ВАгошков 1903г Крестьянские свадьбы и духовенство

В.Агошков. 1903г. Крестьянские свадьбы и духовенство.


Крестьянские свадьбы и долг в отношении к ним сельского духовенства.

Осенняя пора является в некотором роде сезоном свадеб нашего крестьянства. Это наблюдается почти повсеместно в России и, в частности, в нашей Орловской епархии. При этом, для возможного сокращения и уменьшения обременительных и часто разорительных затрат на устройство свадеб крестьяне стараются приурочивать их к сельским храмовым праздникам, соединяя таким образом два торжества в одно. Особенно такое стремление среди крестьян начинает развиваться в последнее время по вполне понятной причине. Благосостояние нашего крестьянства из года в год падает, так как сельское хозяйство и другие основные источники жизненных средств постепенно ухудшаются, слабеют и сокращаются.

А так как у крестьян существует установившийся веками своеобразный кодекс общепринятых требований, предъявляемых к брачному торжеству, безъ соблюдения которых свадьба теряет всякую цену в глазах односельчан и вызывает обидные нарекания, то крестьяне для большей экономии в расходах устраивают свои свадьбы преимущественно в сельские храмовые праздники, а также в Господские и Богородичные праздники и в дни святыхъ, чествуемых повсеместно православною Церковью. Поэтому наибольшее количество крестьянских браков падает на период времени с 15 августа, с праздника Успения Пресв. Богородицы, по 14-е ноября, до дня заговенья на Филипповский пост.

= (Дело тут не  только в сельских храмовых праздниках, а главным образом в том, что осень - это пора созревания урожая, плодов, это пора окончания полевых работ, когда появляется у крестьян свободное время. Да и с точки зрения срока беременности: свадьбы в августе- сентябре-октябре предполагают рождение ребёнка на следующий год в мае- июне- июле, то есть летом, когда тепло и есть возможность с наименьшими усилиями ухаживать за грудными детьми, мыть их, стирать на улице пелёнки и распашонки... Август- сентябрь- октябрь - это время и подъёма природной сексуальной энергии, активности, начало нового витка календаря: недаром раньше новый год начинался 1 сентября, а Покров - 1 октября. Естественно, что и храмовые праздники были именно в это время... -В.А.)


Почти в каждом селе получается значительное скопление свадеб, представляющее большое неудобство во многих отношениях. На непривычного посетителя общая картина деревенской жизни в это время способна произвести подавляющее впечатление. Уже при въезде в село слух непривычно поражается звуками песен, гармоник, отдельными пьяными криками и возгласами и общим шумом и гамом.

Скоро начинают попадаться на глаза более осязательные доказательства веселья: то тамъ, то здесь валяются пьяные, растерзанные, часто в неприличном виде поселяне, очевидно, раньше других успевшие наугощаться досыта, с избытком.

Вот почтенный по годам крестьянин, совершенно обессилев от спиртных напитков, нашел себе приют почти среди дороги в грязной луже, из которой нет у него сил выбраться: уснул мертвецким сном, не гнушаясь неожиданным ложем.

Дальше у ворот одного дома стоит, прислонившись и с трудом сохраняя равновесие, молодой парень, без фуражки, в разорванной рубахе, одна нога в сапоге, другая разута. Глаза у него налиты кровью, взор смутноблуждающий, на лице разлита самодовольная, а вернее, бессмысленная улыбка. Его молодые силы еще упорно борются с алкоголем, но исход в этой неравной борьбе уже очевиден: он, какъ и старик, распластается на земле при первой же попытке сойти с места.

А вот идут, нужно думать, два друга-крестьянина, обнявшись, и надтреснутыми фальшивыми голосами тянут заунывную песню, в которой трудно различить, что слышится; то ли тоска и безысходная нужда крестьянская, то ли пьяное бесшабашное веселье. Что же собрало их? Спросите у первого   встречного, и он объяснит вам, что это „свадьбы гуляютъ".

Подойдите к любой толпе, и вы увидите, что почти у каждого дома, где есть свадьба, среди народа стоит стол с неприхотливыми закусками, но с большими водочными бутылями для угощенья гостей. Хлебосольный хозяин считает своим долгом всех ублаготворить: и званых на свадьбу, и даже встречныхъ и проезжих, чтобы все видели, что свадьба справляется „на славу".

Оттого на свадьбе редко можно встретить трезвого человека: взрослые, мужчины, женщины, девушки и парни и даже, наконец, дети добросовестно напиваются. Не напиться на свадьбе до беспамятства считается у крестьян чуть ли не грехомъ. Самое веселье свадебное измеряется количеством выпитой водки и числомъ пьяных. „Ну, и весело было!", говорятъ крестьяне про какую-нибудь свадьбу, „все перепились", или, наоборот: „скучно было, как на похоронахъ, винца мало, почти все трезвые были, хоть приобщаться после, и то в пору!.."
 
Таков укоренившийся веками взгляд наших крестьян на брачный пир. Свадьба – это повальное и поголовное пьянство. Поэтому, у каждого крестьянина при устроении свадьбы, на первом плане стоит забота о том, чтобы запасти возможно больше водки, а съестных припасов и других угощений готовится столько, чтобы достало для закуски. Опытные домохозяева даже сознательно закупают больше водки, с целью соблюсти экономию в пище: если умело сразу и скоро перепоить гостей, то они и есть не будут; „больше выпьютъ, меньше съедятъ", соображают крестьяне.
Уже собираясь на свадебный пир, каждый крестьянин предвкушает удовольствие напиться до бессознания.

Пишущему эти строки пришлось случайно подслушать такой разговор между пьяными участниками одной свадьбы. „Я говорю, – с блаженным и радостным тоном в голосе рассуждал пьяный крестьянин со своим собеседником „еще на свадьбу шел выпивши, а как пришел, кум сажает меня в красный угол, под образа, а я ему говорю: «Кум, ты меня куда ни сажай, я все равно напьюсь, быть мне под столом"... „Так и вышло!" - торжествующе закончил рассказчик «Почти всю свадьбу провалялся под столом: продеру глаза и опять напьюсь!.."

А проваляться пьяным в течение всей свадьбы, это значит провести бессознательно и почти без пищи целую неделю, совершенно вычеркнув ее из своей жизни, так как у наших крестьян принято гулять свадьбу не меньше недели. И крестьяне пьют беспросыпно, подбадривая себя и окружающих своеобразными сентенциями, вроде того, что „не пьютъ на небеси, а на земли – кому не занеси!.."

В начале свадебного пира несколько сохраняется благопристойность, а чемъ дальше разгорается страсть к водке, тем сильнее выступают на сцену чисто животные, а подчас даже зверские инстинкты и наклонности. Среди пьяных свадебников начинаются грубые, площадные шутки, циничные выходки, слышатся нецензурные отдельные фразы, а иногда сплошная грязная брань. Даже самое веселье принимает непозволительный характер: раздаются грязные по содержанию песни и присказки, а пляска сопровождается далеко не двусмысленными телодвижениями, способными смутить даже мужчину. В безнравственных поступках каждый старается перещеголять другого, и все видят в этом даже похвальное ухарство, достойное подражания. Мужчинам в этом нисколько не уступают женщины, а взрослым – подростки.
Еще день несколько сдерживает разгоревшиеся страсти, а ночью теряется совершенно всякий стыд.

Среди пьяных свадебников устанавливается часто чуть не „свальный грех", и это почти на улице и на глазах у всех. Над селом по целым ночам висит в воздухе беспрерывный шум, пьяное пенье, крик, кончающиеся часто скандалами, драками, без чего не обходится почти ни одна свадьба. В больших сельских приходах свадебный разгул принимает иногда, в определенное время, особенно в храмовые праздники, без преувеличения, грандиозные размеры...

Хотя нужно заметить, что скромное веселье является редким светлым исключением из общего порядка. Ясно, что все описанные нами отрицательные стороны в народных свадьбах оказывают крайне вредное, деморализующее действие на общую народную жизнь и отражаются печальными последствиями на нравственности крестьянъ, не говоря уже о материальных, непосильныхъ расходахъ на устройство свадеб. Чтобы досыта угостить всех гостей, крестьянину с среднимъ достатком нужно истратить рублей 100-200, а то и больше.

Одного вина для свадьбы крестьяне покупают по 10-15 ведеръ, и только бедные ограничиваются 5-7 ведрами. О богатых семьях, где расход значительно превышаетъ указанную цифру, мы не станем уже говорить, так как богатство теперь составляет среди крестьян редкость.

Пьяный народ крайне неосторожно обращается с огнем. Часто бывает, что выгорают дотла целые села только потому, что неосторожный подвыпивший свадебник бросил вблизи соломы незатушенную папиросу. Из-за водки лишается семья иногда своего последнего работника и кормильца.

Как мы уже раньше упоминали, в некоторых селах в известные праздники бываетъ от 30 до 50 браков в день. Ясно, что венчанье такого количества свадеб представляет непреодолимое затруднение для приходского священника. Что же приходится делать в этом случае приходскому священнику? Большинство сельских священников поступают так: ко дню венчания свадеб заблаговременно приглашают на помощь трех или четырех соседних товарищей-священников. Порой священники вынуждены бывают венчать в один прием по 3-5 свадеб. Крестьяне невольно теряют уважение к святости брака и привыкают смотреть на него не какъ на церковное таинство, а как на простую обременительную повинность или формальную сделку, которую желательно поскорее отбыть, чтобы потомъ перейти к настоящей свадьбе, т. е. к брачному пиру.

И это нисколько не удивительно: даже само духовенство шутливо относится к такому огульному, если можно такъ выразиться, „оптовому" венчанью. Лучше всего курьезный взгляд на это причта характеризуется следующим замечанием одного о. диакона, которое нам  пришлось слышать лично. На вопрос, как поступаютъ батюшки, когда не достает в церкви венцов для 5-7 одновременно венчаемых браковъ, он  благодушно ответил: „что же, можно на спинах поставить  мелком крестики, все равно по Божьи выйдетъ!"...

Конечно, крестиковъ ни один батюшка не употребит, и в этих словах лишь сказалась игривая натура о. дьякона, но вместе отразилась и горькая правда, изобличившая всю несерьезность взгляда на существующий во многих селах обычай венчать сразу несколько браков. Представьте себе такую картину. С полудня с разных концов села начинают съезжаться к церкви „свадебные поезда" (так зовут в селах вереницу крестьянских повозок, на которых едут все участники известной свадьбы в храм). Каждый такой „поезд", состоящий уже из полупьяных гостей, не считая трезвых жениха и невесты, которые по общепринятому обычаю даже ничего не едят в день брака, бешено несется в облаках пыли, или немилосердно разбрасывая на все стороны грязь, по направлении к церкви.

Кучера неистово хлещут кнутами заморенных работой лошадей, телеги, готовые ежеминутно свалиться от быстрой езды и выбросить седоков, гремят неистово, поддужные колокольчики режут  слух, а из повозок слышится то смех, то крик, то пьяное пение и звуки гармоники. Все это сливается в одну оглушительную какофонию… Вот съехались свадьбы к церкви. „Поезжане" начинают безпорядочно выбираться из повозок. Около храма получается страшная сутолока.

Всюду бестолково снуютъ пьяные сваты и свахи, „дружки" и „подружья". Храм на время принимает такой вид, что словно около него собралась целая ярмарка, или разбито большое цыганское кочевье. Все прибывающие спешат по возможности зайти скорее в церковь, чтобы пораньше других перевенчаться. Тамъ, понятно, царит шум и толкотня. Даже при помощи сельской полиции, которую заблаговременно приглашают к этому времени, трудно бывает установить хотя несколько сносный порядок. Венчанье по необходимости совершается спешно…

Но пастырь Церкви в исполнении своего священного долга по отношению к данному случаю может встретить много непреодолимых препятствий уже по одному  тому, что он не в состоянии единолично совершенно устранить все те причины, которые создают отмеченные нами печальные явления в народной жизни. Вполне недостижимо это уже потому, что для этого потребовалось бы ему совсем переиначить весь социальный, сложившийся веками строй народной жизни.

Дело в том, что основная причина всех неурядиц в народных свадьбах лежит, как мы уже и говорили, отчасти в общеэкономических условиях крестьянской жизни, а главным образомъ, в недостатке просвещения, на чем исключительно зиждется вся народная грубость нравов и общая распущенность. Но в том и другомъ случае дело может быть улучшено не единоличными силами, а только общегосударственною, коллективною деятельностью, что и составляет теперь главную заботу правительства, духовенства и земских деятелей. Однако последнее нисколько не исключает заботы со стороны сельского священника…

Но ведь „и капля пробивает камень", а душа человека – не камень: легче поддается влиянию, лишь бы у священника было доброе стремление достигнуть цели. Если же единоличная деятельность окажется малоуспешной и даже, против ожидания, совсем бесплодной, то каждый священник может создать в помощь себе из лучших и благомыслящих прихожан своего села, так сказать, коллективную силу в виде общества трезвости, основание которых в настоящее время с несомненною пользою практикуется в довольно широких размерах по разным местам России.

Чтобы отвлечь простой народ от грубых удовольствий и развлечений, общества трезвости обыкновенно устраивают религиозно-нравственные чтения, заводят библиотеки-читальни для народа, открывают чайные, столовые, распространяют в народе дешёвые книжки и брошюры, направленные против пьянства и др. народных пороков...
А.  С-инъ.

= Статья, конечно, и написана для того чтобы сказать об обществах трезвости. И о том, что пьянство - это вред и порок. А посему можно и картинок побольше представить о лежащих в лужах мужиков. А что же вместо самогонки? Чайные, столовые, дешёвые брошюры? Автор верно сказал о том, что "основная причина всех неурядиц в народных свадьбах лежит... в общеэкономических условиях крестьянской жизни, а главным образом, в недостатке просвещения..."
 
(С) Текст подготовил в печать - В.И. Агошков, апрель, 2019г.

(С) Текст подготовил в печать - В.И. Агошков, апрель, 2019г.


Рецензии