Соул Soul

памяти Франца Кафки
Колокольчиками-огоньками звенели привязанные на нитях души. Разве что глухой да слепой безбожник не мог их ни слышать, ни видеть. Они росли, как цветы на стеблях, раскачиваемые волнами восходящего воздуха. Одни колыхались на коротких черенках, бутоны их цветов были маленькие и тусклые, другие пылали ярким свечением огромных распустившихся чаш цветов на длинных, упирающихся в небесный купол стеблях. Выросшие до гигантских размеров цветы, отрывались от побегов, держащих их, и возносились в эмпирей с невероятной лёгкостью и радостью, наполняя эфир смехом. Они хохотали звонко, задорно, весело, непринуждённо, неудержимо, заразительно, сливаясь в единый хор многоголосья.
Соул очнулась ото сна, содрогаясь в конвульсиях гомерического смеха. «Надо же такому присниться! Чепуха какая-то!», – подумала она.
Женщине было некогда вдаваться в подробности размышлений приснившегося ей каламбура. Она спешила на работу.
Соул, уже не молодая дама, заведовала одной общественной организацией, и статус требовал от неё соответствия: причёска, лёгкий макияж, элегантный наряд являлись её неотъемлемыми атрибутами. Сидя перед зеркалом, женщина потянула руку к шкатулке, в которой хранила свои сбережения. Открыв её, застыла в изумлении – шкатулка была пуста! «Неужели дочь взяла деньги? А ведь я хотела купить себе сапоги!» – мысленно сокрушалась Соул.
Вдруг она увидела мелькнувшую в зеркале тень. Женщина, инстинктивно вздрогнув, обернулась. Перед ней стояла девушка-тень. Она была прозрачной и в тоже время чёрной. Соул, оторопев, смотрела сквозь незнакомку, как через стеклянную призму, на картину, висевшую на стене и приобретшую вдруг искаженно-растянутую форму. Расчёска выпала из рук женщины, губы задёргались. Девушка-тень подошла вплотную к Соул. По спине женщины побежал холодок страха.
– Не надо меня бояться. Я твоя подруга,– с уверенной интонацией в голосе заявила тень.
Женщина смотрела, не моргая, не веря в реальность происходящего. «Нужно прилечь. Что-то мне нездоровится», – подумала она.
– Конечно, давай приляжем, – сказала девушка-тень.
«Она читает мои мысли! Попробую успокоиться и не о чём не думать, и это наваждение исчезнет!», – размышляла Соул.
Она перебралась на диван, откинулась на его спинку и закрыла глаза. Так женщина медитировала минут десять, стараясь ни о чём не думать. «Пора идти, опоздаю на работу! Сегодня важный день – концерт-конкурс!» – решилась Соул открыть глаза.
К великому её разочарованию девушка-тень не исчезла, а тихонько сидела рядом на диване в ожидании.
– Тебе сегодня лучше остаться дома, – сказала тень.
«Вот злодейка, прицепилась», – мысленно возмутилась Соул.
В слух же она пробормотала едва слышно, подавленная тем, что вынуждена говорить с тенью:
– Я не сошла с ума, но почему-то тебя вижу. Ты кто?
– Я твоя Смерть, – невозмутимо ответила девушка-тень.
– Всё, хватит! – твёрдо воскликнула Соул, набрасывая на плечи кардиган и собираясь выходить из дому.
Женщина ещё раз зачем-то заглянула в шкатулку, где лежали её сбережения, как она выражалась «на смерть», подспудно надеясь, что деньги окажутся на месте, а эта незваная гостья исчезнет. Денег не было, и девушка-смерть не исчезла. На улице, и в общественном транспорте, и на работе никто, кроме Соул, не видел девушку-смерть. Смерть же неустанно следовала за ней по пятам.
– Ну, уйди же ты, уйди, окоянная! – негодовала женщина, – не мешай работать!
Но Смерть не отступала. Вот Соул вручает грамоты победителям, косясь одним глазом на Смерть, стоящую рядом. Вот Соул преподносят букет, а Смерть нависает над нею, пытаясь вдохнуть аромат цветов в свою безжизненную тень.
– Конкурс прошёл, все довольны. Нам пора уходить. Я и так к тебе снисходительна! – произнесла Смерть и взяла Соул за руку.
В тот же миг сердце женщины встрепенулось, словно пойманная в силки птица, и остановилось. Она медленно осела по стенке…
Гроб с телом усопшей опустили в могилу и засыпали землёй.
Душа Соул, зажатая тисками бренного тела и нарядных одежд, пыталась выбраться наружу.
«И зачем я собирала деньги на погребальные наряды?»;
«Они только мешают пробиться ростку моей души!»;
«Вот, наткнулась на пуговицу!» – металась душа.
«А сапоги так и не успела купить!»;
«Не может быть, чтобы дочка взяла деньги?»;
«Да бог с ними с сапогами, забыть их надо!» – терзалась муками душа.
«Как здесь темно и тихо»;
«А может быть, я оглохла, поэтому ничего не слышу?»;
«Неужели я осталась совершенно одна?» – изнывала душа в отчаянии.
Вдруг она услышала стук-топот, словно табун лошадей мечется по полю, отбивая чечётку копытами. «Та-та-та-та-та-та-та!», неслось со всех сторон. «Что это?» – подумала душа Соул и тут же во что-то упёрлась, принявшись с яростью биться и стучать, вливаясь в общий хор топота.
«Тяжко, тяжко, непомерно тяжко!»;
«Гнетёт! Давит! Что же это так давит!» – изнывала измотанная душа.
И, о чудо! Она увидела маленький лучик света и потянулась к нему. Крохотный расточек души Соул, пробив толщи могильной земли и собственных грехов, вырвался наружу!
Рядом звенели колокольчиками-огоньками привязанные на нитях души. Разве что глухой да слепой безбожник не мог их ни слышать, ни видеть. Они росли как цветы на стеблях, раскачиваемые волнами восходящего воздуха. Одни колыхались на коротких черенках, бутоны их цветов были маленькие и тусклые, другие пылали ярким свечением огромных распустившихся чаш цветов на длинных, упирающихся в небесный купол стеблях. Выросшие до гигантских размеров цветы, отрывались от побегов, держащих их, и возносились в эмпирей с невероятной лёгкостью и радостью.
Душа Соул устремилась вверх, раскрывая бутон в огромный цветок. Оторвавшись от стебля, радостная, счастливая, лёгкая, как пушинка, возносилась она всё выше и выше. Её взору представился распластанный крошечный мир, словно макет в миниатюре. Она видела кладбище, город рядом с ним, улицы, дома. «Вот моё жилище, туалетный столик, зеркало, шкатулка», – удивлялась душа Соул.
Перед столиком сидела молодая женщина в красном платье с чёрной повязкой на голове. На столик упала капля-слеза. Женщина машинально открыла шкатулку и, убедившись, что она пуста, тихонечко отодвинула её мизинчиком…
И тут душа Соул вспомнила, что её тело ещё при жизни, переложило деньги со шкатулки в другое место! Как же душе стало смешно!
«Голова моя садовая!» – рассмеялась душа. Она хохотала всё громче и громче, вливаясь в общий хор смеха, в котором ей был слышен и понятен голос каждой души, смеющейся над своей прежней земной жизнью, казавшейся теперь никчёмной мышиной вознёй.
Душа Соул отдалялась от мирской суеты, а следом за ней, выкручивая финты по спирали, летели не купленные ею сапоги…