Ультиматум. Охота на слова

Ультима;тум (лат. ultimatum — доведённое до конца) — требование, связанное с ограничением времени, данного на его исполнение, а также с угрозой серьёзных последствий в случае его неисполнения. Ультиматум является демонстрацией нежелания какого-либо рода переговоров.
Ультиматумы применяются прежде всего в политике и порой предшествуют объявлению войны. Иногда ультиматумы встречаются и в других жизненных областях, например, в личной жизни или в экономике. С этической точки зрения ультиматумы в наше время оцениваются скорее отрицательно, особенно если они связаны с шантажом. Тем не менее в определённых политических ситуациях ультиматумы способны предотвратить большее зло.
Это из Википедии.

Ультиматум (позднелатинское ultimatum, буквально — доведённое до конца, от латинского ultimus — последний, крайний) в международном праве выраженное в дипломатическом документе или в устной форме категорическое требование одного государства к другому занять в указанный срок определённую позицию по какому-либо вопросу, совершить конкретное действие или выполнить др. условия, невыполнение которых может повлечь применение к государству мер воздействия (например, прекращение ведущихся переговоров, Разрыв дипломатических отношений, различные Реторсии, Репрессалии, Эмбарго).
Это свидетельствует  Большая советская энциклопедия.

При сравнении двух определений в Википедии и энциклопедии мы видим, что произошло их изменение. Похоже, что цель этого изменения - исключить саму возможность по-своему толковать понятие, ведь в народной этимологии  у слова УЛЬТИМАТУМ – два корня УЛЬТИ  (как вариант – ультра) – крайний, последний, и МАТ (русским объяснять это слово не надо). Иначе говоря, за УЛЬТИМАТУМОМ должны идти действия.

Но возникает вопрос, всегда ли в основе УЛЬТИМАТУМА реальное дело?  Не скрывается ли за крайними требованиями желание заставить оппонента (противника, соперника, обладателя какими-то ресурсами) действовать в интересах самих творцов ультиматумов? В современных условиях с помощью ультиматумов, шантажа и санкций идёт уничтожение социальных государств и наглый захват и присвоение ресурсов целых стран. СССР, Югославия, Ирак, Ливия, Сирия… В разработке в реальном времени Венесуэла и Индонезия. Прозвучали угрозы в адрес Никарагуа и Кубы. А вспомним, какие жестокие меры были применены против Вьетнама, Лаоса, Камбоджи. И это далеко не весь перечень жертв ультиматумов и санкций.

Образцом не одно десятилетие мог служить «ультиматум Керзона» — нота министра иностранных дел Великобритании лорда Джорджа Керзона, предъявленная Советской России 8 мая 1923 года. За нею – нежелание вести политические дела с большевиками на равных, попытка оказать давление, используя серьёзные трудности, вызванные гражданской войной и интервенцией четырнадцати западных стран, слетевшихся, как стервятники на поживу.

От России в безоговорочной форме требовалось уплатить компенсацию за расстрел в 1920 году английского гражданина Девисона, обвиненного в шпионаже, за конфискацию английских рыболовных кораблей, занимавшихся промыслом в советских территориальных водах, отозвать советских дипломатов из Афганистана и Ирана (тогда — Персии), которых министр подозревал в развязывании антибританской пропаганды и финансировании антибританских выступлени, отменить смертные приговоры православным священникам, чьи действия ГПУ считал контрреволюционными.

Народный комиссариат иностранных дел отверг ультиматум и отмёл обвинения: «…невозможно строить свои протесты на донесениях информаторов и перехваченных документах, достоверность которых всегда остается под некоторым сомнением… Мнительность великобританского правительства должна быть чрезмерной, чтобы считать, что у советского представителя на Востоке не может быть иного употребления деньгам, как для целей антибританской интриги».
Ситуация с отравлением в Англии Скрипалей в марте 2018 года наполнена тем же абсурдом. Да и вообще не предполагал я, что Россию в двадцать первом веке начнут обвинять во всех смертных грехах, даже в расширении НАТО на восток, даже в сегодняшней   концентрации судов военного флота НАТО в Балтике и Чёрном море, в имитации атак бомбардировщиков у границ России.

Нас много лет убеждали, что Запад боролся с большевизмом. Но в середине ХIХ века, когда объединенная Европа пришла захватывать Крым, наши северные моря, Камчатку, о большевиках никто понятия не имел, а ложь против якобы дикой России уже звучала вовсю. И перед Первой мировой большевиков ещё не было. А война началась. И сейчас большевиков нет, а ультиматумы звучат. И до госпереворота на Украине и референдума в Крыму они звучали. И западные политики обнимаются с теми, кто против России. Даже грязных проституток принимали, если они оскверняли православные храмы… Значит, не с большевиками объединённый Запад борется, а с русским миром, с идеологией здравого смысла, со справедливостью и человечностью. Хищники всегда объединяются в кровожадные стаи и обвиняют своих будущих жертв в агрессии, жестокости и нарушении прав человека.

Вспомним пресловутую пробирку, которой Колин Пауэлл тряс  в ООН перед вторжением в Ирак.  Якобы у него всё достоверно. Врал. Страну разрушили, лидера, заботящегося о достойной жизни своего народа, повесили как военного преступника. А за реальные преступления против человечества в Югославии, Ливии, Сирии, Афганистане, пока никто ответственности не понёс. Потом были другие достоверные сведения. Не забудем и бомбардировки Сирии по наводке  Эмманюэля Макрона… И, конечно, чуть не ежедневные обстрелы с территории Украины городов и сёл Донбасса.

Слово УЛЬТИМАТУМ в прошлом мне казалось сложным и туманным, пока я не прочитал о нём в повести Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». Ультиматум предъявлен  Мишке Квакину, главарю хулиганствующей мальчишеской компании, которая .
по ночам совершает налеты на сады мирных жителей, не щадя и тех домов, которые взяты под защиту тимуровцев.
Этот эпизод я хочу привести дословно, как напоминание о том суровом времени, которое предшествовало большой и очень кровавой войне.

Отрывок из повести Аркадия  Гайдара:

«Игра была в самом разгаре, когда за оградой раздался резкий звук сигнальной трубы.
Это снаружи у стены стояли посланцы от команды Тимура.
Штаб-трубач Коля Колокольчиков сжимал в руке медный блестящий горн, а босоногий суровый Гейка держал склеенный из оберточной бумаги пакет.
– Это что же тут за цирк или комедия? – перегибаясь через ограду, спросил паренек, которого звали Фигурой. – Мишка! – оборачиваясь, заорал он. – Брось карты, тут к тебе какая-то церемония пришла!
– Я тут, – залезая на ограду, отозвался Квакин. – Эге, Гейка, здорово! А это еще что с тобой за хлюпик?
– Возьми пакет, – протягивая ультиматум, сказал Гейка. – Сроку на размышление вам двадцать четыре часа дадено. За ответом приду завтра в такое же время.
Обиженный тем, что его назвали хлюпиком, штаб-трубач Коля Колокольчиков вскинул горн и, раздувая щеки, яростно протрубил отбой. И, не сказав больше ни слова, под любопытными взглядами рассыпавшихся по ограде мальчишек оба парламентера с достоинством удалились.
– Это что же такое? – переворачивая пакет и оглядывая разинувших рты ребят, спросил Квакин. – Жили-жили, ни о чем не тужили… Вдруг… труба, гроза! Я, братцы, право, ничего не понимаю!..
Он разорвал пакет, и, не слезая с ограды, стал читать:
– «Атаману шайки по очистке чужих садов Михаилу Квакину…» Это мне, – громко объяснил Квакин. – С полным титулом, по всей форме, «…и его, – продолжал он читать, – гнуснопрославленному помощнику Петру Пятакову, иначе именуемому просто Фигурой…» Это тебе, – с удовлетворением объяснил Квакин Фигуре. – Эк они завернули: «гнуснопрославленный»! Это уж что-то очень по-благородному, могли бы дурака назвать и попроще, «…а также ко всем членам этой позорной компании ультиматум». Это что такое, я не знаю, – насмешливо объявил Квакин. – Вероятно, ругательство или что-нибудь в этом смысле.
– Это такое международное слово. Бить будут, – объяснил стоявший рядом с Фигурой бритоголовый мальчуган Алешка.
– А, так бы и писали! – сказал Квакин. – Читаю дальше. Пункт первый: «Ввиду того что вы по ночам совершаете налеты на сады мирных жителей, не щадя и тех домов, на которых стоит наш знак – красная звезда, и даже тех, на которых стоит звезда с траурной черной каймою, вам, трусливым негодяям, мы приказываем…»
– Ты посмотри, как, собаки, ругаются! – смутившись, но пытаясь улыбнуться, продолжал Квакин. – А какой дальше слог, какие запятые! Да! «…приказываем: не позже чем завтра утром Михаилу Квакину и гнусноподобной личности Фигуре явиться на место, которое им гонцами будет указано, имея на руках список всех членов вашей позорной шайки. А в случае отказа мы оставляем за собой полную свободу действий».
– То есть в каком смысле свободу? – опять переспросил Квакин. – Мы их, кажется, пока никуда не запирали.
– Это такое международное слово. Бить будут, – опять объяснил бритоголовый Алешка.
– А, тогда так бы и говорили! – с досадой сказал Квакин. – Жаль, что ушел Гейка; видно, он давно не плакал.
– Он не заплачет, – сказал бритоголовый, – у него брат – матрос.
– Ну?
– У него и отец был матросом. Он не заплачет.
– А тебе-то что?
– А то, что у меня дядя матрос тоже.
– Вот дурак – заладил! – рассердился Квакин. – То отец, то брат, то дядя. А что к чему – неизвестно. Отрасти, Алеша, волосы, а то тебе солнце напекло затылок. А ты что там мычишь, Фигура?
– Гонцов надо завтра изловить, а Тимку и его компанию излупить, – коротко и угрюмо предложил обиженный ультиматумом Фигура.
На том и порешили.
Отойдя в тень часовни и остановившись вдвоем возле картины, где проворные мускулистые черти ловко волокли в пекло воющих и упирающихся грешников, Квакин спросил у Фигуры:
– Слушай, это ты в тот сад лазил, где живет девчонка, у которой отца убили?
– Ну, я.
– Так вот… – с досадой пробормотал Квакин, тыкая пальцем в стену. – Мне, конечно, на Тимкины знаки наплевать, и Тимку я всегда бить буду…
– Хорошо, – согласился Фигура. – А что ты мне пальцем на чертей тычешь?
– А то, – скривив губы, ответил ему Квакин, – что ты мне хоть и друг, Фигура, но никак на человека не похож ты, а скорей вот на этого толстого и поганого черта».

Повесть Аркадия Гайдара сослужила доброе дело, в ней не только раскрыт смысл мудрёных политических терминов, но и даны примеры, что делать, чтобы помочь семьям красноармейцев. В условиях приближающейся войны эта игра-помощь становилась очень действенной.

Вряд ли Тимур рассчитывал, что Квакин примет предъявленные ему требования. К тому же, эти невыполнимые требования нарочно пересыпаны оскорблениями, чтобы еще более спровоцировать отказ. Команда Тимура была готова к мерам против квакинцев и на следующий день осуществила их.

То есть к этому моменту команда Тимура была настолько сильна, что могла полностью пресечь деятельность хулиганствующей группировки и установить в посёлке добрые отношения.

Однако чаще всего к языку ультиматумов прибегают те, у кого как раз не добрые намерения, кто хочет захватить чужое, кто не умеет и не хочет договариваться. И ультиматум в таких условиях превращается в орудие и шантажа, и нападения.

В год «ультиматума Керзона»  Владимир Маяковский написал «Универсальный ответ»:

Мне
надоели ноты —
много больно пишут что-то.
Предлагаю
без лишних фраз
универсальный ответ —
всем зараз.
Если
нас
вояка тот или иной
захочет
спровоцировать войной, —
наш ответ:
нет!
А если
даже в мордобойном вопросе
руку протянут —
на конференцию, мол, просим, —
всегда
ответ:
да!
Если
держава
та или другая
ультиматумами пугает, —
наш ответ:
нет!
А если,
не пугая ультимативным видом,
просят:
— Заплатим друг другу по обидам, —
всегда
ответ:
да!
Если
концессией
или чем прочим
хотят
на шею насесть рабочим, —
наш ответ:
нет!
А если
взаимно,
вскрыв мошну тугую,
предлагают:
— Давайте
честно поторгуем! —
всегда
ответ:
да!
Если
хочется
сунуть рыло им
в то,
кого судим,
кого милуем, —
наш ответ:
нет!
Если
просто
попросят
одолжения ради —
простите такого-то —
дурак-дядя, —
всегда
ответ:
да!
Керзон*,
Пуанкаре*,
и ещё кто; там?!
Каждый из вас
пусть не поленится
и, прежде
чем испускать зряшние ноты,
прочтёт
моё стихотвореньице.
1923.

Без малого сто лет прошло, а как актуально. Словно, для нашего времени написано. А ведь большевиков-то у власти сейчас в России нет…

В последний день марта на сайте стихи.ру  Кравчик Владилен выставил триптих из двустиший, он их назвал двухстрочиями. Вот два из них:

МАНИЯ
 НЕПОНИМАНИЯ...

ОНИ НАМ УЛЬТИМАТУМ.
МЫ ИХ -- УЛЬТИМАТОМ...

Лев Дан на сайте стихи .ру продолжает эту же тему: «На ультиматум - ответим матом».
                Мы супостатам
                Шестой палаты
                На ультиматум
                Ответим матом.
                Неизв. никому авт.-я)))

Мне можно, я не дипломат
И хочется порой
Услышать крепкий русский мат
На этот злобный вой.

А может, хватит, господа,
Горбатого лепить?
Ну если глупые, тогда
Мы будем вас учить.

Шизофрения не порок,
Врождённая беда.
И, чем нагляднее урок,
Тем лучше, господа.

Ремнём по жопе получить
Полезно иногда.
Настало время отучить
Кусаться навсегда.

Бывало раньше, что на нас
Ходили воевать.
Но получали сходу в глаз
И мигом под кровать.

Потом забудут и опять,
Мы слышим этот вой.
Ну сколько можно получать?
Дружите с головой.

А выступающий под ником Ельцмаксимир написал стихи как отклик на конкретный случай.

Дожили.
Советник Трампа по национальной безопасности Джон Болтон ставит России ульти
матум: мол, встреча президентов США и России не состоится, пока не будут освобождены украинские корабли и их экипаж.
Звучит это как: русские, немедля выполняйте все наши требования и, возможно, мы разрешим вашему президенту немножко поговорить с нашим.

Ультиматум, ультиматум, ультиматум…
Сколько их из разных уст.
От страшилок страшновато,
Вводят в ступор и конфуз.

Все идут по старым тропам:
Ультиматум, ультиматум…
Штаты, Украину, ту ж Европу –
Мы пошлём однажды матом.

Он в душе, как жар, горит,
И, гляди, к вам прилетит.

Настроения нетерпения нарастает. Люди устали от западной лжи и желания их нас учить. На ультиматум США после их выхода из договора по РСМД (по ракетам средней и меньшей дальности) государб чётко заявил окружению: никаких инициатив по разоружению впредь не предпринимать. Он имел в виду, что скоро наступит время и запад сам предложит дружбу и станет договороспособным.

 А пока идёт пока нарастание ультимативной лексики.