Судьба

1. Скулы свело

Итак, я снова в Москве. Академия расположена на Садовом кольце, недалеко от площади им. Маяковского, рядом Московский планетарий, из окна общежития виден Московский зоопарк, а еще ближе – рядом с площадью Восстания со сталинским высотным жилым домом – метро Барикадная. Наша улица Садово-Кудринская, через дорогу от академии дом-музей Антона Чехова. Жили мы в самом центре Москвы, и на метро было очень удобно добираться до любого конца города. Поселили меня с Аркадием Родыгиным в двухместном номере общежития академии. Родыгин приехал из Татарии, но родом он из Кизнерского района УР.  Работал перед поступлением в аспирантуру секретарём райкома в г. Елабуге. Это очень колоритный человек с широкими могучими плечами. Ну, просто Илья Муромец, с лицом похожим на лицо Л.И. Брежнева. Он неплохо играет на гитаре, был поклонником В. Высоцкого, Б. Окуджавы, Визбора и других бардов и в перерывы между занятиями любил петь под собственный аккомпанемент их песни. Голос был слабоват, не соответствовал фигуре, но пел от души, и я ему подпевал с удовольствием. Он отличался от многих людей ещё одной характерной особенностью – храпел воистину по-богатырски, иной раз аж стёкла в окнах дрожали. Когда он засыпал на спине, невозможно было уснуть. Пришлось покупать хороший колокольчик, привязать к изголовью его кровати и как только начнёт храпеть, дергать за шпагат этот колокольчик-будильник, он поворачивался на бок, и мы засыпали. Я был рад, когда его отселили от меня. Через два месяца моим соседом по комнате стал узбек Тагаев Мамашариф из Самарканда. Родыгину дали другую комнату. К нему приехал сын. Он поступил в Московский химико-технологический институт и они полгода жили вместе, пока сыну не дали общежитие в институте. Тагаева сначала подселили вместе с другим узбеком, но он попросил поселить его со мной для того, чтоб быстрее научиться хорошо говорить по-русски. Перед аспирантурой он работал первым секретарём Самаркандского обкома комсомола. Мне было интересно с ним познавать культуру и обычаи его народа. Общаясь с ним, я освежил татарский язык, который немного знал с детско-юношеских лет. Его неплохо знали мой дед и отец. На второй год обучения все аспиранты уже живут по одному в комнате. С одной стороны соседом по комнате жил узбек Туличан Нажметдинов, с другой – башкир Урал Бакиров, напротив – русский Анатолий Синягов. Жили очень дружно: вместе отдыхали, отмечали праздники, дни рождения...

В Академии бытовые условия в общежитии были хуже, чем в ВПШ. Туалет, умывальник и общественная кухня (газовые плитки, холодильник, мойка, разделочный рабочий стол и шкафчики) в середине коридора, душевая комната – в цоколе здания, а общежитие семиэтажное. Мы, аспиранты-экономисты, жили на шестом этаже (2–3 год), первый год – на четвёртом. В каждой комнате – телефон, кровать, письменный стол, этажерка, два стула, диван и радио. Каждое утро под радио зарядка. Всё под одной крышей. Общежитие и учебный корпус соединены друг с другом по первому и второму этажам. На первом этаже – столовая, спортзал, междугородный переговорный пункт. Столовая кормит три раза в сутки: завтрак, обед и ужин – конечно, за плату.

В учебном корпусе самое важное и нужное для аспирантов – богатейшая научная библиотека по проблемам коммунистической и буржуазно-капиталистической идеологии и, конечно, шикарный, просторный светлый читальный зал с удобными рабочими столами и светильниками. Но почти всегда он был наполовину пустым. Большинство аспирантов предпочитали заниматься у себя в комнате, в уединении. В академии шикарный актовый зал и множество аудиторий для групповых и лекционных занятий.

На кафедре экономики на первом курсе было 24 аспиранта, на всех трёх курсах – 88. Все из разных областей и союзных республик СССР. Вместе с нами в одной группе учился и будущий Президент Украины В. Кравчук, и многие другие стали известными партийными, советскими и научными работниками. Например, вторым секретарём Татарского обкома партии стал наш земляк А. Родыгин; второй мой друг из нашей группы Тагаев Малашариф стал секретарём Самаркандского обкома партии, третий мой товарищ Анатолий Синягов из Перми станет доктором экономических наук, профессором. Его оставили в ВПШ на кафедре экономики, куда сначала был рекомендован я, но первый секретарь Удмуртского обкома партии Марисов, меня не отпустил – и судьба моя сложилась по-другому.

Учёба в аспирантуре – очень напряжённый, насыщенный, в основном самостоятельный труд. В начале учебного года аспирантов прикрепляют к научному руководителю. Определяется тема исследования. У большинства темы домашних рефератов не принимаются к разработке, а рекомендуются вопросы, утверждённые и предложенные ЦК КПСС. Мне повезло. Тему моего вступительного реферата утвердили на кафедре как предмет исследования диссертации. По ней у меня уже был определённый багаж материала по предприятиям Удмуртии и начитанная литература. Это облегчало дальнейшую работу.

Научным руководителем моим стал Генрих Абрамович Козлов, член-корр. АН СССР, доктор экономических наук, профессор. И тут мне повезло. Он знал меня по ВПШ, работал там завкафедрой экономики. После первой же нашей встречи в меня вселилась уверенность в успешной подготовке диссертации. Евреи – это умнейшая нация. Среди них много настоящих гуманистов-тружеников, беззаветно служащих народу и стране. Таким был Г.А. Козлов. На первой встрече с ним точнее сформулирована тема диссертации. Определились направления исследования по трем главам: первая – анализ существующих теоретических точек зрения на исследуемую проблему и выводы автора. Вторая – анализ практического состояния дел в стране по исследуемой теме и выводы. И в третей главе – пути совершенствования планирования и управления отраслью в стране по рассматриваемой теме. Через месяц я принёс руководителю осмысленный доработанный первый вариант плана диссертации с краткими тезисами моего видения каждой главы и каждого параграфа. Через две недели он вернул мне план со своими замечаниями и сказал:«Действуй, будем встречаться один раз в месяц в этом году, если у вас возникнет необходимость. Встречаться будем у меня на квартире. По вашему звонку определяем день и час».

Тема диссертации определилась и звучала так: «Проблемы специализации производства общемашиностроительной продукции в СССР» (проблемы организации и экономики). Первые год-полтора шёл активный процесс подготовки к сдаче экзаменов кандидатского минимума и сбор материала для диссертации. По экзаменационным вопросам читались лекции, проводились семинарские занятия и консультации. Серьёзное внимание уделялось изучению иностранного языка. Нашу группу из 24 человек разделили на три подгруппы в зависимости от изучаемого языка. В немецкой группе нас было семеро. Каждая группа занималась два раза в неделю по четыре часа. Давали задание на домашнее чтение и по грамматике языка. На занятиях разговор через три месяца шёл только на немецком. Научились понимать речь на бытовом уровне и осмысливать политэкономическую литературу.

Сбор материала под план диссертации – процесс кропотливый. Нужно чётко представлять, какой материал, какие данные необходимы для выяснения, раскрытия сути имеющихся и предполагаемых проблем. Важно не накапливать массу ненужных данных. Читать и анализировать всё, что написано и опубликовано по теме близкой к твоей теме, в том числе включая диссертации, особенно докторские,  и вырабатывать свою точку зрения.  Мне удалось познакомиться с людьми и работой многих предприятий, министерств и ведомств СССР и научных институтов по направлениям, связанным с моей темой.

Базовыми организациями для сбора и изучения материалов по проблемам специализации я выбрал Статуправление СССР, Госплан СССР, Минстанкострой СССР и их научно-исследовательские институты, архив Московского СНХ, заводы Первый подшипниковый, «Фрезер» – инструментальный, им. Орджоникидзе – станкостроительный, материалы по заводам Удмуртии. Знакомиться с работой предприятий и отраслей, чтобы выбирать материалы, нам было не очень сложно. По направлениям академии нас принимали везде без особого скрипа, хотя и не всегда радушно. Были случаи субъективного, несколько высокомерно-пренебрежительного отношения к нам, периферийным аспирантам, но мы дипломатично, без обострения, устанавливали нужный контакт. Школа комсомольской и партийной работы нам в этом неплохо помогала. И мы получали почти всё, что требовалось.

С научным руководителем у нас сложились взаимно уважительные отношения, несмотря на большую разницу в возрасте, и, естественно, в знании жизни, а тем более – экономики. Неоднократно повезло мне побывать у него на квартире, недалеко от академии, на Старо-Конющенском переулке, в доме, построенном в 30–40-е годы для руководящих работников страны. У него солидный рабочий кабинет-библиотека. Там он меня принимал, предлагал садиться рядом с ним в кресло, и мы начинали беседу по вопросам, намеченным на этот день. Он знакомил меня с замечаниями, по ранее отданному ему на рецензию параграфу диссертации, и выслушивал мою реакцию на них. Если у меня не возникало вопросов, шли к следующим пунктам. Если же не сразу воспринимал замечание, то начинался диалог с позиций экономической теории и практики. И, конечно, он почти всегда был прав. Этими диалогами он готовил меня к защите на учёном совете, что до меня потом дошло. Я понял, что это добротный метод натаскивания, учения неуча.

Для меня в этих встречах утвердился приятно-неожиданный ритуал: после каждой нашей беседы по диссертации Генрих Абрамыч вместе с женой, Луизой Борисовной, приглашали отобедать с ними, причем так настойчиво, что невозможно было отказаться. Первый раз я крепко сопротивлялся, но в итоге сдался, и это вошло в традицию. Тем самым я неплохо изведал и познал много еврейских блюд и выпечек. Большинство блюд, (первых и вторых) довольно острые, в персидско-еврейском духе. Первый раз мне запомнился куриный суп-лапша с чесноком и зеленью. Непривычный, но мне понравился. Не раз угощали овощными и картофельными супами-пюре с разными восточными специями и обязательно с добавлением чесночного свежеотжатого сока и свежей зелени. Их интересовала жизнь (обычаи, культура, традиции) нашего удмуртского народа и сегодняшние дела в республике. Вот так взаимно мы расширяли кругозор. Хорошая память осталась у меня об этих добрых, умных и гостеприимных людях.

Экзамены по кандидатскому минимуму сдал в срок и хорошо. Эти отвлекающие от работы факторы остались в истории: теперь максимум внимания и усилий – на качественную подготовку диссертации, автореферата по диссертации и обязательной публикации материала в печати по теме диссертации до защиты.

Начался период полностью самостоятельной работы, без отвлекающих ежедневных лекций, семинарских занятий, уроков иностранного и походов на сбор материала. В связи с этим пересмотрен режим самоорганизации на труд и отдых по часам и минутам от подъёма до отбоя. Подъём в 6 ч. 30 минут, зарядка,  туалет, завтрак в буфете столовой, в 8 ч. 30 минут начало занятий. Через каждые 1,5 часа – пятиминутная разминка с гантелями или спуск и подъем по лесенкам до первого этажа и обратно. Обед с 13 до 14 часов, затем небольшая прогулка до Патриаршего пруда, обход вокруг него – это красивый и очень зелёный уголок Москвы. По пруду плавают утки и чёрные лебеди. И – обратно за письменный стол до 19 часов. Ужин в столовой и групповая прогулка в пределах часа или волейбол в спортзале, или катание на коньках на спортплощадке во дворе академии или на Патриарших прудах. Потом снова – за письменный стол до 23 ч. и – отбой.

Один день в неделю – выходной. Знакомство с Москвой и ее окрестностями, как правило, коллективно. Для работы над диссертацией в академии, можно сказать, созданы идеальные условия. По собранным, изученным и прочитанным материалам мне удавалось в день написать в среднем 5–6 страниц печатного текста. Материал печатался в машбюро академии бесплатно до 1500 страниц, т.е. можно было подготовить после замечаний научного руководителя два-три варианта диссертации, автореферат и материал статьи.

Сложностей с публикацией статьи по теме диссертации в академии у аспирантов не было, если написана качественно. Ежегодно все кафедры готовили и издавали сборники со статьями профессоров и аспирантов в московском издательстве «Мысль». Автореферат написать и отпечатать в 100 экземплярах по завершии диссертации тоже не требует много времени.

Замечания, высказанные при обсуждении на заседании кафедры, учтены. 280 страниц диссертации переплетены в трёх экземплярах и вместе с авторефератом переданы 5 марта на кафедру. Назначена дата защиты – 3 июня 1970 г. Книга со статьей подписана в печать 28 января и опубликована 21 марта. Осталось около трёх месяцев тревожного ожидания.

Защита диссертации – это очень памятное событие для каждого человека, если она выполнена своим трудом. Со мной при этом произошёл презабавнейший, но для меня неприятный случай. Примерно за сутки до защиты начал прокручивать в голове свою речь перед членами учёного совета, перед всеми присутствующими: любознательными людьми, друзьями и родственниками. Прокручиваешь многократно, пытаешься угадать возможные вопросы и придумываешь на них ответы. В это время и, особенно, на самой защите, вся энергия, все мысли концентрируются на защите своего трёхлетнего труда. В этот день защищались по графику я и Родыгин. Первым вызвали меня. Сам процесс защиты и ответы на вопросы прошли гладко, без единой заминки. И результат голосования членов учёного совета: без единого чёрного шарика. Я безмерно счастлив. Посидел. Послушал защиту А. Родыгина. Тоже хорошо. Теперь предстояло выступать с благодарственной речью в адрес учёного совета, научного руководителя, Академии, КПСС. Дали слово мне. Вышел на трибуну. Открыл рот, а он не закрывается: мышцы челюсти ушли «отдыхать», отключились. В зале тишина... Я быстро руками взялся за нижнюю челюсть подвигал пару раз вверх-вниз, и речь пошла. И сошел я с трибуны под аплодисменты. Вот такая оказия случилась от нервно-психического перенапряжения последних дней.


2. Заманчивые предложения

Аспирантуру мне удалось завершить успешно. Было приятно услышать из уст ректора Академии академика В.И. Иовчука на заключительном общем выпускном собрании свою фамилию в числе трёх лучших из 22 экономических диссертантов. Два аспирантаэкономиста к защите не были допущены, не успели завершить диссертации. Всего в этот год Академию закончило 168 аспирантов по пяти кафедрам. Неожиданные для меня события произошли при  распределении выпускников на работы. По разнарядке ЦК КПСС Академия с учётом качества, тем диссертаций и предыдущей биографии выпускников предлагает направить их на те или иные союзные, местные партийные или государственные должности. Моя кандидатура была предложена в Госкомитет СССР по печати и книжной торговле на должность зам. Главного редактора Управления по научно-технической литературе. Я дал согласие. Очень интересная работа.

Прошёл собеседования с руководителями управлений, профсоюзными и партийными лидерами комитета: все собеседования завершил и.о. Председателя комитета г. Мартиросян сказал: «Мы вас берём, завтра согласуем с ЦК и после отпуска приступите к работе. Квартиру в Москве получите в течение трех месяцев».

На следующий день нашёл меня наш первый секретарь ОК В.К. Марисов, приехавший в Москву на пленум ЦК КПСС. Он пригласил меня вечером в гостиницу «Москва», где жил, и сказал:

– Ты нам нужен в Республике, у нас мало грамотных национальных кадров.

Я просил его разрешить мне остаться на этой интересной работе на 3–4 года, защитить докторскую диссертацию и вернуться в республику. Докторов наук тогда у нас было мало. Он не согласился. Узнав об этом, в Академии решили предложить меня уже не в госструктуру, а в систему ЦК КПСС – старшим преподавателем на кафедру экономики ВПШ при ЦК КПСС. Заведующим этой кафедры был моим научным руководителем. Прошёл собеседования в парткоме, у проректора по науке, академика С.П. Трапезникова, на кафедре экономики. На следующий день ректор ВПШ Н.С. Митронов заключил собеседование, до этого переговорив с отделом ЦК КПСС, где ему сказали, что активно возражает и просит вернуть в Удмуртию, как национального представителя, первый секретарь обкома В.К. Марисов, член ЦК КПСС. Придется отпустить. Ректор мне это передал, сказав: «Жаль, вы нам подходите. Были недавно нашим слушателем, закончили учебу с отличием, знаете хорошо систему нашей работы изнутри, но без добра ЦК мы не можем вас принять». Пожелал успехов на родине.

В процессе учебы в аспирантуре у меня не было мыслей остаться в Москве, которая как место для постоянного проживания никогда мне не нравилась. Суетный город. Оторванный от природы. Мне нравится приезжать в него на 3–5 дней. Побывать на Красной площади, в Кремле (это я делаю в каждый приезд хоть на несколько минут),  в музеях, театрах,... при этом, никогда не любил рестораны и публику там. Однако, предложения остаться работать заинтересовали, и воспринял их положительно, как возможность быстро защитить докторскую диссертацию. Осталось легкое разочарование, которое вскоре будет развеяло южным солнечным побережьем и морским дыханием, как утренний туман.


3. Сочи. Сталинская дача

Через несколько дней после защиты диссертации с супругой Риммой уехали в дом отдыха «Зеленая роща» в Сочи. Это бывшая Сталинская дача. Расположена рядом со знаменитыми Мацестинскими источниками на побережье Черного моря, довольно высоко на крутом лесистом склоне горы. Машина взбирается к дому отдыха по серпантинной дорожке. А к морю, на пляж, отдыхающие спускаются на лифтах до горизонтального туннеля, который под железной дорогой и автострадами выходит на благоустроенный пляж. Можно и пешком спускаться и подниматься, но долго. Подниматься, особенно в жару, не очень захочешь. В те годы отдыхающих в «Зеленой роще» было меньше 200 человек. Очень уютное, спокойное, утопающее в густой, сочной зелени, место отдыха. Со склона горы сквозь листья деревьев местами видна морская гладь. Поражает красота заката солнца, когда огромный оранжевый диск, прощаясь с отдыхающими, медленно тонет в морской пучине. А затем, на удивление жителей средней равнинной полосы, неожиданно на склоны Кавказских гор накатывает бархатная, густая темнота.  Светлячки в траве и фонарики вдоль дорожек кажутся особенно яркими.

Дача «Зеленая роща» была местом отдыха семьи Сталина и членов политбюро. Она состояла из трех отдельно стоящих двухэтажных корпусов. В одном проживали отдыхающие, в довольно скромных номерах по сравнению с сегодняшними пятизвездочными люксовыми. Нас поселили в комнате Светланы, дочери вождя. Размером 20 кв. м, лоджия – около 12 кв. м, ванная и туалет. У Сталина к этому набору плюс метров 25 квадратных был рабочий кабинет, рядом с его номером – номер жены Аллилуевой. Комната Светланы напротив комнаты отца. В лоджиях у всех деревянные плетенные кресла, плетенные столы и два лежака. Стены и потолки комнат отделаны красным деревом. Столовая расположена на первом этаже в большой комнате. Во втором доме жил обслуживающий персонал, в третьем – служба охраны. Охрана обеспечивалась тремя круговыми постами. Первый круг близко, вокруг основного первого корпуса, два других кольца ниже первого. Ну, а при нашем отдыхе был один гражданский постовой у выездных ворот. В период зимнего отдыха работает большой бассейн, при (Сталине был небольшой круглый бассейн диаметром 10 м) с морской водой. В 70-е годы рядом со Сталинской дачей в доме отдыха построили современный многоэтажный корпус из стекла и бетона, с жилыми комнатами на 460 мест, со всеми сервисными, необходимыми для отдыхающих, объектами: столовой, кино-концертным, танцевально-игровым и спортивным залами; баром, магазинчиком, почтой-телеграфом.

Отпуск с моей Риммулей прошёл в необыкновенно приятном, уютном месте, после напряженных нервных испытаний при подготовке к защите, после одинокой, отшельнической жизни в общежитии и, в то же время, в огромной, шумной, неуютной Москве. Осталось ждать утверждения ученой степени – Высший аттестационной комиссией при министерстве высшего образования СССР. Начинает она работать после летних отпусков и начала учебного года. Ожидание это приятнотомительное, хотя и уверен был в утверждении, тем более, что по рекомендации нашей Академии, я по материалам диссертации написал «Записку-предложение» в ЦК КПСС в связи с подготовкой к 24 съезду партии. В резолюцию съезда был включен целый абзац из моей записки. Это важное признание результатов моего исследования.


4. Сомнительное предложение

По приезде с отпуска на свою любимую малую родину, пошел на следующий день к зав. орготделом обкома И.А. Бердникову за назначением на работу. Тут меня ждал сюрприз. Игорь Аркадьевич сообщил мнение секретариата обкома о направлении меня первым секретарем Игринского райкома партии. Это у меня вызвало, мягко говоря, удивление. Игринский район по-своему, конечно, интересный. Один из крупных в республике, с красивой природой, трудолюбивым народом. Но это, прежде всего, сельскохозяйственный район, плюс нефтедобыча, лесозаготовка и лесопереработка. Естественно, я отказался. Почему? Во-первых, начиная с 16 лет, вся моя биография, связана была с Ижевском и Глазовом, т.е. с промышленными городами; во-вторых, по первому образованию я – инженер-машиностроитель, по второму – экономика и организация промышленности; в-третьих, я работал на самых крупных промышленных предприятиях Ижевска – «Ижмаше» и «Ижстале»; в-четверых – в Ижевском горкоме комсомола и Глазовском горкоме партии. Следовательно, посылать меня в Игринский район можно только учеником к полеводам, животноводам, механизатором и бригадирам, а потом агрономам и зоотехникам. В-пятых, любой председатель колхоза, специалист сельского хозяйства на этой должности будет лучше меня. Все это я спокойно высказал И.А. Бердникову. Он мудрый человек, не перебивая, выслушал меня и сказал: «Ты прав пожалуй, твою позицию доложу В.К. Марисову, будь готов к встрече с ним». Через день пригласили меня к Марисову. В присутствии И.А. Бердникова Марисов встретил меня вопросом: «Бунтуешь?». Я отвечаю: «Нет! Проявляю заботу о более разумной расстановке кадров. Не зря же вы меня учили, что подбор, воспитание и правильная расстановка кадров – основа успешной работы нашей партии на любом участке общественного производства и жизни страны.». В.К. Марисов продолжил: «Неплохо тебя учили». (он со всеми в республике на «ты» обращался). Оценивая это, мы предлагаем тебе поработать вторым секретарем Ижевского горкома партии. Предприятия города ты знаешь, людей знаешь, многие тебя знают. Работа обьемная, сложная. М.Е. Зыков научит, аппарат работников в горкоме опытный». Я поблагодарил за доверие, но попросил пару дней подумать, встретится с М.Е. Зыковым, первым секретарем горкома партии. Идти вторым, не зная его мнения обо мне, я считал некорректным. Понимал: должность очень достойная и серьезная – быть вторым в крупном столичном городе,  с мощной оборонной промышленностью. Однако перед встречей с М.Зыковым зашевелилась у меня мысль: «Сколько же можно? Это же четвертый раз подряд – быть вторым? Был вторым в Ижевском горкоме, и Удмуртском обкоме комсомола, и в Глазовском горкоме партии».

Чисто психологически не хотел снова быть вторым. Пора стать самостоятельным, пусть на меньшем участке, но хозяином. Я этому учился, наблюдал за работой многих лучших руководителей предприятий, районов и городов и был готов отстаивать свою позицию. Или доверят самостоятельную работу, или отпустят работать в один из институтов – в науку. И то, и другое меня устраивало. В обоих  случах видел хорошую перспективу. Я был уверен: Марисов примет первый вариант, иначе он не был бы в лучшем свете перед ЦК, ибо он настоял вернуть меня в Удмуртию на руководящую работу. Встречался я с М.Е. Зыковым. Мы с ним были  знакомы с тех пор, когда я работал в обкоме комсомола, а он – заведующим обкома партии по оборонной промышленности. Он привлекал меня в состав комиссий обкома для проверки подведомственных его отделу предприятий и по работе моей в Глазовском горкоме. Я с ним посоветовался, изложил свои мысли. Он воспринял меня правильно и спросил: «Пошел бы ты первым в один из районов города?». Я сразу сказал: «Да!». Он обещал переговорить с В.К. Марисовым в этот же день. Марисов с просьбой Зыкова согласился. Так, «покапризничав», оказался я первым секретарем Октябрьского райкома партии г. Ижевска.


5. Судьба

Мне повезло в жизни. Судьба дала мне возможность поработать в самом интересном районе республики, где я учился, работал, женился, становился на ноги.

Октябрьский район – центральный в Ижевске, его лицо.

23 сентября на очередном пленуме Октябрьского райкома меня  избрали вторым секретарем и членом бюро, а в декабре на конференции – первым. Многие районные активисты меня неплохо знали по совместной учебе и работе в комсомоле в Ижевском механическом институте, в Ижевском горкоме и обкоме комсомола, да и жил я в Октябрьском районе со школьной скамьи. Теперь мне за короткое время (до отчетно-выборной конференции) нужно было доказать активу района, что их доверие не подведу. Это можно было сделать только трудом и отношением к людям.

Это один из самых крупных по числу жителей и количественному составу членов партии в республике. По числу жителей – крупнее городов Воткинска и Глазова, а членов партии почти в два раза больше, чем в этих городах. Он самый разнообразный по составу предприятий, организаций и потому самый сложный для работы районных руководителей – нужно знать специфику каждой организации и находить к ней нужные ключи, так как одним волевым методом ффекта в руководстве коллективом не добьешься.

Этот район самый интеллектуальный в Удмуртии, работники его предприятий и организаций отличаются уровнем высшего и среднего специального образования. В районе расположено более десяти высших и средних специальных учебных заведений, научноисследовательских и проектных институтов: крупнейший в стране Научно-исследовательский технологический институт «Прогресс», Удмуртгражданпроект, Институт проектирования машиностроительных предприятий, ИжГТУ, медицинская и сельскохозяйственная Академии... В районе работало более половины научных работников, обучалось 65 % студентов республики. В этом районе располагались Обком партии, Верховный Совет, Правительство Удмуртской республики и все министерства, кроме бытового обслуживания Удмуртии. Октябрьский райком партии курировал все промтоварные, продовольственные, плодоовощные торговые предприятия (кроме торгов Гастронома, они в составе своих районов); хлебозаводы и молокозаводы города. На территории этого района – городской парк культуры и отдыха им. Кирова, горсад им. Горького, Удмуртский музыкальнодраматический театр, Удмуртская государственная филармония, главные гостиницы Ижевска, центры культурно-массового отдыха населения. Октябрьский район наиболее благоустроен, при этом бурно продолжал расти, развиваясь во всех направлениях жизнедеятельности. Я понимал, раз В.К. Марисову пришлось отменить своё первоначальное решение направить в Игринский район. Он будет внимательно следить за моими делами. От его «бития» меня могут спасти лишь успехи октябрят, нашей районной парторганизации.

В Игринский район направили В.М. Кочетова, талантливого организатора, только что отлично закончившего ВПШ при ЦК КПСС. Перед этим он работал успешно секретарём по идеологии в Малопургинском районе и заочно закончил лесотехнический институт. Он был доволен этим направлением. В Игринском районе – крупные леспромхозы, лесокомбинат. Виктор Михайлович – заядлый охотник. В районе раздолье для охотников. Есть и хорошее охотничье хозяйство с егерями. Не зря я покапризничал. Игринцы получили достойного лидера. Через несколько лет Игринский район по всем показателям работы среди сельских районов выйдет в передовые в Удмуртии.

Могу отметить, что при моей работе Октябрьский район в течение 11 лет удерживал лидирующие позиции по всем показателям работы. Можно сказать, что мои «капризы» помогли правильно расставить двух молодых руководителей и они не подвели республику.