Фантасмагорическая одиссея Ивана Облакова Глава 1

    26 мая 1991-го года Иван Облаков вышел с совершенно пустой головой, не замечая, ни лая злой собачонки в подъезде, ни удушливого запаха сирени на улице. Он подумал о самоубийстве, но как-то боком и как о чем-то несерьезном. Бомжу, путавшемуся под ногами, он надел урну на голову. Налетели менты, он еле отбился от них.
    Иван стоял, ждал автобус. Потом стоял в нем. Потом сидел в нем.  Потом сошел, перешел на другую сторону. Стоял, ждал автобус. Стоял в нем. Потом сидел в нем, и все это с окаменевшими скулами и уставившись в одну точку, но когда вставал, отметил хорошенькую блондинку, пробираясь к двери - увидел огромную блондинку. Обе девушки были в подвенечных платьях-мини. Что за на!..

    …"Ну, что ж, утешимся тем, что мы свободны" - сказал Иван себе, входя домой. - Да! Действительно есть жутковатая сладость краха! - продекламировал он, дурачась.
    Он включил проигрыватель и повалился на диван. Но музыки не желалось. Он разбил проигрыватель о стену.
    "...Я тебе не нужен, ну и бог с тобой!  Дай бог, и ты мне не будешь нужна!.."
    Иван надел новую белую рубаху. В уме сложились строки письма: "Понимаю, что моя вина безмерна, но не могу иначе...". Рубаха оказалась неглаженной, на груди было пятно от корейского соуса. И – плевать!  Слегка знобило, но температуры не было. Иван попробовал есть, но - рецепторы бастовали: пища была безвкусна.
    На улице он попытался вернуть чувство бесконечной отрешенности, но это не удалось. Ивану казалось, что он всходит на Голгофу, хотя на самом деле шёл в гараж.
   Когда он остановился перед "зеброй", пропуская автобус, внутри, вдруг, толкнуло что-то и живая картина в реальности превосходящая действительность, прокрутилась перед ним: он бросается под автобус, от удара отлетает.  В воздух, описывая дуги, летят белоснежные кроссовки, купленные три дня назад, и падают, вот незадача, в грязную лужу, а его тело, покувыркавшись, бесчувственно валяется посреди дороги.
   На другой стороне улицы он понимает, что был на волосок от гибели и она, косоротая, на всякий случай упредила его, явив свою глумливую рожу. И… тут кто-то мягкой ладонью погладил его по лицу.

        …Автомобиль не заводился, Иван применил испытанный прием: стукнул кувалдой по капоту два раза и тот ожил!

    ...Иван ехал, борясь с нарастающим чувством омерзения, охватывавшем его сплошной ноющей раной. Притормозив у зебры, он увидел перед своим капотом Ингу, переходившую улицу. Красавица не утруждала себя ни ноской туфель на высоком каблуке, ни помадой, ни косметикой. Она знала о своей власти над мужчинами и справедливо полагала, что незачем носить неудобную обувь и убивать время на изменение и без того совершенного лица. Иногда она забывала надеть трусики, ведь она любила ветер в парусах! Девушка со снисходительной улыбкой богини красоты – а она такой и была - внимала болтовне какого-то кренделя с переломанным носом. Боксер, видимо, пошутил, и девушка ущипнула его за бок, тот шутливо изобразил страдание. Инга рассмеялась и огрела его по спине кулаком, слегка зашиблась о тренированную спину, крендель обнял её. Иван отвел глаза и взглядом уткнулся в газон, на котором кобель пыхтел на миниатюрной сучке. Он почувствовал себя совсем премерзко. Иван ударил по газам, развернулся и со свистом влетел на тротуаp, переехав совокуплявшихся домашних животных.
    Инга, почти задетая бампером, закричала. Узнав Ивана, подошла. - Ты что совсем уже! – сказала она своим визгливым, родным голосом и склонилась к окну. - Иван, мы, кажется, поставили все точки над "и". Не глупи. Чего ты добиваешься! И зачем ты собачек задавил?
    - Слушай! Ты достал! - встрял боксер.
    - А, тебе не кажется, что красотки еще никому на шару не доставались? – сказал он ее трахалю. Иван хотел добавить еще что-то злое и оскорбительное, но кто-то опять погладил его по щеке. Он посмотрел на Ингу помертвевшими глазами, протянул руку и сдернул с ее уха черную клипсу: - Я от тебя никогда не отвяжусь! Моя любимая сука! Как же ты мне дорога, моя приконченная сука!.. Как я ненавижу и люблю тебя, моя бывшая сука!.. О, моя сука, как тупо было тебя любить!..
    Боксер, растерявшийся, было, от противоречивой картины ивановой любви, кинулся к машине, но тот съехал с тротуара и резко взял с места
    - Идиот! - крикнула Инга, снимая непарную клипсу. Она подошла к собачонкам, кобель ещё был жив. – Боже! – сказала Инга. – Почему у меня нет пистолета! Я бы пристрелила его, чтобы бедное животное не мучилось!
    - Я тебя урою! – кричал вслед Ивану боксер. – Встреться мне, тварь!.. Пистолет я тебе достану, - успокоил он девушку.