02 01. Глава первая. Десант

       После ночевки на броне мы проснулись, как белые люди. Умылись, позавтракали. И тут – о, новость! Нас попёрли на построение. Построение в армии, это точно, самая новая новость.
       Организовано построение было на пляже. Нас застроили поротно, как перед первой операцией. Застроили с оружием, с вещмешками. Как говорится – с шинелями в скатку. Командир нашего батальона майор Пудин поставил боевую задачу.
       Нас десантируют на вертолётах на Малый Панджшер. Что это за чудо-юдо такое Малый Панджшер, я узнал позже. На карте такого обозначения нет. Есть кишлак Абдуллахейль. Есть кишлак Сах. Местные душманы называют его Сахон, а на наших картах он отмечен, как Сах. В кишлаке Сах разведрота вступила в бой с духами. Выбитые разведротой духи драпанули в кишлак Пизгаран. Есть и такой кишлак в том ущелье. Вот туда, в Пизгаран, драпанули духи. Потому что в Пизгаране сходятся четыре глубоких ущелья, образуя красивый классический крест. Там удобно сматывать от разведроты. Хоть по одному ущелью «креста» уходи, хоть по-другому, а можно и по третьему. Либо, можно разделиться и мелкими группами уйти в трёх разных направлениях. Тоже хороший вариант.
     За такую географическую особенность это место было прозвано Пизгаранский Крест. Как вариант, Малый Панджшер.
        Из-за того, что место очень удобное для скрытного подхода и отхода в глухие горы, из-за близкого расположения Пакистана, из-за всего этого душманы обосновали в Пизгаране крупный перевалочный центр. Через этот центр на территорию Афганистана поступало оружие, боеприпасы, пополнение, деньги, рабы. Пизгаранский Крест был очень удобен с точки зрения обороны для душманов и представлял серьёзную трудность для правительственных войск. Как перекрыть в этом месте Пакистанскую границу? Природа устроила очень высокие горы на очень большой площади. Правительственные войска, если полезут сюда, то останутся без еды, воды, боеприпасов. Техника здесь не пройдёт. Зато пройдёт советский солдат. Сегодня советского солдата туда закинут вертолётами.
          30-го апреля 1984-го года именно в этом ущелье прошел бой Первого Батальона капитана Королёва. Известное место. Печально известное.
         На построении майор Пудин поставил боевую задачу: высадиться с вертолётов в районе кишлака Абдуллахейль, закрепиться, ждать дальнейших приказов. Кроме этого он сообщил, что в Малом Панджшере работают французские кинематографисты. Снимают какой-то материал, порочащий Советскую Власть, Советский Союз и Советскую Армию.
- В случае обнаружения этой группы – уничтожить. В плен не брать.
      И ещё одна задача – два перебежчика. Солдат и Сержант. Сержанта зовут Юрий. Состоит в личной охране Ахмад Шаха Масуда. Тоже в плен не брать. Это предатель. Он стрелял по своим, значит он вне закона. При обнаружении уничтожить.
        Ну, всё нормально так Комбат объяснил, всё доходчиво и понятно. Командиры рот поделили своих подчиненных на группы для посадки-высадки в вертолёты. Расположили прямо на каменистом пляже с вещмешками и оружием дожидаться прибытия бортов.
        Солдаты сидели и лежали группами возле своих вещмешков. С оружием. Курили, трындели ни о чём. Тут же их доукомплектовали сухпайком на трое суток. Подъезжал БТР с коробками, ротный и старшина выдавали сухпай прямо с брони.
       Час-полтора наша рота «позагорала» на пляже, затем стали приходить первые борты. То есть первые вертолёты. Вертолёты заходили на посадку, командир роты выкрикивал какие-то команды, но рёв моторов и свист лопастей заглушал всё вокруг. Солдаты догадывались о том, что приказывает командир, по мимике и жестикуляции. Группа поднимала свои вещмешки, бежала на посадку, насколько возможно бежать с грузом на горбу. Под грохот и гул я подскакивал под своей ношей, а она вбивала меня после каждого шага в гальку пляжа. Как кувалда вбивает в землю гвоздь. Офигенно я «пробежался» к вертолёту.
       Перед погрузкой нас проинструктировали, что первыми в вертолёт должны загружаться самые тяжелые солдаты из группы. Зачем это делать, я понял через полчаса. А сейчас, во время погрузки, самым тяжелым из нашей группы оказался боец с АГСом на горбу. Как положено по инструкции, он первым «взбежал», блин, вспорхнул с центнером веса на плечах по алюминиевой лесенке, свешенной с вертолёта. Ввалился внутрь борта, плюхнулся на самое ближнее ко входу место. По инструкции он должен был пробежать на самое дальнее место. Для этого его поставили первым в колонне. Но, ему было очень тяжело бежать дополнительных пять шагов, поэтому он плюхнулся на самое ближнее к нему место, чтобы как можно быстрей разгрузить свою спину. По закону глобального западлизма в этот момент рядом не оказалось Рогачёва, чтобы дать человеку регулирующий подсрачник. Поэтому человек сфилонил, устроился поближе к входу. При десантировании он, самый тяжелый, будет вынужден выпрыгивать первым. А по уму первыми должны десантироваться самые лёгкие. Они должны выпрыгнуть из вертолёта, разбежаться веером вперёд, быстро занять позиции и прикрыть огнём высадку тяжелых бойцов. Но, чувак с АГСом этого не знал, а Рогачёв не имел шансов ему объяснить т.к. летел не в этом вертолёте.
        Я с трудом преодолел ступеньки подпрыгивающей лесенки, впёрся со своим вещмешком в проём двери, чуть не на карачках проследовал в конец десантного отсека. О, как я был мудр! Но тогда я этого ещё не вполне осознал.
         Не прошло тридцати секунд, бойцы со своим барахлом вломились в деснтный отсек, «бортач» втянул алюминиевую лесенку внутрь, закрыл погрузочную дверь. Вертуха, весело задрав хвост, рванула вдоль пляжа с набором высоты.
       Я старался смотреть в круглый иллюминатор, чтобы понять в какую сторону мы летим. То, что я видел с обратной стороны стекла, приводило меня в неописуемый восторг. Горы, сплошные дремучие горы, покрывали всё пространство кругом. Казалось, что вся планета сделана из гор.

ПОЧЕМУ Я НЕ СДОХ В ДЕТСТВЕ?

       В полёте мы находились минут двадцать, или тридцать. Вертуха шла ровно и уверенно. Пацаны внутри сидели, нахохлившись. Все угрюмо молчали. А ты попробуй поразговаривать внутри летящего вертолёта МИ-8. Можешь даже не поразговаривать, можешь покричать. Хочешь, выкрикни какие-нибудь обидные слова про Рогачава. Или про Джуманазарова. Пользуйся случаем, кричи. Тебя всё равно никто не услышит. Даже ты сам. Поэтому пацаны молчали и смотрели кто под ноги, кто в иллюминатор.
       Лично я смотрел в иллюминатор. Чтобы запомнить дорогу обратно, если что. Но только хер чего я там запомнил. Горы, горы и горы. Кругом горы.
       Вертушка набрала высоту. Всё, что я раньше видел снизу-вверх, всё сделалось видным сверху-вниз. Всё радикально изменилось, я ничего не мог узнать. Сидел, хлопал глазами и не выступал. Всё равно никто не услышит.
       В какой-то момент вертушка начала снижаться. Чувак в пластиковом лётном шлеме откатил дверь, ведущую из десантного отсека нахер, то есть на улицу, то есть в никуда, за борт. Скомандовал «Приготовиться к высадке». Вообще-то он мог скомандовать что-то другое. Скажем, мог прокричать «Я имел ввиду рот Бабрака Кармаля», или «Спят усталые игрушки» - это было без разницы, что именно он кричит. Важно было то, что по ситуации мы понимали, что нам нужно делать. А делать нам надо было просто и бесхитростно – выпрыгивать через открытую дверь в расположенную на террасе делянку кукурузы.
 Что-о-о-о? Я охренел, когда увидел под вертолётом кукурузу. Блин, почему не пальмы? Почему не пихты – промелькнула в голове мысль. Кукуруза, сцука, высокое растение. Выше неё только пихты или пальмы. Какого хрена летуны выбрали именно кукурузу?
       Фигня в том, что в моём босоногом детстве мне доводилось прыгать с крыши сарая в сугроб. Теперь я совершенно точно знаю, что это низменное занятие. Хуже него бывает только поступок, связанный с засовыванием пальцев в розетку. В детстве мне доводилось делать и то, и другое. По итогу я так и не пришел к выводу какой из поступков самый дурацкий и неприятный по последствиям. Оба достаточно хреновые, поэтому я не хочу повторять ни один, ни второй. Потому что когда ты с крыши летишь в сугроб, то твой глазомер ориентируется на поверхность снега и считает это твёрдой поверхностью. Мышцы ног начинают срабатывать, чтобы погасить удар об эту поверхность. Но, поверхность проваливается, ноги не встречают сопротивления опоры, мышцы думают, что всё пронесло и расслабляются. А через долю секунды до ног долетает спрятанная под снегом грядка. И со всей дури херачит тебе по ступням. В щиколотках хрустят детали твоей ходовой части, возникает ощущение резкой боли, коленки подламываются, пяточина перекашивается гримасой разочарования, ты валишься на четвереньки со стоном «ёк-колобок». Я больше не хочу совать пальцы в розетку. И не хочу прыгать с крыши сарая в сугроб. Поэтому, по заявкам трудящихся, летуны привезли меня в Абдуллахейль и зависли над делянкой кукурузы. Бортач растворил затворку и скомандовал: – «Уёбензебитте из моей машины на хер!»
         Пацан с АГСом, который забежал в вертолёт первым, схватил свой автомат и выпрыгнул в открытую дверь с перекошенным от мужества лицом. Зачем он это сделал, никто не знает и теперь никогда не узнает. Потому что, пацан с АГСом за плечами, исчез в дверном проёме так, как будто его дёрнули вниз за верёвочку. Как будто его смыло унитазом.
         Пацан полетел в сторону поверхности планеты Земля с ускорением 9,8 метров в секунду квадратную, как положено любому, кто прочитал учебник физики за 9-й класс. Долго ли, коротко ли он летел, но, таки, сквозь стебли кукурузы до планеты всё же долетел. Попытался спружинить ногами о поверхность, но, наегорился на долю секунды из-за кукурузы. Резко получил по стопам неожиданный удар выскочившей из-под кукурузы клумбой. Коленки от этой подачи у него подломились, он инстинктивно выставил вперёд руки, встал на четвереньки.
         Как только его ладони коснулись клумбы, торчащий из рюкзака черный ствол гранатомёта, со всего размаха впечатался ему в затылок. Всей массой своей стальной болванки. А толщина той болванки чуть больше, чем полтора хера мамонта.
        Пацан даже не охнул. Он ткнулся в грядку лицом, забыв, что земля твёрдая, забыв зачем он всё это сделал. И попытался затихнуть в такой позе - на карачках жопой кверху. Но, затихнуть ему не удалось. Тут же, без секунды на раздумье, на торчащую кверху жопу гранатометчика, припечатались полусапожки снайпера. Который выпрыгнул вторым туловищем.
         Рожа гранатомётчика юзом поехала по поваленным стеблям кукурузы. Тело гранатомётчика выпрямилось. Полусапожки снайпера выехали из-под центра тяжести самого снайпера. Снайпер нелепо взмахнул в воздухе руками, как чайки крыльями. Смачно грохнулся своим копчиком и вещмешком на ноги гранатомётчика. А из вертолёта к ним двоим уже летели.
     Ну и пошло-поехало: шлёп, шмяк, бац, хряц…
     Когда борт вертолёта покинул я, то я прыгал уже не в кукурузу. Я прыгал в кучу-малу. Составленную из вещмешков, автоматов, зелёных солдатских тел, черных полусапожек… Всё это ворочалось, хрипело и материлось.
     Вертуха выкинула замыкающего бойца мне на горб, завалилась лопастями вдоль склона, с красивым виражем загрохотала винтами прочь. Порывом ветра, уходящего из-под винтов, мотнуло несколько уцелевших сиротливых стеблей кукурузы, подняло в воздух и понесло чью-то панаму. Высадка состоялась успешно.