Примерно 1972 год

После первой сессии я впервые одна полетела в Ленинград, где жили три папиных двоюродных сестры, вся его родня, выжившая после блокады. Старшая из них успела уйти на фронт медсестрой, вторая рыла окопы, младшую вывезли по дороге жизни. Младшие потом всю жизнь прожили в одной семье, тетя Зоя никогда не была замужем, вместе с сестрой растила ее детей. С троюродной сестрой Таней мы ежевечерне ездили по театрам, билеты в которые нам заранее купили тетушки. В результате в голове моей все перемешалось, я потом даже по программкам с трудом вспоминала, где что смотрели и слушали. В последний день мы сходили на танцы в какой-то клуб, где было очень много моряков. Несколько человек предложили мне выйти замуж. Думаю, желающим выйти замуж за моряка никаких проблем с этим и сейчас нет у девушек в Питере. Достаточно назвать имя и сказать, что не замужем)).
Каникулы закончились, тетя Зоя поехала проводить меня в аэропорт с огромным фирменным тортом "Север". Стоим ждем объявления на посадку, а мой рейс все не объявляют. Вот и время вылета. Тетя Зоя просит показать билет, бьет себя по лбу, называет себя не очень молодой и не очень умной: мы приехали не в тот аэропорт. Возвращаемся домой, пьем чай с вкуснейшим этим тортом, у меня впереди еще день, ура! Прогулялись по Невскому напоследок, купила наконец духи французские, которые до сих пор не попадались, кажется, "Фиджи". Раньше-то "Быть может" за счастье было иметь.
В самолете со мной рядом села ухоженная молодящаяся дама лет шестидесяти, от которой пахло явно не "Красной Москвой", эти мамины духи я никогда не любила. Как-то незаметно мы разговорились, я наверняка похвасталась духами, она достала из сумочки свои, купленные в каких-то заграницах. Оказалось, что она артистка, летит в наш Саратов с бригадой музыкантов, притом ее фамилия в афишах печатается красным цветом. Я-то и не представляла, что это имеет значение, фамилию ее я никогда не слышала, вот если бы Пугачеву хоть зеленым пропечатали, это вряд ли кто-то заметил бы. Ну на всякий случай я поцокала языком, типа восхитилась. Приходите, говорит, на наш концерт обязательно, получите удовольствие. Хорошо, говорю, с подругой купим билеты и придем, мы с ней везде вместе ходим. Никаких билетов, говорит, приходите в филармонию, скажете, что по моему приглашению.
Концерт этот состоялся почему-то не вскоре, дней через 10-12. То ли артисты долго ехали, то ли по области чес был, как у артистов принято говорить.
Я не очень рвалась на этот концерт: началась учеба, тренировки, но подруга, узнав, что можно хлебнуть культуры, а возможно, подозревая, что я приврала про приглашение великой актрисы, хотя во вранье я замечена быть не могла, до сих пор не умею, - вцепилась мертвой хваткой. И мы поехали.
На входе подруга гордо сказала, что нет у нас никаких билетов, мы по личному приглашению великой пропечатанной красным шрифтом. А, вы медсестры? И нас пропустили. Какие медсестры? Видимо, артистке пожилой в нашем климате поплохело и прибегала она к помощи медиков, отблагодарив их приглашением на концерт. Провели нас за кулисы. Там уже сидело примерно столько же людей, сколько в зале. И только кто-то один был с букетом. Боже, как стыдно, мы даже не догадались купить цветы, халявщицы. Да и где было их покупать? Только на рынках продавали с утра, насколько помню. Поэтому, видимо, с цветами был только сотрудник филармонии, вручивший их моей попутчице, которая оказалась ведущей концерта какого-то виа, от выступлений коего не осталось ничего в памяти уже на следующий день. На нас артистка не взглянула, да и помнила ли она меня, тем более, мою подругу, да еще во всей этой толпе и суете. Зато музыканты после концерта потащили нас чуть не силой в свою гримерку отмечать выступление и очень удивились, что мы не пьем и не собираемся к ним в гостиницу. Подруга заподозрила, что мы были приглашены именно для этой цели, потому что я своей тушью, в которую нужно было плевать, кто помнит, делаю ресницы такой длины, что ничего хорошего про меня подумать невозможно.
Ну вот, говорю, твоя благодарность. Всю обратную дорогу, а шли пешком из центра на СХИ, хохотали как ненормальные, что выпутались из приключений, наевшись культуры культурной столицы. Хотя артисты могли быть и не ленинградцами, кто их разберет.