал к уже знакомым улочкам нашего поселения.
   Зрелище, которое я увидел, заставило меня остановиться и нахмуриться.
На завалинке сидел наш местный Супермен и ронял слезы, раскачиваясь взад-вперед.
   Свора ребят, возрастом примерно 16-20 лет, поодаль от него, распивала самогон и, от скуки кидалась в сидящего камнями, пытаясь попасть в лицо или бутылку с пивом. Бровь Супермена была рассечена, кровь крупными каплями падала на дорогу. Он не делал попыток убежал, просто что-то глухо мычал, смотря на людей грустными вопрошающими глазами.
    - Что вы делаете, твари! – Я не мог сдержать эмоций. Подобное просто не укладывалось у меня в голове. – Отстаньте от него!
    - Или что? – Белокурый лохматый паренек, который, по-видимому, был у них тут за главного, с вызовом посмотрел на меня. – Что ты нам сделаешь, а?
    - Что сделаю… на помощь позову. – Я сел на велосипед и поехал в сторону центра деревни. – Будете знать, как беззащитных обижать!
    Не успел я отъехать и несколько метров, как внезапная боль обрушилась на меня, я упал с велосипеда и еле смог встать на ноги. Дотронувшись до больного места на голове, я почувствовал влагу, рука была в крови. Рядом валялся камень, тоже в крови.
    - Ты, урод! Ты совсем уже сбрендил! – Я был в шоке от происходящего и с ненавистью смотрел на этого придурка. – Все мозги свои пропил! Что ты творишь?
Белокурый парень нехотя поднялся с груды досок и пошел в мою сторону. Его немного шатало, сказывалось выпитое.
    - Врежь ему, Митроха! Даааааа, – пьяно проорали его друзья.
    - Кого ты уродом назвал, а? Повтори, ну? – Он протянул ко мне свою руку и хотел вцепиться в рубашку. Я на автомате, вспоминая уроки Андрея, уклонился от руки, проскочив под ней и, оказавшись за спиной у парня, толкнул его, придав дополнительное ускорение. Он пробежал по инерции метр и ударился головой об стену.
    Когда он обернулся, то в его глазах было непонимание. За моей спиной он увидел своих друзей, на лицах которых были усмешки, которые они тщетно пытались скрыть. Непонимание сменилось яростью и ненавистью, и он снова пошел в мою сторону.
    Он быстрым движением кинул в меня окурок, который был в его руке. Щеку обожгло, и я инстинктивно схватился за нее. Митроха ударил меня под дых, схватил за грудки и кинул к стене. Дыхание у меня перехватило: сколько я не силился - вдохнуть не получалось.
    - Убери руки от моего сына! – Откуда-то тут взялась моя мама. Она пыталась оттолкнуть Митроху, но тот просто отмахнулся, и мама упала. – Андрей, помоги же, ну!
    «Спаситель человечества» сидел и продолжал качать маятник, безучастно смотря перед собой, подвывая и роняя слезы. Белокурый тем временем повернулся ко мне и ударил меня несколько раз ногой в живот. Мое дыхание только восстановилось, я только успел отдышаться, как от новых ударов потемнело в глазах и снова поступление воздуха было перекрыто. Я открывал рот как рыба, брошенная на берег и ничего не мог сделать.
    - Ну что, городской, теперь тебе все понятно? Лучше ты меня, а? Лучше? – Митроха бил и не мог остановиться. Его глаза были совсем безумные.
Я уже был почти без сознания, когда посмотрел в глаза Андрея и, еле шевеля губами, прошептал «По…мо…ги».

VII. В- Возвращение.
    Бутылка выпала из рук Андрея и гулко покатилась по дороге, заставив всех обратить на него внимание. Он поднялся с завалинки и твердо стал на ноги. В его глазах появилась осмысленность, и он смотрел на всех, силясь понять, что происходит.
    Увидев меня, избитого и прижатого к стене, он быстрыми шагами подошел к Митрохе, схватил его за шиворот и резким сильным рывком бросил его на дорогу.
Парень кувыркнулся через голову, кое-как поднялся и мотнув головой в сторону своей ватаги, просипел: «Чего смотрите, ссыкуны? Помогать будете или бухать?»
Ребята поднялись и направились к Супермену. Кто взял камень, кто кусок доски, кто просто бежал, выставив перед собой кулаки.
     Я силился подняться, но ребра болели так, что я еле дышал. Мне пришлось просто сидеть, привалившись к стене и безучастно наблюдать за дракой.
     Пацаны налетели со всех сторон и начали бить тем, у кого что было. Андрей уходил от ударов, выворачивался от захватов, бил наотмашь и пытался выбраться из окружавшей его толпы. Иногда Андрею удавалось нанести хороший удар, и кто-то из ребят отлетал и оставался лежать. В этот момент я радовался за него, и тут же ему прилетало доской сзади, он падал на колени и начинал защищаться, пытаясь не дать себя скрутить.
     Моя мама пришла в себя и тоже наблюдала за дракой. Я обрадовался, что с ней все хорошо. Очень хотелось пить и болел живот.
     К какой-то момент все нападавшие лежали на дороге, не в силах подняться. Андрей стоял в эпицентре этой окончившейся драки. Он наконец-то посмотрел на нас, слабо улыбнулся и без сил рухнул на мостовую.

VIII. Б – Больница.
    Очнулся я в больнице. Я это понял сразу, еще до того, как открыл глаза. Запах лекарств явно намекал на то, что здесь лечат людей. И я был одним из них, что доказывала тугая повязка у меня на груди. Я попытался подняться, закашлялся и решил, что пока лучше оставаться в лежачем состоянии.
    - Как ты, сыночек? – Рядом была мама. Она погладила меня по голове и улыбнулась. – Болит еще? Ты не волнуйся. Тех ребят в милицию забрали.
    - Я нормально, мам, - сказал я на выдохе и закашлялся. – Мне правда уже лучше. Как Андрей? Что с ним?
    - Нормально, Толик, живой он, живой, - сказала мама, чуть улыбнувшись. – Все обошлось, он тут, в больнице, просто на другом этаже.
    - Мам… ты это, посмотри, как он там… - я вопросительно посмотрел на маму. – Все ли у него хорошо. Он нам жизнь же спас!
    - Конечно, присмотрю, Толик, не волнуйся, отдыхай. Скоро придет врач, тебя посмотрит. Сказал, что выпишут через пару дней. А я пока схожу, куплю тебе йогурт и мандаринов.
    Мама ушла, прикрыв дверь в палату. Мне стало как-то грустно и немного скучно. Понаблюдав погоду за окном, я снова заснул. Перед тем, как заснуть, я подумал, что неплохо было бы самому проведать Андрея, но мысль на этом так и закончилась.

IX. Д – Домой.
    На вокзале было ветрено. Мы стояли на перроне и ждали свою электричку. Я уже почти поправился, но врач сказал некоторое время еще носить тугую повязку.
Лето заканчивалось. Уезжать совсем не хотелось и на душе была грусть расставания.
    Мама стояла рядом и улыбалась, смотрела куда-то вдаль и думала о чем-то своем.
    Впереди была осень и уже первые листочки нажали желтеть и летать по ветру. Вздохнув, я прижался к маме. Стало чуть полегче, жизнь продолжалась.
    - Не грусти, сыночек. – сказала мама, загадочно на меня посмотрев. – Мы поедем не вдвоем. С нами поедет Андрей.
    - Как Андрей? – Я удивился и как-то даже воспрянул духом, повеселев. – А где он сам? Где жить он будет? Зачем он едет?
    И тут я увидел, как к нам приближается какой-то парень. Он был высокого роста, веселый и жизнерадостный, уверенной пружинистой походкой подбежал к нам. Только седые вески говорило о том, что он прошел через какие-то жизненные трудности.
    - Привет, Толик! Как ты? Выздоровел? – Он поздоровался со мной так, будто меня знал.
    Кое-как в этом человеке я признал Андрея. Он подстригся и побрился, его глаза светились счастьем. Я совсем не узнавал того "Супермена", которым его знал. Сейчас это был человек, будто высеченный из скалы. Ветер развевал вихор его волос и сейчас, как никогда, он походил на Кларка Кента, прибывшего с Криптона. Казалось, что с ним я был знаком давно-давно.
    - Знаешь, мам… - я прошептал маме на ухо. – Мне кажется, я таким себе всегда представлял папу…
    Мама крепко обняла меня, слезинки покатились из ее глаз. И потом мы все втроем обнялись вместе.
    - Спасибо, Андрей, что спас нас! – сказал я, тоже заплакав.
    - Вам спасибо! – Андрей обнял нас и засмеялся. – Это вы меня спасли!
В этот момент подошла электричка, мы сноровисто занесли вещи в вагон, и отправились в город, где нас всех троих ждала новая жизнь.