Скрипка и фортепиано в полуночи

Что делает каждый творец, когда у него нет вдохновения? Ответ прост. Он пытается вернуть тот самый огонёк, что разжигает в душе истинный огонь, к которому оно тянется.

А что такое вдохновение? У каждого человека это что-то своё, будь то девушка в белом платье, танцующая вальс на пыльной улице стального города, свитого из проволоки и бетона, или чайка, парящая в воздухе над огромным далёким пространством, которое, кажется, не имеет ни края, ни конца. Иногда искра затухает и вдохновение исчезает из нот, идей, мыслей, сильные строки враз становятся бездушными, а ноты не хотят становиться мелодией.

Сколько он без вдохновения? День? Год? А может целые века? Ответа на все вопросы он не сможет найти, ибо без идеи, ведущей вперёд, человек, как истинное существо творчества, становится безликим.

Комната, заваленная пожелтевшими потрёпанными листами со стихами и нотами, словно пропиталась отчаянием человека, сидящего за фортепиано. Его муза ушла, ее нет…

Ветер, проникающий через рассохшиеся оконные рамы, овевает его лицо, ворошит кудрявые черные волосы и теребит старые листы блокнота, исписанные каллиграфическим почерком, кружит их в танце, лишь изредка разбрасывая по углам.

Везде беспорядок, от которого не скрыться теперь, горы старого мусора и запах тления. Сигаретный дым застилает глаза, отравляет воздух в комнате, но человек не понимает, откуда он проникает и кто в данный момент убивает свое бесценное здоровье, которое, как и вдохновение не купишь ни за какие деньги.

Грустные мысли не менее грустного человека выливаются в страдание души. Эта комната — тюрьма для него, которая будет вечной, пока не придет логический конец. Но каким он будет?

Человек грустно вспоминает все то, что с ним было за то время, пока рядом была она…

Она… Человек грустно хмыкает и утопает в воспоминаниях о их встрече. Кем она была, эта скрипачка? Как давно они уже не виделись? Как давно она спрыгнула вниз в бездонную гладь реки, не перенеся прижизненных страданий?

Серое платье, коричневая скрипка, ясные глаза и яркая улыбка, которая, кажется, освещала все вокруг поярче солнца. Теперь ее нет… А улыбка Ангела навсегда померкла в глубинах черной ямы в деревянном ящике с заколоченной крышкой, во владении Дьявола.

Два творца, две заблудшие души, которые жили музыкой и завораживали своими творениями людей. Как давно это было?

Воспоминания о ней, музыке и скрипке сами собой складываются в голове, преобразовываясь в мелодию, которую очень хочется возобновить через игру на фортепиано. И он делает это, осторожно касаясь древнего старого инструмента, покрытого слоем древней пыли. Его пальцы пачкаются о нее, оставляя отпечатки на когда-то белоснежных клавишах, а музыка сама разливается по комнате.

Давно угасшее вдохновение вдруг появляется снова, выплывает из бездонного корпуса фортепиано, заполненного водой. И превращается в девушку, что медленно дышит, чуть нервно дёргает длинными аккуратными пальцами и пытается открыть глаза. И этот образ так напоминает ее… Второй мир, из которого нет выхода, вдруг даёт трещину и впускает свою часть.

Он смотрит и не может поверить глазам, ведь там, где вода, должны быть штег, струны и колки, но никак не женщина его жизни.

— Это все ты и твое вдохновение. Эта комната — твоя камера, которая не выпустит тебя, пока не отпустишь образ в своей голове. Ее нет, как нет и тебя, — голос был тягучим, медленным, так обычные люди не говорят.

Он быстро закачивает игру, убирая руки с клавиш, и смотрит на то, как девушка выбирается из короба фортепиано, душащего ее, и встаёт ровно, по струнке, как делала когда-то она… Длинные волосы, тонкая талия…

— Ты реальна… — шепчет человек и пытается встать, но не может. Не может
ничего сделать так же, как и тогда.

— Она не реальна. Девушка давно под моим покровительством и ушла на покой, — голос стал отчётливее, грубее и громче. — Я искал тебя столько лет, а ты сидел здесь и просто рассыпался? — из темноты вышел мужчина в темном костюме и сверкнул серыми глазами, в полумраке которые казались страшными.

Проводник мрачно посмотрел на силуэт у окна, сотканный из воспоминаний, и ощутил ярость. Девушка изначально была для его мира и только для его. Она была искренней тогда, в лесу, и действительно боялась неизбежного.

— Она так реальна… — шепчет в ответ и тянется отяжелевшей рукой к девушке, которая упорно смотрит в окно и не слушает то, о чем говорят неизвестные.

— Нам уже пора, — спокойно отвечают ему. — Скоро рассвет. Если это произойдет, я больше не смогу помочь тебе забыться и уйти в иной мир.

Но человек не готов, он не знает и никогда не отпустит то, чем дорожил. Он отрицательно мотает головой и пытается встать.

В комнате становится светлее, за окном тяжёлые темные тучи становятся свинцового цвета, а город иллюзий начинает оживать. Там нет боли, страха, есть только жизнь, пустота и свобода.

«Ещё пять минут, и я никогда не вернусь… Она не здесь, она там…»

Человек кивает и низко опускает голову, кладет ладони на лицо и тихо плачет. В том мире он чужой, в прошлом изгой, а в этом свой. Это его мир, его идиллия, его утопия.

И проводник сдается, кивает самому себе и зажигает длинную белую свечу, что отсчитает время для перехода. Все же у человека есть ещё пара минут на раздумья, а дальше выбор будет сделан окончательно. Он подходит к фортепиано и ставит свечку на лакированную пыльную поверхность.

Первый признак того, что мир — иллюзия. Тут нет ничего.

Воск плавится, стекает вниз и застывает разводами, огонь пожирает, топит воск, спускается все ниже, а его свет почти сливается со светом утра. Они не шевелятся. Проводник мрачен и зол, первый раз на его пути встречается такой упертый человек без веры.

Свеча плавится сильнее, у них не более минуты, но оба медлят. Как мало нужно для счастья и как много для освобождения от оков прошлого.

— Время вышло, — стальным голосом говорит мужчина и исчезает в свете раннего утра, что заливает комнату необычайно ярким светом. Свеча окончательно расплывается неровным пятном на крышке музыкального инструмента.

Человек радостно поднимает голову и встаёт, тянет руки к своему творению, которое можно по праву считать вдохновением. Но девушка все так же тиха и неподвижна, нежная кожа бела, словно мел, а грудь не вздымается от дыхания.

— Я выбрал тебя… — словно в бреду говорит он и касается рукой ее плеча. Отдергивает руку, словно дотронулся до камня.

Силуэт девушки смазывается, иссушается и дает трещину. Она рассыпается прахом, который летит в разные стороны, засыпает листочки с нотным станом, а свет за окном меркнет. Солнце падает вниз и исчезает.

Человек вдруг осознает, что натворил, но ничего поделать не может, плачет, царапает лицо короткими ногтями до крови и кричит. Задыхается от надрыва и рыданий. Страшная боль разливается по всему телу, словно он — это не он, а нечто грязное и никому не нужное.

И в целом — так и есть…

Его мир теперь — это комната, за окном не увидеть ничего, кроме темноты, фортепиано, музыки и боли, вперемешку с воспоминаниями.

А проводник в ином мире смотрит на играющую на скрипке девушку, что сидит под огромным раскидистым деревом, и ждёт. Ждёт нового человека, что запутался и допустил ошибок больше, чем нужно для спокойного ухода в другой мир. Проводник истинных творцов вдохновения. Через много лет ему придется вернуть ее обратно, потому что так надо.

Сейчас же все просто — есть она, он и музыка, успокаивающая всех вокруг