Глава 54. Татьянин день. 24 января 1998 года

Глава 54. Татьянин день. 24 января 1998 года
 
После памятного вечера пятницы 23 января Руль и Дима с карманами стипендиальных денег (после покупки проездного осталось еще бутылок на десять пива) отправились в субботу на Татьянин день.
Татьянин день, то есть сама дискотека, проходил в холле на первом этаже Главного здания. Ближе к выходу на смотровую вахтерши продавали пиво и сигареты.
Руль вдруг увидел Ингу, которую встречал в ГЗ, в очереди в столовой, когда учился на первом и втором курсах.
В глазах тогдашнего Руля, да и не его одного, Инга была недосягаемой и непонятной красавицей.
Прекрасная фигура, высокий рост, длинные ноги... Все это можно встретить на любой окраинной дискотеке, и все это привлекает внимание на минуту-другую, забывается. Но Ингу Руль запомнил.
Однажды в столовой Инга спрашивала о чем-то повара, и Руль увидел, что здоровяк пытается ответить, но теряется и краснеет, как школьник.
Его это заинтересовало, он сел напротив. Инга быстро обедала. Он смотрел ей в глаза, она не обращала внимания. Да, вероятно, очень легкое косоглазие… Или просто такой удивительный взгляд? Она одновременно смотрела и перед собой, на стол и тарелки, и куда-то вдаль.
Это были два разных взгляда одновременно, понял он.
«Надо, чтобы она что-то попросила», – вдруг догадался Руль.
Он сходил за супом, а когда шел мимо ее стола, пошатнулся и вылил часть прямо на ее поднос.
– Ах, извините, пожалуйста! Давайте я вытру!
Инга взглянула ему в глаза. Она теперь не косила. Оба взгляда слились в один, смотрящий одновременно и вдаль, и на Руля.
– Вытрете? – И вот теперь ее взгляд выражал просьбу, страстную просьбу. Взгляд женщины в один, совершенно определенный момент. Не томный, не кокетливый, нет, – взгляд влюбленного человека на пике любви. И она смотрела так на всех, не будучи, разумеется, ни в кого влюбленной, а наоборот, целиком погруженной в учебу.
Такой взгляд нельзя увидеть в обычной жизни. Если вы лицом к лицу с любимым человеком на пике страсти откроете одновременно глаза, вот тогда вы увидите чуть косящий, страдающий и ждущий чего-то взгляд.
Она была большая умница, талантливый ученый, в СССР она бы двигалась быстро по научной карьерной лестнице. Инга умела ездить на лошадях и управлять моторной лодкой – этому, напомним, учили на геологическом факультете.
Инга третий год ходила на Татьянин день. Закончив МГУ, она полгода сидела без работы и наконец устроилась секретаршей в пейджинговую компанию. Ее туда взяли, когда она, приняв правила игры, надела мини-юбку и пришла на собеседование, красуясь перед тамошним мужичьем безупречными ногами.
Инга была скромным человеком, уверенным, что всего в жизни надо добиваться головой. В пейджинговой компании она долго не могла привыкнуть к обстановке и знакомиться с молодыми людьми ездила исключительно в МГУ. Рулю она запомнилась на годы. Инга закончила учебу, она была старше на три года, а он продолжил, и сейчас они, встретившись, вспомнили эпизод с тарелкой – оба его помнили! Посмеялись и обменялись номерами.
Был уже февраль, когда Руль решился ей позвонить. Инга доехала до метро «Баррикадная», встретила Руля, и они дошли до парка имени Шота Руставели на Большой Грузинской. Было минус двадцать, вечер, народу никого, хруст перемороженного снега под ногами.
Руль не решался ее поцеловать, несмотря на выпитую банку джин-тоника. Инга сама положила его руку себе на грудь, под серой «облитой» дубленкой, потом сделала разворот сальсы в три движения и на счет «четыре» поцеловала его.
Простота вкупе с неординарной внешностью и есть разумный повод влюбиться.
Мороз – не самое лучшее условие для первого свидания с бедным студентом. Но с Ингой оказалось легко.
– В метро, греться?
Они изъездили на метро всю пустынную окаменевшую Москву, пока не добрались до скверика у дома Колина. Позвонили. И остались на ночь…
– А у тебя презервативы есть?
– Да, пачка целая, черные даже, – разочарованно сказал Руль. Презервативы он не любил.
Инга поразила. Она работала над членом Руля ртом, заглатывая очень глубоко, и даже еще дальше, потрепала его языком. Достала презерватив и начала какую-то приятную возню. Руль опустил глаза и не поверил им: Инга натягивала третий или четвертый презерватив, делая из члена Руля тугой черный ствол. Яйца она потянула вверх, и презервативы натягивала прямо на них. Получилось нечто вроде собачьего эрегированного члена с раздувшимся шаром в основании.
Презервативы обхватывали плотно и не позволяли конструкции разрушиться в движении. Дальше она отрезала верх презервативов пилкой для ногтей – реверанс в сторону Руля.
– Только не кончай, – сказала она уже со скулящими, нарочито сучьими нотками.
Повернулась спиной. И стала вводить в мокрую себя плотно обхваченный презервативами член. Когда вошли яйца, Руль понял, что испытывает «склещенный» кобель. Невероятное, непреодолимое единство.
Инга кричала, не скрывая страсти, не стесняясь соседей. Кричала, как кошка. Пару раз она теряла на три-четыре секунды сознание.
Потом он целовал ее, глядя в глаза. И понимал, что ее призвание – это звезда эротических фильмов. Нет, звезда кино о любви.
Главное, чтобы камера выхватывала лицо, глаза и взгляд. Если это можно было бы назвать взглядом. Это были раскосые, смотревшие одновременно в никуда и в душу Руля глаза.
«Не трогай меня пять минут».
Она сидела, прислонившись к стене, завернувшись в простыню. Они смотрели друг другу в глаза. Она уже ничего не просила взглядом, он был безумен.
Руль любовался со страхом.