Васильковая страна или Фонари в долине Эмбервуд Г5

ГЛАВА 5

Я отложила дневник. Стало душно как перед грозой и я вышла подышать свежим воздухом.
В сквере, что был перед домом, я присела на скамейку и стала размышлять над тем, что прочитала.
Неожиданно я почувствовала, что я не одна. На меня кто-то пристально смотрел. Я стала озираться по сторонам и поняла в чем дело. Под скамейкой напротив сидело грязное затравленное существо кошачьего рода. Оно было похоже на воротник, изъеденный молью: шерсть на нем местами выпала. Под тонкой кожей хорошо просматривались ребра.
Кошка смотрела на меня презрительно, но с надеждой своим единственным глазом. Оправдать ее надежд мне было нечем и я сказала: «Ты посиди тут, я сейчас!».
Я метнулась к дому. В холодильнике у меня, кажется, была баночка с йогуртом. А едят ли кошки йогурт? Пара сморщенных сосисок, думаю, тоже подойдут.
Я бежала и думала: «Только дождись меня, пожалуйста. Только дождись!».
Кошка была на месте. В ее взгляде читалось абсолютное недоверие ко мне. Я попыталась приблизиться – кошка шарахнулась в сторону. Я положила свое угощение под скамейку и решила отойти подальше – так будет лучше.
Кошка подошла не сразу и я поняла, что она не станет есть пока я на нее смотрю. «О, какие мы гордые!» - сказала я и пошла домой.
По дороге я встретила соседского мальчика Сессила, выгуливавшего маленькую собачку. Ну все, попалась…
Должна сказать, что этот ребенок (лет примерно одиннадцати) был  паталогическим геймером. До мозга костей. Пребывая все свое свободное время в виртуальном мире, он не мог говорить ни о чем другом кроме как об играх, экшенах, «мочиловах», роботах, зомби, вампирах и прочих уродах. После слова «здрасте» сразу шло нечто вроде:
- А Вы знаете, что уже вышла новая “Zombies”?
И я с видом знатока:
- Не может быть!!! – на самом деле я без понятия о чем речь.
Вот и в этот раз я уже заранее приготовилась к потоку виртуальной информации, который снова собьет меня с ног и засорит мозги до такой степени, что я машинально войду не в свой подъезд.
- Привет Сессил.
- Здрасте! А Вы знаете, что я получил золотой подсолнух?
- Да ты что! Как тебе удалось?
- А я прошел все мини-игры, ребусы и режим «выживания»! Я вырастил все растения в Дзен-саду и смог купить особые растения, которые помогут замочить всех зомбаков.
- Обалдеть… Неужели всех?
- Ну да! А еще на некоторых уровнях я сам могу играть за зомби и есть мозги хозяина дома!
- Какая прелесть – живой от него не уйдешь. Скоро кончится тем, что при виде моего несовершеннолетнего соседа я буду прятаться – Ну, пока Сессил. Очень спешу!
Я попятилась к дому, слыша как Сессил, которого прорвало, вдогонку продолжал сыпать непонятной мне абракадаброй:
- …растут от солнечного света, который вырабатывают подсолнухи или который с неба падает. Только ночью со второго по десятый уровень он не падает и его делают только подсолнухи. А еще солнечные грибы сначала дают по пятнадцать единиц, а потом, когда прокачаются, уже по двадцать пять!
Я влетела в подъезд и только там смогла перевести дух.
Дома у меня накопилась масса мелких дел, но я все выполняла хаотично. Дневник Мэйси ждал меня и я ни о чем не могла больше думать.
А гроза все-таки будет.
Я закрыла  окно и включила лампу. Забравшись в постель и устроившись с дневником поудобнее, я попыталась читать дальше. Приходилось сильно напрягать зрение, так как строчки расплывались в разные стороны и походили на восточные узоры.

И вот, что мне удалось разобрать дальше:
«Благодаря Штангенциркуль, я неплохо закончила полугодие и даже заслужила некоторую похвалу от преподавателей. Единственным, за что я получала порицания, были сочинения. То ли за неграмотные обороты речи, то ли за вольнодумство. Настоятельница Анна назвала меня фантазеркой, вложив в это слово порочный смысл.
«А мне твои сочинения нравятся» - сказала Штангенциркуль – «Ты пишешь как думаешь, а не как надо. Ты обладаешь незаурядной фантазией и свободой мысли. Мне бы все это…»
«И что бы ты?» - поинтересовалась я.
«Я написала бы книгу для детей. В ней были бы персонажи, похожие на тебя и на меня. Быть может, Долина Эмбервуд? Это самое обычное место, но я превратила бы его в загадочную волшебную страну с васильковыми полями и разноцветными фонарями. Пишу я грамотно, но фантазии хватает только на то, чтобы написать «он сказал, она сказала». Быть автором книги – моя мечта».
Я была очень тронута этим признанием:
- Скоро у тебя день рождения. Так как подарить мне тебе нечего, я подарю тебе мою фантазию.
- В смысле?
- Я буду придумывать, а ты будешь оформлять строчки в страницы, а страницы в главы.
- Здорово! Это будет соавторство!
- Никакого соавторства! Это будет твоя книга и только твоя.
Она обняла меня и поцеловала в щеку.
Но задумкам нашим не суждено было сбыться».

Я потерла глаза. Было ощущение, будто в них опилок насыпали. Я откинулась на подушку и прикрыла веки.
Мыслями я перенеслась в свое школьное детство. Как жаль, что у меня не было такой подруги. Поддержка понимающего человека дорогого стоит.
Моя учительница, как это часто бывает, имела своих любимчиков и наоборот. В это «наоборот» попала я. У нее был талант выискивать слабые места и недостатки, цеплять и дергать за них, унижать при всем классе.
Без ложной скромности скажу – у меня были способности к рисованию как ни у кого другого в школе. Помню на уроке живописи нам дали задание нарисовать птиц по желанию. Моя соседка по парте, пыхтя, пыталась изобразить чайку, но, чем больше она старалась, тем больше чайка смахивала на выхухоль.
Я нарисовала снегирей. Живьем мне их увидеть не довелось, но я помнила яркие иллюстрации в книге. Эти маленькие пухлячки с малиновыми пузиками особенно мне понравились.
В конце урока учительница стала собирать рисунки. Я поспешила закончить свой. Протянув его учительнице, я попросила быть осторожнее, так как краска еще не высохла.
- Что за птицы такие с траурной окраской?
- Это снегири. Северные птички.
- Нет таких птиц.
- А вот и есть! Мама мне говорила, что грудки у них цвета зимней зари.
- А вот врать некрасиво! Заруби у себя на носу и маме совей передай.
И она взмахнула моим рисунком. От моих птиц во все стороны поползли лучи, напоминавшие щупальца осьминогов.
На следующий день ученики стали интересоваться у учительницы кто какую оценку получил.
Выхухоль получила пять. Мой рисунок был оценен на три с минусом. Я попыталась выяснить за что. Мне было сказано, что «за такую мазню больше поставить нельзя».
Удар молнии вырвал меня из моих воспоминаний.
Я встала и подошла к окну. Было очень темно. Лишь только вспышки молнии озаряли округу на короткие мгновения.
Унылый пейзаж за окном резко отличался от моих представлений об Эмбервуде. Эмбервуд был для меня поэзией, а Бейзмент-Кроссуолк – грубой прозой.
Это одна из тех улиц, над которыми глумятся новоиспеченные архитекторы. Хай-тек, футуризм, метаболизм и прочие «измы», конечно, потрясают воображение людей глубиной инженерной мысли, но, как по мне, напрочь лишены простого человеческого тепла и уюта. Живя в нагромождении стекол и бетона, чувствуешь, будто живешь на производстве или в бизнес-центре или в больнице… В общем, где угодно, но только не дома. Такая архитектура не подстраивается под человека, а заставляет человека адаптироваться к ней, чувствовать себя не более чем органичным дополнением бездушного сооружения. В таких зданиях трудно представить себе родовое гнездо, переходящее из поколения в поколение наследникам древней ветви. Это всего лишь временные ячейки с номерами. Камеры хранения одиноких жизней без права на наследие.
Я выросла в пригороде. В небольшом домике с маленьким садом. Мать потеряла рано. С одиннадцати лет мы жили с отцом вдвоем. Два раза в неделю к нам приходила помощница по хозяйству миссис Фэй. Женщина малограмотная, но наделенная острым умом и житейской мудростью.
По мере взросления я стала замечать, что между отцом и миссис Фэй складываются отношения, далекие от формальных. Я была только рада этому. Миссис Фэй нравилась мне. Добрая, трудолюбивая она напоминала хлопотливую белочку. Раскосые глаза и рыжий цвет волос довершали образ.
Почему отец так и не решился оформить с ней отношения – осталось для меня загадкой. Мы никогда не говорили об этом.
Отец умер от обширного инфаркта, когда я работала над диссертацией. После похорон, миссис Фэй уехала жить к своим детям в Шотландию. Она лишь раз прислала мне открытку ко дню рождения и больше от нее не было вестей.
Так закончилась моя безмятежная и, в общем-то, счастливая жизнь. Вскоре я узнала, что наш дом был заложен отцом и кроме долгов ему нечего было мне оставить. Сама себе я напоминала одну из героинь Чарльза Диккенса. Судебные исполнители дали мне срок в три недели, чтобы освободить помещение. Пришлось бросить учебу, диссертацию и в кратчайшие сроки найти работу и снять жилье. Так я попала на Бейзмент-Кроссуолк.
Мое новое жилье имело только одно преимущество – оно было недалеко от метро.
Недавно я услышала фразу из фильма: «Знаешь, почему в больших городах так много света? Это огни больших возможностей». Теперь я понимаю почему здесь так темно по ночам!
Интересно, существует ли Эмбервуд на самом деле? Есть ли во всем мире то место, где люди не тратят свои жизни на обвинение всего вокруг в своих неудачах, а вместо этого сажают цветы, покрывают крыши синей черепицей и вешают фонари над крыльцом? И живет ли там такая же Мэйси, которая смотрит на разноцветные огни и верит, что все в ее жизни еще сбудется?
А я вглядываюсь в пустые темные одинаковые окна и мой внутренний голос не говорит мне ничего кроме: «Это все, Маргарет. Это все».
С тех пор, как я переехала, с нашего дома так и не сняли рекламный транспарант риэлторской конторы: «Бейзмент-Кроссуолк – комфортное жилье по доступным ценам!» Жалкое вранье. Бейзмент-Кроссуолк это последнее пристанище для грешников.
Тучи неслись по небу, налетали друг на друга, стремились одержать первенство. Ветер остервенело гнул деревья к земле, проверяя их на прочность. Мелкий мусор с тротуаров взмывал вверх и походил на рой диких пчел. Какой-то запоздалый прохожий, борясь с неистовым вихрем, пытался буксовать против порывов ветра изо всех человеческих сил.
На мгновение все стихло и затаилось в ужасе и благоговении перед стихией. Где-то далеко вновь послышались раскаты грома. Грохот подползал все ближе. Молния тонкой иглой прошила черное небо и на секунду стало совсем светло. В этой фотовспышке, как на негативе, с особой отчетливостью запечатлелся вид из моего окна.
Вдруг, словно гигантская глыба, что-то содрогнулось и обрушилось совсем рядом. Стекла задрожали. Я отшатнулась от окна и поспешила вернуться в постель.
С детства боюсь грозы. Я вспомнила как однажды нас с мамой накрыла гроза. Мы возвращались из города и шли со станции через поле как вдруг день превратился почти в ночь. Поднялся сумасшедший ветер со свистом. Мама, пытаясь перекричать эту какофонию, потянула меня за руку и мы побежали к населенному пункту.
Задыхаясь, мокрые до нитки, мы влетели в галантерейную лавчонку, где несколько застигнутых врасплох местных жителей с опаской смотрели в окна. Мне, ребенку, казалось тогда, что это настоящий конец света. Тот самый, о котором толкуют пожилые люди. Со страхом я смотрела на поток несшейся по тротуару грязной воды и мне представлялось, что он вот-вот смоет лавку со всеми нами людишками-муравьишками и вынесет в открытый океан.
Тоска сдавила мне горло от мысли о том, что я больше не увижу это небо, солнце, цветы в нашем палисаднике, соседских мальчишек Тома и Рида, козла Джедая, маму и папу…
Гроза кончилась также внезапно, как и началась. Через какое-то время мы рискнули выйти на улицу. Я с удивлением обнаружила, что все по-прежнему на месте. Вода отступила, небо прояснялось, а из-за туч показались первые солнечные лучи. Жизнь продолжалась.
Когда мы дошли до дома, солнце уже светило вовсю, утверждая свое превосходство и ставя жирную точку в недавнем светопреставлении.

Крупные капли барабанили по стеклу. Без четверти полночь. Попыталась заснуть. Проворочавшись в постели, только намяла бока. Заболела шея.
Выругавшись, я включила лампу.
Не хватало мне еще подсесть на какие-нибудь снотворные – это уж будет последнее дело. Я упорно оттягивала этот момент.
Тут меня пронзила мысль. Как же мне раньше это в голову не пришло? Надо узнать о прошлом миссис Корнфлауэр. Не росла ли она в приюте Мэллоу Гарден? Это могло быть тем самым недостающим связующим звеном между ней и Мэйси.
Я, конечно, фантазерка, а может быть даже и параноик, но чует мое сердце, что между ними есть связь.
Кто это сказал, что в жизни нет случайностей и повсюду есть знаки, их только надо уметь замечать и правильно истолковывать?
Так, все, хватит! Так и до сумасшествия недалеко.

ГЛАВА 6: http://www.proza.ru/2019/04/04/1955

НАЧАЛО: http://www.proza.ru/2019/04/03/1637