Виктор Глотов. Бутрин

С самого раннего детства и до тех пор, когда я в последний раз приезжал на прииск к родителям после окончания института, этот шустрый, неугомонный старик был всегда перед глазами. То он приходит в клуб задолго  до начала киносеанса и, собрав вокруг себя людей, оживленно жестикулируя, о чем-то рассказывает, то в столовой сидит среди подвыпивших мужиков, тоже поддатый, обсуждает какие-то проблемы, то в конторе прииска кого-то материт, чего-то добивается, то в предбаннике о чем-то торопливо и уверенно говорит. Невысокого роста, плотный, с пышной седой бородой и усами, с неизменной папиросой или самокруткой в зубах, часто под хмельком, торопливой походкой идет по улице поселка по своим делам.  Таким я запомнил Антона Никифоровича Бутрина – подвижного, неутомимого, несмотря на свои 70 лет, старика.  Летом он занимался рыбалкой, сенокосом, собирал ягоды. Зимой часто бы там, где собирался приисковый люд, и, почти всегда подвыпивший, включался в любой разговор, активно перемешивая свою речь матом. Жили они с бабкой, худой и молчаливой старухой, на самом краю поселка в бараке на так называемой «Камчатке». Была у них корова или даже две. Бабка вела нехитрое хозяйство и не вмешивалась в беспокойную жизнь мужа. Правда, рассказывали, что они иногда дрались, причем бабка деду спуску не давала. Как-то заходил я к друзьям в этот барак, и мы заглянули в приоткрытую дверь их комнатушки. Больше всего меня поразило то, что на стене над кроватью висела шашка в ножках. Все это было необычно и таинственно. Кроме того, мои друзья побаивались его за крикливый и необузданный нрав. Так в моем представлении родился  загадочный образ этого человека.

Иногда к нам на прииск с побережья Охотского моря приезжали эвенки, и всегда останавливались у деда Бутрина. Расположившись шумным табором, с женами и детьми, жили несколько дней, забивали оленей, продавали или меняли на махорку мясо, делали в магазинах покупки и уезжали.  Было так – приезжают караваном, в каждые нарты запряжено по два оленя, да еще два бегут сзади на привязи, а возвращаются лишь на одном – остальных съели или продали.

Почему они приезжали именно к деду, жили возле его дома, пили спирт вместе с ним, я этого не знаю. Видимо, он был для них каким-то авторитетом, они его за что-то признавали и чтили, а вот свой, местный народ, этих качестве не видел в старике. Что же это за загадочная личность?

У Антона Никифоровича на прииске жило двое детей: дочь Валентина, которая работала продавцом, и сын Иван – геолог. У сына-геолога тоже было двое детей – сын и дочь Людмила. Как-то, учась в 9 или 10 классе, я попал к Людмиле на день рождения. После угощения сидели и просматривали семейный альбом. Там, к своему удивлению, я увидел фотографию бравого мужика с черной бородой, с усами, в папахе, во френче, подпоясанном ремнями. Надпись на обороте гласила: «Командир красного партизанского отряда «Старик» А.Н.Бутрин».  Вот, оказывается что! Это же знаменитый человек, известный на Дальнем Востоке и в Забайкалье своим подвигами в годы гражданской войны! Но почему же он, если так можно выразиться, в загоне?   

Поступив в 1953 году в Благовещенский сельхозинститут, я с друзьями как-то зашел в краеведческий  музей. На стенде, посвященном гражданской войне на Дальнем Востоке, увидел знакомую фотографию Бутрина, только увеличенную, с библиографической справкой и описанием боевых дел. Теперь мне все окончательно стало ясно. 

После смерти Сталина в 1953 году, началась не только реабилитация репрессированных, но и вспомнили о других так или иначе «обиженных» режимом. Из Хабаровска пришло указание разыскать таких людей и дать о них сведения в крайком КПСС. О Бутрине сообщили «наверх», и вскоре его вызвали в Хабаровск, долго беседовали, выясняя, кто он и что он… Короче – Антон Никифорович Бутрин наконец-то вновь стал народным героем! Почему же раньше он был в забвении? Поговаривали, что он в силу своего характера, во время приема у какого-то высокого начальства в честь установление советской власти на Дальнем Востоке, устроил пьяный дебош, за что его и «пнули». Но все это сплетни, истины никто не знает. Возможно, он сам не искал славы, и о нем после окончания войны забыли.

В Хабаровске на Комсомольской площади в те годы состоялось открытие прекрасного памятника партизанам, и на его открытие был приглашен и Бутрин.  Мало того, что его, как почетного гостя, пригласили на трибуну, так еще предоставили слово. Сам он потом рассказывал, что ничего сказать не мог – слезы застилали глаза, плакал от волнения и радости. Потом, уже на прииске, его пригласили в школу, чтобы он рассказал молодому поколению о гражданской войне, о подвигах партизан. Войдя в раж, дед размахивал руками, рубил японцев воображаемой шашкой и крыл при этом матом. Директор схватился за голову, начал успокаивать деда и стаскивал его с трибуны. Оказалось, готовясь к встрече со школьниками, он принял изрядную дозу горячительного.

Весть о Бутрине дошла до Москвы, и его пригласили, среди других героев гражданской войны, на встречу к Ворошилову. По Амурской области, где воевал его отряд, он ехал более или менее благополучно, на как только поезд стал двигаться по Забайкалью, приближаясь к Чите, едва не на каждой станции начались митинги. Весть о том, что в поезде едет знаменитый герой – командир отряда «Старик», мчалась впереди, и народ хотел видеть и слышать легендарного человека. Дело в том, что в октябре 1920 года началось наступление Амурской армии и партизан с целью освобождения Забайкалья от белогвардейцев.  Отряд «Старик» ударом с севера выбил семеновцев из Читы, сам атаман Семенов успел удрать на самолете. «Читинская пробка» выбита, открыт путь с востока страны в центр Советской России. Жители Забайкалья всегда помнили об этих событиях, знали имена героев, но о том, что Бутрин жив, не знали. И вот он собственной персоной, старый, но бодрый и энергичный, предстает перед восхищенными людьми. Его не только привечают, но и обильно угощают. Случилось это летом 1958 года. Я оказался с ним на одном катере, мы ехали из Тахты до Херпучей. Дед как раз возвращался из той знаменитой поездки, а я – из Благовещенска ехал к родителям. Он рассказывал: «Я заболел, не доехал до Москвы». Потом добавил: «Да не я заболел, а водка заболела». Ему тогда было уже за 80 лет. Стал он сухоньким, как-то ниже ростом, уже не пышная борода, а бороденка на лице, но неизменная папироска все также дымила в зубах.  Вскоре ему дали в Хабаровске квартиру, и он уехал туда с бабкой и дочерью Валентиной.

Прошло много лет. Как-то я летел в Москву и прямо в самолете встретил товарища детства Василия Яроша. Мы с ним проговорили весь рейс, ведь не виделись много лет. Вспомнили Бутрина, и он рассказал, что в его отряде воевала мать Васьки. Отец его работал киномехаником в клубе, а мать -  контролером. Вот  почему я часто видел их беседующих вместе, когда дед приходил в клуб и в ожидании сеанса сидел на лавочке, покуривая папиросу. Ярош рассказал, что после смерти супруги дед переехал к Валентине, и она за ним ухаживала. Был он достаточно бодрым и внешне здоровым, иногда немного выпивал, следуя навсегда заведенной привычке. Дочь всегда держала для него бутылочку в кухонном столе. Однажды он наклонился, чтобы налить себе стопочку, и упал – скончался скоропостижно. Случилось это в 1966 году, и было ему тогда 89 лет.

Просматривая книги по истории гражданской войны на Дальнем Востоке, я не раз встречал его имя. Разговаривал в Благовещенске с одной очень уважаемой старушкой, она в те далекие славные годы была в составе подпольного обкома партии, и лично знала Бутрина. Мой рассказ о нем, жившем на прииске, её удивил. Она не знала, что он жив, и почему так долго скрывался в полном забвении. То, что он в молодости был грубиян и матершинник, она подтвердила.

Да, такие люди, как Антон Никифорович Бутрин, завоевывали и устанавливали Советскую власть на Дальнем Востоке, как говорится, делали историю. Его имя многократно упоминается в различных книгах, исторических исследованиях, посвященных гражданской войне. Например, в литературно-художественном сборнике «Таежные походы» многие авторы пишут об отряде «Старик». Мне приятно, что я его знал, видел в повседневной жизни, слышал о его героических делах.