Невидяще глядя...

Празднуя поступление дочери в институт, после ужина наперегонки показывали ей свои студенческие фотографии. Дождавшись ухода мужа на очередной балконный перекур, Нина задержалась на групповой фотографии, сделанной на третьем курсе после зимней сессии. «Экватор» тогда отметили масштабно, практически полным составом, на «номенклатурной» даче родителей одного из однокурсников. Приглашенный фотограф, по стандартной технологии сделал каждому желающему фотоальбом с большой коллективной фотографией и маленькими фотографиями-медальонами всех участников.

–А кто тебе из наших мальчишек понравился бы?– спросила будничным голосом, между мерными звяканьями ложки о стенки кофейной чашки.
–Мам, ты же с сахаром не пьешь? Вот этот!– уверенно остановилась на середине альбома Настя.
–Да ты всех просмотри. Почему этот? Внешне обычный. Там красивые мальчики есть. Да и взгляд у него неприятный: холодный, жесткий. Безжалостный взгляд… хищника.
–Этот! Ничего ты мама не понимаешь, это взгляд завоевателя. Первооткрыватель, конквистадор необузданный и дикий. И, конечно, он хищник, но это же в мужчине главное, –  бирюзовый взгляд ее нежной девочки искренне восхищенный, в голосе уверенность женщины знающей, чего она хочет.

«Как я когда-то…Ничего я, оказывается, не понимаю. А дочь неожиданно выросла, скоро заневестится. Кто знает, может, ей удастся приручить своего хищника, раньше, чем окончательно поймет,  что рано или поздно, несмотря на всю свою любовь, он сделает такое, что она, тоже вопреки своей сумасшедшей любви, так и не сможет ему простить…».

                ***

Нина до этого случая только раз доставала альбом. Непосредственность и чистота молодости,  безудержная, словно трава по весне, пробивающаяся сквозь наивность черно-белых снимков любовь к жизни,  в отличие от редких известий о чинах и заслугах бывших однокурсников, сильно будоражили и надолго выбивали из мерной предсказуемости ее жизни. 

Подруга Катя, с которой Нина не виделась с момента своего перевода из Московского института в краевой вуз,  лишь изредка перебрасывалась поздравлениями с праздниками и днями рождениями, нагрянула, как полагается стихийному бедствию: внезапно и стремительно. Семен, тактично посидев часик с супругой и ее подружкой, нашел благовидный предлог оставить их наедине.

Вспоминали, вспоминали, вспоминали…

Словно старатели тщательно просеяли все значимые события трехлетнего совместного студенчества, не упустив ничего: ни одной ценной крупицы воспоминаний, ни одного общего приятеля и подруги, ни одного курьезного и смешного случая.  Катя, в отличие от Нины, плотно закупорившей сундук с памятью и затворившей дверь так, чтобы ничто из прошлого не просочилось в ее новую жизнь, знала в подробностях о дальнейшей судьбе практически всех общих знакомых.

Поговорили обо всех. Кроме Игоря.
Прощаясь, подняли бокалы с каберне за дружбу.
–Знаешь? А Игорь женился на Светке. Через год после окончания института. Трое сыновей. Старший на три года младше твоей Насти. Живут хорошо, у них успешный аптечный бизнес,–  между прочим, обмолвилась Катя.
–Какие молодцы! Трое детей -  подвиг в наше время. Я вот на одну только и отважилась,– смотрела в прищуренные Катькины глаза прямо и открыто, голос ровный, веселый, в меру удивленный количеством деток у одного из многочисленных бывших однокурсников.
–Так от любимого в любые времена рожать за счастье …Она же любила его без памяти. Не знала?– Катя, споткнувшись об  искренне веселый взгляд подруги, выпала из образа простушки - щебетушки.
–Знала. Хорошая пара и детки должны быть у них красивые. Помнится, Игорь нелюдимый немного был, молодец. Светлана, растормошила парня,– заметив недоумение в ее взгляде, Нина напоследок огорошила подругу лучшей из своих улыбок

Вот тогда, проводив Катерину на вокзал, первый раз достала старый альбом и до ночи, не обращая внимания на беспокойно и бестолково снующего по квартире мужа, просидела над фотографиями, невидяще вглядываясь в пустоту.

                ***
Игорь ей не понравился сразу и категорично. И так же сразу заинтересовал. Нина была худенькой девчушкой со светло русыми волосами до пояса и улыбчивыми синими глазами. Веселая, смешливая, задорная. Вот и пошутила как-то в компании однокурсников… Игорь шутку не принял,  отбил неожиданно резко и даже зло. Долго, не мигая, рассматривал потерянную девчонку, словно неловко, на глазах у зрителей, упавшую,  поранившись бритвой его слов, и почти сразу же покинул компанию с раздраженным выражением на обычно невозмутимом лице. Игорь был яркой и  отчасти одиозной фигурой на курсе. Друзей имел, но за пределами института. С однокурсниками, по большей части, держался отстраненно и холодно. Ни к каким студенческим группкам не прибился, и не в каких группировках не участвовал. Много занимался спортом, учился легко и хорошо. Те немногие, с кем он удосуживался перемолвиться парой-тройкой фраз, отзывались о нем как об умном, начитанном, ярко и талантливо, но совершенно нестандартно, даже парадоксально мыслящем пареньке.

Пару месяцев ощущала спиной тяжелый, всюду преследующий взгляд. На спор с подругой Катькой, первая к нему обратилась с каким-то вопросом. На вопрос ответил подробно и на редкость доброжелательно, с первых минут общения поймал  и больше не отпускал ее взгляд, утянув в зыбучие пески своих немигающих янтарных глаз. Еще через пару месяцев  Нина очнулась безнадежно влюбленной… и грустной.

Роман развивался тяжело и трудно. Взаимного компромисса не предполагалось. Подстраиваться приходилось Нине – всегда и во всем. Характер у Игоря оказался под стать взгляду  - тяжелый, упрямый, колючий.

Нина задыхалась и с ним и  без него. Единожды определив ее своей собственностью, Игорь не отпустил бы никогда. Однажды упав в желтую бесконечность его взгляда, девушка не смогла бы самостоятельно вырваться..., даже если бы захотела.

Дома, не поехавший поступать в столичные вузы, молча, страдал одноклассник Семен. Страдать Семену было привычно. Нину он присмотрел с первого класса. Сунулся было дернуть за косичку, получил в лоб толстым букварем и сразу смирился, признав ее лидерство. Все десять лет просидели вместе за одной партой. Десять лет Семен исправно носил за ней портфель и грабил ближайшие к школе клумбы. Нина Семена ценила, уважала и любила по-дружески. С взрослением об истинных чувствах друга догадалась, но это даже тенью сомнения не отразилось на выборе вуза. Послав Семену воздушный поцелуй и пообещав раз в неделю писать письма, Нина уехала в Москву. Обещание было позабыто через месяц.

Спустя много лет, Нина удивлялась, как же долго они с Игорем продержались без ссоры,и силе страсти, бушевавшей в их неокрепших, еще детских сердцах. Воспитанные в пуританских традициях советских интеллигентных семей, от интимной близости удержались. Собственно, удержался Игорь. Если бы он настоял, Нина согласилась, не сопротивляясь, давно ощущая себя всецело ему принадлежащей, бесстыдно оголенной  всеми своими большими и малыми мыслями, чувствами и душевными порывами. До полной интимности не хватало малости – физической близости.

Где бы она ни была, даже точно зная невозможность и абсурдность, Нина чувствовала властный взгляд Игоря: спиной, затылком, душой. Внезапно останавливаясь, вглядывалась в тягучий поток безликой московской толпы, идущей  навстречу, в человеческое месиво метро, затхлую забитость автобуса и даже в душе, принимаемом перед сном, ощущала спиной его взгляд.  От ощущения преследования Нина освободилась после рождения дочери. 

Поссорили неожиданно. Нина не согласилась с ним, первый раз громко и четко высказав свое мнение. Столько злых и жестоких слов, даже неплохо зная его характер, не ожидала. Три дня проревела в своей комнате в общежитии, приводя в отчаяние лучшую подругу и соседку по комнате, Светлану. Правая щека алела красной пятерней от неподвижности лежания в неудобной позе, такое же ощущение пощечины наотмашь, нанесенного мужским ударом в полную силу, осталось и в душе.

Следующий год прожила в бреду. Чтобы Нина не предпринимала, но избавиться от любовного наваждения, не могла. Убивали друг друга четко, методично и с особой изощренной жестокостью, присущей только близким и любимым людям. 

Череда ее мимолетных поклонников в ответ на его новую подружку, его очередная пассия в ответ на ее откровенный флирт с его лучшим другом – шаблонная месть примитивно вызывала ревность, а от того была крайне болезненна и четко  достигала своей цели. Угрюмость и мизантропия уступили место искрометному чувству юмора и легкой общительности, и уже вскоре Игорь стал душой курса, вызывая повышенный интерес сокурсниц.  Нина расцвела безудержной женственностью, превратившись из наивной, слегка угловатой провинциалки в элегантную, загадочную красавицу. Многие парни с надеждой на взаимность поглядывали в ее сторону.

Рассчитала точно, не зря же начинала ощущать его появление за пару минут до прихода.

–Пеее-тя,–протянула томно, машинально крутя пуговицу поглупевшему от нежданного счастья однокурснику,–а в какое мы кино пойдем? И что ж ты, Петька, раньше не звал? Столько времени потеряли…
–Да я же… Да ты же…
–Ты такой смешной, Петька,– резко притянула за ворот рубашки, поцеловала в губы долго, сдерживая отвращение. Петька ошалевши, по-вахлакски, грубо мял спину, скользил дрожащими руками вдоль бедер, пытался коснуться груди.– Не торопись, милый. Вот сходим в кино, а там видно будет. Ты мне очень нравишься. Хорошо?
–  А я думал, тебе Игорь нравится…
–Ой, да где тот Игорь и где ты. Ты такой красивый и приятный в общении. А Игорь чурбан неотесанный и грубиян. Он мне никогда и не нравился. Пошли, в кино опоздаем.

Вернулась с прогулки с осточертевшим за вечер Петькой. На подходе к своей комнате Нину перехватила Катерина: «Пошли ко мне в комнату, девчонки собрались с группы, вино пьем. Пошли-пошли, тебя только ждали». Бегающие глаза и нервный голос насторожили.
Резко обошла подругу, возле двери остановилась, осев по стене.

Зайти не смогла. Сидела и глотала со слезами клубящийся из-под двери сигаретный дым, вслушиваясь в пьяный смех лучшей подруги и вкрадчивый голос Игоря, надолго замолкающие под мерный скрип старой студенческой кровати…Новый приступ похабного хохота под звук наполняемых стаканов…

Утром следующего дня, идя в деканат с заявлением, удивилась навязчивому ощущению, что однокурсники, молча расступающиеся перед ней, словно льдины перед ледоходом,  все как один уже в курсе вчерашних событий.

Светка выскочила перед ней неожиданно.

–Нина, не делай этого, не делай. Все не так, как кажется, ты же знаешь это! Он ведь только тебя…

Уперлась взглядом в вызывающий след на шеи, представив губы Игоря в пылу не познанной ею самой страсти, и все словесные пощечины, полученные в свое время от любимого,  вернула бывшей лучшей подруги. Чувствую его взгляд, в  медленно и страшно распадающейся на куски тишине, по слогам сцедила: «О-той-ди, шлю-ха!».


                ***
За окнами, под бодрый лязг колес мелькала жизнь. Нина, невидяще вглядываясь в пустоту, с упорством женщины точно знающей, что ей надо,  прогоняла навязчивый образ Светки, накануне целующейся с жарким южанином Артуром, первым ловеласом курса. Женщины, точно знающей, что впереди ждет размеренная, спокойная жизнь с надежным, любящим ее человеком. И цена, заплаченная за эту спокойную жизнь, вполне ей посильна…Только воспоминания о неожиданно слишком уж достоверно сыгранной роли жертвы, незапланированной своим же сценарием, бередили, прогоняя сон.  С хищниками оказалось все непросто. И уничтожают они так же, как любят, резко, наотмашь, навсегда. Без наркоза уничтожают.   

За окнами, под бодрый лязг колес мелькала жизнь.