Женская логика

            

«А не так уж я и плоха» - подумала Тонечка и еще раз оглядела себя с ног до головы в длинном зеркале прихожей.
Да, ей шло это черное, укороченное пальто в сочетании со слегка подвернутыми темно-малиновыми джинсами и черными же полусапожками на высоком, прямом каблуке. Образ дополняли широкий пестрый шарф, с доминирующей цветовой гаммой «под штаны», повязанный поверх приподнятого ворота пальто и смелая молодежная спортивная шапочка, купленная позавчера, по случаю. В сочетании с широкими, дорогими очками, образ получался несколько неожиданным, немного вызывающим, но интересным.
«Я сегодня выгляжу, как… как стерва» - удовлетворенно решила Тонечка. Именно так, она и хотела сейчас выглядеть. Вздохнула, подняла с пола тяжелую сумку с образцами тканей и вышла из квартиры.
Ее путь лежал к станции не такого уж и близкого метро. Потом, предстояло ехать с пересадкой в самый центр, а там еще шлепать, минут десять, с этой проклятой сумкой до элитного дома, такого же элитного заказчика. Любимая машинка, третий день как, была в ремонте, а муж, который обещал свозить ее сегодня по делам, завис на своих ежемесячных посиделках с друзьями за городом и не появился. Он позвонил вчера вечером, извинился и деланно усталым голосом сообщил, что у него, на утро, появились ну оооочень срочные дела. Врет. Просто, болеет после возлияний и правами рисковать не хочет.  За что и получит сегодня по полной. Не за страх за права, разумеется. Просто - пить надо было меньше. Хорошо, что хоть сына не пришлось утром собирать и вести в школу – у второклашек были очередные, осенние каникулы и он гостил у снохи. В результате, что в плюсе – выспалась. Можно было, конечно, доехать до метро на автобусе, а то и вовсе до места на такси, но Тонечка не любила пользоваться этими видами транспорта. И на то, были свои причины. Обидней всего, собственно, то, что муж об этих причинах - прекрасно знал, но не помог, не позаботился. Ох, он у нее сегодня получит!
Тонечка приехала в Москву, из обанкротившегося сибирского города-миллионника, одиннадцать лет назад. Сошла, образно говоря, на столичный перрон и сразу, впервые за свои тридцать пять лет жизни, вышла замуж. Ну, почти сразу. Причем, по любви. Скажете, такого не бывает? Бывает, хоть и редко. А для того, чтобы такое случилось, наверное, надо прожить целую жизнь, или, хотя бы, значительную часть ее.
Тонечка родилась заграницей. Но - в нашей стране. В Средней Азии, в городке с труднопроизносимым, для славянина названием. Это потом, десятилетия спустя, когда некогда могучее государство, в считанные месяцы стало сжиматься, как шагреневая кожа и стряхивать со своих окраин в центр русский люд, везде ставший «бывшими соотечественниками» - исход стал массовым. Тогда же, причиной отъезда Тонечкиных родителей, с двумя малыми детьми на руках, из вполне благополучного края – были совсем другие обстоятельства.
Дело в том, что Тонечкин отец – Вовик, был алкашом, красавцем и ****уном. Первые два обстоятельства, воспринимались аборигенами, как неприятная, но вполне терпимая данность, но последнее – никак не вписывалось в их местный менталитет. И вот, после очередного инцидента, с участием папашки и какой-то черноволосой красавицы, старейшины города, предложили семейству беспокойного «шурави» убраться из города, подобру-поздорову. Нет, Тонечкиной маме Наталье, многие местные, особенно женщины – искренне сочувствовали, тем более, что семью ее знали  давно, но – поделать ничего не могли.
А чего там из города? Папашка решил вообще покинуть, с семьей, надоевшую республику, где так неадекватно отреагировали на его безобидные слабости. Удивительно, но может быть именно этим своим необдуманным шагом, он спас жизнь своим детям. Ведь, в девяностом – девяносто первом годах, в республике произошли массовые погромы. Многих русских, включая знакомых – убили. Кто мог знать об этом? А если бы знали, вели бы себя, как папа Вова, менее толерантно? Нет теперь ответа.  Так, или иначе, родители Тонечки продали просторную двушку, в приличном районе города и отправилась в никуда.
«В никуда» -  оказалось Украиной. Тонечка неплохо помнила маленькую, плохо побеленную хатку, в сельском пригороде Комсомольска-на-Днепре. Отец, где-то недолго поработал и запил. Семью спасал большой приусадебный участок, на котором мама устроила огород, завела кур и даже свинью. А еще она, будучи профессиональной портнихой, много шила, берясь за любую подвернувшуюся работу. По крупному счету, Тонечке нравилось на новом месте. Там было не так жарко, как в азиатчине, но и не слишком холодно. Там было много места для игр и огромная, с точки зрения ребенка, река. Девочка, до этого, вообще не видела столько вольной воды. Воспоминания о том, как они бегали с братиком по крутому склону, от дома к берегу, так и остались у Тонечки самыми яркими из детства.
А еще она стала, по чуть-чуть, помогать матери с шитьем. Нитки подбирала, в машинку их вставлять научилась. Ей нравилось разглядывать ткани с затейливыми, особенно малоросскими, рисунками. В них девочке виделись то недавно познанные волны на реке, то облака, то красочные наличники на окнах хат. Она стала пробовать рисовать, копировать, или даже придумывать свои узоры. У нее – получалось.
Но, через год с небольшим, отца опять проняло на переезд. Его не устраивал местный сельский образ жизни, в котором было много горилки, но мало «достойного» общения и баб. Находясь в состоянии не очень сильного подпитья, он как-то вспомнил, что у него имеется дальняя родня в далеком сибирском городе, тогда еще – не банкроте, а напротив – флагмане Советской индустрии.
- Поехали. Я там работу себе найду, - сказал он жене. 
- В Сибирь?! Никогда! – был ему ответ Натальи. За это, она была сурово бита. Результат - с родственниками списались и через месяц стали собирать пожитки.
По переезду, который занял больше десяти дней, поселились в купленной им родственниками крохотной однокомнатной квартирке, в отдаленном рабочем квартале города трудовой славы. Район был серый, мрачный и без архитектурных излишеств. Все его преимущество сводилось к тому, что он находился в комфортной доступности от многочисленных угольных шахт, на которых и трудилось подавляющее число жителей города. С центральной же, наиболее цивильной и благоустроенной частью мегаполиса, рабочий квартал соединял длиннющий мост, через широченную реку, по сравнению с которой, Днепр был, если и не ручьем, то уж точно – переплюйкой. Тонечку новая река поразила и испугала. Она была огромна, сурова и холодна. Самым большим страхом девочки, в первое время, была мысль о том, что мост может, в любой момент, обвалиться, а она, вместе со всеми – оказаться в этих глубоких, ледяных водах. Тонечка боялась утонуть сама, боялась, что будут тонуть мама и брат, а она так и не сможет им помочь, ведь плавать она не умела. Эти страхи позже прошли, на их место пришли другие.
Тут следует уточнить, что папашкина родня, купила квартиру приехавшим - не в подарок и не за красивые глаза родственника. Половина денег им была возвращена мамой сразу по приезду – это были азиатские остатки и те копейки, которые удалось выручить за продажу украинской хатки. Оставшаяся же половина, возвращалась потом годами, ежемесячно и с процентами, в виде многочисленного и дармового обшива всей их семьи, по любому поводу и без. Да и вообще, чувствовала себя родня, по отношению к бедным родственникам – истинными благодетелями. Возможно, они таковыми и являлись, но – только не для Тонечки и мамы Наташи.
Школа заканчивалась. Тонечка неплохо училась, да и только. Не было того кайфа и озарения, были лишь вымученные пятерки.
Батя пил. Ему нравилось в новом огромном городе. Это тебе не маленькая хохлятская шняга. Это – возможности и бабы. Много баб. С работы его поперли быстро. И самыми худшими днями, для Тонечки, были дни, когда он все-таки приходил домой.
Маленькая однушка, была разделена на две условные половины большим платяным шкафом. За этим шкафом то, папа маму бил и имел. Часто, Тонечка вставая утром к школе, видела папин натруженный член, во всей его неприглядной красе. Член был – почти черный, как и ее жизнь. Так ей казалось.
Папа умер также бестолково, как жил. Просто – вовремя не похмелился. Когда поставили, за деньги родственников, дешевую плиту на его могилу, мама на нее плюнула и сказала:
- … всю жизнь мне загадил, мудак.
- А что жила то с ним?
- Тебе не понять. Не понять тебе…
Школу плохо Тонечка закончила. Не очень хорошо. После папиной смерти, что-то на нее накатило нехорошее. Ради приличия, подала документы в медвуз, когда отказали – не шибко расстроилась, ведь профессия у нее была.
Швейная фабрика. Там все она умела, с детства. Да и мама там была. А еще были страшные, холодные зимы. Надо через весь город ехать на работу, через проклятый студеный мост. Задача одна – сесть ближе к горячему двигателю автобуса, спереди, если не получилось – холодно очень. С тех пор, Тонечка и не любила автобусы. Как то, задержалась допоздна, и в час где-то ночи, частника на «восьмерке» поймала. Он ее в двор темный завез и говорит: - Раздевайся, драть сейчас тебя буду. Она ему: - Вы отпустите меня, я – девственна. Если с такого жизнь у меня начнется, плохо будет.
И что вы думаете? Отпустил. Мент оказался. Его потом поймали, судили и кончили. Много жизней на нем было. С тех пор, Тонечка на такси и прочих частниках и не ездила. Так вот.
Швея швеей.  Она рисовала. Узоры там всякие, как ткань выглядеть может. Как-то, подруга из правления зашла, увидела да говорит: - Так ты талант! Пошли работы свои в Москву!
Она и послала. Ей говорят – приезжайте. Но, проблема есть одна – вы ведь  в дерьме живете, а фешен, красоты требует. Муж, позже – смеялся сильно. Сказал: - Если бы так было, ни какого искусства не состоялось бы. Когда человек на жрачку зарабатывает, все лучше у него получаться будет. Даже Людовик четырнадцатый в анфас. Может и прав был.
Тонечка шла от метро. Она устала сильно. У супермаркета «Дикси», ее окликнул алкаш: - Госпожа, Вы мне не купите чего?
Тонечка алкашей, понятное дело, не любила, но тут ее обращение «госпожа» зацепило. Посмотрела на него – не стар еще, глаза прозрачные и пустые какие-то, отстраненные.
- Что купить то, водку?
- Нет, госпожа. Мне бы пару помидорчиков и огурчиков к ним…
- Пойдем.
А он и вправду взял только салатный набор этот. И тут поняла Тонечка, что человек этот прям сейчас и сдохнет, а салатик этот – последнее его желание. Тяжелые были у Тонечки сумки…
Муж сидел у компьютера. Когда зашла – виновато встал и начал оправдываться: - Да ты понимаешь…
Тонечка молча подошла и обняла суженного. Она вдруг подумала, что он – такой родной, тоже может оказаться на улице, как тот чувак с прозрачными глазами. Она любила своего мужа. Женская логика…