1.
Они сидели и говорили. Один из них сказал:
- Сегодня я проходил мимо одного селения и видел двух совсем молодых людей, которые вели себя безобразно. Откровенные хамы, наглецы, какие-то нравственные уроды. Такие во мне, глядя на них, прозвучали слова. Рядом с ними были какие-то люди, но они, как будто, не замечали их гадкого поведения.
Я был возмущён. Хотелось сказать им грубые, оскорбительные слова. Хотелось даже их ударить. Так они были мне неприятны, отвратительны.
Но – думал я – вправе ли я это делать? И что это может решить? Сказать им, что вести себя так, как они себя ведут, плохо, негоже, непозволительно – бессмысленно. Они – не дети малые и знают, что такое “хорошо” и что такое “плохо”. Они хотят так себя вести. И не захотят меня слушать. Им не нужны мои замечания. Им не интересно, для них не важно, моё мнение. Они не хотят считаться с общественной моралью.
Второй сказал:
- Я тоже как-то был свидетелем подобного. Двое молодых людей в общественном месте вели себя неуважительно к окружающим, вызывающе, возмутительно. И я почувствовал к ним сильное неприятие. Даже ненависть. Вразумлять их можно, но бесполезно. Они – порождение кривизны и корявости, и они не хотят ровности и гладкости. Они, внутри себя кривые и корявые, и хотят этой кривизны и корявости вне себя.
Они и подобные им причиняют нравственную боль. Но они могут причинять и боль физическую. Они могут быть настоящими чудовищами в человеческом обличии. И они рядом с нами. Но мы не хотим, чтобы они были рядом с нами. Мы не хотим быть к ним терпимыми. Мы хотим, чтобы их не было в нашей жизни. И это понятно.
Брат сказал:
- Да, это понятно. Но почему они такие, почему стали такими? Ведь они могли быть другими. Могли быть другими, если бы росли в других условиях, воспитывались другими людьми. Но они росли, где росли, воспитывались теми, кем воспитывались. И вот теперь они такие.
Есть исходная природа человека, есть наследственное, врождённое, есть предрасположенности. Но опять же – могли ли они быть другими, не такими, какие есть, лучше? – Да, могли; могли, но так не случилось. И они стали, какими стали. И такое их поведение – это следствие отношения к ним с самого их рождения…
Третий сказал:
- Такое их поведение – это может быть их месть за невнимание и нелюбовь к ним; их месть, их протест, их вызов. Это, может, их давняя боль так сегодня проявляет себя. Хотя они сами, скорее всего, этого не понимают. Это может быть их протест против среды, в которой они росли и выросли. И, в какой-то мере, это их протест против лжи и лицемерия каких-то людей… в какой-то мере, общества, государства. И это их вызов всем нам.
Таким своим поведением они, как бы, говорят нам… нам, как этому миру, в котором они выросли и живут. Они, как бы, говорят: Вы, в своё время, не слышали нас, а теперь мы не хотим, и не будем слушать вас; как вы к нам, так и мы к вам. –
Это такой их принцип. А в мире, напротив, другой принцип: Как ты к миру, так и он к тебе.
У них – неправильное понимание отношений человека с миром. И они вступают в конфликт с миром.
Первый сказал:
- Ты сказал, что это их месть за невнимание, за нелюбовь к ним. Им, в своё время, не уделили должного внимания, их не любили или недолюбили. Но разве всем в своё время уделялось должное внимание, всех любили? Но разве все нелюбимые и недолюбленные стали такими, как они?
Третий сказал:
- Личную ответственность, конечно же, никто не отменяет. И они, безусловно, виноваты. Но в чём и насколько – кто это может определить? Да и если человек оказался внутренне слабым, кто в этом виноват? Только лишь он один в этом виноват?
Четвёртый сказал:
- Как бы там ни было, но теперь люди, не имеющие никакого отношения к их развитию, воспитанию, к тому какими они стали, должны от них терпеть и страдать.
Брат сказал:
- Да, терпеть и страдать теперь всем – и тем, кто виноват в том, что они такие, и тем, кто в этом не виноват. А кто виноват, что они такие? В первую очередь, конечно же, – их родители. Но их родители – сами могут быть и, скорее всего, есть, также, как их дети, – жертвы условий и отношений. Сами, в своё время, много чего не получили. Сами есть жертвы отсутствия разного рода необходимого и достаточного – жилищных условий, образования и воспитания, материального обеспечения, свободного времени для себя и семьи и прочего важного для развития человека. Родители сами, в своё время, не получили того, что не дали, не смогли дать своим детям. И потому, если и виноваты, то виноваты только отчасти. Отчасти могли быть виноваты люди, которые были рядом, но были равнодушны, безучастны, когда нужно было их участие. Но возможно, что у этих людей своих забот был “полон рот”. Отчасти виновато общество и государство. А расплачиваться придётся всем, и виноватым, и невиноватым. И это – ещё один штрих к вопросу о справедливости.
Пятый сказал:
- Им не уделяли должного внимания, их недолюбили. А может, как раз, напротив, – перелюбили. В кавычках, конечно, - перелюбить нельзя. Я имею в виду – потакали им во всём, во всех их желаниях. С детства, так сказать, посадили их на трон, вот они и возомнили себя имеющими право на всё и вся, не считаться ни с кем и ни с чем. Зло, оно, как водится, рождается в условиях крайнего или недостатка, или, напротив, избытка”.
Второй сказал:
- Так или иначе, а эти “кривые” – хамы, наглецы, нравственные уроды есть. И что же с ними делать? Преследовать их? Пытаться их исправить? Как вообще относиться к их поведению, к ним?
Брат сказал:
- Преследовать? – Да, преследовать, потому что есть их право, но также есть право других людей, есть общественный порядок и общественная мораль. И надо защищать от них других людей.
Пытаться исправить? – Да, пытаться исправить. Насколько это возможно. Но вряд ли случайный, неизвестный им человек мимоходом сможет как-то их вразумить. Исправление этой кривизны человеческой природы дело непростое и небыстрое.
2.
К ним подошёл человек из соседнего селения и говорил с ними. Когда он закончил, Брат сказал:
- Жизнь – это время для познания себя, для поисков и открытий, для определения своего места в жизни, для осуществления себя, для делания, деятельности.
Человеку нужно обязательно определить, где его терра, его “среда обитания”, где он словно с крыльями за спиной, а где он будто с гирями на ногах. Где ему – жизнь, а где ему… – так, не понятно что. Где он максимально может быть собой, может осуществить свою личную природу, исполнить своё призвание. У каждого человека есть призвание.
Человеку нужно обязательно определиться со своим делом, своим путём в жизни и твёрдо им следовать. И человеку обязательно надо стать тем, кем он должен стать…
Жизнь – это великий дар, большое счастье. Но – и испытание, большая ответственность, каждодневный труд…
И земля есть, и семя есть, нужен только труд пахаря, возделывателя; большой труд и сильная воля. А ты ленишься, не напрягаешься. Ты щадишь себя.
Всякому вошедшему в этот мир говорится: Ты здесь! Тебе дано! Действуй!.
И это “Действуй!” всё равно, что “Живи!”
Живи!.. А ты не живёшь. Не действуешь. Не творишь, не создаёшь.
Подошедший сказал:
- Я стараюсь, но что-то у меня не получается, что-то я не успеваю.
- Потому что суетишься о многом. А одно только нужно. И всё успеется… А ты понимаешь, что быть никем стыдно? Должно быть очень стыдно.
- Да, понимаю.
- Нет, выходит, не понимаешь, потому что ничего не меняешь в своей жизни, потому что ничего не делаешь, чтобы изменить свою жизнь.
Один из них сказал:
- Брат, позволь мне прочитать для него из книги Ерофея?
Брат кивнул, и тот стал читать:
“Я – никто, никто, потому, что за мной ничего нет, я ничего не создал, мне нечего представить…
*
Нельзя быть никем. Чрезвычайно важно верить в себя, иметь устремление…
*
Быть никем стыдно. Но, что я должен делать? – Я не знаю…
“Кому было дано, с того спросится”. И вот спрос начался. Значит, было дано. И как я мне данным распорядился?..
“И кто не исполнит долг свой…”
*
Нельзя быть никем…
Человек не может мириться с тем, что он – никто. Быть никем – это мука, страшная мука. И вот я мучаюсь. Сильно. И всё сильнее. Всё время тычу в себя пальцем: “Кто ты?”
*
Быть кем-то можно только будучи творцом, делателем, осуществляющим себя в важном, нужном, полезном, значимом, существенном…
*
Всё. Конец. Точка. Так дальше жить нельзя. Я должен что-то предпринять. Я должен изменить ситуацию. Я должен изменить себя. “Изменив себя, мы изменим мир”… по крайней мере, для себя, в своих глазах…
Надо быть интересным и нужным. Надо жить так, чтобы у людей были к тебе вопросы. Надо быть видимым, слышимым. Надо быть делателем… Одним словом надо БЫТЬ…”
Читавший закрыл книгу.
Брат сказал подошедшему:
- Это должно как гвоздь сидеть у каждого человека в мозгу:
Ты – творец! Ты должен делать, создавать. Ты должен много трудиться. Ты должен устранять, преодолевать всё мешающее тебе в твоём делании, и ты должен привлекать всё, помогающее, способствующее тебе в нём.
Человек должен обязательно стать кем-то; стать тем, кем он должен стать. Человек, который не есть кто-то, есть случайный, невидимый, неслышимый, несуществующий – человек-тень, никто.
Послушай меня и поверь мне – ты обязательно должен стать, кем тебе по твоей природе надлежит стать. Обязательно. Во что бы то ни стало. Запомни это очень хорошо. Быть никем нельзя! Запрещено!!!
3.
Они сидели, и Брат говорил:
- Невнимание, равнодушие, неприятие, отвержение… нелюбовь могут рождать ненависть, месть и насилие; могут нести боль и смерть.
Человек – это плоть и дух; это такая природа, которая, помимо пищи для плоти, должна иметь и пищу для духа; это такое существо, которое ещё должно питаться любовью.
Дело в том, что у человека есть насущная потребность в том, чтобы его любили. Как у него есть потребность в воздухе, в еде, во сне. Человек не должен заслуживать любовь, его просто должны любить. Вот в чём дело.
Человек – это нуждающийся в любви, хотящий любви, ожидающий любви. И если его желание не осуществляется, его ожидания не оправдываются, он из могущего быть любящим, может превратиться в равнодушного, ненавидящего, мстящего, чинящего насилие.
Человек может сказать: Не хватает времени, не хватает сил на своё, а тут ещё и чужое.
Человек может сказать: Я никого не обязан любить.
Как свободный, он может так сказать. Но, как разумный, он должен воздержаться от таких слов. Здравый разум и чувствующая плоть должны подсказать ему верный взгляд и верное отношение и поведение. Свободный и разумный должен выбрать любовь. Хотя бы потому, что нелюбовь к ближнему своему может обойтись ему много дороже.
“Любите ближнего своего” – это заповедь Иисуса человекам. Это – и совет, и наказ, и требование к каждому человеку, понимающему и чтящему человеческую природу, хотящему быть человеком. И это – принцип, правило человеческого общежития, закон жизни человека среди людей…
4.
Они читали книгу Ерофея:
- Один во мне сказал: Люди встали на путь смерти. Они не выбрали этот путь, но они на него встали. И по нему пошли. Это произошло как-то само собой. Для них незаметно. Им не хватило истинно человеческого.
Я не хочу с этим согласиться, но говорящий во мне настаивает: Человечество идёт по пути смерти.
Я не хочу его слушать. Но очень может быть, что он прав…
*
Слово – это великое приобретение людей. Казалось бы, в словах должны отливаться одни только правды и истины. Так хотелось бы. Но вышло так, что в словах гораздо больше непониманий, заблуждений, откровенной глупости, пустоты. Но более всего в них – лжи.
Иная ложь не так чувствительна, как боль, но также губительна, как смертельный яд. Иная ложь не так чувствительна, как боль, но может быть предвестником сильной боли. Ложь также губительна, как смертельный, но не сразу действующий, яд.
Этот мир тонет во лжи. Пока ещё есть спасающееся в “ковчегах”. Но, похоже, “пучина” скоро поглотит и эти “ковчеги”…
*
Идейный хаос нарастает…
Люди окончательно запутались, заплутали. Они идут, сами не понимая, куда. Точнее они не идут, а их гонят. Одержимые бесами, гонят их к обрыву в пропасть…
*
Если завтра, как сегодня, то будущее нашей цивилизации – абсолютная власть одних и абсолютное рабство других. Люди должны осознать реальность этого, и должны сделать свой выбор. Изменить путь движения этого мира. Потому что потом – никаких прав, никаких возможностей, никаких шансов что-то изменить…
Тотальное, до скончания этого мира, господство одних, и тотальное бесправие и унижение других…
*
-Человечество встало на путь смерти…
-Но, ведь, это ещё можно исправить.
-Эта цивилизация обречена.
-Но как можно жить в обречённом мире?
-А как человек живёт, зная, что всё равно, рано или поздно, умрёт?..
Говорить, что цивилизация обречена, что уже ничего нельзя исправить это – безответственность и слабость. Нужно изменить ситуацию. Надо трудиться над этим. Надо действовать, надо бороться…”
5.
Они сидели и говорили о лжи:
- Почему человек лжёт?
- Потому что, например, хочет избежать каких-то потерь, или какого-то наказания, или что-то приобрести. Или хочет представить себя лучше, чем он есть на самом деле. Или хочет ещё больше возбудить к себе интерес, ещё больше нравиться. Причин может быть много.
- Человек хочет достатка, благополучия, хочет многого добиться, многое иметь. И он старается использовать для этого всякую возможность, с выгодой для себя использовать ту или иную ситуацию, и прибегает ко лжи.
Человек хочет быть значимым, значительным; хочет, чтобы его ценили, уважали, любили. Но чтобы так было, он должен отвечать неким требованиям. А если он пока им не отвечает или не может отвечать, он лжёт. Он выдаёт себя за того, кем на самом деле не является; тем или иным образом, представляется лучше, чем есть на самом деле, “пускает пыль в глаза”, играет роли.
- Каждый поступок человека диктуется его личными интересами, его выгодой для себя, как он её понимает, и он лжёт. Лжёт другим, лжёт себе. Считает, в тех или иных обстоятельствах, это для себя более лучшим, более выгодным или просто вынужденной мерой.
- А что такое вообще ложь?
- Ложь – это разного рода информация, не отражающая точно и/или полно реальность, но искажающая, искривляющая её.
- Ложь – это умышленная подмена одного другим; выдача одного за другое с определённой целью. С выгодой для лгущего.
- Ложь – это выдача вымышленного (измышленного) за действительное в целях защиты себя или извлечения для себя выгоды. Как человек её понимает. Ложь – это и средство защиты человеком себя и средство извлечения человеком для себя выгоды. Есть ложь относительно себя – это своего рода компенсационное средство своего несовершенства; разного рода кривизны своей личной природы. И есть ложь в использовании ситуации, как средство сделать невозможное возможным.
- Ложь – это скрытое насилие над кем-то, поскольку она – скрытое нарушение чьих-то интересов.
- Мы спрашиваем, почему человек лжёт. А может ли он не лгать? Человек эгоистичен и часто слаб и потому ему нужна ложь. И он лжёт. Ложь – действенное средство его защиты и поддержки в жизни; средство избежать каких-то потерь или их минимизировать, средство неправого приобретения чего-то для себя.
- Бывает, что человек и не хотел бы, но вынужден, лгать, потому что ему просто не оставляют иного выбора. Так что ложь для человека это – необходимое, незаменимое.
- Нет таких людей, которые бы не лгали. Это невозможно в этом мире. И это естественное для человеческой природы. Если человек полностью откажется от лжи, сможет ли он выжить в мире людей?
- Да, совсем обойтись без лжи в жизни сложно. Это даже представить себе трудно, - если бы все говорили друг другу только правду, - что бы это было?
- И потому ложь – разная. Например, есть ложь в интересах себя, и есть ложь в интересах другого, других. От лжи в интересах себя человек ещё мог бы отказаться, и должен отказаться, а вот от лжи в интересах кого-то другого – тут не всё так однозначно, тут – вопрос. В каких-то случаях ложь всё же необходима.
- В отношениях между людьми цель, мотивы лжи всё определяют. Человек иной раз лжёт и это плохо, но он только хочет нормальных, не конфликтных, отношений с кем-то, считает, что они важнее.
- Человек может лгать не только в своих, но и в чьих-то, в каких-то, интересах.
Человек может лгать в целях защиты не себя, а другого, других в целях их блага, как он это понимает. Человек может лгать во благо его отношений с другими людьми. Человек может лгать во благо дела и так далее. Ложь определяется мотивом, целью. Впрочем, бывает, что какая-то ложь может не иметь целей. Ложь может быть, условно, – нетерпимой (недопустимой), терпимой и допустимой, а когда и – необходимой.
- То есть, цель лжи может быть и благой? То есть, ложь может быть и во благо?
- Может. Мы говорим “правда”, и мы говорим “ложь”. Мы говорим “добро”, и мы говорим “зло”. Человек должен говорить правду, и человек должен делать добро. Но иной раз случается, что человеку надо делать выбор между “сказать правду” и “сделать добро” и он выбирает “сделать добро”.
- То есть ложь может быть не только зло, но и добро?
- Может.
- А ты, Брат, что скажешь?
- Ложь – это подмена одного другим со всеми вытекающими из этого последствиями. Обманываемому ложь, – как правило, во вред. Но в каких-то случаях может быть и во благо. Как, соответственно, и правда, как правило, она во благо, но в каких-то случаях может быть во вред.
Есть черта, за которой одно может обратиться в другое. И эта черта – черта между любовью и нелюбовью, любовью и равнодушием, любовью и ненавистью. Так что, в каких-то случаях, человек, между быть правдивым и быть любящим, выбирает быть любящим.
Правда пряма и тверда, когда строга, когда сурова, а когда жестока, беспощадна. А человек – существо живое, чувствующее. И человек, должный быть жестким и беспощадным к себе, должен ли быть также жестким и беспощадным к другим? Когда-то, в чём-то – да. Когда-то, в чём-то – нет. Когда-то, в чём-то – до одних пределов. Когда-то, в чём-то – до других.
Правда может быть грозным и опасным оружием. Правдой можно сильно обидеть, больно ударить человека. Но, иной раз, его и надо сильно обидеть или больно ударить.
Правда должна быть посильной для человека. Всё, что человеку по силам, тем более, что его укрепляет, развивает, - ему во благо. Всё, что человеку не по силам, тем более, что его раздавливает, разрушает, - ему во вред…
- Некоторую правду нужно ещё уметь сказать. Найти подходящее время, найти подходящую форму. Говоря о лжи и о правде, нужно ещё говорить и о форме лжи и правды. Можно сказать так, а можно иначе. И от этого может многое зависеть, очень многое.
- Брат, а вот человеческий поступок – это может быть простое, однозначное, а может быть совсем не простое, не однозначное, за которым могут быть разные мотивы, цели, который можно объяснять, трактовать по-разному, о котором можно выносить прямо противоположные мнения, суждения, оценки. Бывают такие случаи, когда человек стоит перед выбором, как ему поступить – быть честным перед собой и Богом или остаться добропорядочным в чьих-то сторонних оценках с точки зрения общественной морали?
- Да, и такие случаи бывают. А как поступить? Тут такой же подход, как подход к исполнению духа и буквы истины, духа и буквы заповеди. Есть дух заповеди, и есть буква заповеди. Нарушение буквы заповеди – грех, но в каких-то случаях, нарушив букву заповеди, можно исполнить её дух, и так исполнить заповедь, и так остаться с истиной, в истине…
Есть один человеческий поступок, и есть разные на него взгляды, разные его объяснения, оценки, и все они есть правды – один поступок и разные правды. А какая из этих правд истинная правда? Это человекам указано. Тут могут всё определять мотивы. Иисус говорил, что истинная правда – это правда любви и что правда без любви – это не правда…
6.
Они читали книгу Ерофея:
“Уходит моё время, и вместе с ним уходит мой мир. Мир, в котором я родился и вырос, в котором жил, и ещё живу. Уходят знаковые лица моего времени. Сколько их уже ушло! Кто-то ещё здесь, но где они и что с ними?..
Теснится, отходит в сторону то, на чем я воспитывался, чем жил и живу…
Быстро меняется облик родного края. Быстро меняется жизненный уклад. Посмотришь вокруг – всё, как будто, то же, но уже – другое. И люди в чём-то другие, другие интересы, другие желания, другие заботы, другие разговоры…
Уходит мой мир, сжимаются его горизонты. Уходящее не исчезает вовсе, но переходит в кладовые памяти, в архивы, хранилища, запасники. Всё дальше от каждодневного внимания.
Уходит мой мир и приходит новый мир. Мир меняется. Мир обновляется. Всё меньше моего мира, и всё больше нового мира. И я уже плохо вижу себя в этом новом, обновляющемся мире. Может быть, и он уже плохо видит меня в себе. Меня, с моими взглядами, пониманиями, желаниями, радостями и печалями. Меня, уже в чём-то не отвечающего ему. Меня, всё больше не нужного и, вследствие этого, все меньше интересного ему. И меня всё больше теснит к периферии жизни – в тишь, покой, ближе к природе…
Уходит мой мир, и зовёт меня за собой. Уходит мой мир, и я чувствую, что должен уйти вместе с ним…
То, что я сейчас говорю – это вовсе не брюзжание старого, отживающего, зло смотрящего на новое и молодое. Это может быть минутные ощущения. Правда, эти минуты наступают всё чаще…
Уходит мой мир, и зовёт меня за собой. А я пока ничего ему не отвечаю, а только криво ему улыбаюсь, потому что хочу ещё остаться…”
7.
Один из них сказал:
- Жизнь даётся человеку только один раз. Для человека его жизнь – есть самая высокая, высшая ценность…
Брат сказал:
- Нет. Для человека его жизнь – не самая высокая ценность. Не должна быть самой высокой ценностью.
Вот, например, командир обращается к своим солдатам, знающим их общее положение, и говорит: “Надо умереть”. И солдаты понимают, о чём идёт речь – какие-то из них должны прорвать вражеское окружение, где его ещё можно прорвать, чтобы остальные, со многими ранеными, могли вырваться из этого окружения. Вызвавшиеся погибнут, а спасённые, ценой их жизней, будут и дальше сражаться с врагами за правое дело. “Надо умереть” – говорит командир, и из общего строя выходят добровольцы, зная, что у них нет ни единого шанса остаться в живых, что их ждёт верная смерть…
Или командир отдаёт группе солдат приказ задержать противника, преследующего их небольшой отряд. Все знают, что у отряда – важная информация, которую обязательно надо передать командованию, что от этого зависят многие и многие человеческие жизни. “Надо задержать их хотя бы на полчаса” – говорит командир, и это значит, что им столько осталось жить. И солдаты остаются и умирают. И никто не говорит: “А почему я?” Потому что – “А почему не ты? А почему кто-то?” Потому что вчера были другие, а вот сегодня ты, а завтра будет кто-то ещё. Потому что – война. Потому что человек может быть или человеком или… кем-то ещё.
Второй сказал:
- Или вот, например, самоубийцы – люди, посчитавшие, что уже больше не могут жить, что жизнь для них больше невозможна. Смерть для них более желанна, чем жизнь, и они сами лишают себя жизни. Можно понять, когда своей смерти хотят люди тяжёло, неизлечимо больные, сильно страдающие от своей болезни, для которых жизнь превратилась в мученье, но речь – не о них.
Человек сам убивает себя, если считает, что лишился чего-то очень важного в жизни, без чего он не может жить, не представляет свою дальнейшую жизнь, без чего его жизнь не имеет никакого смысла.
Третий сказал:
- Да. Жизнь для человека не есть высшая и безусловная ценность. Есть ценности большие. Например, честь, человеческое достоинство, свобода, жизнь любимого человека, истина.
Брат сказал:
- Для человека очень важно жить в соответствии со своей личной природой, знать, понимать свою личную природу, быть верным ей; быть в согласии с самим собой. Можно даже сказать так, что человек истинно жив, пока живёт в соответствии со своей личной природой. И человек, в каком-то смысле не живёт, когда забывает о ней, когда предаёт её.
Человеку в его жизни приходится делать важные выборы, принимать ответственные решения, и чтобы ему не ошибиться, он должен очень хорошо знать себя, свою личную природу. Знать, без чего он не сможет жить или с чем он не сможет жить. Незнание, не понимание человеком своей личной природы может обернуться для него настоящей трагедией.
8.
Трое из них говорили. Один сказал:
- Мы вот говорим, что отношения между людьми это, может, - самое важное для людей. И это правда. С отношениями между людьми самым непосредственным образом связаны радость в жизни, качество жизни, смысл жизни. И отношения между людьми должны быть добрыми или меняться к лучшему…
Мир людей меняется, возникает много нового, но если отношения между людьми не меняются к лучшему, то, как бы мир не менялся, он, всё же, остаётся прежним в своей сути. В мире людей, в жизни людей могут происходить какие угодно изменения, но если отношения между людьми не изменяются к лучшему, - много ли, чего стоят эти изменения?
Второй сказал:
- Мир меняется, но природа человека не меняется. Она как была, в своей основе, тысячи лет назад, такой и осталась.
Третий сказал:
- Природа человека – вещь пластичная. Природа человека есть то, что из неё лепится. При создании определённых условий за два-три поколения можно увидеть совсем других людей и, стало быть, другой мир людей.
Второй сказал:
- Но природа человека и довольно инертная. Пластичная? Может и так. Но в иной природе может быть, так сказать, немало разного рода и размера вкраплений, так что вылепить, что хотелось бы, не всегда возможно – исходное может не позволить. Исходное качество человеческого материала разное. Люди это – один род, но разные виды. И об этом известно давно, ещё с библейских времён. Вспомните историю про Ноя и род его. Природа человека извратила свой путь, и земля наполнилась злодеяниями от человеков, Бог раскаялся, что создал человека, и воскорбел, и решил истребить человеков с лица земли, и навёл на землю водный потоп, и так погубил всё живое на земле. А сохранил только Ноя и семейство его, потому как считал его человеком праведным и непорочным, добрым семенем в роде человеков. И от сынов Ноя населилась потом вся земля. Но и это, как мы знаем, не сделало род человеков праведным. Вот тебе и семя доброе.
Первый сказал:
- Тогда же было сказано Богом: “Не буду больше проклинать землю за человека, ибо помышления сердца человека – зло от юности его”. Человек должен стать зрелым. Может и должен стать зрелым. В этом надежда Бога на человека. В этом его боль и забота. И наша, если мы хотим видеть себя его истинными сынами, - чтобы творение божье стало истинно зрелым…
9.
Они стали говорить о патриотизме. Брат сказал:
- Бессмысленно говорить, спорить о патриотизме, прежде не определив для себя, что есть патриотизм. Люди могут говорить, спорить как будто об одном, но на самом деле – о разном. И поэтому никак не могут прийти к какому-то согласию. Так и остаются каждый при своём мнении, да ещё к тому же могут ссориться друг с другом, а то и становиться врагами друг другу. А так не должно быть. Что же такое патриотизм, кто, как думает?
Первый сказал:
- Патриотизм – это любовь к своей родине, к своему отечеству, к месту, где человек родился и вырос.
Второй сказал:
- Патриотизм – это естественное чувство любви, привязанности к месту, среде, где родился; к дорогому душе, любимому сердцем, очень для себя важному и ценному; это чувство своего родства с этим местом, чувство общности с этой средой, глубокой с ней внутренней связи.
Первый сказал:
- Это ещё и чувство гордости за свою принадлежность к своему отечеству. Но это не гордыня, не чувство своего превосходства, не высокомерие, не пренебрежение не к своему.
Третий сказал:
- Говоря о патриотизме, чаще говорят о защите отечества от внешнего врага или о защите в плане готовности к отражению возможного внешнего вторжения, об укреплении, усилении отечества в экономическом и военном отношении. Хотя, конечно, понятие патриотизма этим не исчерпывается.
Брат спросил:
- А что есть родина, отечество?
Первый сказал:
- Родина, отечество – это место, где человек родился и рос; это двор, посёлок, город, страна. Это земля, природа. Это язык, культура, история, быт, традиции. Это семья, в которой человек родился и рос, люди, живущие рядом, во дворе, на улице, в городе, в стране. Понятия “родина” и “отечество” можно представить в виде таких расширяющихся географических отчёркиваний – двор, посёлок, город, страна. И отчёркиваний общностей – семья, родственники, друзья, приятели, коллеги по работе, знакомые и так далее.
В общем, родина, отечество – это, в первую очередь, - земля и люди; это, главным образом, - страна, где родился, и это люди, живущие в этой стране; и это то, что отличает одну страну от другой страны, и людей одной страны от людей другой страны.
Второй сказал:
- Родина, отечество – это место и среда, где человек родился; это, одним выражением, – национальное и географическое.
Третий сказал:
- Всякий патриотизм национален.
Четвёртый сказал:
- Я думаю, что понятие отечества не столь однозначное, более сложное. И это – следствие того, что человек – это плоть и дух – существо по своей природе двойственное, двуединое.
Человек – сын своего отца и своей матери, сын своей страны, но он также и сын Божий. И как сына Божьего, его отечество есть Божие. И, стало быть, его отечество и здесь, и там. И сам он – и здешний, и тамошний. Человек по своей природе двойственен, двуедин, а потому у него два отечества – земное и духовное.
Помните заповеди Божьи, что Иисус говорил о заповедях Божьих? Иисус говорил, что первая и наибольшая из всех заповедей – это заповедь о любви к Богу, которая должна быть превыше всего. И вторая заповедь – говорил Иисус – подобная первой – это заповедь о любви к ближнему своему.
У человека – два отечества, и первое – это Божие, дух Божий, правда Божья – правда любви, совести и чести. – Вот также наше отечество, наше знамя и наша сила. И Иисус утверждал себя и своё не внешней силой, но правдой, которая давала ему могучую, несокрушимую внутреннюю силу. “Не в силе – Бог, а в правде”.
Человек должен любить место и среду, где он родился, географическое и национальное, людей – ближних своих, но более всего и первее всего он должен любить правду Божью, которая есть Истина, потому как Бог – есть Истина.
Третий спросил:
- Истину, как небесное, духовное отечество, любить более земного, физического отечества?
Четвёртый сказал:
- Истину… более всего человек должен любить Истину.
Брат сказал:
- У человека есть отечество, которое есть его отечество по географическому признаку (месту рождения и проживания), по национальному признаку, может быть, по религиозному признаку, по профессиональному признаку (сфере деятельности), по принадлежности к тому или иному сообществу (семья, родственники, друзья, знакомые, коллеги по работе и так далее), может быть, ещё по каким-то признакам. Но первее этого отечества, этой совокупности по разным признакам отечеств, есть отечество Любви и Истины, духовное отечество, ибо только Любовь и Истина способна все эти отечества объединить в непротиворечивое, но согласное, гармоничное единство. Родство по духу сильнее, чем родство по крови…
Любовь к духовному отечеству человека, никак и нисколько не противоречит любви к земному отечеству или к Отечеству. Напротив, она есть основа, исток любви к Отечеству. Любовь к Отечеству не должна противоречить любви к духовному отечеству. А, если такое происходит, значит, налицо – неправильное понимание любви к Отечеству. Или – неправильное понимание духовного отечества.
Любви к Отечеству не может быть без любви к духовному отечеству. И само понятие Отечества должно ещё также включать в себя и понятия Любви и Истины. Отечество для человека – это земля и люди, географическое и национальное, и это также Любовь и Истина в его понимании – его правда; его, для него, самые главные духовные ценности.
Любовь к Отечеству, земному отечеству, не может противоречить любви к духовному отечеству. Но бывает, когда чувство принадлежности к национальному противоречит Любви и Истине, и тогда человек должен выбрать Любовь и Истину. Ибо это – наднациональное.
Четвёртый сказал:
- Я патриот, прежде всего, того отечества, которое есть Любовь и Истина, правда совести, чести и человеческого достоинства. И это нисколько не противоречит и не умаляет моей любви к земному отечеству.
Второй сказал:
- Как-то, будучи, в другой стране, поздно вечером я возвращался к месту, где остановился. И вдруг слышу крики о помощи, мол, наших бьют. Кричали на моём родном языке. Я тут же, не задумываясь, бросился в сторону крика. Там была драка, в которой я тут же принял участие. “Не нашим” тогда от нас здорово досталось. А потом выяснилось, что виновником той драки, её зачинщиком был мой соотечественник, который повёл себя недостойно. И мне потом было очень стыдно за себя и за других “наших”, что мы так несправедливо и жестко обошлись с “не нашими”. Наш-то он был наш, географически и национально, но вот правды он был другой.
Свой, наш – это, прежде всего, тот, с кем мы одной правды. И я согласен – правда первее географического и национального. И когда чувство принадлежности к географическому или к национальному противоречит правде любви, совести и чести, тогда человек должен выбрать правду любви, совести и чести.
Первый сказал:
- Да, “свой”, “свои”, “наш”, “наши” – это смотря с какой стороны посмотреть. Разве мало было войн внутренних, гражданских, когда люди одной национальности, одной страны, одного Отечества, меж собой бились насмерть? А за что бились, за что кровь своих соотечественников проливали, за что друг друга убивали? – За своё же Отечество. Из любви к своему Отечеству. За лучшее для своего Отечества, за лучшую долю для своих соотечественников, как они это понимали. За свою правду. И вот опять – правда выше географического и национального, и понятие Отечества должно включать и понятие правды. И патриот есть также и любящий правду и стоящий за неё.
Третий сказал:
- Тут я хотел бы уточнить – люди одного Отечества меж собой бились, скорее, не за лучшее для своего Отечества, а за лучшее для себя Отечество. Как они это понимали. За свою правду в своём Отечестве. Одни не хотели жить, как жили, хотели жить по-другому. А других их жизнь устраивала, или не устраивала жизнь, предлагаемая первыми. А полюбовно договориться они не могли, потому как были очень не похожи меж собой, разной правды, и волками смотрели друг на друга. И одни и другие любили своё Отечество и при внешнем военном вторжении и одни, и другие защищали бы его. А вот относительно своей жизни в Отечестве так и не смогли договориться. И одни и другие были в чём-то не правы. А более неправы и виноваты те, кто думал только о себе и своём.
Четвёртый сказал:
- Люди могут быть разной национальности, проживать в разных странах – иметь разное земное отечество, но если они одной правды, значит, они одного духовного отечества. И напротив. Люди могут быть одной национальности, проживать в одной стране, иметь одно земное отечество, но если они разной правды, значит, они не одного духовного отечества. Людей, проживающих в одной стране, но не одной правды, называют соотечественниками, но они – соотечественники только по земному отечеству, по месту рождения и проживания. Людей, проживающих в разных странах, но одной правды, не называют соотечественниками, но они соотечественники по духовному отечеству.
Второй сказал:
- Патриотизм – это любовь к стране, где родился и живёшь; это желание этой стране блага, процветания; это любовь к людям, живущим в этой стране, желание им добра, благополучия, радости; это – всевозможное и всемерное содействие этому; и это – любовь к своему духовному отечеству, отстаивание его правды твёрдо, до конца.
Третий сказал:
- Патриотизм – это служить своему Отечеству, ставить его нужды и интересы выше своих, заботиться о нём, беречь его, укреплять и защищать, а если понадобится, то и – ценой своей жизни.
Брат сказал:
- Патриотизм – это любовь к своему земному отечеству, и это любовь к своему духовному отечеству. Патриотизм – это приоритет общего над личным, готовность к жертвованию и самопожертвованию, при необходимости. Патриотизм – это объединение, а не разделение, это созидание, а не разрушение. Такое понимание патриотизма не противоречит любви к географическому, национальному, религиозному и так далее, но важно уточняет его. В таком понимании патриотизм отметает всякие слова о величии, исключительности, избранности людей по географическому, национальному, религиозному и другим признакам, но может допускать их только по отношению к Любви и Истине, по близости к Истине, по верности понимания Истины и следованию ей, по пребыванию в Истине.
10.
Один из них сказал:
- Современный человек и человек другого времени, другой эпохи… Чем уж так сильно отличается современный человек от человека другого времени?
Второй сказал:
- Современный человек – это, как правило, человек, более приобщенный к знаниям, более образованный, более культурный. Это и понятно – за ним – многие и многие поколения людей, их поиски и открытия, их труд, их достижения. Литература, наука, искусство... Но, вместе с этим, современный человек это, по сути, – та же природа, только что выросшая в других условиях, приспособленная, адаптированная к сегодняшней жизни, к жизни в сегодняшнем мире.
Брат сказал:
- Человек – это природа, каждый раз начинающая сначала; это природа с определённой наследственностью, но каждый раз начинающая с чистого сознания.
Современный человек – более развитый? – Да, более развитый. Но он мог бы быть гораздо более развитым, если бы был более приобщён ко многим великим ценностям, созданными многими поколениями людей; если бы он максимально полно и успешно осваивал всё самое важное, самое ценное, из оставленного ему в наследство его предшественниками. Если бы его воспитание и образование осуществлялось по специальным программам, под наблюдением опытных учителей-наставников. Ибо созданного так много, а жизнь человека так коротка, что без этого просто не обойтись…
Если бы… Если бы… Если бы… И современный человек, во многом, мог бы быть – другой человек. Но этого нет. В массовости нет. Программ таких нет. Учителей таких нет. Заведений таких нет. Да и у властвующих должного желания такого нет…”
Третий сказал:
- Дети учатся всё дольше, но, при существующем положении дел, такой ли уж большой в этом смысл? Важно – чему они учатся, насколько рачительно используют время своей жизни.
Четвёртый сказал:
- Среду нужно создавать соответственную, чтобы растить новых людей. Многое менять в системе воспитания и образования. В семейном и бытовом укладе. Поддерживать и формировать традиции. Найти и призвать на ключевые должностные места отвечающим им людей – управленцев, педагогов, воспитателей.
Третий сказал:
- Вопрос – кому надо, чтобы природа человека активно развивалась, чтобы человек становился более развитым? Сильным мира сего, решающим и определяющим; вообще, людям, хорошо устроившимся в этом мире, это надо? – Радеть за человеков, за человечество, за племя младое, ретивое? Растить себе конкурентов? – Не надо, а надо как раз обратное. Им нужны не конкуренты, а те, которыми можно управлять…
Четвёртый сказал:
- И ещё им нужны верные, преданные. И нужны средства и технологии, с помощью которых можно эффективно управлять людьми, держать их под полным своим контролем.
Брат сказал:
- Нужны специальные программы воспитания и образования, развития человека. Нужны опытные организаторы, учителя-наставники – исполнители этих программ. Нужна вообще программа гармоничного развития человека и человечества. Нужна стратегия дальнейшей жизни на земле. Вот тут и подумай, кто рождён человеком, о своей жизненной задаче, о своём назначении...
Будущее за теми, кто трудится целенаправленно, планомерно, упорно, не зная усталости, не щадя себя. Кто делает своё дело, несмотря ни на что…
Сеятель может предполагать, ожидать, какой будет урожай, но он не может знать, какой будет урожай и будет ли он вообще. Знать что будет, а чего не будет, в каком-то смысле, - самонадеянно для человека – человек предполагает, но не располагает. Но сеятель должен сеять. Человек всегда должен делать то, что он должен делать…
11.
Один из них говорил с селянином об отечестве и патриотизме. Селянин ему отвечал:
- Ты говоришь, что для человека отечество – это место, где он родился и вырос; что ему близко и дорого. Это верно. Но отечество – это ещё и государство, властвующие. Потому что они определяют жизнь отечества, жизнь в отечестве, жизнь своих соотечественников. И они считают, что отечество – это есть государство, а государство это они.
Властвующие говорят нам: “Патриотизм – это чувство, но это также – долг, обязанность. Патриотизм предполагает приоритет государственного над личным и жертвование своим для государственного. В первую очередь должны быть исполнены интересы государства и только потом – личные”.
Властвующие периодически говорят нам: “Надо ещё больше поднапрячься, ещё туже затянуть пояса”. Но они сами не напрягаются, и уже давно сменили пояса на подтяжки.
Властвующие постоянно говорят нам: “Надо быть патриотами своего отечества”. Правильно, надо. А они сами – они патриоты своего отечества?
Они призывают нас к жертвованию, но сами не жертвуют ничем, а только приобретают. Между их жизнью и нашей – пропасть. Мы для них – только некий ресурс, который можно использовать по своему усмотрению; только тягловая лошадь и дойная корова. Они говорят нам: “Вы должны быть сынами своего отечества”. А они сами – эти сытые, холёные, самодовольные – они чьи сыны, какого отечества?..
Так вот для меня отечество – то, где я сын, где меня любят, где обо мне заботятся. А где я пасынок, только ресурс, только тягловая лошадь и дойная корова, только “давай-давай” и недостойная человека жизнь – мне не отечество. И там, где я, как человек со своими нуждами, потребностями, желаниями не нужен, там я не хочу быть…
12.
Они сидели и говорили:
- На днях мы говорили, что отечество – это земля и люди; это страна, где человек родился и люди, живущие рядом с ним; это – географическое и национальное. И это – надгеографическое, наднациональное, если речь – о духовном отечестве. А как государство?
- А что государство?
- Государство тождественно отечеству?
- Государство – это, с одной стороны, – то же, что мы называем страной, родиной, отечеством. А с другой стороны, это госаппарат, форма правления, правящие; люди, занимающие государственные должности, решающие и исполняющие, определяющие жизнь государства и своих соотечественников. Правящие, по существу, выступают в роли отцов для своих соотечественников и, в определённой мере, – также отечество. Они призваны выражать и исполнять интересы всех людей отечества, общенациональные интересы, но у них есть и другие, свои, личные, групповые, интересы, отличающиеся от общенациональных.
В какие-то периоды времени граница этой двойственности в понимании государства исчезает – общенациональные интересы полностью совпадают с интересами правящих. Например, в период серьёзной внешней опасности, тем более, внешнего вторжения, грозящего гибелью государству. В какие-то периоды времени, граница этой двойственности в понимании государства становится особенно явной, а то и нетерпимой, и тогда в государстве быстро зреет внутреннее социальное напряжение.
- Надо всё же разделять государство и отечество. Как надо разделять, например, церковь и веру. Как надо разделять соотечественников, радеющих за общенациональные интересы и радеющих, в первую очередь, главным образом, за свои, личные интересы.
Госаппарат должен служить интересам отечества, но госаппарат это – люди, и они могут ошибаться в понимании интересов отечества, и они могут подменять интересы отечества своими личными интересами. Они имеют силы и средства принуждать, заставлять исполнять интересы государства, которые они называют интересами отечества, но которые могут не совпадать с интересами отечества. И отказ от исполнения интересов государства они определяют, как предательство государства и отечества.
- Правящие часто говорят, любят говорить о патриотизме. Но они не очень-то хотят разбираться, что есть патриотизм. Самые общие формулировки их вполне устраивают. Себя они отождествляют с государством, а государство – с отечеством, то есть, себя отождествляют с отечеством. Критику их деятельности, критику их самих они объявляют критикой государства и, стало быть, отечества. Справедливые на них нападки они объявляют нападками на государство и отечество. Критикующих их, нападающих на них, они объявляют врагами государства и отечества, врагами народа, преследуют и карают их. Но только одна Истина может указать, кто есть настоящий сын своего отечества, кто патриот, а кто враг отечества.
- Правящие иной раз, показывая на кого-то, говорят: “Он – враг своего отечества, потому как чернит своё отечество”. Но он только чёрное называет чёрным. Он называет вещи своими именами, он не хитрит и не клевещет. Он не забывает и про светлое, которое называет светлым. Он только хочет, чтобы чёрного было меньше, чтобы его вообще не было, а светлого было больше, чтобы было только светлое. Он готов бороться и жертвовать, чтобы так было. И он вовсе не враг своего отечества, но, напротив, - патриот своего отечества. Хотя есть и те, кто имеет другие цели, и кто только чернит. Но надо различать. Надо понимать, кто к чему клонит и чего действительно хочет.
- Согласен. Человек может что-то не принимать, с чем-то не соглашаться в политике государства, с какими-то его решениями и действиями, и хотеть изменений в государстве, в своём отечестве. Государство за это может называть его врагом государства и отечества, но он – вовсе не враг своего отечества.
- Для человека естественно любить свою родину, своё отечество. Свою родину, своё отечество он любит безусловно. А вот государство, правящих, он может любить, если есть за что любить, или не любить, если не за что любить, может только терпеть, а может даже ненавидеть.
- И, тем не менее, он обязан жить по законам государства.
- Да, он обязан жить по законам государства, а вот любить его он не обязан.
- Патриотизм – это чувство и этим чувством, как всяким чувством, можно управлять, использовать его в тех или иных целях. И правящие нередко используют патриотизм в своих целях, используют своих соотечественников, прикрываясь патриотизмом.
- Патриотизм – это любовь к родине, отечеству – всё так. Но у правящих есть и другой взгляд на патриотизм. Они говорят: “Патриотизм – это чувство – да, но это ещё и – долг, обязанность. Любят – не любят, хотят – не хотят – это всё неважные детали, ненужный лепет. Не любят, и пусть не любят. Что нам до их любви? Зачем нам их любовь? Патриотизм – это, прежде всего, долг, обязанность, жертвенность. Должны, обязаны – вот главное, вот что действительно важно. А не будут исполнять свои обязанности, не захотят жертвовать, будут судимы и наказаны.
- Есть патриотизм и есть государственный патриотизм. Я понимаю под государственным патриотизмом верность, преданность власти, законодателям, правительству, форме правления. Так вот, патриотизм, как верность, преданность отечеству, иной раз, подменяется государственным патриотизмом. Служба отечеству, забота о нём, защита и сохранение его подменяется службой госаппарату, заботой о нём, защитой и сохранением его; защитой и сохранением формы правления, власти властвующих.
- Но без государства нет отечества. Государство – это необходимость. Нет государства – нет и страны.
- Никто не подвергает сомнению необходимость государства. Мы сейчас говорим о том, что есть отечество и есть государство, есть правящие, и это надо разделять. Что есть интересы отечества и есть интересы правящих, и что интересы правящих должны совпадать, но могут не совпадать с интересами отечества, и это надо понимать. Что, находясь на службе у государства, служа государству, нельзя забывать об отечестве и должно служить именно отечеству.
Мы говорим о том, что государство, правящие могут обманывать своих соотечественников, использовать их патриотизм в своих целях, не совпадающих и даже противоречащих целям отечества. Мы говорим о возможных искривлениях в государстве, о возможных искривлениях в душах правящих, о возможном предательстве правящими своего отечества. Вот о чём – речь. Государство, государственный патриотизм не критикуются и не поносятся, если интересы государства есть интересы отечества и соотечественников; если правящие следуют по пути Истины, совести и чести…
13.
Брат говорил:
- Некоторые установления человеческие, выдаются за установления Божьи, но они – только человеческое. Иные установления человеческие могут быть установлениями Божьими, но не всякий разум это зрит.
Всё, что установлено любовью – есть Божье.
Я говорю о любви, как о неиссякаемом источнике, неослабевающем желании, настойчивом делании добра, блага. До самопожертвования, которое есть великое преображение.
Я говорю о любви, но я говорю не о чувственной страсти, а о великом понимании и устремлении души к душе, о единении душ.
Я говорю о любви, как о сильном чувстве и развитом разуме, о разуме сердца, ибо мало быть добрым, желать добра и делать добро, надо ещё быть разумным – различать, что есть добро и благо для человека.
Я говорю о любви, но я говорю не только о любви человека к человеку, о любви мужчины и женщины, но – и о любви ко всему живому.
Я говорю о любви, как о большом труде, великом терпении, особой стойкости, как о понимании и прощении, как о Силе и Крыльях.
Я говорю о любви, как о чувстве, которое делает человека человеком, спасает его от гибели…
Ненависть – оборотная сторона любви. Как смерть – оборотная сторона рождения.
Я говорю о ненависти, не знающей злобы и гнева.
Я говорю о ненависти, как о душевной боли и неизбежной необходимости, как о взмахе любящего, защищающее всё здоровое и живое, отсекающего всё больное и мёртвое…
Всё, что установлено любящим разумом, - есть Божье.
Всё, что есть истинно отцовство-сыновство и братство – есть Божье.
14.
Один из них сказал:
- Брат, я говорил с одним селянином, и он сказал, что его отечество – там, где он действительно – сын, где его любят, о нём заботятся. А там, где до его интересов, по сути, нет дела; где он – только ресурс для использования, там не его отечество.
Брат сказал:
- Это слова того, кто любит только себя или больше всего себя. Это слова того, кто любит, если любит, только за любовь к себе, только ответной любовью. Кто ставит свои личные интересы выше интересов своего отечества, своих соотечественников.
Иисус был сын Божий, и понимание им отечества было Божье. Его личный интерес был интерес всех. Иисус был слуга всем. Он не уставал повторять людям: “Не вы – для меня, а я – для вас”, “Не о себе, но обо всех моя забота”, “Не взять, а отдать. А если взять, то чтобы отдать больше”.
И так должен рассуждать истинный сын своего отечества: “Не что отечество – для меня, а что я – для отечества”. Не искать, где лучше, не убегать, не предавать своё отечество, а трудиться на благо своего отечества, делать для своего отечества, для своих соотечественников. Много работать, ибо работы много…
Мы гордимся многими своими соотечественниками, их достижениями, их доблестями, их подвигами. Их заслуги перед отечеством возвышают и нас в наших глазах. Но и мы должны сказать своё слово, сделать своё дело, и мы должны положить на алтарь отечества. Мы должны быть достойны наших великих соотечественников. Надо, чтобы наши потомки могли гордиться и нами.
После краткой паузы Брат добавил:
- Мы говорили о патриотизме, и мы говорили о том, что патриотизм – это, прежде всего, - любовь к Истине, любовь к людям – своим соотечественникам, любовь к земле, на которой родился и вырос, к языку, культуре, истории, традициям и всему с этим связанному.
Для властвующих патриотизм – это, прежде всего, должна быть большая ответственность за страну и любовь к народу, над которым они властвуют и от которого сами взяты; радение о своих соотечественниках, как радеет любящий отец о сынах и дочерях своих…
Соотечественники это – люди, родившиеся в одной стране, имеющие общие язык, культуру, историю и так далее Но, главное, - они должны быть одной правды. Эта правда, так или иначе, присутствует в быте, традициях, культуре, истории. Но о ней, всё же, нужно говорить отдельно. Потому как именно она есть главная скрепа, то, что в первую очередь делает соотечественников соотечественниками. Эта правда – общие духовные ценности, этические и эстетические, прежде всего, духовно-нравственные ценности. Это идеи, образы, представления, правила и принципы, определяющие, что есть добро и благо, правое и неправое, “моё” и “не моё”, должное и не-должное. Это идеалы, образцы, примеры. Это общие интересы и устремления.
И потому, когда мы говорим о патриотизме, надо иметь ввиду, что это – не только любовь к месту, где человек родился и вырос, всемерная забота о силе и мощи своей страны, но, не менее, - любовь к соотечественникам, забота о соотечественниках, любовь к ближнему своему, а ещё, также, не менее, – духовно-нравственное воспитание соотечественников. И воспитание не одними только словами, но любовью, делом, примерами.
Воспитание патриотизма – это воспитание в человеке духовно-нравственного и любви к духовно-нравственному, верности и преданности духовно-нравственному, служение духовно-нравственному, и это содействие развитию и укреплению в человеке духовно-нравственного.
Истинный патриот своего отечества – это, прежде всего, человек любящий, совестливый, духовно богатый, высоконравственный. Истинный патриотизм не может разъединять народы, противопоставлять один народ другому.
15.
Они читали книгу Ерофея:
“Обычная жизнь с её заботами, тревогами, волнениями, планами… – и вдруг БАЦ! – тяжёлая неизлечимая болезнь, и уже скорая смерть – то, о чём раньше не думалось, что было далёким, как будто нереальным, теперь – тема дня, а прежняя жизнь, вообще жизнь – какая-то нелепица, бред, сон…
Человек всё куда-то бежит, торопится, заботы, планы – это реальность, это его настоящее, а другое, что может быть, - как будто, – нереальность. А потом – БАЦ! – и всё наоборот, и второе становится реальностью, а то, первое – какой-то странностью, нелепицей, бессмыслицей, глупостью, нереальностью. То есть – реальностью, но уже не касающейся человека реальностью, в которой его уже будто нет. Реальность есть, а его в ней уже нет. Он уже – натура уходящая. Все люди – временные, но какие-то – ещё здешние, а какие-то, как вот теперь он, уже нет. Он ещё принадлежит этому миру, но этот мир уже отказался от него…
Страшное, холодное, леденящее сердце одиночество…
Наступает время, когда человек смотрит на им сделанное, на свои творения, достижения, очень спокойно, без былого воодушевления. Они уже не видятся ему такими, какими виделись раньше. И вообще – видятся не таким уж важным и нужным, а скорее – какой-то игрой, забавой. Зачем всё это? Не то это, всё не то… Но, может быть, он ошибается?..
Это похоже на то, как ребёнок на берегу моря собирал разные красивые, удивительные по форме и цвету, камешки, складывал бережно их в своё ведёрко – Сокровище! Сокровище! А потом, когда стал много старше, вдруг обнаружив эти самые камешки, когда-то им собранные и сохранённые, уже совсем по-другому смотрит на них. Они уже не представляют для него той ценности, какую представляли раньше. И уже не вызывают того умиления, какое обычно бывает при встрече человека со своим далёким прошлым…
Все эти его творения, создания – это только игра… его чувства и разума… Самое прекрасное, самое замечательное – это жизнь. Жить, дышать, видеть, слышать всё это, весь этот мир – чудесный, замечательный, дивный… Самое ценное – это время, пока мы есть… Нет ничего важнее и желаннее для человека, чем наступивший день…
Но наступает время, когда человек смотрит на всё уже совсем по-другому. Потому что он и сам уже другой. Он чувствует, что уходит из этого мира, всё больше становится не отвечающим этому миру, чужим этому миру. Мир, который в своё время его принял, теперь от него отвернулся, отторгает от себя…
*
Умирание – это процесс тихий. Шума не хочет. Люди приходят в этот мир и уходят. С криком приходят, а уходить должны молча…
Приходят со страхом, а уходят со скорбью, сильной душевной печалью.
Всё, что должно было быть сказано, должно быть сказано. А если что осталось не сказано, так что ж? Было время, чтобы сказать. А теперь уже – всё… поздно…
*
Хочется, очень хочется ещё пожить. Уж больно любопытно…
“Не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием…”
Умирать всегда тяжело… Особенно тяжело, когда не сделал то, что мог и должен был сделать. С некоторой претензией к себе…
*
-Так ты всё-таки меня забираешь?
-Забираю.
-Понимаю, что не вправе просить. И всё же прошу: Позволь мне ещё остаться. Дай ещё хоть немного времени. Чтобы ещё что-то сделать…
-Нет. Ничего этого уже не нужно…”
16.
Двое говорили. Один сказал:
- Брат как-то говорил, что людям что-то происходящее в их жизни лучше воспринимать, как это делают их братья меньшие. Человек – это другая, более развитая природа, и воспринимает происходящее по-другому. Но что-то из происходящего людям всё же лучше воспринимать также как, например, птицы или животные. Насколько это возможно, конечно.
Вот, например, голубь отморозил зимой на лапках пальцы – на одной две, на другой – все, и с тех пор ходит на одной ноге, помогая другой. Были две здоровые лапки – ходил легко, бегал быстро, а вот теперь ходит с трудом, хромая, чуть подпрыгивая. И уже не бегает. Часто отдыхает. Но о своей жизни в прошлом не вспоминает, со своей новой жизнью не сравнивает. А просто живёт в новой для него данности.
Или вот кошка – тяжело заболела, ей плохо. Но она ни к кому со своим не лезет, никого не винит, ни на кого, ни на что не в обиде. Забилась ото всех в дальний угол и её не видно и не слышно. Ей плохо и она живёт с этим “плохо”; живёт в этой новой для неё реальности.
Птицы, животные не задумываются над происшедшим с ними, не выясняют этого причины, не оценивают наступившее, не сравнивают его с прошедшим, – это для их природы недоступно, - они просто живут в сегодняшнем, какое оно у них есть. Для них каждый новый день это как другая жизнь. Вчера была одна жизнь, и она закончилась. Сегодня началась другая, и в ней надо жить. И нет никакой нужды думать о той жизни, которая прошла и о той, которая наступила. А надо просто жить в новой, наступившей жизни, такой, какая она есть. Каждый день – новая жизнь, без оглядки на дни вчерашние, жизни прежние.
Птицы, животные не задумываются над печальным происшедшим с ними, а человек не может над этим не задумываться. Но он не должен излишне задумываться, не должен травить себе душу, что вот, мол, как было бы хорошо, если бы то, что произошло, не произошло. А должен относиться к произошедшему так, как только и надо к нему относиться, - как к данности, как к новой реальности, в которой отныне жить.
Стало лучше – хорошо, стало хуже – что ж. Наступила болезнь – ну, значит, надо жить с болезнью. Пришло время умирать… надо жить, пока жизнь совсем не оставила плоть…
Человек должен относиться к чему-то с ним случившемуся, как относятся к этому его меньшие братья, которые проще его в своей природе и одновременно с этим мудры в этой своей простоте.
Второй сказал:
- Не надо думать о своей смерти. Достаточно того, что мы знаем, что она есть.
Не надо думать о времени наступления своей смерти. Не надо представлять себе мир без себя.
Не надо представлять себе своё небытие. Это невозможно и это, скорее, даже разрушительно.
Надо думать о том, что для человека возможно. И надо разумно распоряжаться этим возможным. Из которого немало необходимого, должного. А что вне возможностей – тем нечего голову забивать.
Надо думать над тем, что есть созидание. Надо думать о завершении самых важных и необходимых дел. И если не о завершении, то хотя бы о доведении их до определённой точки.
Я сказал “самых важных и необходимых дел” – а других у человека и не должно быть. В противном случае – это безответственное отношение к времени жизни.
Надо думать о памяти, которую оставишь о себе в людях. Во всём тобой сделанном.
17.
Один из них спросил у Брата:
- Надо ли готовиться к смерти?
Брат сказал:
- Не думаю, что надо как-то специально готовиться к смерти. Но, с другой стороны, надо быть готовым к смерти. Смерть может прийти в любой день и человек должен жить так, чтобы он был готовым к её приходу. Хоть в какой-то мере. Это не просто. Но это разумно и должно.
Надо жить, помня о смерти. Надо жить так, чтобы всё, что хотелось, что нужно было сказать тому или иному человеку, тем или иным людям, было сказано. Хотя, понятно, что всегда будет недосказанное…
Надо жить так, чтобы не было стыдно за то или иное, за какое-то своё поведение, какие-то свои поступки. Хотя, понятно, что будет и то, за что будет стыдно…
Надо жить так, чтобы всякое начатое дело было или закончено или, по крайней мере, доведено до какой-то точки. Хотя, понятно, что всегда будет незаконченное, незавершенное…
Надо жить честно и смело, никого понапрасну не задевая. Надо любить, понимать и прощать. Надо дарить, радовать, не огорчать. Надо не щадить себя, но тратиться; не беречь себя, но много и упорно трудиться; познавать и создавать. Надо быть щедрым. Хотя, понятно, что всё это очень непросто…
Надо жить с благодарностью за данную жизнь, уходить из этого мира достойно. Хотя, понятно, что расставаться с этим миром будет тяжело…
Надо жить так, чтобы при упоминании твоего имени, лица людей светлели, чтобы тебя помнили добрым словом…
Что значит быть готовым к смерти? – Это, прежде всего, не бояться смерти. А не бояться смерти – это понять, что надо понять, и это сделать, что можно и должно сделать…
Кто-то на днях спрашивал меня, кого можно назвать мудрым. А вот ещё и того, кто достиг определённого завершения в своих делах, спокойствия духа и готов умереть.
18.
Они читали книгу Ерофея:
“Раньше сам шёл, а теперь, будто некая сила меня в спину толкает. Всё ближе к пропасти, которую с некоторых пор, уже хорошо видно. Раньше я только знал, что она есть, а теперь я её вижу…
*
Так невыразимо больно покидать это мир. Он восхитительный, замечательный. Правда, люди немало его загадили.
*
Один сам, по своей воле, уходит из жизни. Не видит в ней смысла, интереса, надобности. А другой ни за что уходить не хочет. Так вжился, так сильно привязался к этому миру. Один и тот же мир, но у каждого – свой мир. Одна и та же человеческая природа, но каждый – своя природа…
*
Убедить себя, утвердиться в вере, чтобы уйти из жизни легко и спокойно? Уйти, будто в дверь вышел. Из одной комнаты в другую. Внушить себе, что это так и есть. А потому нет ничего страшного. И пропасти этой нет. А есть только порожек, который нужно переступить…
*
Даже не столько важно, как человек жил и что сделал, сколько, - что он понял про жизнь, про себя, про весь этот мир, с каким чувством, с какой мыслью будет уходить из этого мира, каким он был и каким стал, какой сотворил свою душу. Это и есть итог жизни человека. Это есть то, чем должно успокоиться его сердце. Что должно примирить его с уходом из этого мира.
*
А вы не замечали, что на самом краю пропасти и воздух много чище, и цветы пахнут совсем по-другому?..
*
Человек в этом мире – прохожий. – Пришёл и ушёл.
Каким бы ни был жизненный путь человека, он – короток и быстр.
Каким бы ни был человек, один конец ожидает его.
Но дело даже не столько в том, что человек смертен, что он умирает, сколько в том, что с вопросом он пришёл в этот мир, и с этим же вопросом уйдёт. Ответ как будто есть, но нет. Так и не узнает, что более всего хотел узнать. Он открывал одну дверь за другой, он прошёл много дверей, но так никуда и не вышел. Так перед очередной дверью и остановился. – Вот в чём – трагедия его природы; в чём бессмысленность человека в этом мире. Осознание этой бессмыслицы – его боль и горечь…
Неизменен человек в своей изначальной сути.
Неизменен этот мир в своей основе.
В спокойном, вдумчивом наблюдении мира и жизни познал я благость.
В тихом, неторопливом созерцании слышал я слово истины.
В делании доброго и дарении радости нашёл я смысл.
Что я сделал, что подарил, то и останется, а что утаил, то пропадёт.
Одним я пришёл в этот мир, и другим, лучшим, уйду из него.
Светлый взгляд и умиротворение своей душе нажил я себе в этом мире.
Улыбку о прекрасном “было” уношу я с собой…”
Читавший закрыл книгу. И они минуту, другую молчали.
Брат потом сказал:
- Вышел Сеятель сеять. Он бросает в прах земной семена своего. И он питает семена своего. Он хочет преумножения своему. Он хочет прибытку своего бытия. Он надеется на добрый урожай. Для каждого проросшего – свои условия, своё время для роста и вызревания, свой срок Жатвы. А после Жатвы выносившее Плод останется земле, а сам Плод отойдёт Сеятелю…
19.
Один из них сказал:
- Что человек должен получать от своего труда? Он трудится, и он зарабатывает деньги. А кроме денег? Ведь не только же деньги?
И они стали говорить:
- Почему, бывает и даже не так уж редко, что только деньги.
- Как минимум человек должен получать хоть какое-то удовлетворение…
- И чем больше денег, тем большее удовлетворение.
- Нет. Я имею ввиду чувство исполнения человеком нужного, полезного дела. А вообще, человек должен чувствовать радость от им сделанного. Радость других людей от им сделанного. Или от восприятия им сделанного. И вследствие этого – особенное ощущение-восприятие мира и жизни. От чего по-другому бьётся сердце, бежит кровь в жилах. Что создаёт желаемое настроение. Что есть чудо жизни и радость бытия.
Всё, что человек делает, важное и нужное, так или иначе, в конечном счёте, влияет, сказывается на его ощущении, восприятии мира и жизни, на его самоощущении. И это самоощущение для человека – великое дело. Оно очень благотворно сказывается на его настроении, на его мировосприятии. Оно становится частью его природы, изменяет его природу, изменяет его жизнь, делает её более яркой, красочной, музыкальной, более для него радостной. Оно преображает его, делает его качественно другим. Оно делает его более открытым, любящим, щедрым.
И оно проявляется внешне. Люди чувствуют открытость, распахнутость и красоту человеческой души, глубину чувства, лёгкость, ловкость мысли. И это действует на них притягательно. Люди тянутся к таким людям. Они тянутся к ним, как к источникам живой, волшебной, желанной им энергии. Они хотят её. Они нуждаются в ней.
- Во всём, что человек делает, он должен чувствовать, видеть нужность, полезность этого. Тогда и он будет чувствовать себя нужным, полезным. И это – главное. А радость, как ты говоришь, радующее его самоощущение, мировосприятие, настроение – это уже второе, это – сопутствующее первому, его следствие, это – как награда человеку за его труд.
- Всё, что человек делает, он делает для того, чтобы быть видимым и слышимым, быть любимым этим миром. Человек хочет любить и быть любимым. Он создан для этого. Он для этого рождается. Он для этого живёт. С этим и умирает.
Человек хочет любить и хочет любви других. Кроме этого, на самом деле, ему ничего не надо. А чтобы его могли любить, он должен быть достойным любви, и он должен себя показать, показывать. Он должен сбыться, состояться в жизни. И человек всю свою жизнь, так или иначе, показывает себя себе и другим, что он – вот он есть, и что он – существенное, значимое, достойное любви. Показывает себя и им сделанное, и таким образом утверждает себя, через им сделанное, через оценки других им сделанного. И это даёт ему те ощущения и чувствования, о которых вы говорите.
Брат сказал:
- То, что человек может и должен получать в результате своей деятельности, это – то, что он может и должен получать для своей души, для её развития, чтобы она была более чувственной, восприимчивой, более понимающей, любящей, красивой.
Качество жизни человека зависит о того, как человек чувствует, воспринимает и понимает этот мир, какое имеет самоощущение, какую имеет душу, в каких отношениях находится с этим миром, в согласии ли он с ним, стремится ли он к гармонии с ним.
Человек должен жить, прежде всего, духовным. Духовное должно быть в нём главным и определяющим. Материальное это – только второе и не должно противоречить духовному, но способствовать ему.
Я согласен с тем, что многое из того, что человек делает, он делает для того, чтобы его любили. И ещё больше согласен с тем, что человек должен быть достойным любви. И, значит, он должен делать свою душу. Ибо его душа есть в нём самое главное и дорогое. Его душа – есть главная его забота, и главное его делание. Он может истинно жить, а может только думать, что живёт. И самое печальное, что он может это понять слишком поздно. И этого может вообще не произойти.
Я согласен с тем, что человек должен состояться в жизни. И я ещё больше согласен с тем, что он Должен состояться в душе. Можно как будто состояться в жизни, но не состояться в душе. Прежде всего, человек должен состояться в душе. И тогда его жизнь уже прожита не зря.
Собственно сделанное человеком, результат его трудов – это для других, а для самого человека – только его душа. Душа человека – есть главный результат его жизни, самая важная его награда, свет завтрашнего его дня.
20.
Они читали книгу Ерофея:
“Человек перестаёт тратиться и создавать, он начинает только брать – и это есть признак того, что путь жизни сменился путём смерти. Человек сработался, израсходовался, скоро он перестанет и сам себя обслуживать…
*
Вставший на путь смерти, скоро становится обузой для идущих путём жизни. Сработавшийся и отстающий не должен цепляться за жизнь и омрачать жизнь идущим бодро.
Слабый духом хочет и ждёт решения других, сильный духом принимает решение сам...
*
Это очень трудно признать, что вот наступил этот день. Так сильно этого не хочется. Хочется верить, что всё не так. Но надо быть сильным. Надо сказать себе: “Это – всё. Это – конец. Надо ставить точку. Надо…
*
Всё временно, всё смертно. Всё имеет начало и конец. Отличие может быть только во времени бытия, времени от начала до конца. Что-то имеет короткий, что-то – более длительный жизненный цикл. Имеющее более длительный жизненный цикл для того, что имеет короткий жизненный цикл, может представляться не умирающим, бессмертным, вечным. Но на самом деле это не так. Из того, что есть живое, нет ничего бессмертного, вечного…
*
Всё, что человеку дано, может быть у него отнято…
Вместе с дыханием у человека отнимается и его сознание…
Только то, что человек создал сам, своим трудом, своим разумом и своими руками, есть истинно его. Всё, что он успел сообщить, подарить людям, то и останется…
*
Растущему должно расти, а выросшему, пожившему – умаляться.
Гостевание моё в этом доме заканчивается. Сие – жизнь…
“Когда молод, препоясываешься сам, и ходишь, куда хочешь; а когда состарился, простри руки твои и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь…”
*
Жизнь – это большой и нелёгкий труд, и это наука и искусство.
Смерть – это очень ответственный момент. Это – финал всей пьесы. Это – последнее поучение и это наказ остающимся…
*
К первородному, первозданному – хочу. К исходному, к изначальному, к началу начал хочу…
В лес хочу. В поля, луга хочу. Воздуха хочу, ветра. Простора, неба, солнца хочу. Ко всему живому, себя не осознающему и радующемуся в своём незнании, хочу. К чистому, непорочному, лучшему из сотворённого хочу. Ко всему оправдавшему и оправдывающему себя хочу. Туда хочу…
*
Отнесите меня на тот холм. Под то дерево. Я хочу быть один. Хочу окончательного приготовления к уходу…
*
“Ещё один закат. Ещё чуть ближе к Богу”…
*
Жизни моей приходит конец. Дыхание моё всё больше слабеет, и свет в глазах моих угасает. Время моё истекло. Отхожу в путь невозвратный…”
21.
Брат говорил:
- Мы об этом уже не раз говорили, но я, всё же, скажу ещё. –
Человек быстро записал что-то на листке бумаги и сказал про себя – это важно, надо будет потом над этим подумать. Но времени для этого “потом” в ближайшие дни так и не нашлось, и это так и забылось.
Человек, гуляя по лесу, нашёл замысловатый корень дерева и подумал – отличная может выйти из него вещица. Возвратившись домой, он убрал куда-то найденный им корень, и уже скоро, за другими делами, о нём забыл.
Человек, разговаривая с другим человеком, подумал: “Надо бы ему помочь. Но когда? Надо бы найти время”. Но так и не нашёл для этого времени.
Человек, вспомнив об одном своём родственнике или хорошем знакомом, подумал: “Надо бы его навестить, сказать ему тёплые слова благодарности, которые я давно хотел ему сказать”. Но так и не навестил своего родственника или знакомого, так ничего ему и не сказал.
А потом этот человек умер. И записанное им на многочисленных листках бумаги, и корень дерева, и его различные начатки того или иного так и не стали тем, чем по его задумке должны были стать, а стали просто ненужным хламом, мусором.
Он так и не помог, кому хотел помочь. Так и не были услышаны его тёплые слова благодарности ни его хорошим знакомым, ни ещё многими другими людьми, которые их вполне заслужили. И сам этот человек так и не стал, каким мог стать…
Есть возможность что-то сделать сегодня, значит, это надо сделать сегодня. Потому что завтра чего-то уже может нельзя будет сделать. Захлопнется дверь и всё – опоздал. Потом жалеть будешь. Но что в твоей жали, и кому твоя жаль?
“Не делай сегодня того, что можно сделать завтра” – переиначивают некоторые остряки известную поговорку на свой лад. Но жизнь постоянно возвращает нас к исходной истине: “Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня”, ибо завтра этого, может, уже нельзя будет сделать. Сегодня или никогда – именно так может стоять вопрос.
Человек должен взять себе за правило, никогда ничего существенного, важного не откладывать на “потом”. Потому что может выйти так, что если не сейчас, если не в самое ближайшее время, то уже никогда. Или сейчас или никогда. Никаких “потом”, а здесь и сейчас. Надо обязательно найти для этого время и силы.
Не делать нужного и важного сразу же, как должно, имея и не используя для этого хотя бы самую малейшую возможность – я называю небрежностью. И называю это пороком. И если он есть в человеке, он должен быть обязательно преодолен.
В жизни человека, как правило, - всё сразу и набело – никаких “потом”, никаких черновиков; часто – никакого дополнительного времени, никаких вторых попыток.
22.
Двое из них сидели в стороне от других и о чём-то говорили. Когда к ним подошёл третий, он услышал:
- А потом какое-то глубокое погружение, проникновение и вместе с этим – высота… и обретение понимания… Чего? – Всего!.. И ощущение глубокого удовлетворения… и благодати…
Ощущение-понимание, что вот для этой минуты и жил. Что вот для этой минуты люди и живут. И потом спокойно уходят…
Было начало, было движение, и вот теперь это откровение, познание, как конечный пункт следования, как завершение…
Ощущение оправданности начала, следования, пребывания… Понимание завершённости, целостности пути…
Невыразимое удовлетворение. И за ним – успокоение, умиротворение, согласие, принятие… И благодать… И бесстрашие перед уходом. Уходить страшно, когда не знаешь, для чего всё это было. А когда это понял – уже не страшно…
Зачем я это тебе говорю? Не знаю. Это трудно понять. Это невозможно выразить. Это невыразимо. Это внутри человека рождается и с ним остаётся… и с ним и уходит. Скажи об этом кому, и кто поймет?..
23.
Двое из них и трое селян говорили. Первый селянин сказал:
- Алчные и ненасытные – они всё время с тем или иным лезут к нам. Лезут и лезут. Как тараканы из всех щелей. Наглые, дерзкие, нахрапистые. Им постоянно от нас что-то нужно. Ни одно, так другое. Они никак не хотят оставить нас в покое.
Им обязательно надо оттяпать от чужого и оттяпать, как можно больше. Им обязательно надо ограбить нас, затянуть нас в свои сети, уловить в свои капканы, загнать в свои ловушки, сесть нам на шею.
Им хочется денег, богатства. А где взять? Понятно где – у других тем или иным образом оттяпать. И вот они или нагло отнимают и присваивают, или плетут сети, расставляют капканы, изобретают всяческие хитроумные ловушки.
Это такая их порода. Для кого-то это не характерно. А для кого-то очень даже характерно. Разные мы.
Второй селянин сказал:
- Да, люди по своей природе разные и разница эта может быть очень велика. И не все люди братья друг другу…
Один из них сказал:
- Между людьми есть это разделение. Есть те, кто, как говорил Иисус, от Истины, кто слышит, узревает, принимает и исполняет Истину, а есть другие…
Второй селянин сказал:
- От Истины – это как? Что ты имел ввиду?
- Человек от Истины – это человек Божьей правды, совестливый, честный,
Третий селянин сказал:
- Много людей эгоистичных, алчных, высокомерных, хищных инстинктов, в которых плотское довлеет над духовным. И их немало во власти. Вся история этого мира – постоянное хищничество, захватничество. И никогда не будет согласия.
Второй из них сказал:
- На днях я был в Мохово на праздничном мероприятии. Было много людей. На площади, на праздничной трибуне выступали правители этого городка. Горожане весело и громко откликались на их выступления. После произнесения поздравительных речей, выступавшие сошли с трибуны и проходили совсем рядом со мной. И тут я увидел лицо правителя города. Довольно близко. Это было как будто даже красивое лицо. В какой-то момент наши глаза вдруг встретились. И в этот момент мы будто заглянули друг другу в душу. Его глаза были широко открыты, и он улыбался. Но мне почему-то стало как-то не по себе; мне стало жутко. В его улыбающемся лице я увидел ложь, одну только ложь. И в его красивом лице было что-то очень страшное. Я вдруг увидел монстра. Его лицо – это была маска, но в этот момент она не скрывала его истинное лицо. Он заметил моё смущение, моё недоумение. И он понял, что не смог меня обмануть относительно себя, что я раскрыл его, что я его опознал. Что-то неуловимое промелькнуло в его лице, после чего он быстро отвернулся от меня и, продолжая улыбаться, пошёл дальше. Он пошёл дальше, а я стоял и думал. Кто это? Кто этот ряженый, старающийся выдать себя за человека? Но это человек – поправил я себя. Да, но вот он и какие-то ещё, подобные ему, - это другие люди. Откуда они берутся? Они такими рождаются или такими становятся?..
Люди всякими рождаются. С разной наследственностью, с разными задатками. Человек рождается, как человек, но всякому родившемуся ещё только предстоит стать человеком. Он ещё должен очиститься от всего в себе порочного, он ещё должен наполнить себя, как форму, соответствующим духовно-нравственным содержанием, как бы пройти ещё одну стадию рождения, как говорил Иисус, человек ещё должен родиться свыше. А тут как будто в обратном направлении рождение. Перерождение в нечто противоположное.
Третий селянин сказал:
- Видимо, они такими рождаются и такими остаются. Каких-то из них, надо полагать, можно изменить, а каких-то нет. Есть мы, и есть они. И как бы мы не хотели, похоже, мы никогда не поймём друг друга. И никогда не станем братьями.
24.
Четверо из них говорили. Один сказал:
- С одной стороны, - свобода, демократия, а с другой, – несмотря на эту свободу и эту демократию, всё или почти всё решает правитель и иже с ним. Как они решат – так и будет. Хочет этого народ или нет. Люди, например, не хотят каких-то изменений в своей жизни. Но правитель и правящие решат – и будут эти изменения. Или люди, например, не хотят воевать и убивать. Но правитель и правящие решат – и они будут воевать, и будут убивать. Мы иной раз говорим о роли личности в истории. Так вот роль личности в истории может быть огромной. В её руках могут быть и судьбы народов и судьба всего этого мира.
Второй сказал:
- Согласен, в сегодняшнем мире с провозглашенной во многих странах демократией, от людей, практически, мало что зависит. Но, всё же, пока ещё что-то зависит. Но уже скоро может не быть и этого “что-то”. Властвующие сильны, очень сильны. А скоро станут ещё сильнее.
Третий сказал:
- Никого нет сильнее народа. Народ это – великая сила.
Второй сказал:
- Народ – великая сила. Но что такое народ? – Народ – это люди в их духовном единении. Когда они все, как один. Когда они солидарны, едины, организованы, тогда – да, они – сила. Могучая, всесокрушающая сила.
Четвёртый сказал:
- Иной раз, читаешь о каком-нибудь народном восстании и удивляешься, и думаешь: “Откуда у восставших такая злоба, такая ненависть к своим притеснителям? Откуда её вдруг столько?” А она не “вдруг”. Она в них копилась, накапливалась, она в них жила, их томила. И сама томилась своей несвободой. Долго томилась. И как только представилась возможность, так вся разом и выплеснулась наружу. Так вся и обрушилась на чьи-то головы. И виновные и невиновные. Без особого разбора.
Несправедливо? А как справедливо? Справедливость – понимание не однозначное, всегда кем-то оспариваемое. У всех – свои весы и своя мера.
Первый сказал:
- Мы были как-то в доме у одного хозяина. У него – большой дом, большое хозяйство, много слуг, много работников. С одним из таких работников мы говорили в поле до того, как были приглашены в этот дом. Мы разговорились, и он, помимо прочего, рассказал нам о постоянных притеснениях своего хозяина, мол, работать заставляет всё больше, а платит всё меньше. А что же вы? – спросили мы его. А что мы? – ответил он – Что мы можем? У него вон сколько слуг. Так что утираемся и терпим.
Когда мы уже собирались уходить от того хозяина, спросили его о том, как у него живётся его работникам. Он сказал, что хорошо, нормально живётся. Что он много чего делает для их блага. А если и бывают какие-то утеснения, так на то есть объективные причины. Правда, заметил он, всё равно кто-то, бывает, волком смотрит. Но ничего, молчат. Так что всё нормально…
А какое-то время спустя мы узнали, что этого хозяина и троих его слуг нашли в лесу, забитых кольями до смерти. И не просто забитых, а так забитых, что и язык не поворачивается сказать, как. С особой жестокостью…
25.
Пятеро из них говорили. Один сказал:
- Люди – это один род, но разные виды. Люди – это на самом деле разные природы. Если говорить совсем упрощённо, грубо, примитивно, то человеческий род это – два вида – люди совестливые и бессовестные. Или, менее категорично – человеческий род это такие виды:
люди совестливые;
люди более, чаще совестливые, чем бессовестные;
люди более, чаще бессовестные, чем совестливые;
люди бессовестные.
В общем, совестливые и бессовестные – это два полюса разнообразия человеческих видов, от совестливых до бессовестных. И каждый вид старается сделать окружающую среду под себя, более благоприятной для своей жизни, для жизни своего вида. В меру своего понимания, конечно. И все столкновения, противоборства между людьми есть следствие этого. Всё происходящее на земле, вся человеческая история есть следствие противоборства этих видов за лучшие для себя условия жизни. Люди всегда имеют те условия жизни, которые определяются соотношением сил этих видов. Насколько силён тот или иной вид, насколько разумен, насколько активен, организован, решителен и смел, настолько он имеет преимуществ перед другим видом в человеческом мироустройстве. Это, конечно, очень упрощённый, грубый взгляд на людей и мир, ими построенный, но верный и очень понятный.
Второй сказал:
- Иисус говорил, что все люди есть сыны Божьи и не делил их на одних и других. Все сыны Божьи и меж собой – братья. И всех Бог любит, и все должны любить друг друга.
Третий сказал:
- Противники Божьей правды амбициозны и сильны. Многие из них имеют немалую власть. В их руках сосредоточены огромные ресурсы. Бороться с ними очень непросто.
Четвёртый сказал:
- Но в правде – сила.
Первый сказал:
- В правде – сила, а только правду всё больше и чаще травят. Правду часто задерживают в кулисах и вместо неё, в её образе, на сцену выводят ложь. И ложь играет роль правды. А правду выводят в роли лжи.
Сила правды не в её мускулах, а в её сиянии. Так вот правду скрутили и тряпками накрыли. И она теперь сияет в тряпках. А сила – у лжи. И теперь, чтобы правда опять засияла для всех, надо снять с неё эти тряпки. Постоянно, каждодневно снимать с неё эти тряпки.
Пятый сказал:
- Я хочу рассказать вам об одной своей фантазии, после моего последнего разговора с Братом. Это как бы некие откровения некого человека от власти вслух. –
“Свобода!”, “Демократия!” – Было время, когда эти лозунги страшно раздражали и возмущали предков наших семей, возбуждали в них немалый гнев. И те, кто осмеливался эти лозунги так или иначе провозглашать, были ими ненавидимы, безжалостно преследовались и уничтожались. Но те времена давно прошли.
Однажды они увидели и поняли, что эти лозунги, могут быть им совсем не опасными и даже, напротив, – очень полезными, что их можно использовать в своих интересах, что они могут им послужить. И более того, что, может быть, только они и способны помочь решить самые главные задачи, которые они перед собой поставили. И они взяли их на вооружение. Раньше они рвали и топтали эти лозунги, но, с некоторых пор, сделали так, чтобы они были подняты ещё выше и зазвучали ещё громче. И они поставили себя в первые ряды глашатых и защитников свободы и демократии. Прежде ненавистные лозунги стали их, а теперь и нашим троянским конём.
“Свобода!” – теперь громко кричим мы, и многие кричат вместе с нами. Хотя наше всегдашнее и неизменное убеждение, что простые люди; люди в подавляющем своем большинстве, как не имели свободы, так и не должны её иметь.
“Демократия!” – громко кричим мы, и многие кричат вместе с нами. Хотя наше всегдашнее и неизменное убеждение, что любой народ, сам по себе, как ничего важного, существенного не решал в общественной жизни, так и не должен решать. И только в каких-то случаях он может быть использован как таран для слома отживших, стесняющих нас общественных устоев.
Но вместе с этим иллюзия свободы и демократии есть. Мы об этом позаботились и продолжаем заботиться неустанно и неусыпно. Собственно, это и определяет успех нашего дела.
Пока ещё мы вынуждены провозглашать эти лозунги – эту чушь, этот бред. Но уже скоро это закончится. Благодаря использованию этих лозунгов, благодаря новым научным достижениям и новейшим технологиям, уже совсем скоро мы поставим под свой полный контроль всё и вся, жизнь каждого. Уже совсем скоро мы сделаем всех нам полностью подконтрольными и от нас зависимыми. Уже совсем скоро мы станем настолько сильны, что сможем выйти из тени и открыто и громко заявить о себе – единственных хозяевах этого мира, и о новых законах нашего мира. Мы объявим на весь мир, что свобода для всех и каждого – это чушь собачья, а демократия – это бред сумасшедших. Что вся полнота власти может быть и будет только у нас. И что только это истинно справедливо. Что так будет отныне и навсегда. До скончания времён. Что отныне все жители земли – это три касты: мы – каста господ, каста властвующих и повелевающих; каста рабов – каста повинующихся и исполняющих; и каста наших помощников и слуг, управляющих рабами. И так для человечества наступит новая эра.
26.
Четверо из них говорили. Один сказал:
- Один человек, когда-то бывший близок к одной из вершин власти, как-то сказал: Если бы я рассказал всю правду, которую знаю, мир бы ужаснулся.
Второй сказал:
- Я знаю, о ком ты говоришь. Он действительно многое видел, многое знал, во многом участвовал. О многом мог бы рассказать. Но он молчит. Ничего не рассказывает. Я и другие не раз и так и эдак подступали к нему с вопросами. Но он молчит. Почему молчит? Рассказанное им может в чём-то уличить и его? Это знание не для каждого? Это действительно нечто очень страшное?
Первый сказал:
- Почему он молчит? Может быть потому, что видел, как человек, иной раз, слаб и низок, и подл, и об этом больно, горько и стыдно рассказывать?
Второй сказал:
- А может потому, что вдруг открыл для себя, что мир человеков – это горчайшая комедия; что жизнь – суета и тщета, мгновение, сон?
Третий сказал:
- Однажды у меня был непростой разговор с одним человеком. Мы случайно встретились на горе, у подножия которой раскинулся небольшой город. Я шёл в город, он, напротив, шёл из города. Мы с ним сели и разговорились. Мы говорили о разном – о человеке, о мире человеков.
В какой-то момент мой новый знакомый сказал: Хочешь знать правду об этом мире? Она страшная и горькая. Она, будто, мистический триллер. Она может быть для тебя, как гром среди ясного неба. Она способна повредить, а то и разрушить сознание, уничтожить человека. Чтобы её услышать надо быть к ней подготовленным.
Готов ли я её услышать, спросил он и сам же себе ответил: Думаю, что, пока, нет.
Я всё же просил его сказать мне эту правду. Я сказал, что очень хочу её узнать, что теперь я, может, не смогу жить, пока её не узнаю. Сможешь – ответил он. И мы оба замолчали.
Мы смотрели вниз, на город. И вдруг он сказал: Что ты сейчас под собой видишь?
Я ответил, что вижу город, много людей, и все они чем-то заняты, чем-то озабочены, каждый своим.
Он опять спросил: Кого конкретно ты видишь?
Я сказал, что вижу торговцев на рынке, куда-то спешащий люд; что вижу сборщиков податей. А потом я вдруг увидел государя и с ним правителя города, и всякое высокое начальство, и их охрану. Я очень удивился появлению государя в городе. Может, тогда был какой-то праздник? Но я так и не узнал, что это был за день. Обо всём, что я увидел, я сказал своему собеседнику.
В общем, ты видишь много самых разных людей – сказал он – Ты видишь и горожан, и их правителей. Ты видишь людей, обременённых своими желаниями, устремлениями, заботами. Так вот это всё – дети: старшие и младшие; дети, над которыми есть отцы. У этого мира есть отцы – те, кто диктует законы и правила этого мира, определяет направление его развития, управляет государями, государствами. Многие государи, правители, высокие должностные лица, известные общественные деятели – это их служащие, их слуги, исполняющие их волю, осуществляющие их планы. И, по существу, - только куклы; куклы, у которых есть кукловоды, и эти кукловоды – отцы этого мира. Власть этих отцов огромна. Она ещё не безгранична, но уже близка к этому. Они есть истинные хозяева этого мира. Самое ужасное, что что-то принципиально значимое, основополагающее изменить в этом мире уже почти нельзя. Я говорю “почти” только для того, чтобы совсем не исключать некую теоретическую возможность.
Он ещё что-то говорил в этом же духе, а закончил словами: Этот мир обречён.
Я тогда сказал ему, что так не думаю. Он мне ответил, что об этом можно думать или не думать, думать так или иначе, но это ничего не может изменить.
Четвёртый сказал:
- Но это же – пораженчество. Это очень вредный и опасный настрой. Люди не должны быть безответственными и слабыми. Нельзя опускать руки, отходить в сторону. Надо бороться, надо действовать, надо делать, что должно и можно делать.
И с ним все согласились.
…………………………………………………………………………………………………..……………………..
27.
Один из них сказал:
- Братья, послушайте, я расскажу вам свой сон. –
Я куда-то шёл. Не знаю куда. И вдруг на каком-то холме, поросшем густой травой, с редкими деревьями и невысокими кустарниками, я увидел одиноко сидящего человека. Он сидел спиной ко мне, но мне показалось, что я его знаю. Я повернулся и пошёл к нему. Я был уже в шагах, примерно… пятидесяти от него, когда вдруг увидел нечто фантастическое…
Как будто на нём была какая-то, едва видимая, плёнка, его защищающая и одновременно с этим ограничивающая, сковывающая. Я только в какие-то отдельные краткие мгновения узревал эту плёнку. И вдруг эта плёнка на нём, будто, растрескалась и с него слетела. Как будто вся вдруг окончательно истончилась и рассыпалась. И он стал открытым, доступным для Пространства. И Пространство, словно мириады мельчайших, незримых ос, устремилось на него. И каждая из этих ос, будто, отхватывала от него ещё меньшую малость, чем была сама, и тут же куда-то уносилась. Пространство стало активно и быстро растаскивать, поглощать его, рассеивать, растворять в себе. А он продолжал сидеть неподвижно, никак не противясь, не сопротивляясь происходящему, будто, этого не чувствуя, не замечая или принимая это. Он быстро становился, как бы, всё менее плотным, всё более прозрачным, призрачным. Контуры его фигуры уже скоро дрогнули и заколебались, и в какой-то момент он вдруг разом исчез. Как быстро слабеющее пламя свечи вдруг резво заплясало, последний раз дрогнуло и бездымно исчезло. Произошёл уникальный, поражающий воображение, фокус – сидел человек, потом с ним стало что-то происходить, а потом он вдруг исчез, как будто его и не было…
Я стоял, заворожённый происходящим, не в силах пошевелиться. После того, как он исчез, я ещё какое-то время стоял, где остановился, не понимая, что произошло…
- И что? – Спросил его другой – И зачем ты рассказал нам этот свой сон?
- Не знаю.
- А что это был за человек? – спросил третий.
- Мне он показался знакомым, но я не уверен…
- Кто же это?
- Нет. Не знаю.
Четвёртый сказал:
- Загадочная это вещь – сон. Сон – он и моё, и – не моё. Не моё сознание. Совсем другой мыслящий центр. Моё второе “я”, которое я почти не знаю или совсем не знаю, но которое действует во мне. Моё подсознание. Но это относительно моего сознания. Ещё одно сознание. Но не моё. Но во мне.
…………………………………………………………………………………………………..……………………..
Брат. Часть7
© Copyright: Коробков Николай, 2019
Свидетельство о публикации №219040501354
Свидетельство о публикации №219040501354
Рецензии