Паук гл. 13

13
  В Перми жила когда-то сестра отца. Своих детей у неё не было, и они с мужем жили в своё удовольствие. Ещё во время войны она окончила курсы фельдшеров, и работала в госпитале где-то в Ташкенте.  Дед после тяжёлого ранения, умер в госпитале в  Перми. Она потом перебралась в Пермь и вышла там замуж. Только с законом у неё не всё ладилось. Девчонки залетят по глупости, и идут к ней: «Сделай аборт». А она велась. И не всегда удачно. Сама же скорую и вызывала, а те её сдавали с потрохами. И так несколько раз. Так что она отсидела за доброе дело, как злостный рецидивист. Когда братишка по малолетке вляпался, она его к себе увезла, крупно тем подставив. Его могли не посадить, отделался бы штрафом или условным. А тут сбежал. И загремел в шестнадцать в колонию на три года.
   А вот в Перми у него случился роман с девчушкой. Его в колонию, а у неё живот на нос. Родился сын. Но я об этом узнала уже, когда у меня была Олеська. Встретились с тёткой на похоронах отца, она и рассказала.  Но никаких подробностей. Они же меня не признавали. Я предала, - уехала с мамой. Ребята, - а ничего, что мне было три года. Но всё в прошлом.
   В девяностых она ещё и в депутаты выбилась.  И ничего, что проблемы с законом были. А брат пошёл, из одной ходки в другую, и в следующую. Злющим стал, как будто весь мир против него. Они его сами боялись. Я не боялась. Он приехал, у меня уже две девчонки на руках. И чувствовалось, что ко мне тянется. Но его жизненный опыт ничего общего с обычной жизнью не имел. И порой вызывал отвращение. Они не поладили с мужем. И он исчез. А мы переехали. Так и потерялись. Родственников отца, я не знала, как и родственников матери. Так, время от времени виделись. Когда родителей не стало, связь вообще оборвалась.
     Я считала, что брата уже нет. И вот он сюрприз. А я как клуша, вырастила пятерых детей, и всё переживала, как там его сын. Хотя сама с трудом пробиралась, сквозь эти политические и экономические дебри. Вот почему, я ему с первого дня, насчёт сына.
Он уехал и по приезду отзвонился: «Купил квартиру. Устроился на работу в охрану. Видел сына, но издалека. Сильно похож, не отвертишься. Но какой-то не уверенный в себе. Жена им помыкает, унижает, а он батрачит и с детьми возится. У него их двое: мальчик и девочка».
  Понимаю, трудно делать первые шаги на встречу, но приходится.  Под лежачий камень вода не течёт. Мишка переживал не лёгкие времена. Мальчишка не знавший отцовского плеча всегда чувствует себя по жизни не уверенным. А тут работу потерял, - сократили. И кинуться за помощью не к кому. А жена будто радуется его неудачам. Лишний повод пнуть. В один из вечеров, просто выгнала на улицу, как собачонку. Вот в тот момент братишка и подошёл.
  Не стал сразу пугать  своим отцовством. Пригласил переночевать, - зима всё-таки на улице. Там за ужином предложил открыть фирму по установки сигнализации. Мишка, как и дед электриком работал. А у Вовки опыт по сигнализации. Куда деваться? Мишаня и согласился.
  Последующие дни бегали с бумагами, потом подыскивали помещение для конторы. Дали объявления в газеты, установили рекламный щит. Дети у Мишки замечательные, тайком от матери кинулись отцу помогать. Виолетта в офисе на телефон присела, Кирилл как охрана. А Вовчик с сыном по объектам пошёл. За неделю поднялись. От заказав отбоя не было. Но конкуренты не дремали. Крышу подослали, - пресануть. Но тут они маху дали. Менты приехали в документы заглянули, и язык прикусили. Мишка заподозрил неладное.
- «Владимир Семёнович, а чего это вас менты напугались?»
Вовка приоткрыл завесу, но только о том что в горячих точках бывал. Что-то вроде диверсанта. У них челюсть отпала. У меня у самой до сих пор в голове не укладывается. Но с того времени никто больше не появлялся. Зарплату не плохую сделали и фонд обеспечили.
   Жена появилась, домой звать стала. А Мишка заартачился: «Тебе что деньги только нужны. Меня как собаку на улицу, в холода. А теперь миленький. Не вернусь». Его понять можно. Но столько лет жили, думаю простит и вернётся. Восьмого марта всё же подарки своим женщинам сделал, и стол накрыл. Чувствуется, уважать сам себя стал. Пригласил Вовку на торжество, вот там тот и проболтался.
   Мишка воспринял не однозначно. Но быстро перекипел.
- «Где тебя носило, когда мне нужен был?»: только бросил в сердцах.
Вовчик ему: «Понимаю, но нелады с законом получились. Да и было нам по шестнадцать. А потом жизнь закрутила, очнулся шестьдесят». Мишка и тому рад, что нашёлся батя. Не безродный всё же, как все пальцем норовили ткнуть. Так и остался с ним жить. Матери ничего не сказал. Зачем волновать? Ещё сердце не выдержит.
В середине марта все вместе мне звонили по скайпу. Поболтали, познакомились. Я пригласила в гости. А тридцать первого в больницу попала. Вовка приехал первого апреля один.
- «По теплу все вместе приедем. А сейчас нельзя  срываться. Кто-то на работе должен быть». И то верно.
Роды у меня выдались не из лёгких, во первых двойня, во вторых возраст, в третьих сердце. Я хоть и стреляный воробей, но когда боль припекла, поняла что жареным пахнет. Воды отошли дома. Вадим вызвал скорую, и присел около приготовленной сумки: «Ты ничего не бойся, я буду рядом». Медики приехали быстро, Денис был на дежурстве, ему позвонили узнав в какой роддом повезут. И он выехал.
    Вадим поехал со мной, а остальные своим ходом добирались. И в этот раз я рожала как на сцене.  Денис чувствовал, что на последнем дыхание. Близнецы вышли один за другим, держась за руки. И в этот момент моё сердце дало сбой. Я это называю , - зашлось от боли, затрепыхалось и остановилось. Всё поплыло, как в стоп кадре. И я понимала, - если не задышу, то это навсегда. Сделала последние усилия. Денис уже приготовился нанести разряд. И я выдохнула: «Прекрати, это же больно».
- «А ты прекрати умирать»: улыбнулся он. Да, боль для моего сердца, как стоп кран.
    Вадим отмер и вышел. Зять продолжил: «В реанимацию?»
- «Я никуда от детей не пойду».
- «Я так и думал. Так что едим в палату. Тебе здесь делать уже нечего. Прекрасно справилась. Дать подержать детишек?» Я махнула головой,  - соглашаясь. Прикоснулась, заглянула в лица и вернула. Меня обернули в памперс, переложили на каталку и отвезли в палату. Детей занесли следом, они ещё продолжали недовольно попискивать. Помогли перебраться в кровать и укрыли. Дрожь пробивала всё тело. Отходняк. И тут мои ворвались, - белой молчаливой массой. Уставились, будто не веря своим глазам.
Я не выдержала: «И не думайте на мне ставить крест. Выбиралась и не из таких передряг. Моё сердце только на боль так реагирует, но заводится с полпинка». Олеська наклонилась и шепнула: «Мы знаем. Только всё равно боимся тебя потерять. Спасибо, что не сдаёшься». Я ощутила глубинный холод. Они до сих пор не могли отойти от происшествия в род.зале.
- «Ребятки, простите, что напугала. Но вы от меня так просто не отделаетесь».
Вадим стоял перед кроватью на коленях теребил мою руку, прижимал к лицу, и молча целовал. Вовка неуверенно подошёл, когда  появилось свободное место: «Вот и подарочек на день рождение. Сестрёнка, а ты умеешь удивлять. Я такого фокуса ещё не видел. Научишь?»
- «Это годы тренировок. Три клинических смерти. Лучше и не пытаться». Денис, попросил освободить палату. И они вышли.
 Привезли кардиограф. По всему телу установили датчики. Денис замер около экрана.
- «Ничего не понимаю. Будто мне всё в род.зале привиделось. Никаких проблем».
- «А это со мной часто случается. Если не свидетель, говорят, - придумываю. Я же писатель».
- «Ну, тогда всё по плану, только если что почувствуешь, не забудь предупредить».
- «Обязательно». Он ещё раз прощупал пульс, посчитал.  Пожал плечами и вышел.
У меня действительно так бывает часто, но я не сказала, что отходники идут не сразу. Организм, как бы включается на полную мощность, а затем устаёт и начинает захлёбываться. Всё ещё аукнется, но уже дома. Но там у меня есть река, роща, мой дом, и моя семья. Это всё ради чего жила, и преодолевала трудности, а теперь у меня есть малыши, которым я нужна как воздух. Так что всё будет хорошо. Я живу, потому что нужна.
   Из роддома забирали потешно.  Несколько лимузинов, толпа народа. Егор с пацанами при полном параде, инструменты в руки и айда. Фотограф на заказ. Из всех окон роженицы по высовывались. Когда такое ещё увидишь? А мы стенка на стенку вперетанцовачке. У врачей праздник, - торт в два этаже, корзина фруктов, Шампанское, вино красное, вино белое.
    Дома народу как на Новый год. Я присела: «Ребята, ну вы даёте».
Вадим шепнул на ушко: «Я ничего не смог поделать. Это стихийный праздник. Они переживали, и теперь очень рады благополучному исходу».
Я вздохнула. Но это был вздох облегчения. Напряжение, начинало отступать. Теперь надо следить за собой в оба. Может случиться сбой в организме. Но это уже не страшно.
 Гости ушли быстро. Мы поднялись ко мне. Я покормила детей и положила в кроватки. Вадим всё это время сидел на кровати, наблюдая за происходящим. Потом помог лечь завернул в плед и прилёг рядом. Он был счастлив.