Иван Премудрый Часть II Глава XV

– Надо бы к проходимцу этому посольство заслать, тайное.
– Зачем тайное, князь–батюшка? – воскликнул присутствовавший при князевых размышлениях Фролка. – Пошли настоящее!
– Это что же, признать его за князя, что ли?! – разозлился князь–батюшка. – Я тебе пошлю! Я тебе сейчас прикажу так по спине да по заднице послать, во век не забудешь! Ишь ты, советчик выискался!
– А меня послом назначь. – не унимался Фролка.
– Пузом ты ещё не пророс, послом быть. – вместо того, чтобы окончательно возмутиться и приказать выпороть Фролку как следует, ответил князь–батюшка.
На самом деле все очень просто: он совершенно обалдел от такой наглости, да ещё хоть и самым ближним, но и самым мелким слугой высказанной. А вы бы не обалдели?
– Подожди, не мешай думать. – видать всё–таки что–то подсказал Фролка князю–батюшке.
– А я и не мешаю.
– Вот и не мешай. – князь–батюшка немного подумал, вернее, окончательно сформулировал свою мысль, потому что пришла она к нему сразу же после слов этим наглецом сказанных. – Пусть будет так. Пусть будет посольство официальным, как будто признал я проходимца этого, и со всей его подлостью и наглостью согласился. А ты, шельма непроходимая...
– Почему сразу непроходимая? – сделал вид, что обиделся Фролка.
– Потому что такая и есть. Не мешай! Ты поедешь с тем посольством, и неотлучно рядом с послом будешь присутствовать. Пусть этот предатель и мерзавец на тебя посмотрит, и ты на него тоже посмотри. Интересно мне, как он себя вести будет и что при этом говорить, да рассказывать? Понял?
– Понял, князь–батюшка. Как не понять?

 ***

Если кто, как тот Вовка двоечник из мультфильма, думает, что царь или князь, а это одно и то же, только и делает, что ничего не делает, то совершенно ошибается, или же, сам является непроходимым лодырем и бездельником. На самом деле венценосный правитель любого царства–государства он, как директор на фабрике или на заводе. Кстати, до сих пор не знаю, чем завод отличается от фабрики? Наверняка где–то там на этот случай специальная государственная тайна предусмотрена.

Разве хороший директор будет день–деньской сидеть в своём кабинете, неизвестно чем заниматься, наказав секретарше, чтобы никого к нему не пускала и при этом говорила, что товарищ директор ужас как занят? Скажите, долго такого директора самое высокое начальство терпеть будет? Думаю что недолго, выгонят и уволят к едреней матери!

Тоже самое и с царями–князьями. Только в отличие от того дурака директора, если князь или царь по целым дням на троне сидеть будет и откровенно дурью маяться, то его тоже «уволят», только не самое высокое начальство, а кто–нибудь из соседей. Из тех, кто на своём троне не очень–то рассиживается, а предпочитает личным присутствием делами в его государстве происходящими интересоваться.

Вот взять того же князя Руслана. А это кстати одно и тоже, что день–деньской на троне сидеть и мимо пролетающими мухами любоваться. Попёрся незнамо куда, ну и что, что приспичило ему на Людмиле жениться? Княжество–то своё он, можно сказать, на произвол судьбы бросил, вот ведь как. А судьба, она своё дело туго знает, вот она Ивана на княжество и призвала. А ей безразлично, что Иван никакого не царского и не княжеского рода и происхождения. Для неё самое главное, чтобы в голове имелось то, что у расторопных и умных людей там имеется, а где он родился, во дворце или в избе деревенской ей, судьбе, абсолютно без разницы, не отличает она одно от другого.

Вот и князь–батюшка, и это несмотря на преклонный и почтенный возраст, весь свой рабочий день по управлению княжеством проводил не восседая на троне, а в самом княжестве, в разных его местностях и среди народа. Каждодневное, ну почти каждодневное, нахождение среди народа, оно кроме пользы ничего не приносит и принести не может, как для князя и княжества, так и для каждого его жителя какого бы он роду–племени, сословия и достатка не был.

Положим, едет князь и за всем, что вокруг происходит внимательно наблюдает. Увидел, где дела идут хорошо или даже лучше, чем хорошо, значит надо остановиться, поговорить с тем человеком, который трудом своим княжество и жизнь свою лучше и богаче делает. И не только поговорить, но и тут же, сразу, наградить чем–нибудь. Пусть это будет мелочь какая–то, хотя на самом деле, никакая это не мелочь, потому как от самого князя полученная и лично им подаренная. Кстати, народ, он хоть и хитрый, но всё равно, простой и доверчивый, как ребёнок, в особенности если к нему с лаской и по–доброму. Похвали ты его, пустяком каким–нибудь одари, так он княжеской милостью и вниманием обрадованный горы свернёт если они будут где–то поблизости находиться. Ну а если гор не будет, ничего страшного, ещё что–нибудь такое сделает, от чего все рты пораскрывают. Кстати, да и ни для кого это никаким секретом не было: свита княжеская всегда при себе мешок, а то и два, таких вот мелких подарков держала, ну чтобы было чем одаривать, не с себя же снимать.

И точно также, едет князь и видит, что безобразие какое–то творится. Если безобразие, значит лень и ротозейство и не важно по чьей вине: селянина, горожанина или человека, на княжеской службе состоящего происходят. Значит это прямой убыток и позор для княжества, потому как не должно такого происходить. Для таких случаев подарки тоже предусмотрены, только несколько другие. При князе, помните, при Иване Премудром заплечных дел человек состоит? Вот и при князе точно такой же человек постоянно присутствует. Увидел князь, где какой непорядок, сразу же виновного в этом непорядке князю и предоставляют. Далее князь спрашивает: почему и зачем такое произошло? Тот, кто это всё допустил, обстоятельно всё объясняет и виновных называет, всех до одного, кроме себя. Но князь, на то он и князь, его глупыми словами не проведёшь, он всю правду сразу видит. Сразу же, а что нищего за душу тянуть, следует указание специально для этих дел человеку назначенному. А тот, тут же, повинного в беспорядке или же в откровенному ротозействе и вразумляет. Особенно народу нравится, когда таким вот образом ум с разумом до людей, на княжеской службе состоящих, доносится. Всем известно, почитай все слуги князевы: или дураки откровенные, или лихоимцы и взяточники, жадные до неприличия. Ну а в большинстве случаев – и то и другое одновременно. Так что когда князь очередного раззяву и придурка вразумляет, народ сразу же в большом количестве вокруг собирается. А когда собирается ну, чтобы глядя как тому недотёпе спину с задницей шлифуют, жизни  и справедливости радуется, и всегда, и все как один, народ князя поддерживает и справедливые его действия одобряет. Казалось бы всё очень просто, а на самом деле так и выглядят знаменитые кнут с пряником.

***

Сегодня князь лично собрался проверить результаты наведения порядка в своём стольном граде. Хоть Иван и предатель и вообще, сволочь и проходимец пробы негде ставить, но мысль верную подкинул. Стольный град князев, да точно также, как почитай, все другие города и во всех царствах–государствах, просто утопал в мусоре и грязи. Если даже взять только один мусор и грязь, его сопровождающую и посмотреть на все это, к бабке не ходи, с души начнёт воротить, а то и в другой части тела, внутри человека расположенной, не говоря уж о запахах там же присутствующих.

Когда Малай рассказал князю–батюшке о придумке Ивановой, князь, он вида конечно перед Малаем не показал, но сразу же и твёрдо для себя решил, навести в стольном граде порядок, да такой, чтобы вокруг все аж блестело. Да и негоже ему, князю–батюшке, князю и правителю своего княжества настоящему, в чем–то уступать Ваньке, проходимцу и самозванцу. Ну и что, что Иван всё это придумал? В случае чего, всегда можно сказать, что на самом деле князь–батюшка это придумал, да всё руки не доходили приказать, чтобы исполнили. А Иван, на то он подлецом и проходимцем является, взял да и воспользовался мудростью князя–батюшки.

То, что совсем вскорости, всем окрестным, да и не окрестным царям да князьям тоже станет известно, что князь Иван Премудрый, есть не кто иной как советчик, у князя–батюшки на службе состоявший, сомнений не вызывало. А если этот возмутительный случай ни у кого сомнений вызвать не может, значит князя–батюшку могут обвинить в том, что он специально все это подстроил. Поэтому для того, чтобы его в этом не обвинили, надо что–то делать, а что, князь–батюшка ещё не придумал.

***

Для придумывания чего–либо, вообще–то существует много разных способов и самых простой из них – спросить у кого–нибудь, мол, что делать и так далее? Оно конечно хорошо, а потому многие так и поступают. Вот только в том случае, когда сделанное по чьему–либо совету совершенно не получилось, и человек высказывает претензию тому, кто совет этот дал, ответ всегда один–одинёшенек – а зачем ты меня слушал?

Поэтому для того, чтобы придумать что–то, лучше всего воспользоваться своим умом или тем, что вместо него в голове находится. Но и здесь существует великое множество способов, как, даже своим умом, пользоваться. Можно конечно уставиться в одну точку и гонять мысли внутри головы с удвоенной, а то и с утроенной силой, можно–можно, некоторые так и делают. Можно биться головой о стенку и при этом совершенно не бояться, что со стенкой или с головой что–то случится. Ничего не случиться, проверено, как временем, так и многочисленными случаями применения этого способа.

На самом деле, когда придумывание происходит вон теми самыми способами, про которые только что было написано, в голове ничего не происходит. В случае, когда придумывающий что–то бьётся головой о стенку, мысли, вместе с мозгами, до невозможности перепуганные таким стучанием кучкой забиваются в самый дальний угол головы, сидят там, дрожат от страха и совершенно отказываются что–либо делать.

Когда же человек просто сидит и что–то придумывает, уставясь в одну точку, происходит нечто другое, но тоже, в результате ничего хорошего не получается. Представьте, да что там представлять, каждый хоть раз, но побывал в такой ситуации: сидит человек и что–то делает, ну или, к примеру, картошку на огороде выкапывает. Что в первом, что во втором случае – хорошее занятие, достойное всяческого уважения. Но дело в том, что в этот самый момент какой–то подлец или придурок, или стоит у тебя за спиной и через плечо заглядывает, интересуется, чего это ты там делаешь? Или же стоит в сторонке, ну чтобы ботинки со штанами сырой землёй не испачкать и очень внимательно наблюдает, как ты картошку выкапываешь: правильно или неправильно? А то ещё советы начнёт давать, придурок.

Понравится вам такое? Думаю вряд ли. Вот и мозгам, и мыслям в них, такое пристальное внимание абсолютно не нравится. Поэтому они начинают процесс изначально Природой–матушкой им предопределённый саботировать и издеваться над тем, кто так  внимательно на них смотрит, хотя сам считает, что думает. Вот они, мысли с мозгами, рожи всякие ему и корчат, и вообще, издеваются по всякому. А как мысли с мозгами могут издеваться? Только одним известным и доступным им способом – подсовывать старающемуся что–то придумать всё что угодно, кроме того, что ему надобно.

Лучше всего, это когда попросил мозги с мыслями, мол, ребятушки, мне надобно то–то и то–то, посмотрите пожалуйста, может что более–менее подходящее у вас имеется? И всё, и оставь ты их в покое, не тереби каждую минуту. Они, мысли с мозгами, сами разберутся, что к чему и то, что тебе потребно найдут и предоставят. Почему я так в этом уверен? Да потому, что это проверено многократно и ещё потому, что у мыслей с мозгами какой–либо другой работы, кроме как отыскивать то, что тебе надобно не существует. Да и делать они больше ничего не умеют, ну разве что дурью маяться.
 
***

Князь–батюшка прекрасно знал о последнем, расписанном способе, по придумыванию чего–либо. Правда он и о тех, других трёх способах тоже знал, но если и пользовался ими, то очень и очень редко. Поэтому:

– Фролка, бес окаянный! Ты где?! Вечно тебя не дозовёшься!
– Вот он я, князь–батюшка. Весь тут как тут, как обычно. – это Фролка, услышал, вошёл и уж в который раз князю нахамил.
– Скажи там, чтобы седлали, да запрягали. Поедем город относительно порядка осматривать.
– А запрягать–то что, князь батюшка? В карете, что ли ехать изволишь?
– Тебя дурака запрягать, чтобы больше вопросов глупых таких не задавал. Это я так, к слову пришлось. Ну и дурень же ты Фролка, ох, какой же ты дурень! Ладно, иди распорядись.
– Мне, князь–батюшка, дурнем быть не полагается, потому как при особе твоей состою, а ей, особе твоей, дураки не надобны. Всё, всё, уже бегу!
– Ишь ты, шельма, выкрутился! Беги, беги, распорядись. Как оседлают, сразу же и выезжаем…

***

Стольный град князя–батюшки располагался на высоком берегу большой полноводной реки, которая несла свои воды и всё что на тех водах оказывалась к Самому Синему морю. С высокого правого берега, стольному граду принадлежащего, открывался прекрасный вида на левый, низкий берег. На его бескрайние поля и луга, на которых в бесчисленных количествах паслись и нагуливали бока всякие разные: лошади, быки, коровы, овцы с баранами и прочая живность, утвердившая за собой звание скотины.

Это было одним из самых главных богатств князя–батюшки. Ещё очень большим и щедрым богатством у князя–батюшки был лес, который начинался почти сразу за стольным градом и убегал своими деревами и кустарниками вдаль и неизвестно куда, никто не знал, где этот лес заканчивался. Про щедрость, которой лес народ, живущий в нем и рядом с ним одаривал, думаю, даже говорить глупо, настолько это очевидно.

И третьим, а может быть на самом деле самым первым богатством князя–батюшки, была река, та самая, которая несла свои воды к Самому Синему морю. Не считая бесчисленного количества воды, которая была очень даже необходима для поливки многочисленных огородов горожан, содержала она в своих водных глубинах неподдающееся пересчёту, ну просто агромадное количество рыбы, причём не какой–то там одной, например, типа плотвы, а всякой разной.

Рыбка, оно конечно очень хорошо и в любом виде для настроения, и организма пользительно, но и не это в реке было самым главным. По мнению князя–батюшки, а чьё–либо другое мнение ему в основном без надобности, самым главным и полезным в реке было то, что по ней можно было плавать. Нет, имеется ввиду не то, когда ребятня, да и взрослые мужики с бабами, сняв с себя портки с рубахами и оставшись в чем мать родила, как те, которых придурками называют, плещутся и визжат в своё удовольствие. Это конечно хорошо, но польза тут исключительно для настроения и организма, но никак не для княжества и его благосостояния. Гораздо полезнее в реке то, что по ней может плавать, а значит приплыть в стольный град, лодка какая–нибудь и даже корабль, способный Самое Синее море преодолеть. Вот здесь самая главная польза от реки для княжества и происходит. Не догадались? А что тут догадываться?!

Все эти плавательные средства, слова эти мудрёные, князю–батюшке Иван Премудрый рассказал и объяснил, что в университории их выучил. Слова эти, уж неизвестно почему, князю–батюшке понравились, вот он их и запомнил. Так вот, все эти плавательные средства не то что могли, а были просто обязаны привести в своих чревах какой–либо товар. Или же, точно также в своих чревах, увезти куда–то, не важно куда товар, в стольном граде купленный. Дальше объяснять, или теперь уже всё стало понятно?

***

Князь–батюшка издал указ с тем, чтобы в стольном граде и в других городах и городках, а также селах и деревнях, навели порядок, повыбрасывали весь, за многие годы скопившийся мусор вместе с грязью. Сразу же, в особом указе прописали, что мусор этот надлежит сваливать в глубокие ямы, которые должны быть выкопаны на значительном расстоянии, как от стольного града, так и от других населённых пунктов, и эти слова князю–батюшке, Иван подсказал, ничего не поделаешь – Премудрый.

Но и это ещё не всё. Этим же указом князь–батюшка приказала весь этот мусор и грязюку мерзкую сверху известью, из мела получаемую, пересыпать, а потом уж всё это землёй закапывать. Умно? А как же! Вот это самое князь–батюшка сам придумал, ни у кого совета не спрашивал. А вы говорите…

Но более всего, и это было в тех, двух указах прописано, строго настрого было запрещено что–либо сваливать в реку. Оно ведь как народ мог подумать и наверняка подумал подлец, мол, а зачем куда–то везти, да ещё яму выкапывать? Самое лучшее и простое – свалить всё в реку, а она, матушка, ей всё едино, что своими водами нести: лодку, корабль величавый или же то, что в силу своего бескультурья и лени беспросветной человек после себя оставляет и около забора складывает.

За такие дела князь–батюшка повелел, и это было объявлено всем, специально народ на площадь сгоняли, виновному, пойманному за руку, полагалась казнь лютая, в виде лишения всего достатка и имущества с последующим исключением из числа подданных князя батюшки и изгнанием в голом и босом виде на все четыре стороны. Кто–то наверняка скажет, жестоко, мол. Какая же тут жестокость?! Никакой жестокости нет! Пусть тот, кто такое допустил спасибо скажет, что в живых оставили, бошку не отсекли.

***

Погода только способствовала княжескому выезду и хорошему настроению, а потому что лето на дворе. Ведь всем известно, даже пням стоеросовым, что из растительного мира, что из мира человеческого – летняя погода и лето вообще, очень даже способствуют хорошему настроению и самочувствию. Светит солнышко, ветерок ласковый тебя обдувает и кажется, что и нет вовсе никаких болезней и печалей с горестями, одна только радость вокруг присутствует. Вообще–то она, радость, в большей степени для простого народа присутствовать предназначена, потому что дела и  заботы у него мелкие, как и он сам, а о больших делах он, народ, даже не помышляет.

Другое дело, князь–батюшка, ему, по самую макушку погруженному в дела и заботы государственные, обращать внимание на ласки погоды времени особого нету. Да и отвлечь это может от дел важных, потому что государственных. Стоит хоть чуть–чуть разомлеть лицо ветерку ласковому предоставить и на солнышко зажмуриться, как опомниться не успеешь, ты или уже без штанов в речке плещешься, или же девку на сеновал тащишь. Допускать этого никак нельзя, во всяком случае нежелательно, потому как может случиться ситуация, с Русланом и его княжеством случившаяся.

Вот князь–батюшка на все прелестные прелести погоды ласковой и не отвлекался, потому что заставил свою голову думать о делах важных, государственных и межгосударственных. Хотя, чего греха таить, срамными и лукавыми мыслями предпринимались неоднократные попытки проникнуть в княжескую голову и безраздельно ей завладеть, выгнав на все четыре стороны всякую ерунду, насчёт того же Ивана, например.

С Иваном надо было что–то решать и делать, потому что оставлять этот так, как оно сейчас происходит, до невозможности нельзя. Если оставить всё как есть, то кваску не успеешь испить, как найдутся желающие повторить Ивановы действия. Вернее будет сказать, они, желающие эти, уже есть. Неизвестно много ли их, скорее всего не очень, иначе, как те тараканы на кухне, вокруг так и шныряли бы. Скорее всего немного их и сидят они по углам темным да поганым и мысли свои насчёт захвата царств–государств в свои руки по головке поглаживают.

Не подумайте, что мысли эти происходили в голове князя–батюшки где–то, неизвестно где, вне конкретно определённого времени и вне не менее конкретной местности. Князь–батюшка верхом выехал со двора княжеского и не спеша поехал по городу. Говорилось уже, наведение порядка в городе в плане его освобождения от всевозможного мусора с грязюкой – дело важное и ответственное, которое нельзя целиком и полностью поручать даже самому преданному и расторопному человеку, на княжеской службе состоящему. Да и много ли их таких преданных и расторопных одновременно у князя–батюшки состоит? Князь начал вспоминать, перебирать тех, кого знал лично. Перебирал, перебирал и доперебирался до того, что выругался и сплюнул.

Выходило, что кроме Ивана Премудрого слуг таких у него и не было. Да и тот подлецом и проходимцем оказался. Правда князь–батюшка и раньше знал о таких талантах и способностях Ивана, но они его вполне устраивали, потому как не были направлены супротив самого князя–батюшки. А теперь, стало быть, получалось так, что направлены. Направил, получается, Иван свои таланты супротив князя–батюшки, хоть и не напрямую.

Можно конечно было, размышлял князь–батюшка, посадить дружину в ладьи и по реке полноводной приводить Ивана в чувство отправить. Оно очень даже удобно получалось. Река та, самая широкая и полноводная, которая рядом со стольным градом протекала, несла свои воды как раз в Самое Синее море, а княжество Русланово на берегу того самого моря располагалось. Так что попасть туда дружине княжеской было проще простого.

Один путь был: это спуститься по реке до моря, а там, морем совсем чуть–чуть плыть, добраться до порта, благодаря которому Русланово княжество неплохой достаток  имело. А от порта до стольного града Русланова пути, всего совсем немного: не в днях, а в часах тот путь измеряется. Точно так же можно было пристать где–нибудь не доплывая до Самого Синего моря, выгрузиться и, конным да пешим порядком до того стольного града добраться. Пути выходило несколько больше – дня три, но это мелочи.

Князь–батюшка аж обрадовался, но не погоде летней и ласковой, а мысли в его княжескую голову пришедшей. Сам того не подозревая, он сначала разработал и составил гениальную военную операцию, а потом уже понял, что он придумал и составил. Улыбаясь, настроение хоть и было хорошим, стало ещё лучше, князь представил, как его дружина окружает стольный град, где этот проходимец окопался, с двух сторон, и берет в осаду. Интересно, куда в таком случае будет деваться Иван, и какие свои премудрости на этот счёт придумает?

Сделать это было можно, и сделать даже очень легко, но делать было нельзя, потому что в одиночку. Нет, сил воинских у князя–батюшки хватает и даже с лихвой, здесь другая штука вырисовывается, которая политикой называется: и этому слову Иван князя–батюшку научил.

Политика эта, очень она уж мерзопакостная штука оказывается. Для того, чтобы её соблюсти целиком и полностью и со всеми её капризами, в обязательном порядке надо мнения царей–князей–государей учитывать, как соседей, так и не соседей тоже. А как их учтёшь, если каждый всегда сам по себе, каждый себя самым большим прыщом на заднице возомнил? Опять же, что там в ихних головах на момент получения предложения о проведении совместных с князем–батюшкой воинских действий супротив проходимца Ивана будет происходить, не знает никто, даже они сами. Вот и думай тут, вот и решай. А куда деваться?! На то ты и князь, чтобы этим заниматься. А как ты хотел?! Не хочешь?! Голова для таких мыслей не предназначена?! А может быть лень–матушка одолела и очень хочется в речке поплескаться или же с девкой, да на сеновал? Пожалуйста! Вот только перед этим освободи место тобой зазря занимаемое. Освободил? Молодец! Теперь можешь хоть на речку бежать, хоть девку отлавливать, да на сеновал тащить, но перед этим, мил человек, давай–ка, от мусора и грязюки тобой же набросанных стольный град освобождай, иначе: рубаху кверху, штаны книзу, сам на землю и лежи. Да, постарайся не кричать, не плакать и не материться.

***

Хорошо всё–таки устроен человек, изначально устроен Природой–матушкой. Вполне он может себе позволить одновременно и сразу несколькими делами заниматься. Вот например, застолье великое или не очень, это нам без разницы, потому что в первую очередь оно и есть застолье, а потом уже всё остальное. Когда следующий раз будете за тем застольным столом, обратите внимание на тех, кто рядом с вами и напротив вас сидит, и на себя внимание, тоже обратите.

Это самый–самый правдивый, потому что из жизни взятый пример, когда человек сразу несколько дел делает, причём заметьте, делает их одновременно и нисколько от такого занятия не устаёт. 

Считайте, коли не лень. Человек за торжественным столом присутствующий: себе и рядом с ним сидящим хмельное наливает? Наливает! Тосты и здравицы всякие произносит? Произносит. То, что было в кубок, али в кружку налито, выпивает? Выпивает! Закусывает? Чаще, или до определённого момента–времени, закусывает. Разговоры разговаривает, штуки шутит? Разговаривает и шутит! И всё это, заметьте, происходит одновременно, ну или почти одновременно. Вот так вот! Поэтому в следующий раз думайте, прежде чем говорить начнёте…