Камалока-2. Интерлюдия 1

Женщина неземной красоты склонилась над пустыми колыбелями. Её пышные русые волосы давно не мытыми спутанными прядями упали на резные бортики низких деревянных кроваток, как будто хотели обнять и прижать к себе эти последние вещественные доказательства когда-то спавших в них младенцев.
Измождённое лицо женщины исказила короткая судорога. Блёклые губы искривились в вымученную улыбку. Когда-то прекрасные ярко-голубые глаза теперь уже не излучали божественный свет. Они потускнели, покрылись завесой страдания, унижений и невыносимых мучений, которых не может пережить ни одна мать, потерявшая своих любимых детей.
Лишь изредка в глубине этих очей вспыхивали искорки жгучей ненависти, и тогда они преображались. Они сверкали неукротимым огнём, метая молнии налево и направо. Но когда приступ неудержимой ярости проходил, глаза опять становились тусклыми, блёклыми, остекленевшими.
Женщина тонкими пальцами с нежностью провела по бортику кроватки. Она не заплакала, слёз уже давно не было. Она выплакала реки слёз, но уже более века её глаза оставались сухими. Теперь в них пылала только ненависть матери, разлучённой со своими детьми, со всеми своими детьми!

Она подобрала подол длинного лилового одеяния, теперь уже превратившегося в жалкие лохмотья, присела на каменный пол и прижалась щекой к резному бортику колыбели, как будто хотела услышать какую-то весть. Её глаза блуждали во тьме, пытаясь разглядеть грядущее её детей.
Переплетённые между собой тела шести змей, обрамляющих бортики колыбелей, застыли неподвижно. Их рубиновые глаза, пронзающие мрак большого тёмного зала, казалось с любовью и нежностью взирали на женщину. Но змеи хранили беспристрастное молчание.
– Ах, дорогие мои, любимые мальчики, Халит и Багил. Скоро ли я опять увижу вас? – еле слышный шёпот слетел с выцветших губ женщины. – Видела вас недавно. У вас всё хорошо. Вы давно выросли и возмужали, – продолжала шептать она. – Благодарю Всевышний, что ты иногда позволяешь мне видеть их. И других моих детей тоже!
В подземелье висела удушливая, звенящая тишина. Ни один звук не проникал в это место заточения долгие, долгие годы. Лишь изредка сюда заходил старый демон-смотритель, удостовериться одумалась ли пленница? Хочет ли она снова стать любимой женой его несравненного могущества Брата? Но попытки смотрителя были тщетны.
– Пусть эти видения случаются крайне редко, но я уже смирилась с долей своей, – продолжала шептать женщина, нежными движениями поглаживая бортик кроватки. – Благодарю тебя, Всевышний, что посылаешь мне эти видения! Благодарю от всего сердца!
Она замолчала, уставившись остеклевшим взглядом в темноту.

Вдруг в конце обширного подземелья вспыхнула маленькая яркая точка. Точка осветила древние стены, покрытые трещинами, пылью и засохшей плесенью, мощные шестигранные колонны, по периметру поддерживающие тяжёлый свод, женщину в середине эллипсовидного зала, сидящую возле колыбели, огромную каменную чашу с затхлой водой, недалеко от неё пустой деревянный стол, высокий шкаф и низкую кровать, покрытую какими-то ветхими тряпками.
Узница вздрогнула и прикрыла ладонью глаза. Точка начала быстро приближаться, расширяясь и принимая форму святящегося облака. Облако сформировалось в фигуру.
Через пару мгновений перед богиней Лилит предстал архангел Гавриил в сиянии ослепительного света. Он повёл рукой, и свет сразу потух, как будто на него набросили невидимое покрывало.
– Открой очи свои, дщерь Всевышнего! – торжественно изрёк Гавриил. – Теперь ты можешь смотреть!
Узница убрала ладонь и открыла глаза.
– Да снизойдёт на тебя благодать Всевышнего, о божественный, – тихо произнесла Лилит и потупила взор.
После нескольких веков, проведённых в заточении, ей тяжело было говорить.

– Всевышний услышал молитвы твои, богиня Лилит! Отныне тебе дозволено лицезреть всех твоих детей один раз в год, в видениях! На то воля Солнечного Иерарха! – он выдержал паузу. – Ты знаешь, грехи твои тяжки.
Узница судорожно вздохнула, не поднимая глаз:
– Сожалею о содеянном, о божественный. Благодарю Всевышнего за оказанную мне милость!
– Подними очи, дщерь Всевышнего. Благодарить будешь Солнечного Иерарха, когда выйдешь!
– Всенепременно, о божественный, – она подняла глаза. – Когда же мне будет даровано прощение?
– Сложный вопрос, Лилит, – архангел позволил себе сострадательно вздохнуть. – Солнечный Иерарх помнит о тебе. Он ищет пути твоего освобождения! Ты знаешь, в эту темницу так просто не пробиться. Даже мне это не по силам, – он тяжело вздохнул. – То, что ты видишь – это не я сам, это моё отражение.
– Так сколько же мне ещё ждать? – узница с мольбой взглянула на архангела.
– Не простой вопрос, Лилит, – небожитель с любовью и сожалением посмотрел на коленопреклонённую женщину. – Будем надеяться, что в обозримом грядущем Солнечный Иерарх найдёт решение этого вопроса, и ты выйдешь на свободу.
– Молю о милосердии, о божественный! – узница опять потупила взор.

Небожитель воззрился на женщину с сочувствием:
– Лилит, ты знаешь сама, насколько тяжелы твои грехи.
– Знаю, о божественный, – узница пала ниц.
– Лилит, даже если бы Солнечный Иерарх простил тебя, ещё, как тебе ведомо, существует Закон кармы, против которого он не пойдёт, – веско изрёк архангел. – Поднимись, дщерь Всевышнего.
– Нет, о божественный, – узница замотала головой, отчего её пышные длинные волосы рассыпались по пыльному полу. – Моё место здесь, в пыли. Только так я смогу искупить свою вину перед Солнечным Иерархом.
– Ну как знаешь, – архангел с сожалением взглянул на лежащую у его ног на грязном полу женщину. – Будь стойкой, богиня Лилит! Мы помним о тебе. Мы делаем всё возможное для твоего спасения!
Небожитель взглянул на чашу с затхлой водой и слегка повёл рукой. Вода забурлила и мгновенно испарилась. Далее через несколько секунд каменную чашу заполнила чистейшая родниковая вода, поступающая из подземного источника.
Архангел поднял правую ладонь в знак прощания:
– Благословляю тебя, дщерь Всевышнего! – торжественно изрёк он.
В следующий миг фигура архангела Гавриила растаяла, превратилась в сверкающую точку и исчезла. В обширном зале подземелья опять воцарилась кромешная тьма.