Свет и тени-3

После прохождения практики в колхозе,начался отчёт за неё в училище по билетам на технике.
Мне досталась заводка мотора дизеля с пускача, который заводился рывком жгута фиксирующего в ячейке колёсика. Так получилось в присутствии областной комиссии, пускач взревел и остановился, я повернул колёсико, выводя фиксатор узла на обозрение, как он снова взревел и с моей ладони потекла кровь.
Я перевёл заводку на основной двигатель, совершив заученные движения, сел за рычаги, проехал необходимое расстояние с поворотами, подъехал, как положено и заглушил двигатель.
"Свободен, молодец",- сказал мастер, а сам приблизился ко мне и прошептал: "Быстро в санчасть". В санчасти училища дали дыхнуть нашатырь и срезали ноготь.
Никто, кроме мастера, в т. ч. и из комиссии, ничего не заметил, позднее мастер рассказал мне, что произошло, вины моей не было, но надо быть осторожней с выводом пускового колеса, помня, что готовая смесь в камере может взорваться от любой искры, что произошло в этом случае. Всё это откладывалось в памяти и рассматривалось только с позитивной стороны, как приобретённый опыт.
Заканчивался процесс обучения, одни записались на освоение целины, другие пытались устроиться поближе к дому. Вкрадывалась мысль, не махнуть ли на целину, там гарантирована новая техника. Хотя к нам на съёмную квартиру заехал бывший  выпускник этого училища  и квартиросъёмщик, уехавший в числе первых на целину со своей второй половиной. Технику действительно осваивали новую, много было нестыковок, в основном была молодёжь разной квалификации, у одних всё было лучше, у других с проблемами. Приезжали в чистое поле, распахивали, сеяли, обживались, строили, он потерял там ногу по стечению обстоятельств. Не помню, что он рассказывал о дальнейших планах, но было ясно, молодёжный порыв был сумасшедшим. Несмотря на срывы в организации на местах урожай был великолепным, но из-за отсутствия хлебных хранилищ зерно в гуртах горело и гнило. Многие молодые вспоминали свои хозяйства и жалели, что в обход мнений своего руководства, с помощью комсомольских путёвок покинули свои деревни. Правы были Маленков с Молотовым, что эту прибавку можно было получить, насытив техникой и удобрениями уже существующую колхозно-совхозную отрасль, были бы и кадры и обеспечена сохранность новой техники. Ещё и вред, нанесённый распаханному малому слою целины, почти полностью унесённому к океанским просторам и лишившего пастбищ  поголовье овец и выгонов крупнорогатого скота. Куда ни кинь, кругом не орёл, а решка. Помню, к т. Саше Банновой на лето приехали две девочки из Кишинёва, как оказалось, что это дочери родственника Банновых, Ивана Леща. Прозвище ему дали его сверстники то ли за пышность, представительность или выживаемость. Однажды наш сосед видел Ивана в Тамале на вокзале, окликнул его, но он даже не среагировал. Позднее, он приехав на родину и в разговоре с мамой поделился своей драмой. В пятидесятом он приезжал сюда на машине и с охраной, работая в Кишинёвском обкоме партии, а после двадцатого съезда подвергся хрущёвским гонениям, друзья порекомендовали ему лучший выход из данной ситуации, ехать на целину и устраиваться на работу прицепщиком. Так он и сделал, вот тогда- то и видел его наш сосед, но ситуация не позволяла откровенной встрече. В вновь организованном совхозе директор отговаривал его от этой задумки, но работу предоставил, а через месяц он возглавил бригаду. И такие люди тоже работали на целине, от этой мысли мы вовремя отказались и нас с Толей Никуловым направили в Пачелмский совхоз, куда мы не поехали по вполне обоснованным причинам и были переведены в Волче-Вражскую М.Т.С., ближе к дому.

Мальчишкой, загорал я под лучами солнца,
Гусей на поле пас, оберегая птицу,
Соседнего гусёнка стащила от болотца,
Крест на работу наложила рыжая лисица.

Пахал в семнадцать, сидя у оконца,
За рычагами трактора на гусеницах,
Жара в кабине, семьдесят под солнцем,
Машина, НАТИ, в округе, те же лица.

В марте 57-го года приступили к ремонту списанного трактора НАТИ.
МТС располагался в здании бывшей церкви, на первом этаже много испытательных стендов, начиная от двигателей до испытаний ходовой. Наша машина оказалась самой старой в хозяйстве.
Перегоняли трактора через мост по одному, на противоположную сторону и сразу направляли на полевой стан в бригаду. Времени на раздумья не было, началось боронование. Мы успели прочувствовать вес чугунного картера, замены прокладок, подшипников, расточку коленчатого вала; за весну прощупали все основные узлы машины.
Объезжая работу техники на полях к нам тихо подъехала машина депутата ВС, директора МТС Кочмаржика, где мы с Анатолием без рубашек, чумазые проворачивали коленчатый вал для выяснения причины остановки двигателя.
Это молодая смена представил нас бригадир, Роман Васильевич Труханкин: "Не волнуйтесь ребята, Михаил Андреевич, наш директор",- и стал что-то объяснять ему, показывая бороны и плуги, всё в ласкательном тоне.
На дизель-дизелёк, на НАТИ-натёк и так весь день по всему периметру, к нему все привыкли и другого не ждали. Уходя по загону вниз под гору- полетел задний мост, подъехав к меже, мы разобрали его на запчасти, укладывая их вдоль дорожки.
Палило солнце, сзади голос: "Вы что здесь, чибрики печёте". Это была мать Анатолия."Точно, мамаша, как же ты разыскала нас в этом лесу"?. "Хорош лес, тенёчек под гусеницей ищите, вот я вам принесла перекусить, пошутили, а теперь к столу",- сказала т. Маня, раскладывая продукты на расстеленное полотнище.
К лету работа трактора стала стабильной. По графикам ко времени пере смен, до предполагаемого места добирались на своих велосипедах. Так подъезжаю на пере смену пятидневки, поравнявшись с комбайном, где вместо подбора и обмолота волков они сдвигались под ходовую приёмника валков.
Под прицепом оказалась большая куча соломы, что приподняло передок комбайна и задний мост НАТИ, мотор глох и издавал последние звуки. От судорожной тряски трактора, придерживаясь за дверцу кабины на крыло вышел Толя и заглушил мотор. Я знал причину недосыпания Анатолия, хотя эту тему мы не затрагивали.
Мою причину недосыпания он узнал на наших проводах в Армию, когда пришла его двоюродная сестра и моя подруга Тамара Иполитова,не много подвыпив, жаловалась своей тёте: "Почему он на меня не смотрит".
Мы к тому времени рассорились, как впоследствии оказалось -навсегда. Она мне нравилась, казалось, это было взаимно. Тётя Маня высказала упрёк в адрес своей племянницы за её бездумный поступок с подарком от старшей сестры:
"Югославские туфли с каблуком,8 см, без раздумья,- на порог под топор и каждый каблук-пополам, все нарекания за бездумную проделку в свой адрес упорно отметала, не хотела казаться выше тебя",- подчеркнула т Маня.
В октябре 57-го мне выпала честь совершить поездку в Ленинград с т Зиной, маминой сестрой и приезжим к Логиной Тане двоюродным братом, из Москвы, Александром. По прибытию в Москву впервые услышал торжественный голос диктора, когда подъезжали к столице нашей Родины,  Москве. Слышал много раз о Москве, но так впервые, собственно и поездка на поезде на такое расстояние- впервые.

Москва, красивая столица,
Она, величие  державы,
Спектр  России, её птица,
От меча щит и кинжала.

В кругу высоток и церквей,
Мостов, соборов и дозоров,
Дорог, бескрайних площадей,
Огней вечерних и узоров.

Град беспощадных испытаний,
Родитель беспокойных душ,
Властитель будничных метаний,
Служитель  океанов,  суш.

Источник праведных воззваний,
Певец продуманных мелодий,
Творец законов  и познаний,
Смотритель  версий и пародий.

Носитель воинских сражений,
Свидетель памятных времён,
Торжеств, побед и поражений,
Ларец поверженных знамён.

Глава провинций и селений,
Работ, осевших в перестройку,
Центр беспощадных повелений,
Крыло, устроившее  кройку.

Москва, красивая столица,
Она, величие державы,
Полёт  России, её птица,
От меча щит и кинжала.

Выйдя на перрон Павелецкого, Александр тут же договорился с таксистом, и мы уже  ехали по историческим местам города, про которые с  большим удовольствием рассказывал наш сопровождающий москвич. Проезжаем мимо собора Василия Блаженного, и я почувствовал, что нахожусь в сказке. Всё как на картинке, снижена скорость и всё перед твоими глазами, а тут проплывает памятник Минину,- Пожарскому, Красная площадь, Мавзолей Ленина-Сталина, кремлёвская стена. Петляя по городу, выехали на какой-то проспект и оказались в старинном подъезде с просторным лифтом и металлическими решётками у перил лестницы.
Открывая массивную дверь, хозяин, протягивая руку, приглашал нас пройти вперёд. Впечатлил разложенный на полу ковёр и большой приёмник, который тут же был включен, и заиграла музыка. Быстро пролетели четыре часа, отделяющие наш приезд от отъезда. Снова такси, снова вокзал и отъезд уже в Ленинград. На московском вокзале нас встречал мой брат Володя. Оказавшись у его подъезда, брат вытащил из багажника такси чемодан тёти Зины, и мы отправились на второй этаж их дома.
В двух комнатной квартире была комната его семьи метров 15 и напротив комната, где проживало два хозяина,  молодая пара с братом мужа и через ширму проживала их родственница. Через неделю домой уехала тётя Зина, а я остался на целый месяц. Я пешком исколесил весь город, Жена брата коренная ленинградка, признавалась, что во многих местах, про которые я говорил после их посещения, она там не была.
Петропавловская Крепость, Исаакиевский Собор с маятником Фуко, Эрмитаж и Смольный, где, на удивление хозяев я вошёл в кабинет Ленина. Только потом , меня дружески отправили в музей, где его кабинет находится в полном соответствии с оригиналом. Удивившись: Где же охрана? Марсово поле и Охтинское кладбище, мосты и памятники царям. Аврора и шалаш в розливе. Гулянье с Марой, Володиной женой по набережной Невы под её чтение стихов Пушкина об этих местах. Присоединялся к экскурсиям и слушал вещи, про которые в учебниках не пишут.

На Петропавловском соборе,
       по окончанию работ,
Уже сегмент лесов разобран,
Со шпиля ветром ангел  сорван,
НЕ подвижный,  с  позолот.

Умелец  русский, на клич столичный
Как верхолаз, спас  от забот,
С  канатом, ангела  поставил лично ,
Отказавшись, от царских квот.

Адмиралтейство, дворец Дружбы,
Дворец Юсупова, храм на Крови,
Собор Казанский, времён всех-служба,
Исаакиевский собор, её благословил.

Скульптурами царей увековечен  спор.
Теперь снят маятник Фуко,
Служба продолжается с тех пор,
Всегда бывает здесь всем легко.

В соборе, сотворённая в натуре,
Изваянье, - Монферран  в скульптуре,
Все марки мраморов  в одной фигуре,
Использованные здесь, в  архитектуре.

Кладбище, на  Васильевской  стороне,
Одухотворенье,  православья пламя, 
Часовня Ксении Блаженной,Божий дар стране,
И веры   возрождённой, знамя.

Восставший с пепла  Петродворец,
Самсона, главная  скульптура,
Фонтанов позолот ларец,
Геометрий  тайн-  архитектура.

По Питеру и набережным мчались,
Всадник Медный . блеск  цветов,
Разметки с зебрами на скорости венчались,
Купола соборов  с арками мостов.

Красавцами встают мосты  со стороны Невы,
На балках, с фонарями и  в торосах,
Петра -Павла мост  деревянный,  со старины,
Ещё, подвешенный, на двух опорах и железных тросах.

Иногда, бывали дни, когда мы подружившись с младшим братом соседа, Витей Ивановым, рассказывали про свои воспоминания. Как оказалось, мы были одногодки. Воссоединился со старшим братом всего два года назад. Он вывезенный дорогой жизни на большую землю во время блокады, кое-что помнил и в своих размышлениях приходил к выводу, что с братом они не родные.
Опознал брат его по какой-то ямочке на лице. Но это было, когда в детдоме он уже получил специальность, электросварщика, и работал на стройке. Теперь он снова работает на стройке, но зарплату полностью отдаёт в семью. Ему купили аккордеон, но всё это лишь усилило сомнения. Я понимал, что с его воспоминаниями надо быть очень осторожным и мои подсказки ни к чему.

Из малолетства  помню мало,
Этаж, окно и циферблат,
С её  наказом, свою маму,
Сирену, город Ленинград.

Годов мне было больше трёх,
Салазки за пайком, упрямо,
Стрелки  сверху к низу прямо.
По стрелкам, -мамина любовь.

Напротив стрелки, мамы нет,
Большая,- к низу подступала,
Пайки не было , пропал пакет,
Тянулся к стрелке, роста мало.

Теперь в семье, но не своей,
Пальцем  тронул,-не осилил,
Упал в бреду, иссякли силы,
Дорога жизни, всё скорей.

Разговор откладываю до армии, демобилизуюсь, сюда не вернусь.
Побывав в Ленинграде в первый раз я понял  возможности Володи, при его старании помочь  в чём-то мне, было не просто. Сам с семьёй - в коммуналке, по выходным  едут в Лисий Нос, к тёще. При всём старании что-то мне показать и куда-то нам сходить вместе, у него физически не хватало времени. Приходилось мне рассказывать о своих посещениях мест, до которых он ещё не успел добраться. Всё внимание уделялось работе и на это были причины. Молодой специалист,- утверждение своего авторитета, тем более у него всё получалось, в тридцать с лишним - без обучения в аспирантуре, только по опубликованным статьям и авторство работ- присвоена степень кандидата технических наук. При моём  трудоустройстве учеником токаря в Саратове без какой-либо просьбы, он высылал мне все три месяца по пять рублей и просил,- не курить. Маме он до её смерти ( до 85г.) высылал определённую сумму без упоминания об этом кому-либо. Не без его влияния Шура и Саша Норкины обосновались в Киришах после их службы в Мурманске, как никак  ближе друг другу. Их дети Сергей и Ольга, оба закончили в Питере институты. К восьми десятилетию Володи на известную музыку я написал слова и вместе с сёстрами мы записали её на видео и отправили ему.

Все с желаньем большим, в день рождения,
Горячо поздравляем  тебя,
В этот вечер,  его проведение,
Пропоём о тебе,  мы любя.

Путешествуя,  в школы общения,
В миг- страницу,  ты знал наизусть,
В долгожданных твоих сообщениях,
Узнавали мы радость и грусть.

Ты не думай, что мы не старательны,
Школу среднюю  вспомним твою,
В годы грозные – дух, созидательность,
Ты  в селе,  был  в войну,  как в бою.

В сенокос,- нарезались деляночки,
На косцов был большой,  тогда спрос,
С тобой вместе справлялись  с поляночкой,
И косец,  ты у нас  был хорош.

Все  сушили траву без поблажек,
Сено в кОпну  и метка при ней,
С мамой вместе,  Вы были в упряжке,
Воз в тачанке, Вы вместо коней.

На разгрузке,  студентом   работая,
Неизвестность, нас чуть не скосила,
Перепутал  хозяин  с  заботою,
Лишь  письмо от тебя дало силы.

Добрый дед своих внучек и внуков,
И отец своих взрослых детей,
Юбиляр свадьбы золота  звуков,
Юбиляр для родни и гостей.

Мы желаем здоровья и радости,
И в семье всем дружить; не болеть,
Лет до ста быть весёлым и в сладости,
Ну, а дальше,  потом,-  посмотреть.

 У его сына Юрия, своё отношение к жизни, у Андрея своё, семья, свои заботы, двое сыновей, оба с высшим образованием, но пути семей братьев разные. Юрий- в Финляндии, Андрей с женой и тоже двумя сыновьями,- в Ленинграде, теперь Питере. Юрию больше везло, и свою  молодость продлевал по своему желанию, больше требовал к себе внимания и естественно, расхода родительских нервов,ещё с холостяцкой поры, стирая грань родственного чувства, обязанности и своего удовлетворения. Андрей,- противоположность, пережив искажение чувствительности своего брата, при психологической поддержке своей жены Наташи обозначил свой жизненный остов преданного сына, сделав всё от него зависящее, для родителей до самой их смерти.
 Конечно, видят это всё не только люди со стороны, но что самое важное, его дети.

По возвращению из Ленинграда мы снова основное время проводили с Толяном.
В назначенный день явки в военкомат с вещами морально всё было готово. С утра, после всех кухонных дел у мамы вёдра из под воды оказались пустыми. Всего два места куда можно пойти за питьевой водой-бухин колодец и речка. Зимнее предпочтение-речка. Два ведра и в прорубь. На обратной дороге встретилась знакомая, вёдра пришлось поставить на снег и поговорив, тепло распрощались. Дома воду ждали и я залпом оба ведра поставил на тумбочку-стол. Отойдя всего на шаг, как  оба ведра одновременно кувыркнулись со стола, заливая водой пол перед выходной дверью. Это был знак, в такой день и вмиг. Но какой? Вечером состоялись проводы, но уже из дома  Никуловых.
Так уж получилось,проведя вечер с родными, в военкомат мы отправились на одной подводе.
В военкомате наши пути разошлись. С попавшим в мою команду, знакомым по училищу,  Атясовым Равилем, снова на подводе, мы отправились в Пензу через его село Кутеевку. К вечеру у них за столом меня угощали кониной, потом заходили в отгороженный, затемнённый уголок, где не обращая на нас внимания его дед продолжал кланяться в пол, читая молитву. Сначала всё казалось удивительным, но я вспомнил, что мама, так же вставая на колени,всю войну молилась каждое утро. Вечером Равиль знакомил меня с татарскими танцами в одном из соседних домов. Из Каменки, добравшись до обл.военкомата, к нам в помещение вошёл чем-то знакомый сержант и зачитал список в котором оказались мы с Равилем. Расспрашивая его, как, что, куда, я узнал в нём десятиклассника нашей школы, Диму Горшкова. Видя его переживания за нашу доставку в часть, признаваться в этом не стал. Встреча с начальством,баня,примерки обмундирования и твоё расположение здесь. Мой первый командир отделения мл. сержант Терехов Юрий, его товарищ мл. сержант Кажурин Михаил с первого дня оказался моим врагом. Открыто возмущался нашим сближением с Тереховым. Первый удар нанёс через стенгазету.
От нашего отделения мы с сослуживцем Р. Латыповым вошли в редколлегию роты.Я отвечал за тексты, Латыпов,- художник. Мы с ним промочили ноги и на мат части схитрили, высушив портянки на горячей батарее. Всё удалось, никто ничего не видел, но вдруг, выпустили стенгазету, где я на батарее просушивал свои портянки.
Было не понятно, ради чего всё сделали скрытно, текст должен писать я и должен знать об этом. Я поделился подстроенной шуткой с Юрой, но не как с командиром,- по дружески.
На следующий день после урока меня откровенно задерживает Кажурин и глядя в глаза, спрашивает: "Кто ты есть!" Я отодвинул его руку и не задумываясь ответил: "Тракторист". Это ещё больше разозлило Михаила, он обеими руками придавил меня к стенке.
Дверь была намеренно прикрыта, и ждать помощи не было смысла. Тогда я тоже оттолкнул его от себя и выбежал из класса. Был шум. На следующий день командир роты за этот инцидент объявил мне два наряда вне очереди.Отбывал наказание на дежурстве в свинарнике, где со дня на день свиноматка должна принести приплод.
На дежурстве, нам с напарником провели глубокий инструктаж по проведению наблюдения за данной свиноматкой, предстоящей ночью. Моим напарником оказался Равиль Латыпов. После проведения инструктажа, Латыпов переживал, физически не мог подойти к свинье и считал свой очередной наряд, заслуженным наказанием.
Ближе к ночи Равиль потерял самообладание, его колотило, он просил меня заснуть, а сам готов взять на себя все заботы, кроме дел со свиноматкой. Равиль переживал, и если что, он крикнет мне, а я шутил на антресолях, в полудрёме, говорил, что героиня наша будет спать, ночь долгая без сна, инструкция была в полночь, Равиль измучился вдвойне.
К утру услышал я истошный крик, Равиль в истерике, а свиноматка в клетке, хрюкая, лежала, и, напрягаясь, с тяжестью дышала, вытягиваясь в миг, по очереди отсаживал я поросят, тринадцатого мёртвого она рожала.
А к девяти утра дежурному по части доложили, в дверях нас встретил замполит, наш капитан, а на линейке он сказал: "В эту ночь вы благодарность заслужили",- свинья, как бумеранг, Равиль воскликнул: "Ты, извини, не смог Кажурину противостоять, пойми меня, сюда пришла моя расплата!"
Будучи в госпитале, в общей палате, где солдаты своё пребывание украшали откровенными прожектами, пересыпая их разнообразными анекдотами. Зачастую мимо проходил лет пятидесяти человек с одноместной палаты с доброй загадочной улыбкой, выходил во дворовый при госпитале парк и садился на скамеечку и что-то думал. Он часто часами просиживал один и к нему редко кто подсаживался.
Так получилось, что на скамеечке я оказался рядом с ним. После его расспросов он стал рассказывать про военные годы, Берлин, про футбольную команду, которую из Москвы доставил на самолёте Василий Сталин.
Как командование их части раздобыло спортивный автомобиль и в этот же вечер, узнав об этом, к ним приехал генерал Сталин с мыслью увидеть и как говорили отобрать, у них этот трофей.
"Штаб по своим каналам был предупреждён и как не старался Василий со своими помощниками этот трофей не нашли", -улыбнулся генерал. "Выходит, что командование боялось Василия Сталина?"- спросил я.
"Конечно, нет, он никогда не кичился своим происхождением; деловой, прямой, увлечённый, не мстительный, но нам казалось, по пустякам ни с кем лучше не связываться. Футбол, хоккей, его детище, которые он пестовал всеми доступными средствами".

Команды- шеф, Василий Сталин,
Бобёр в обводке, был хитёр,
Приём, бросок , удар, как сталью,
В любой команде, он монтёр.

Команда с клюшками в 50-ом,
Летела к матчу на Урал,
Бобров проспал, как виноватый,
Себя от смерти он украл

Василий Сталин , лётчик, сокол,
Он и в футболе, как пилот,
Генерал, спорт поднял с бока,
Благословил спорт на полёт.

Он меценат спортивный, первый,
Страны героев, бед, чудес,
А с ним расправились стервы,
Он был мужик, герой, повес.

Похоронив, страна вождя
Сын правды очень добивался,
Как сон, трагедией сбывался,
План обвинений, громоздя.

Всё отобрав, уволив, обвинили,
В растратах на футбол, хоккей,
В централ с интригой посадили,
Орёл он, не отступник, не лакей.

"Это, пожалуй, правда, что он не отступник, не лакей, действительно, кроме непосредственной работы, очень увлечённый и много сделавший для футбола и хоккея. За что незаслуженно его обвинили, и он отлучённый от работы, изолированный от общества, расплатился своей жизнью"-заключил генерал.
Смерть его отца была тяжелейшей утратой прежде для него, для будущего страны, особенно в международном секторе, но стало понятно, к этому готовились разные группировки по разному.
Одни готовы были следовать указаниям 19 съезда ВКП(б), планомерно произвести ряд с\хозяйственных реформ по поднятию жизненного уровня села, другие ждали момента, когда это начать, в определённой степени дискредитируя прежнее руководство.
Так было всегда, особенно, когда этот момент был запланирован. У руля встал ближайший соратник и продолжатель, Маленков Г.М., тут же разделил исполнительную и партийную власти и приступил к реформированию колхозов.
Он снял все долги по недоимкам с колхозов и совхозов, разрешив держать скот в неограниченном количестве , убрал ежегодные налоги на скот, сады и землю. На селе подскочил жизненный уровень, в домах появились портреты Маленкова.

Шалишь кума,- не с той ноги плясать пошла,
Ответ Америке дан по достоинству сурово.

Бомбу водородную только испытали,
Оскомина не проходила от угроз,
Всё на войну, в небесах мы не витали,
Войны хватило , пролившей моря слёз.

Посты объединённые, - разграничил,
А партии, с Хрущёвым обозначил род,
Недоимки с колхозов снял, границы,
Разводите скот и засевайте огород.

О целине, сказал два слова,
На обсуждаемый вопрос ответ один,
Не будем с целиной мы поступать сурово,
Обработаем, поля и удобрения дадим.

На земле покой, нам как он нужен,
Будь реалистом, иллюзий не питай,
Не очень верь, кто с нами дружен,
Поддерживай соседа нашего, Китай.

И техника тут же появилась,
И тяга гужевая пристала ко двору,
Росли хозяйства, как и не снилось,
Жизнь закипела в летнюю пору.

Дела шли в гору в колхозах прежних,
Удар был нанесён по самому нутру,
На луга,- коров, овец с надеждой,
Кипела жизнь на полевом ветру.

Мешающих Хрущёву, убрали разом,
Индустрию, тут же подменили кукурузой,
От Маленкова свежестью пахнуло сразу
От гнездовых квадратов повеяло обузой.

Головы скота в хозяйствах частных,
Сотки урезали, кому-то это нужно,
Общественное шире- всё прекрасно,
Вовремя опомнились, убеждают дружно.

Врослась идеология в планы государства,
Посты разъединённые объединились тут же,
Свои приоритеты и чуточку коварства,
Губит лицемерие, - им лучше, если хуже.

Ведь Маленков лидировал в той тройке,
Тогда не распознали хитрости Хрущёва,
Не отлучили бы его от власти в новой стройке,
Не надо было перестройки Горбачёва.

В начале пятьдесят восьмого Хрущёв приступил к осуществлению своих карьерных замыслов, стал ещё и председателем Совета Министров, и зачем-то доводили эту информацию до коллективов с одобрением в т .ч. в воинских частях.
Текст о необходимости такого решения прочитал командир роты, участник ВОВ, капитан Ерёмин. "Какой смысл объединять посты, если всем известны негативы такого сосредоточения власти в одних руках, тогда была война. Зачем повторять ошибки"- задал я этот вопрос капитану.
"Я ждал такого вопроса, но отвечу так же, как отвечали нам. Это же Никита Сергеевич, простой, доступный человек, испытавший все перипетии всех периодов времени на себе. Думаю, что этот вопрос тебя устроит, как и меня",- подвёл итог капитан.
Новый вождь,  упивался своими должностями, кроме политических «достижений» по разгрому своих оппонентов, квадратно-гнездовых открытий в посевах кукурузы, решил показать свою власть над судьбой бывшего преступника. Под звон предательских СМИ  возвёл его в ранг порядочного. Показал, при  своевременной заботе государственных органов его перерождение и поселил  в обустроенную квартиру на черноморском побережье. Но тут же показал, что он может сделать над народным любимцем, двадцати однолетним Эдуардом Стрельцовым. Наш "Пеле" очутился в провокационной компании на футбольной базе в Тарасовке. Вплоть до суда за процессом следил »кукурузник» и настаивал на двенадцати летнем ему сроке. Показал свою власть. Истинного разбирательства в таких случаях не бывает, сроком он был обеспечен с требованием его использования на тяжёлых работах. Команда 58 года была первым соперником бразильцев и наш Эдик оказался беззащитным.

Одно движение и мяч, где надо,
Его прокинет, а сам вперёд,
Стрельцу,  защита, не  преграда.
Бежит с оглядкой на полёт.

Стрельцов  на поле, мяч, носок,
Мяча  окружность, пятку лижет,
Шикарный  Эдик,  пас, бросок,
Таран на поле, к мячу  ближе.

Удары, сходу и в девятку,
В прыжке,  от головы и в сетку,
Защита, блок, бьёт в угол, пяткой,
Рационалист, момент знал, метку.

Таран, лидер, игрок сборной,
Чемпион  Олимпиады,
Медаль отдал,в надежде скорой,
Но ход отрезали к наградам.

СССР    был в фаворитах,
Стрельцов с Пеле, была интрига,
Кубок Мира и зло свито,
Нет команды, нам снова Фига.

Демобилизовавшись в этот же день я был в общежитии, у двоюродного брата, Уткина Ивана. Познакомился с его друзьями, увидел обстановку и сложности, которые мне предстояло преодолеть, в случае, если остановлюсь на этом варианте, то мне съездить домой, оформить некоторые документы и решать дела по прописке и трудоустройству.
Так и получилось, побыв пару месяцев дома, при большом сомнении моих задумок моими домашними, я уехал. В Тамале, тётя Зина дала мне 100 рублей на дорогу и на всякий случай предложила запасной вариант,- в Волгоград, к тёте Насте.
Сначала я заехал в Саратов, к Ивану в общежитие, больше месяца жил в его четырёх местной комнате.Ребята уходили на завод, а я , оставшись один, как связанный в своих действиях, не пойти,- надо экономить оставшиеся деньги, не поехать- в поисках работы. Не было прописки, не было жилья.
Я понимал, что моё пребывание обходится не просто, особенно для Ивана, какие разговоры среди ребят по комнате и конец этому не очень просматривался. По утрам ходил за почтой и читал свежие газеты, объявления и разные заметки и однажды написал пространную заметку, используя, свой опыт и пожелания.
Ровно через две недели я получил перевод на три рубля, это были большие деньги,- гонорар за статью, в газете «Коммунист».
Дословно: Ещё во многих сёлах имеются лишь начальные школы.
По моему мнению колхозам, расположенных в крупных сёлах, следует строить свои школы-восьмилетки или возводить интернаты для детей колхозников. Кроме этого, нужно вменить в обязанность правлениям сельхозартелей выделять транспорт для доставки учащихся в отдалённые школы.
Неплохо было бы в 7-х, 8-х классах ввести изучение предмета или организовать факультатив «Садоводство».У нас среди учащейся молодёжи есть немало настоящих умельцев. Поэтому неплохо было бы ежегодно организовывать районные выставки изделий из бумаги, железа и.т.п., сделанных школьниками. Лучше было бы совмещать их с районными сельскохозяйственными выставками. В, УТКИН.
Я оказался в замкнутом кругу, мне необходимо было устроиться на работу, но для
оформления на предприятие нужна прописка ещё и специальность. У меня не было ни того, ни другого, ни третьего.Заводов в городе было много,но вакансий не было, тем более в моём положении, когда надо договариваться о перспективе получения места в общежитии.
С трудом, Иван,используя своё знакомство, меня  прописали у одного Поливановского пьяницы, который несколько раз не мог в адекватном состоянии доехать до паспортного стола и естественно, регистрация откладывалась. У его знакомых, Кошелевых, снял квартиру, три дня стоял в очереди в отдел кадров на собеседование,а 18 декабря вышел на работу, учеником токаря завода п\я 122 на второй дачной. Главное, мне обещали место в общежитии, которое дали через полтора года, после неоднократных посещений директора завода и ходатайства нач. цеха Окуня Г.Н.
После 2-х дневного ожидания своей очереди в Отдел Кадров , я попал к нач. О.К. Бобову А.Т. Анкета, непродолжительная беседа и в сопровождении табельщицы ц.2 меня провели через проходную и очутился в светлом со стеклянной крышей, длинном, помещении, уставленном рядами токарными станками, разделёнными 5-ти метровыми проходами через каждые семь рядов станков.Сверху над ними, из одного конца в другой ходила кем-то управляемая кран- балка и растаскивала медные чушки по запланированным местам. Первое вхождение в завод мне хотелось запомнить и выделить всё интересное, но нахлынувшие события не делали каких- либо остановок и задержек.
Обменявшись, с кем-то мнениями, меня направили на антресоли к начальнику цеха. В небольшом застеклённом кабинете за столом сидел лысый в толстых очках розовощёкий человек и сразу же меня спросил: "Почему токарем?"  "Мне нужно общежитие". "А учиться думаешь?" "Да, думаю"."Хорошо, в нашу орденоносную". Это была бригада асов- Аношина, Пылаева, Чуланова  ,Шевлягина.
Подвёл меня к моему наставнику Шевлягину А.Н, вызванный Окунем нач. участка Маринин И. Я, который подсел к находящему там механику цеха Свидерскому  И.Д. Я был вторым учеником в этой бригаде после Сергея, принятого неделей раньше к Аношину. Бригада действительно была боевой и очень работоспособной, примерно тридцатилетнего возраста ребята не позволяли себе отходить от станков в курилки,  кроме, как в туалет. Нам позволяли смотреть и учиться, давая ощутить станок при смене операции, а через неделю установили для нас отдельный ТВ-3, на котором мы работали по очереди, а потом по сменам стали зарабатывать деньги, оставаясь в третью смену, иногда по инициативе руководства цеха.
Часто это касалось изделий "Бисер"-анод 147, тогда почти к каждому подходил Окунь Г.Н. и обещал , когда как, двойную или тройную оплату и это было реально и всегда без обмана. Если обещал Окунь, то это было принципиально и ему верили, личность неординарная, оригинальная, нестандартная.Лысый, возможно бритый, настоящий фонтомас, немного криволапый, высокий, представительный, смелый, беззастенчивый, с твёрдой походкой и пронзительным голосом, хороший аналитик, на ходу мог сориентироваться и дать правильное заключение, прекрасные ораторские способности помогали ему в сплочении коллективов.Его слушали с упоением на еженедельных планёрках всего цеха со всем коллективом на стыке смен, где он заслушивал отдельных мастеров, технологов и если что не получалось-прилюдно освобождал. Всегда, убедительный, с хорошей дикцией доходчиво мог донести любую информацию до слушателя с прямотой и искренностью, озабоченного какой-либо процедурой.
Всё было прозрачно и на виду и виновники в линеечку, летели головы мастеров, а иногда через месяц всё повторялось по новому кругу. а обязанности мастера переходили, как казалось, к не потопляемому Ивану Яковлевичу Маринину. Было жалко Ивана Петровича Родина, моего первого мастера.
Мастера менялись:- Павкин А.Я. и Старшинов, Смирнов и Воронцов, Игонин и Аношин, Кокарев и Степанов и много, много других, но цех постепенно входил в своё русло, одни уходили за проходную, другие в тех бюро цеха или отделы, среди таких был добродушный, спокойный, уравновешенный, примерно третий мастер нашей смены Андрей Михайлович Прохоров.Об Окуне говорили, что слышали из его уст, как его на передовой вытащили из горящего танка, а здесь он на исправлении своих ошибок, будучи на должности главного контролёра завода 447, его служба преподнесла министру к юбилею мини пресс и вскоре лишился своей должности.
В доказательствах истины он не жалел ни себя, ни других, раскручивая свои нервы, как маховик, набирал обороты, на глазах краснея, становился лиловым, вплоть до макушки, ему было 38 лет.После ухода Клишина, директором назначили Чуранова с 447 завода и я по совету Окуня пошёл к нему на приём, прямо от станка, в робе, хотя информация о наличии места была железной, поход был напрасным, за то я впервые увидел, как меняются на глазах люди ёрзая и преклоняясь перед новым директором, опровергая мои данные, хотя напрасного ничего не бывает Через год Чуранова освободили и временно руководство осуществлял пред совнархоза Чеботаревский, как раз в этот момент он подписал Окуню моё заявление на вселение в общежитие.
Так я оказался в общежитии на шестой дачной. С рабочими, особенно со станочниками Окунь Г.Н. был простым, доступным и понятным, свободно мог подойти к любому рабочему месту и что-то спросить или сказать, таким он оставался, когда ушёл начальником производства, но уже в трёх цехах, образовавшихся из 2-го. Неравнодушным он был к контролёрам и проявлял повышенную требовательность к своим бывшим коллегам.Эмоциональный, говорили, что при встрече одной делегации с местного завода, при личном знакомстве, на его представление: "Окунь",знакомившийся с ним, ответил: "Карась",- Г.Н. посмотрел на него снисходительно и молча покинул помещение. Стоило больших трудов его вернуть и объяснить, что это не розыгрыш, а фактическое представление главного инженера предприятия."Вашу рыбью породу не сразу поймёшь",- попытался скрасить этот случай Умнов Г.А., переходя к обсуждению смежных вопросов. Два производственных гиганта, далеко видящие, умные и хитрые, антиподы в подаче материала перед аудиторией, оба овладевали ей и приводили присутствующих в упоение, добиваясь своей цели. Если Окунь на каком-то этапе включал свои эмоции и на этой волне свободно проводил свою линию. Умнов в редких случаях принародно мог себе это позволить, другое дело, что и с ним такое случалось, но только в ограниченном пространстве, где он допускал несвойственные выпады в адрес конкретных личностей, не выходя  из равновесия, т.е. удерживая над ситуацией контроль.
Окунь Г.Н. был естественней, важнее, бывало,  при приёмке подразделений в конце недели очень мелочился, придирался, ругался, злился, выходил из равновесия, его боялись, но когда видел реальные действия в этом направлении, то всё заканчивалось миром и добрыми пожеланиями. Он не был коварным, но для отдельных категорий служащих настоящей грозой.В своих цехах, выросших из его механического, он был настоящим хозяином, мог проверить технологический цикл, отчитать технолога, мастера, но как только  ц.2 возглавил Норкин В.Н., перешедший со 105 вместе с Умновым Г,А. этому пришёл конец. "Здесь. я начальник и все претензии только ко мне",-оборвал Окуня, новый начальник цеха. Возражений не было, Окунь психанул и ушёл, но Г.Н. тоже пользовался такими приёмами.
Однажды директор Чуранов проводя по цеху делегацию, указал Окуню, когда им навстречу с вопросом, вышел пьяный фрезеровщик Г .Червяков, "Уволить, завтра же!." "Этого не будет, как решит профсоюз".-парировал Окунь. При всех видимых стараниях со стороны Умнова,  Окунь поднимался до пиковых вершин, где всё более отчётливее, проявлялся его организаторский талант крупного производственника, их пути разошлись. Окунь возглавил, специально выделенный под него кусочек научных разработок при НИИ-52, взял к себе в заместители Прохорова А.М. лучшего мастера, после Родина И.П., спокойного, уравновешенного, грамотного, умеющего видеть в людях здоровое и доброе. Андрей Михайлович из мастеров ушёл в тех. бюро ст. технологом, а потом замом к своему бывшему шефу,где после Окуня,  руководил этой организацией. 

У меня был выбор не большой,
Быстрей, всё на скаку,
Хотелось ко всему с душой,
Общежитие?,только к станку.

При входе в цех, как разоткнуло ухо,
Кран балка, чушки из металла подаёт,
А от станков, пронзительно и глухо,
Мелодии, как сводный хор вокруг поёт.

Койка съёмная, на девятой дачной,
На спаренном трамвае, - до второй,
Пешком в метели не путём прозрачным,
С ветерком, бывало летнею порой.

Весенняя пора, утро и простор,
Где время убегает быстротечно,
И грусть, и радость, и задор,
Время буднично идёт беспечно.

Освоены; станок, оправка и шкала микрон,
А время убиваешь, может и напрасно,
Общежитье потом, в мыслях, стружка и патрон,
Заработок на жизнь, - однообразно.

Общага,-пчелиный улей со своим мгновеньем,
Распорядок свой -отдых, вечер, день и сон,
Самоконтроль, вплоть до неповиновенья,
Умение отстаивать позиции свои,- резон.

Живя у брата, познакомился с его соседями по комнате. Мне до сих пор трудно поверить в реалии службы в органах внутренних дел в конце тридцатых и начале сороковых годов, Миши Кондратьева, с трудом ушедшего на фронт, на передовую. Узнав о сути его работы, вместе с дочерью ушла жена.
Теперь в одном цехе с Иваном работал на протяжке проволоки. Иван, на обслуживании производства цеха, возможно работал на каре. Знал многих людей завода, коммуникабельный, его уважали. Несколько лет назад, будучи в отпуске, при посещении клуба был избит с нанесением полутора десятков ран от кастетов и острых предметов.
Тогда мы, ребята нашего конца села на следующий день попытались выяснить причину этого конфликта и избиения. Наши попытки не удались и закончилось всё дракой, за что нас в полном составе доставили в районный отдел милиции. Начались допросы, очные ставки, всё закончилось пятнадцати суточным заключением ребят с «Буксира».
Бесследно это не прошло, живя в Саратове и приехав в первый отпуск, в том же клубе, танцуя с девушкой, сзади почувствовал рывок за чуть приподнятый воротник демисезонного пальто.
Повернувшись, удивился, парень с верхней Скачёвки, Витя Марков, демобилизованный, ещё в солдатской одежде, подвыпивший, не успев объяснить причину своей бесцеремонности, как тут же я получил удар в грудь от его соседа.
Моментально людская масса навалилась, и я оказался на сцене клуба, где перед глазами сверкнул насос от мотоцикла, направленный прямо в висок, видимо, удар пришёлся вскользь, так как я устоял от обрушившихся ударов.
Увидев рывок с места вперёд головой крепкого, пьяного, Коли Китанина, рукой по инерции, перенаправил этот разгон мимо себя. Плотный удар головой пришёлся в стену, нападавший, действительно имел 2-ой разряд по боксу, упал и с криком перевернулся навзничь.
Уйдя от страшных ударов головой и насосом, я увидел бросившего и связавшего мне руки и колотившего снизу ногами инициатора затеянной драки, Лёню Степнова. Ему нельзя было светиться быть замешанным, так как был на условном сроке у право охранителей.
Гурьбой подскочили девчонки и вывели меня на улицу, спрашивая о самочувствии, видя огромный синяк на виске и заплывший глаз. Навстречу бежала толпа людей во главе с мамой -Ну как, жив, а то уж долетела весть, что там настоящее убийство.- Всё нормально-успокоил я своих родственников.
Через пятьдесят с лишним лет будучи в отпуске, произошла у нас встреча на кладбище. -Ты узнаёшь, кто это?- шепнула, двоюродная сестра Люба Кузенкова и одновременно к нему-Угадываешь?.
Всмотревшись,-Нет, ответил Николай, а когда услышал, добавил- Вот она что наделала, имея ввиду водку, указывая на пространство погоста. Не стесняясь, в девяностых многие из моих знакомых могли сказать, когда вместо водки покупали у местного зоотехника литрами валерьянку и пили.

Бельчонок ждёт,-путь не далёк,
Прошли картинки, как-то за плечами,
Меня с бутылкой, где-то обвенчали,
Я мучаюсь и каюсь и вдоль и поперёк.

В пространстве утро и всё сначала,
Во мраке тень, глоток, дороже,
И физику мою в реалиях, качало,
В тумане день, а к вечеру - до дрожи.

Дно подо мной , внизу и ни гу-гу,
Нет сил, не пить, поправ здоровье,
Пьянь прёт во мне, взломав пароли,
Готов остановить себя, но не могу.

Печёнка стонет, под желудком, плачь,
Рули потеряны и мозг в одном кругу,
А я как деспот, органам своим, палач,
Процесс остановить хочу, но не могу.

Я мучаюсь и каюсь и ищу ответ,
Что привело меня к таким границам,
Записано одно в священные страницы,
Всему хозяин сам,пути второго нет.

Шести десятые годы начало организации шефской помощи сельскому хозяйству, так получилось, что я оказался в Петровском районе на уборке картофеля под руководством начальника механического цеха Штенге.
Штенге Илья Зоевич- кусочек поколения ребятишек военного времени, которые с помощью настилов и деревянных подставок овладевали ручками управления токарных станков. Инициатор от рождения, знаменитый болельщик и наставник, знаток, до характерных чёрточек, от дриблинга до  силового приёма каждого хоккеиста этих годов Высшей Лиги и Саратовского Кристалла, «профессор» хоккейного дела, лично знакомый с Тарасовым и Чернышовым, Колосковым и Тихоновым, знающий роль Полупанова в игре с канадцами и почему игрок сборной СССР по хоккею Гусев «короновал» капитана сборной Чехословакии тортом и по какой причине один из братьев Софроновых из Саратовского Кристалла находился под крышей право охранителя Андреева.Увлечённый и словоохотливый, сосредоточенный и молчаливый с досадой говорит о навязанных кем -то , разгромной политике руководству нашей страны в 90 х годах и невосполнимых упущениях, которые неподъёмной ношей легли на плечи нашего народа.Будучи с ним в деревне на уборке картофеля, узнав про мой день рождения, отпустил меня с поля.Придя на съёмную квартиру, отметил его вместе с бабушкой хозяйкой - чаем и разговорами, как и где человеку, особенно лучше и полезней жить. Бабушка не допускала жизнь мужчины, жить бобылём, называла холостяцкую жизнь молодого мужчины. Не знала она, что в нашем заводе жениться не просто.Как всё не просто рассуждать о цельности и удовлетворённости человека, где  и когда ему лучше. Рабочее место токаря, его статус был на самом высоком уровне.Будучи токарем, я получил общежитие, тогда как сборщики, монтажники, электрики не претендовали на эти места. Но когда я решил перейти на полученную специальность, сразу возникло масса рогаток. Учли полученную специальность, перевели в цех, где будут готовить катоды для ламп, идущих в космические приборы, но всё равно токарем.Хотя, когда производство вольфрамовых катодов стало массовым, токарь в этом цехе очень ценился, тем более на время отпуска, никто из приглашённых высококвалифицированных токарей не мог показать тот процент выхода, что делал я.Технология; обработка молибденовой трубки по жёсткому допуску, расточка вольфрамовой втулки по внутреннему и внешнему размеру и запекание вольфрамовой втулки на молибденовой ножке в вакуумной печи и окончательная обработка собранного катода с допуском -восемь микрон с чистотой наивысшего класса и поверкой поссаметром и под микроскопом.Так получилось,  когда что-то произошло в космическом производстве, нахлынула проверка по всем узлам собранного прибора, в т.ч. и нашего катода, за столом у моего станка сидели; гл металлург, начальник  производства, ст. технолог цеха и технолог участка, контролёр цеха и мастера участка.Сам токарь должен в раздевалке переодеться в рабочую спецовку; белые брюки, белая рубашка, белые носки и белые тапочки, белый капроновый халат, белые перчатки и в напальчниках, что бы брать детали руками в них.
Станок маленький, венгерский со встроенной тумбочкой, с подведённым воздухом для уборки и ежедневной выдачей спирта, для протирки станины станка, хотя последнее не всегда исполнялось во время. Цех пополняется рабочей силой, мимо стеклянной двери, в такой же спецовке проходит длинный поток девочек из технического училища, а через месяц численность цеха возросла на двести человек, ровно на половину его численности.Цех и твоё место в нём не могли отрицательно влиять на настроение, однако, сложившаяся ситуация заставила меня вспомнить стремление поменять свою профессию, т.к. я научил своего бывшего ученика и передал ему все возможные свои секреты.Поступив в университет, мне была нужна только первая смена и мастер Старикова Антонина в этом мне отказала. Я ушёл на то самое место, с которого оказался первым кандидатом поездки в деревню на картошку.

Вы счастливцы, сменившие  тон,
Что б тянуть на себя одеяло,
Заявлять, уже Ваш этот Трон,
Не такое у Счастья  начало.

В Счастье, частью,входит, Надежда,
В составляющих, есть там Любовь,
Вера, чувство тёплое, прежде,
Воля, дружба и братская кровь.

Не могу я сказать,  где Начало,
И сказать не могу, где Венец,
Счастье, там, где начало Причала,
Оно там, где причала  Конец.

Не могу я сказать, где же Счастье,
Где же правду о нём отыскать,
У везунчиков есть и ненастья,
А Счастливым, любой может стать.

Передо мной за стеклянной перегородкой, лаборатория хим. состава и прямо перед станком  присаживалась в таком же халате, уже поработавшая здесь девушка и по сравнению с вновь  пришедшими была опытной, знающей заведённые здесь порядки. С утра к станку я подходил попозже, здоровался, взмахом головы через стеклянную стену и начинал подготовку к своей работе.Она перемалывала в своей ступке какой-то химикат, взвешивая на оптических весах порошковые химикаты, что-то добавляла, заливая в с стеклянный сосуд жидкость, чем-то разбавляла содержимое и снова взвешивала на тех же весах и сливала в свободный сосуд и куда-то относила.
И так продолжалось весь рабочий день с  перерывом  на обед или просто отвлечение, когда приходили заказчики различных смесей или смол за своей продукцией.
Мы знакомые несколько лет решили подать заявление в ЗАГС и 28 января 1967 зарегистрировались. Впереди куча проблем и до узла развязки  просто не добраться.
Девяти метровка в общежитии с напарником, который в силу своих обстоятельств своё место в комнате временно оставил и по своим причинам  в  общежитие не приходил, будучи там прописанным . Свадьбу играли тоже у знакомого в квартире ещё  не заселённой.Сценарий писался на ходу.Из Тамалы приехала т. Зина, младшая сестра мамы. Встречали нас, по традиционным обычаям, с хлебом-солью, при входе в квартиру. Вместе с приглашёнными гостями, с обеих сторон было 18 человек. Всё вместилось в один вечер.За две машины такси на которых мы добрались до этого дома, я заплатил 8 рублей, 300 рублей подарила т. Зина, примерно столько же прислали  Галине родители, с работы выдали литр спирта, который неудачно развели из застоявшихся труб, ржавой водой.Что-то брали в магазине и обошлись без разведённого спирта. Перед свадьбой с другом, Женей Михеевым ездили в Энгельс на мясокомбинат за продуктами к его знакомой с этого комбината.Сестра Зина готовила студень в каком-то тазике. Всё прошло мирно, но при входе в общежитие встретила пожилая вахтёрша, где хотелось пройти не заметно. Она пожелала нам -мальчика или девочку, за что мы были благодарны, так как здесь могло бы быть по на учению комендантши, первое препятствие.Медовый месяц был ровно три дня, пока были выходные дни, данные на проведение свадьбы, по закону.  Кроме работы по вечерам, учился в университете, жена, продолжила  участие в предвыборной  комиссии на участке пятого квартала,  стремление  поступить в ВУЗ привело к сбору документов для оформления на подготовительные курсы, но  уже не в политехнический, а по моему совету, педагогический институт.Почти с первых дней началось хождение комендантши по комнатам семейных, с уточнением различных данных по подготовке документов в судебные органы. Если мне общежитие дали от завода, то Галя работала в заводе и прописана в городе. На первом этаже общежития нас оказалось, семь-восемь семей и в апреле состоялся суд, где мы все подлежали выселению.
Позднее, пришли повестки с предупреждением  о дне выселения, удивительно, меня встретил главный инженер завода Соловьёв А.В. и поддержал мою позицию, посчитав принцип директора в этом вопросе, -неконструктивным. Продержаться надо было лето, но как? Коллега по работе учился в юридическом институте, а его сокурсник в этом районе работал исполнителем, поговорив с ним, Слава посоветовал мне обратиться к нему.Посетив его, я послушно написал заявление об отсрочке выселения, прочитав заявление, он попросил что-то ещё и кончилось тем, что  я ушёл, усомнившись в его возможностях чем-то помочь. День выселения совпал с днём сдачи женой вступительных экзаменов, она, собравшись выходить из дома, раздался стук в дверь. С проверкой, вошла комендантша,- Все дома? – Да, дома,- ответил я, и она ушла.
Обернувшись, увидел, как Галя вылезла из-под койки, отряхнувшись, захватила с собой бумаги и уехала на сдачу вступительного экзамена.  Заход комендантши повторился, но теперь перед дверью была группа товарищей с представителем  милиции. Мы оказались самыми молодыми по проживанию здесь, ещё и бездетными. Перед окном комнаты появилась  пятитонка под вещи людей, которых должны выселить.
Перед раскрытой дверью что-то разъясняла комендантша, конкретно указывала, кто что будет выносить и куда ставить и предложила исполнителю начинать процедуру с нашей комнаты. Он переспросил фамилию.- Уткин В.К.?-повторил исполнитель,- Ему, по заявлению, дана отсрочка.- заключил он. На лице комендантши читалось недоумение, на что исполнитель повторил своё заключение.
Следующая комната находилась в углу коридора, где проживали муж, жена и годовалый ребёнок. Вся комиссия, не дожидаясь конца разговора, попыталась войти в комнату, но не получилось, так как посреди комнаты стояла детская кроватка с ребёнком. Ребёнок, расплакался,потом уснул и отец на просьбу вытащить его из кроватки, делать это отказался.Тогда кто-то решил это сделать сам и был оттолкнут отцом ребёнка. Вмешался милиционер, прозевавший это действие, заболтавшийся с одиночкой- молодой воспитательницей, и тут же получил такой же толчок. Всё приостановилось, тут же был составлен акт о нападении на представителя милиции и Николая Панкратова в наручниках отправили в отделение милиции.
Воспользовавшись отсутствием хозяев, ребёнок  его матерью был перенесён к нам, все вещи вынесли в коридор, но пока не загрузили, боясь ответственности за их целостность. В отделении милиции, почти рядом,  по проспекту 77, вместе с  арестованным Николаем, собралось много народа и почти все с нашего этажа, дожидались решения начальника милиции.Вошёл полковник Шинкаренко- Это что за люди? -громко спросил он. -Человек в наручниках,- отрапортовал сержант, -за нападение на работника милиции. –Что, за нападение? –Я не нападал, я не дал вытаскивать спящего ребёнка. -Сержант , это так?- продолжал начальник милиции.- Не совсем так, ребёнок уже проснулся, -доложил сержант.- И что же пошло не так? –Всё так, он оттолкнул исполнителя, потом меня.- И что вы решили с ним делать?- Привлечь?- Молодцы! Быстро, все отсюда, марш!. А ты сержант, не подставляйся там, где не следует,- заключил Шинкаренко. Коридор быстро опустел. А здесь, в общежитии, комендантом разыгрывалась другая карта, я пошёл к ребятам, которые дали согласие, сейчас же, занять эту комнату. Соблазн был, из трёхместной, в такую же,- но на двоих. Ребята всё поняли и остались на месте. К вечеру, вернувшиеся хозяева стали затаскивать свои вещи назад, в комнату.
Я был студентом третьего курса филфака СГУ, Галина всеми силами  стремилась поступить  в ВУЗ, а тут осложнения  с проживанием, начались гонения, суды и выселения без предоставления жил. площади. Учёба, работа, безденежье и проблемы. В 1968 году родился сын Серёжа и куча дополнительных проблем.
Попав на месячную  отработку от завода, на строительство  спорт комбината, где требовалась дополнительная рабочая сила и была возможность подзаработать. Объединившись в бригаду из четырёх человек, мы согласились после смены готовить и затаскивать раствор  штукатурам под купол спортзала.
Оценив наши способности, прораб  Лунц Макс Павлович заключил с нами договор по рытью теплотрассы, с оплатой три рубля за кубометр. Мы это сделали за неделю в объёме сто пятьдесят погонных метров с параметрами  1000 на 1400 мм, заканчивали метров пятьдесят трактором Беларусь с ковшом. Проезжающий мимо тракторист предложил нам свои услуги, один рубль за погонный метр, где просматривалась наша выгода. Узнав, про это Макс, предполагаемый заработок урезал. Пришлось спорить и отстаивать свои кровные.У прораба  родилось предложение,  прорыть теплотрассу к детскому садику № 99. Но там у нас была сложность в пересечении трассы на углу , электрическим кабелем, но показав чертежи этого участка, успокоил нас. Работы шли быстро, те же расценки, обоюдная польза всем. Но угол оборвал все мысли, взрыв ,отгорело половина ковша, вплоть до насосной тяги.
Был повреждён кабель, побелевший тракторист, спрыгнул на землю, посмотрел на всё и уехал.   После разборки с Лунцем, мы честно хотели расплатиться с трактористом за пройденные им метры,  но так и не нашли его, при этом зная его место работы в Торговом центре.Истинную причину при его поиске озвучить не могли, не зная его объяснений повреждений трактора своему начальству.  На заработанные тогда деньги,- две теплотрассы и работы подсобником, мы купили телевизор «Рекорд», который проработал лет десять, плащ болонья и другие вещи.
Как бы ни было, но транспорт был доступнее, проще и значительно дешевле. Однажды
из Звенигова,  мы семьёй выехали в полдень автобусом по расписанию. В Казань добрались за два с половиной часа, а ещё через двадцать минут стояли в очереди за билетами. Очередь была большая, нас пропустили к окошку, с меня потребовали документы ребёнка и выдали билеты.До вылета в Саратов оставалось два часа. Нам предоставили место в детской комнате, я вышел «покурить», на самом деле  впервые не мог использовать дежурное мужское занятие по назначению, ровно месяц назад,- бросил курить.У меня была  своя технология отказа от  курения, т. е. последнюю сигарету выкурил в канун Нового Года и больше ни одной. И конечно, не мог позволить себе расслабиться и развалить своё обещание, которое я дал сам себе. Вместо объявления о посадке в самолёт, диктор сделала сообщение о причине задержки самолёта из Саратова, а потом  он должен ещё лететь в конечный пункт, Ижевск. Погода не менялась, снег валил не переставая.Пассажиры волновались, одни устраивались на месте, другие выходили на улицу подышать свежим воздухом. Время шло и вдруг, сообщение по радио, производится посадка на наш рейс, но не в Ижевск, а в Саратов. Мы быстро одели ребёнка и на посадку к самолёту. В салоне вместо 64 человек, оказалось 16-ть. Был ли АН-24 в Ижевске, никто  не спросил. Ждали, примерно, час и мы в воздухе. Проснулся я от какого-то толчка или воздушной ямы. Объявили о посадке самолёта в Ульяновске, все спали, тишина, и равномерный гул моторов  нарушался каким-то скрипом не самолётного происхождения. Прошло 20 минут, я засёк время, для пересчёта нашего пребывания, самолёт то снижался, то снова набирал высоту. Я попытался разбудить жену, но она отказалась от наблюдения со словами, так лучше. Очередной толчок привёл меня к выводу, не выбрасывается правое шасси, левое выскакивало с такой силой, что кренился самолёт. Теперь я был доволен, что все спят, и никто не раскачивает машину. Самолёт, в который раз заходит на очередной круг, снижаясь, и снова набирает высоту. Мне показалось, что он, вырабатывает топливо, всё закономерно и на живот? Я один отслеживаю этот полёт изнутри. Нет, над этим полётом работает экипаж, что странно, в салон никто не выходит. И снова очередной круг на снижение, и снова толчок, и выскакивают с большой силой шасси.- Слава богу,- сказал я вслух. И тут же под нами показалось поле аэродрома и фонари взлётных дорожек. Заглушены моторы и  объявление, –в Ульяновске будет произведена пересадка в другой самолёт, а сейчас просьба, ждать объявления в помещении аэропорта.- По дороге я спросил лётчика, что случилось? На что он   недовольно ответил-Откуда у людей эти выдумки, говорят, что сели на пузо. Я понял, он кривит душой, кроме меня никто не мог сказать. Стало быть, так надо, а когда я повернулся к самолёту, под ним работали люди, как раз в правом шасси. Через полчаса мы улетели на этом же самолёте, но только без посадки в Пензе.Странно, на самолётах летали, так же доступно, как на автобусах, за 16 рублей: Казань, Йошкар-Ола, Ижевск, Самара. По дешевле- Ульяновск, Пенза,  по дороже –Москва, Сочи –была отработана государственная  программа. Сейчас возразят,- рынок диктует.
Нет, если диктовало, то государство, а не деньги, в ущерб своему народу. На них сейчас содержат зарубежные  футбольные клубы. Кроме этого была малая авиация, которая летала по районам.  Сойдя с поезда, прямо на ж\д вокзале узнали, что в районный посёлок Печаево можем попасть самолётом.А когда брали билеты, нас поторопили, время было на исходе. –Это Вам не кобыла, поторопитесь,- напутствовала нас билетёрша. Мы с мамой торопились к кукурузнику АН-2, как только мы забрались в кабину, взревел мотор, но тут же заглох.-Ещё пассажир бежит,-сказал лётчик, снова открылась дверь,  и влезла молодая женщина с поросёнком в мешке.- Везу  с базара на откорм в домашнее хозяйство- объяснила она. А через 30 минут  нас на поляне встречала Шура, её дочь и моя сестра со своим мужем Сашей.

После окончания школы пролетели годы. Работал в колхозе, МТС, Армия, теперь у токарного станка, а чёткой мысли: «Кем быть,»- до сих пор не было. Собой заниматься некогда, как ни странно мысль о поступлении пришла летом, когда подготовительные курсы давно были укомплектованы.
Уже заканчивали свои программы, нравилась журналистика, сдал свои документы на филологический- в последний момент. Получив карточку абитуриента и расписание вступительных экзаменов в соответствующий поток, подумал: « Могу ли я поступить после прошедших девяти лет после школы»? -и был один ответ- « Поступлю, если повезёт».
Первый экзамен,-сочинение, надежда, на свободную тему. Сел туда, где было место свободным, как я понял позже, оно проглядывалось инспекторами с приёмной комиссии почти со всех точек в аудитории с местами, как в цирке.
С первых минут заметил, что вся аудитория заполнена хорошо знакомыми между собой людьми. Я присел на краю скамейки, рядом с девочками Бобровой Галей и Громницкой Светой, к которым тут же пришлось обратиться, пишущая ручка предательски перестала писать.
С ворчанием и замечаниями, всё же поделились из пузырька чернилами. Закрыв его, отблагодарил девушек и молча начал писать. Обдумывая тему: «Один день Ивана Денисовича» по Солженицыну А.И. почувствовал, как сзади ко мне подошла инспектор-наблюдатель и спросила: «Что вы пишите», -я показал ей заголовок.
«Не моё это дело, но я советую, подобрать другую тему, прошёл час, аргументов, убедительных у вас нет, и тема спорная, даже, среди педагогов. Вам это надо?» Я всё понял и в начале страницы написал: «Наше слово гордое товарищ, нам дороже всех красивых слов», - по Маяковскому В.В. и через пять оставшихся часов сочинение сдал своей наблюдательнице и ушёл из аудитории последним.
Через два дня увидел себя в списке допущенных до следующего экзамена, и тут же ко мне подошла абитуриентка и представилась: « Твоя сестра, Тамара» Это была моя однофамилица, но с Севера, мои родственники разбросаны по всему Союзу, в этих местах никого не знал.
Вступительные экзамены, действительно испытание на прочность, хорошо, когда всё идёт хорошо, совсем другое, когда  от начала до конца в смятениях и сомнении.
После двух экзаменов: сочинение и литература устно, казалось, преподаватели будут бережно относиться к оставшимся абитуриентам, особенно к ребятам, которых с самого начала было не больше трети. Два преподавателя принимали экзамен по немецкому языку, вызывали людей по алфавиту, всё шло нормально и вдруг, выбежал расстроенный парень с криком, завал.
В чём дело?  Одна из преподавательниц, что постарше, сама себя вывела из терпения, и вслед за этим парнем вышел второй с таким же результатом Абитуриенты немецкой группы заметно волновались, подходила наша очередь с Игорем Расторгуевым. Он попытался с находившего в коридоре автомата позвонить своей снохе Светлане, тоже преподавательнице немецкого тут же,в Университете. Но она  была в отпуске  и с юга ещё не приехала. Как я понял, это была в какой-то мере подстраховка.
Когда мы вернулись к дверям аудитории, ещё два парня, имеющие хорошие баллы по литературе и отслужившие Армию, были срезаны этой женщиной. Очерёдность по алфавиту вывела Игоря именно, на неё, следующим вошёл я и попал к Ирине Николаевне Полковниковой, сидевшей поодаль от стола своей коллеги. После десяти минутного обдумывания, оказались перед своими экзаменаторами. Перед ответом на вопрос по билету она попросила меня рассказать о школе, о времени окончания, о преподавании немецкого в мужской школе.
Потом плавно перешли к конкретному тексту, где я ощутил даже какую-то помощь в её дополнительных вопросах, как она выразилась, что отвечать на вопрос совсем не трудно, ответить наоборот. За соседним столиком всё проходило мирно, Игорь всё-таки напомнил, на всякий случай, кем ему доводится Светлана Петровна. Как нам показалось, это был переломный момент в её настроении.
Рубеж был пройден благополучно и оставался всего один экзамен, но я уже многих из абитуриентов знал в лицо, хотя понимал, что на какую-то помощь от них рассчитывать не придётся. Никто не отменял проходной балл и всё равно, на литературе устно я ощутил поддержку от своей однофамильцы Тамары Уткиной, когда она при моём ответе, губами изобразила фамилию Маяковского.
На первое собрание в сентябре нас пришло человек пятьдесят, но после первой сессии группа заметно сократилась. Остались те, кто хотел и мог вечером учиться, хотя и не все днём работали. Знакомство происходило по ходу учёбы.
Такие ребята как Толмазов Юрий, Игнатьев Толя, Мичурин, Влащевский, Беляев Коля, Карпович Виктор, Саблин, Разумихин Саша оказались для нас временными сопровождающими нашей группы, покинувшие её по разным причинам.
Пашкина Татьяна, заочница,работающая на телевидинии и вела в последствии одну из программ по природе, частенько сессии сдавала с нашей группой.
Толмазов, имеющий все данные быть успешным, симпатичный, эрудированный, начитанный, материально обеспеченный на четвёртом курсе перестал посещать занятия.
Встретились мы лет через двадцать в О.К. «Тантала», на приёме в завод, где он побеседовал с работодателем, я в свою очередь позаботился с режимным отделом по поводу быстрого допуска его в завод. Юра пообещал в следующий раз что-то рассказать. Физически пропуск ему подписали, но он не пришёл, а через неделю с серого дома пришёл отказ в допуске его на предприятие. Оказалось, что он получал срок за тунеядство.
Игнатьев, самый молодой на курсе, просто запутался: увлечения, хвосты и пьянка. Был где-то с ним рядом Беляев Коля, Карпович Виктор, имея хвост по зарубежной литературе, перевёлся в юридический институт,работал адвокатом.
Разумихин Саша взял спецкурс у ректора Бугаенко и перевёлся на дневной курс. Мичурин, Влащевский, Саблин отошли от курса по своим причинам, Саблин работал и.о. редактора газеты в Ивантеевке, Татьяна Котова работала на телевидении, Бондаренко Валя, Перова Ирина с заочного отделения. Наш курс вечерний, но занимались мы в основном пять дней в неделю.
Алёшина Вера с Аллой Николаевой, чаще изображали учёбу, как забаву, их лёгкий юмор и интрижки иногда, казались колючими, на самом деле воспринимали всё серьёзно, работали где-то вместе, но на наши встречи не приходили.
Алла Алексеева всегда успешная,спокойная и обстоятельная студентка, что и доказала своей будущей работой.Эрудированная и авторитетная стала заслуженным учителем школы.
Денисова Галя, голос мягкий. ровный, в общении приятна, в дальнейшем получила образование экономиста и до пенсии работала на этом поприще. Хороший организатор встреч наших выпускников, сначала в кафе, потом дважды вместе с Валей Кузиной у неё в библиотеке, где она была заведующей.
Валя Кузина и Шушпанникова Лида были неразлучными подругами,их появление на лекциях,всегда в одно время и только вместе.Казалось, что их работа находилась здесь,где-то рядом. На наших встречах Лида к сожалению, пока не была ни разу.
Всегда весёлая, радостная, в перестроечный период работала в торговых рядах. Мне довелось её видеть за рабочим процессом. Признала меня при упоминании совместной учёбы в университете. Озабоченная, серьёзная, с лица исчезла студенческая улыбка.
Боброва Галя и Громницкая Светлана, мои спасители, но, кажется, в чём-то разошлись в быту и общении. Галя была озабочена появлением внуков и уехала к дочери в Москву.
Иванова Людмила, прилежная студентка, казалось, что у неё свой взгляд на процесс обучения и обособленные надежды на будущее.
Засухина Людмила ровно посещала занятия, а после уроков во время уходила домой, подчёркивая занятость дома.
Комышова Тая,всегда имеющая что-то на уме, приходила, как по расписанию за четыре-пять минут до начала занятий, успевала с соседкой обменяться мнением и вытащив нужную тетрадь, готовилась записывать лекцию.
Теплова Лариса, аккуратная, больше обращала внимание на свою внешность, её стремление сработало, по окончанию университета вела телевизионную программу по правилам дорожного движения, в звании майора ушла на пенсию.
Максимова Лариса, иногда весёлая, чаще задумчивая, одолевала мысль про секреты комментаторской работы,  однажды по моему пропуску проводила в университетскую библиотеку своего бой френда, тогда ещё местного комментатора футбольной команды "Сокол", Круглова Геннадия.
Гутман Майя, весёлая, успешная, хорошо играла на гитаре.Однажды в скварике первой учительницы напротив её дома, взяв свою гитару и вместе с однокурсниками состоялось групповое исполнение песен, куплетов и частушек.
Матвеева Тамара молча занимала своё место, выкладывала на стол необходимую литературу ещё и ноты, по совместительству, музыкального обучения.
Серанова Алла и Сайганова Люба, старательные студентки, аккуратно посещающие все  занятия,имеющие полный комплект записанных лекций.
Михеев Владимир, придерживался своего понимания учебного процесса, его отец вёл спецкурс нашей части группы, но сын занимался в другой подгруппе, хотя на сдаче сессии видел его редко.
Квашнина Альбина и Манаева Лида в аудиториях их место на Камчатке, вместе приходили и вместе уходили, иногда оказывались в компании Алёшиной, Николаевой, Михеева, Звонарёва.
Звонарёв Геннадий с первых дней занятий проявлял намерение серьёзно заниматься журналистской деятельностью. В процессе учёбы его желания частенько срывались бытовыми неурядицами.
Лаптева Ирина, эрудированная, коммуникабельная, знаток всех звёзд отечественного и мирового киноэкрана, их работы и уклад, хорошо понимала нашего теоретика, перешедшего на дневное обучение, Разумихина Саши.
Соболева Лариса, появилась на курсе не сразу, озабоченная, казалось, обременённая семейными заботами, исправно посещала лекции, когда ей было необходимо, на сессиях видел её не всегда. Сидела за столами, где-то рядом с Ивановой Людмилой.
Щёголева Наташа почти всегда запаздывала, не много встревоженная, с положительными эмоциями, что-то объясняла, оправдывая свою поездку через мост, с Энгельса. В Наташе всё же есть изюминка радости и удовлетворённости.
Тамара Молоткова, в своей полу улыбке весело занимала место за своим столом, в аудитории. Неотступно продолжая, что-то обсуждать с подругами по соседству.
Тамара Уткина, оптимист, кажется, что у неё всё разложено по полочкам. Коммуникабельная, умеет дорожить своим словом,всегда ищет свои ответы на проблемы.Была и декабристкой, с мужем уезжала в Сибирь, и журналисткой в заводской газете "Тантал", позже работала в авторитетном информационном отделе.
Троц Анатолий, было видно, что это был начитанный филолог, хотя казалось, что к нашей группе по каким-то причинам прицепился в пути. На нашем курсе придерживался своего понимания, симпатизировал и уединялся с подругами Аллы Васильевой.
Васильева Алла, умела ценить глубину мысли и красоту слова, именно она на одной из встреч критиковала некоторых, в том числе и меня за игнорирование портала Стихи ру в интернете. На этом портале мы общались, и она мечтала собрать нас на пасху у себя дома, но этому не суждено было свершиться.
Игорь Расторгуев прошёл через райком, училище, ОК института, службу занятости; инициативный, хлебосольный, всегда стремился чем-то помочь, главное в этом находил своё удовлетворение и это кажется, было потомственное. Его мать, тётя Женя, гордилась, что была сокурсницей в экономическом институте, Екатерины К., секретаря горкома г. Саратова.
Курильщица и театралка, прямая, могла высказать всё, что думает, хлебосольная, по приглашению, могла с нами за компанию, выпить стопку водки. Игорь, наоборот, в эти времена любил только вино. Готовясь к экзамену, с разрешения, тёти Жени, мы пили из больших бутылок с погреба, холодный квас.
Всё было бы хорошо, но открывая бутылки, наткнулись на вино, оно было совсем не хуже кваса. И так продолжалось два-три дня, а когда встрепенулись, то десяток бутылок заметно казались начатыми.
Закончилось всё для нас печально, тётя Женя. вплоть до защиты дипломов не могла забыть про казус с разбавленным вином.
На психику Игоря трагически повлияла перестройка, в его поведении что-то надломилось, прежде всего, отношение к жизни, он не смог пережить сокращение со службы занятости. Всё понимая, тенденцию, наступивший возраст, но ответа на поставлены вопросы не нашёл, психологически не смог смириться.
Воздвиженский Михаил, майор запаса, участник ВОВ, попавший под сокращение, остался без двадцати летней выслуги и без пенсии, как он говорил, жертва "хрущёвского потепления".
Занятия начались в начале октября с литературоведения, которое вёл Олег Иванович Ильин, прошедший огни и воды, и профессиональные падения. Написанную, им кандидатскую диссертацию, которая тянула на докторскую,- зарубили в 56-году. Причина,-ссылки на сталинские работы.
Говорил утвердительно, жёстко, его выводы были бескомпромиссны. Говорят, что эта неудача подействовала на его характер и поведение. Надо же мне на первом занятии вступить в выяснения, поддавшись его философии, поделился неодобрением упрёка Хрущёва в адрес писателя Дудинцева по роману « Не хлебом единым».
Был перерыв, разговор затянулся, возле нас столпились студенты. Звонок привёл нас в чувство. Занятия продолжились. Ровно через неделю ко мне подошёл Олег Иванович и сказал: «Повезло тебе "депутат", Никиту Сергеевича освободили от всех постов и отправили на пенсию».
"Повезло тебе».- Позднее мне подсказали ребята: «Могли быть неприятности, вплоть до отчисления.» Так знакомились по ходу прослушивания очередных лекций со всеми преподавателями закреплёнными за нашим курсом.
Вслед за Олегом Ивановичем запомнился Яков Исаакович Явчуновский. Чуть прихрамывая, опираясь на палочку, входил в аудиторию, указывая движением руки: «Сидите, сидите». Читая лекцию, мог завернуть самокрутку, вдохнуть глоток дыма и осторожно, прикрываясь ладонью, направить его за себя к классной доске подальше от студентов.
Пожилую преподавательницу по древне- греческой литературе Резник Ирину Михайловну, пережившей военное время, когда на лекции замерзали чернила, хорошо запоминала, пропустивших её лекции. Её экзамен превращался в жёсткий отчёт за твоё отношение к её предмету.
Рассказав всё по билету, она переходила к вопросам, как правило, по темам, где были пропуски и отправляла на переэкзаменовку. Преподавательницу по старославянскому, Ножкину Валентину Васильевну, где мне пришлось расплачиваться за отсутствие письменной работы, переносом экзамена на другое время.
Сергея Сергеевича Яковлева, преподавателя зарубежной литературы с конвертиком в боковом кармане пиджака с выводами читаемой лекции, которым иногда он пользовался. Добрый, никогда не уходил от насущных тем, начитанный, его уважали, хотя он имел склонность к вредным привычкам.
Огнев, литературный критик, печатался в толстых журналах, настоящий светила, свой курс современной литературы вёл в приподнятом настроении.
Степанов, от звонка до звонка читал свою лекцию по латинскому, ровно без лишних эмоций.
Неводов А.Б. свой спецкурс вёл с вдохновением, вручая свои личные брошюрки за не большую цену с анализом отдельных тем. Увлекался рассказами про заграничные поездки, из которых привозил массу впечатлений.
Зиновьев Геннадий Петрович, преподаватель истории, которого я знал ещё до своей учёбы.Живя в заводском общежитии он не раз приезжал туда к своему брату. Отношения у нас были хорошие, предмет я знал хорошо и в процессе учёбы были нормальные оценки. Принимая свой  экзамен по новому обычаю, разложив билеты наоборот, с открытым вопросом. Парты сдвинуты, все почти рядом.
Моя однофамилица Тамара Уткина оказалась в первом заходе. Всегда уверенная, вдруг, перед ответом захотела от меня услышать подтверждения её мысли. Видя, что всё проходит в товарищеской беседе, я в полголоса прошептал основную мысль ответа, с удовлетворением исполнил свой долг за её подсказки. Я отвечал после неё, выслушав меня до конца, подчёркнуто поставил три- это за подсказки.
Кузьмичёв А. А. преподаватель политэкономии на одном из занятий искал оппонента утверждению о прибавочной стоимости, при полном молчании, поднял одного, второго, третьим оказался я. Я читал эту тему и сказал то, что знал, но меня он остановил, сказав, что всё не так. Где-то, через месяц, при опросе этой темы, вновь поднял меня, я ответил, так как эту тему изучил основательно.
При оглашении зачёта сказал, что подойдёшь завтра на собеседование. Каждая встреча откладывалась и окончательно перенесена на первое апреля в девятом корпусе у вокзала. Пришёл ко времени в назначенную аудиторию, мне подсказали девочки, что я пришёл именно сюда. Мне было интересно, откуда им известно о моём присутствии здесь.
Тогда они мне рассказали о пристрастном рассказе Кузьмичёва о наказании меня за ошибочное утверждение  своей правоты. Меня с трудом уговорили не покидать помещение и не подставлять их. Я всё же хотел поговорить с ним, но был вызван первым и тут же, с зачётом, вернул мою зачётку.
Косович Сталь Михайлович, руководитель моей дипломной работы, у кого я оказался в результате перераспределения дипломников  Явчуновского. Конечно, я интересовался, где, что и почему. Яков Исаакович мне объяснил, что он перегружен, а Сталь Михайлович только что перешёл на работу в университет и я буду у него один.
Ранее он работал в книгоиздательстве у своего отца, знатного книгоиздателя. Первая встреча с новым руководителем ни к чему существенному не привела, хотя Явчуновский пояснил, что наработки, с которыми  были при нём, будут основой будущей дипломной. Твёрдого плана мы не наметили, но начатый мною процесс анализа Сталинградской битвы, прерываться не должен.
Вся панорама военных действий, описанных в журнале «Волга» не может поменять сути анализа героических действий нашего народа. Таким образом, мы встречались каждую неделю, и каждый раз меняли задачи и цели. Нашей площадкой были четвёртый, пятый, девятый корпуса и однажды встречались на набережной, в квартире Косовичей.
Перед самой защитой, согласована и утверждена окончательная тема « Психология советского и немецкого солдата» на материале Сталинградской битвы. Людников и Чуйков, Паулюс и его адъютант Адам, Мамаев курган и Тракторный завод, их отношение к происходящим событиям.
В этот период адъютант на самолёте летит в отпуск в Германию и удивляется, могли ли немецкие женщины вот так, как русские женщины в таких условиях выживать, работая на полях без техники и мужчин,обеспечивая фронт, ещё и воспитывать детей.
Сталь Михайлович перед моей защитой был настроен оптимистически, советовал на этом не останавливаться в дальнейшем писать кандидатскую, разрабатывая глубже эту тему и обязательно всё озвучить на защите перед комиссией. Я был ошарашен его предложением и конечно, считал это продуманной авантюрой и сознательно промолчал.
С интересом знакомился с "шедеврами" описаний и показов психологии русской женщины отечественными и зарубежными знатоками, иногда,пытающимися исказить её отношение к жизни, детям и семье.
В том числе о нашумевшем фильме «Комиссар». Вот что написано о нём в "Википендии".— советский художественный фильм, снятый в 1967 году режиссёром Александром Аскольдовым по мотивам рассказа Василия Гроссмана «В городе Бердичеве». Единственный художественный фильм, снятый Аскольдовым.
Действие фильма происходит во время Гражданской войны. Героиня — комиссар Красной армии Клавдия Вавилова (Нонна Мордюкова) — привыкла к суровой, мужской военной жизни, и, казалось бы, в ней не осталось ничего женского. Поэтому неожиданная беременность приводит её в ужас. Попав в семью бедного многодетного еврея Магазанника (Ролан Быков), она постепенно «оттаивает». Но жестокое время диктует свои жестокие законы.
Фильм был запрещён для показа более двадцати лет[1]. Единственный фильм Аскольдова без единого показа публике был положен на «полку». Режиссёра уволили со студии со штампом в трудовой книжке «профессионально непригоден», исключили из партии, лишили возможности работать по профессии.
После просмотра «Комиссара» Сергей Герасимов не подчинился требованию смыть все негативы фильма: после смерти Герасимова комиссия не нашла в его сейфе ничего, кроме партбилета и единственного негатива фильма «Комиссар».
Я знаю, что этот фильм награждён многими зарубежными премиями и показывался в конгрессе США, где о нём в превосходных тонах и с восхищением отзывались в своих комментариях американские конгрессмены. Не удивлён, было бы ещё больше наград и восхитительных откликов русофобов, если бы режиссёр сделал попытку убедить мир, что русские женщины по жизни с рогами.
Я смотрю на свою маму и всех женщин села, их тяжёлые судьбы, когда они оказывали посильную помощь всем эвакуированным, в т.ч и евреям, и как русские женщины работая полуголодными пережили войну со своими детьми. Также было и в гражданскую войну.
Если и были женщины-комиссары, то совсем другой ментальности, именно в русских и др. семьях оттаивали комиссары в кожанках, здесь что-то попутали и разыграли всё наоборот. Я не верю всему тому, что показано в этом фильме и правильно дали оценку работе режиссера.
Это попытка исказить роль русской женщины в жизни общества.Убедить будущие поколения в стремлении русских женщин, несмотря на утрату семейных инстинктов и традиций,- перевернуть мир.
Наконец, руководитель курса, Ванюков Александр Иванович, опекающий нас все шесть лет, вплоть до получения дипломов, которые нам вручал в кафе на Речном Вокзале.
Старательный, добрый, во истину бесконфликтный, получая первую закалку руководителя, осуществлял шефство нашего курса. Он не уходил от вопросов студентов, там, где необходимо помогал советом, выяснял суть вопросов, всегда пытался их решить.

Всё так давно, гладь, пароходы,
Их ход, волны жизнь источал,
Зарождаясь, гребла воды,
Разбивалась о причал.

С парохода лилась песня,
Продолжала бой волна,
Аритмично, полновесно,
В причал, шлёпаясь, сполна.

Набеги волн дарили вечность,
Университет, мечты и грёзы,
Сопровождала нас беспечность,
Веселье, радости и слёзы.

Второй этаж и брызг узоры,
С умиленьем, песни, танцы,
А впереди, мечты и взоры,
Судьба друзей, её авансы.

Как много лет прошло с тех пор
Кафе, вокзал, дипломы в руки,
Рядком столы, вино, задор,
Нас, тридцать три,-венец науки.

Шеф группы нашей, Ванюков,
О встречах дальше, выдал фразу,
От стержня всё,- кто как готов,
А кто, не встретится ни разу.

В беседе общей, как семейной,
Таким общеньям дать начало,
Прекрасно быть всем у Причала,
В кафе, на встрече Юбилейной.

И вот случился этот ход,
Всё в разговорах утонуло,
Вокзал речной и пароход,
Сорок пять, уже минуло.

Перекличка и ...простор,
Те, кто пришёл, их не поделишь,
И снова делали повтор,
Кто уже умер, с трудом веришь.

Всё та же Волга, тот причал,
Мы изменились, - не поверить,
Речной вокзал нас здесь венчал,
Не тридцать три нас,только девять.

Решение одного вопроса порождает массу других, приближая к задуманной цели. Обращение в областной отдел образования в попытке получить направление к положительному  выводу не привели. Предложенные должности показали, что пути в журналистику и педагогику были закрыты из-за отсутствия надежды, получить там квартиру. У меня- главный вопрос-реальная  очередь на получение жилья. Вскоре, о таком местечке узнал мой однокурсник и друг, Игорь Расторгуев и мы направились к директору ГПТУ-21 Кривошееву  Владимиру Трофимовичу. Разговор  был плодотворным, мне в течение года-полутора была обещана жилплощадь, что меня удовлетворяло, директор дружески похлопал по мускулам моих рук, я был в белой капроновой рубашке с завёрнутыми по локоть,  рукавами намекнув, мол,  физика в нашем деле тоже имеет значение. К этому времени из райкома партии на должность  зам генерального директора по кадрам и режиму Назаров Лев Яковлевич, что облегчило мне быстро оформить после собеседования с третьим секретарём Ларионовой Зоей Тимофеевной и с одобрения Райкома партии. Через неделю  директор училища знакомил нового зам директора по УВР с коллективом мастеров и преподавателей. Как, оказалось, здесь была своя отработанная партийная вертикаль, т.е. человек, занявший должность зам по УВР, автоматически брал на себя обязанность  секретаря партийной организации. Так я получил эти обязанности, где кроме основной работы были ещё и работа с партийным коллективом, где  свои асы, как среди мастеров, так и среди преподавателей. Ст. мастер Карцев Николай Михайлович  и ст. преподаватель Фомин Алексей Васильевич, завуч Сидоров Анатолий Степанович, мастера Журавлёва и преподаватели-Мельничук Софья Михайловна и Мельникова Алла Васильевна, все имели свой опыт, позиции и свой взгляд на происходящее внутри коллектива училища, находящегося в подвешенном состоянии на его ликвидацию. Через месяц Кривошеев на собрании пед. коллектива сообщил, что  в связи с его назначением на должность Генерального директора профильного укрупнённого предприятия. Сам он покидает  должность директора , а на своё место представил ст.  мастера ГПТУ- 22, Сеноженского Александра Романовича, который, как и в училище 22 снова приходит на место Кривошеева. Это сообщение не порадовало присутствующих, которые по его распоряжению в дни каникул учащихся  собрали необходимую сотню людей и направили их на уборку площадей  от травы и тростника по побережью Волги в борьбе с чумой, обнаруженной в заводях Астрахани. Недаром в одной из бесед с журналистами премьер Косыгин А.Н. по этому поводу сделал заключение: "Если бы не было чумы, её надо было выдумать", довольный результатом санитарной профилактики территории Поволжья. Позднее я узнал, что новый директор, так же как и я получил устную гарантию на получение жилья. С этого момента началось терпимое противостояние, а на одном из парт собраний в его адрес от старожил преподавателей посыпались критические высказывания, в чём я занял сторону преподавателей.  Не было намёка на мирное сосуществование между нами, а по показателям училище не выходило на запланированные результаты в областном отделе Профтехобразования. Через полгода  директор уволился под предлогом отъезда в Белоруссию, прислали нового директора Лисина Александра Ивановича, с таким же обещанием, в случае сохранения статуса училища, дать квартиру. Я окончательно понял, что при этом директоре училища не сохранить и тоже подал заявление на увольнение, тем более зятя с сестрой переводили по службе в Мурманск .Они квартиру бронировали и на это время жильё  передавали мне.
Нужда заставила покинуть обжитой город и уехать на Тамбовщину.  Там, на реке Цна, в лесочке, располагался уютный городок, Котовск, где у самого леса стоял кирпичный пяти этажный дом, где на втором этаже их двух комнатная квартира.
 По приезде, с помощью сестры и зятя, проделали все формальности по законному проживанию в этой  квартире,но обещанной работы, преподавателем в училище, мне не предоставили и  не отказали.
 Гарантий трудоустройства  не было , сидеть без работы и выжидать, без денег неизвестно чего, не в моём характере и отъезжающая сестра попросила будущего соседа позаботиться обо мне. Её муж, зарезервировав квартиру,  с семьёй переводился по  службе, в Мурманск. Через пару дней, оставшись один в пустой квартире, я вышел на временную работу, ремонт котельной,в роли подсобника, где помогал готовить раствор и таскать его на носилках к месту непосредственного применения.
 Всё проходило относительно нормально, пока не вызвали в РайОНО, и сообщили, что, сегодня же, с группой ребят, моих будущих учеников,на месяц, ехать  в молодёжный лагерь,  находящийся в лесу, в районе Моршанска.
 -Там много прудов и разводится рыба, соблазнов куча, ребята разные,так что работа ответственная и почётная,- благословив меня. С одной стороны известие ожидаемое, вариант, который решает вопрос трудоустройства и развязывает много проблем, с другой,-  подвожу  коллектив, который определил меня на временную работу и в расчёте мне отказали, так как этих денег у них просто не было, а лишь при сдаче объекта.
 Обдумывать предложение не было ни времени ни смысла, тут же было принято решение, ехать. Знакомиться с ребятами пришлось  в дороге к месту расположения и при подборе мест, на барегу пруда, для палаток и при их благоустройстве . Сдружился с ребятами  довольно быстро.
 Дни бежали, присматриваясь друг к другу,стали заходить ребята из педагогического коллектива этого училища и старались поближе познакомиться с приезжим. При расспросах я рассказывал про себя, как переехал сюда и зачем, ничего не выдумывая.
 С преподавательским составом отношения установились нормальные  и  они ежедневно стали приглашать меня по вечерам, после отбоя, гулять по ночному лесопарку, иногда, в беседах,  допоздна, задерживались на спорт. площадке.
 Однажды, зайдя, пригласили сходить с ними на ночную рыбалку, на дальний пруд , и на всякий случай взять с собой рюкзак. Облачившись в резиновые костюмы, такой у них был и для меня, мы отправились напрямую  по  мелководью  ближнего пруда, прямо к одному из сторожевых мест, к рыбным местам. Всё прошло тихо,  по задуманному плану, договорились со сторожем и расположились на берегу ловить карпа.
 Я не помню таких рыбалок,  через полтора часа, с уловом в рюкзаках, преспокойно распрощались со сторожем, и пешком, по мелководью, отправились  в лагерь, сокращая, обратную дорогу. Осторожно  передвигая ноги, по колено в воде, в надводной дымке тумана,  еле слышался ночной тихий всплеск- Тише, тише-послышался знакомый шёпот- именно здесь по аккуратней,об этом, всего полчаса назад, предупреждал нас сторож, и вот он, этот бдительный, его напарник. Почти рядом прогремел выстрел,  за ним второй, дробью, рассыпавшись перед нами, булькая, очертил большой круг разброса.
- Пригнитесь, это по нас.  За кустики и пониже.- Мы шли друг за другом, подчиняясь команде нашего организатора. Дуплетом,  прогремели ещё два выстрела.
 –Ложись!- последовала команда, все легли, оставляя на поверхности воды,  лишь свои макушки.- Дуракам,  закон не писан, подранит, ещё и позора не оберёшься, и ученики не предупреждены, а как предупреждать?
 И вот я, находясь, по сути на испытательном сроке, вместе с преподавательским  составом, сейчас лежу и ловлю ртом воздух, не зная, сколько ещё лежать, а что потом, и какой ещё будет выход из этой ситуации. Кто-то попытался подать голос, и снова дуплет, и  где-то рядом, кучно легла дробь.-Все живы-прошептал знакомый голос – Всё нормально- послышался ответ.
 Минут через пять, шесть, лежать,в воде на четвереньках,окончательно надоело и мы тихо поднявшись,  не торопясь,  брели к своему берегу. Домой, в лагерь пришли в три  часа ночи. Ребята похрапывали, а мы, разобравшись со своими делами,спать легли, когда уже рассвело.
 Проснувшись, утром, мы не хотели упоминать о происшествии, но мне показалось, было бы лучше, ребятам всё рассказать.Как это сделать и чем это закончится,особенно для меня, даже представить было трудно. Посоветовавшись со своими  рыбаками, мне, как самому потенциально пострадавшему, было поручено посвятить подопечных в тонкости ночной прогулки. Как оказалось,наша догадка была своевременной, учащиеся всё знали, за нами была организована настоящая  слежка. С какими целями, мы так и не выяснили. Как они признались, пока мы не прошли зону сторожа, очень переживали за нас. К вечеру пришла телефонограмма, где сообщалось, что на завтра , в порядке ознакомления с учебно-воспитательным процессом приезжают к нам в гости проверяющие с училища. Такая новость меня совсем не радовала, хотя мои собеседники считали этот приезд дежурным, проходным вопросом. Развязка откладывалась на завтра.
Отчитавшись за двух недельную работу в лагере с учениками, в Котовск приехала жена, съездили в Тамбов и ознакомились со сложностями её перевода учёбы в их пед. институт, подумали и решили вернуться в Саратов. Не просто было уволиться не имея постоянной работы, сложность оказалась в снятии с парт. учёта. Моя выдумка о возвращении сестры тут же опровергалась предоставлением жилья для семьи в их общежитии и предоставлением работы зам директора в ПТУ.Нас уже ничего не могло остановить и оказавшись в Саратове снова поиски работы и с обещаниями жилья Омрачало жизнь отсутствие прописки, но спустя месяц такое место нашлось,снова помог зам. генерального по кадрам и режиму Назаров Л.Я. Ему нужен был человек в отдел кадров завода «Тантал», работа не простая, с людьми. За гарантией получения жилья мы вне очереди оказались на приёме у Генерального директора Умнова Г.А. который сказал, чуть бы по раньше, только что сданная мало семейка распределена, все надежды на следующий дом. Закрыв глаза на отсутствие прописки, меня приняли.

Сам достиг  такого права,
Где поставил всё на карту,
Сам  отдался под расправу,
И назначил время старта.

Дорогим стал  дух терпенья,
Штили будней струн звенящих,
Тон аккордов звук  кипений,
О былом здесь говорящих.

На такси с трудом по снегу,
По пути, на двух машинах,
Подобрался к краю неба,
С  горизонта до вершины.

Песни года время рвали,
Их узоры были в моде,
Поток звуков нашей паре,
Пели струны по погоде.

Где напевы грустных песен,
Так аукались весельем,
Фоны путались,  мир тесен,
В пожеланиях новоселий.

Коридор для всех  дорога,
Наша комната- двенадцать,
Семей к кухне- восемнадцать,
Там живут давно и много.

Мне  обещано, в три  года,
Договор плыл, как погода,
Но срослось за целых восемь,
Броски шли с зимы на осень.

Думал,  здорово, подспудно,
Ох, удача, даже лестно,
Шефа сняли,- неизвестность,
Вновь раскрутка,-  неуместно.

Что добился,- не заслуга ,
Шефа нет и вновь по кругу,
Их меняли, так, семь раз,
Каждый раз, как на показ.

С одним шефом в монологе,
Крючок нужен не для мира,
Дать хрущёвку,  без  тревоги,
Что б  мотив был- за квартиру.

Пришёл черёд, а там жульё
К размену шла интрига,
Добро, на новое жильё,
А получалась Фига.

Жизнь многогранна и каждый раз преподносит свои решения, в разгар уборочной страды, когда завод выделил согласно разнарядки Обкома КПСС положенное количество работников и они уже трудились в Питерском районе, из Обкома, на самом высоком уровне был звонок Генеральному директору, что по информации Питерских руководителей Бондаренко и Ежова, завод не обеспечил необходимое выделение людей.
Реакция Умнова была стремительной. В ночь отправили меня поездом, что бы к приезду Умнова, со свитой, у меня были реальные данные и картина ясной не только мне, но и руководству района.
При подготовке к отъезду, я переписал все данные запросов, сообщений с места от находящих там людей, учёл все ; переводы на местах, когда наших людей отсылали с обещанным зачётом на элеватор, на комплектование вагонов под урожай и. т. д. изучил все замены, что бы наши данные не разнились в половину, пришедшими с Обкома с подачи подшефных властей.
Совхозы,«Орошаемый»,«Трудовой»,«Малоузенский», колхоз «Кр. Партизан» и «Малоузенская опытная станция», где были люди, и первоочередными, с которыми я должен связаться и выявить истинную картину нашей помощи кадрами.
По приезде, переговорил по рации с «Орошаемым», так по всему списку, не поддавался уточнению, список наличия механизаторов и разнорабочих в совхозе, «Трудовой», не было связи, не работала рация, время бежало, а подтверждения наличия людей не было связи.
К гостинице подрулила «Волга»,"Срочно в Райком, на ковёр, там все наши, с Умновым!" Радоваться было не чему, как повернётся не простое выяснение, сложившихся на данный момент отношений, с чего и с какого конца потребуются подтверждения.
Секретарша Бондаренко тихо предупредила: "Вас ждут". Это меня не успокоило, вхожу в кабинет Бондаренко П.И.,первого секретаря Райкома, на приставных креслах у стола П.И сидят спорящие, раздражённые Умнов Г.А. и Ежов И. В., оба колючие, неуступчивые и каждый пытался отстоять свою позицию.
На стульях- человек пятнадцать, руководителей служб завода- наш десант. Увидев меня, Умнов прекратил спор. "Так, сколько наших людей в «Орошаемом?»,-сходу последовал вопрос . "Восемьдесят семь". "Подтверждаю, такую цифру, дал директор совхоза Зайцев", "Малоузенский","Девяносто пять",- ответил я.
"А ваша цифра"? "Пятьдесят",- послышался голос кадровика подшефных, "А сколько же по вашим подсчётам в «Орошаемом»"?, "Сорок",- подтвердил тот же голос. "Вы понимаете, что вы делаете, опровергаете бессовестно то, что мы уже проверили. Что у нас с «Трудовым»?" "Нет связи",- ответил я.
"А наши данные?". "Примерно сто",- сказал я."И что в итоге? Наши данные совпадают с нашими обязательствами". "Ну и молодцы", -вмешался председатель исполкома Ежов.
"Вам в пору флажок вручать, а тут требования разные!" "Иван Васильевич, не передёргивайте!" "Вам впору извиниться, за не до дачу механизаторов",-не отступал Ежов, "Закрываем глаза на качество ваших механизаторов" -язвительно подчеркнул слово, механизаторов.
"Конечно, зная ваши проблемы в подготовке этих кадров, мы Георгий Архипович с пониманием относимся к профессиональному качеству, присылаемых вами людей, но поймите нас правильно, и этих то нет".
"Как это нет, Пётр Ильич, вы и вправду верите вот этим своим балоболам",- резко ответил Умнов, показывая на представителей сельхоз управления и кадровика. "Ну это эмоции, а по факту пока сорок и пятьдесят, да и «Трудовой», сколько у нас там Карп Михайлович?",- с подчёркнутым спокойствием спросил Первый секретарь Райкома своего кадровика."Тоже пятьдесят",-послышался ответ.
"Вы, Георгий Архипович, готовы обвинить нас в подлоге, правда, там ещё колхоз и опытная станция, и трёх сот не набирается, а план 550, цифры не стыкуются".
"Наши данные, проверенные, для особо не разобравшихся в ситуации, зачитаю ещё раз, 18 человек на токах элеватора по просьбе Ежова, и.т.п., вам продолжать или достаточно Иван Васильевич или Ваши указания игнорируются не нашими , а вашими службами, наши данные подтверждаются на местах, разговор окончен".
Ежов с Бондаренко переглянулись, "Мы, конечно, перепроверим упомянутые вами места, но сотня людей в « Трудовом,»- грубая авантюра", - заключил Ежов. "Пожалуйста, можем перепроверить, вот так всем составом, явиться к директору Комиссарову, хотя Вы видите у меня здесь все службы" ,-предложил и тут же посетовал Умнов, мол это накладно.
"Едем, сейчас же, едем," -настоятельно повторили друг за другом Бондаренко и Ежов эти слова, а в кабинете, вдоль стены, на стульях сидели гл. энергетик, гл. механик, председатель профкома, секретарь парткома и другие."Едем!"-дал согласие Умнов.
"Ты нам нужен там на месте"- обращаясь ко мне ,высказался секретарь парткома. "Пусть отдыхает, он сделал своё дело"- заключил Умнов. Хорошо, что был такой итог, но оставаться в неведении, совсем не лучший вариант, тем более при поступлении на такую работу, была договорённость о решении моего квартирного вопроса, естественно при хорошей отдаче.
Я не спал, дожидался кого-нибудь из заводских. И дождался, вернувшегося назад Агапцева. "Что там, подтвердятся мои данные или пролетим?",- допытывался я у гл. механика Агапцева, а он усталый, рухнул в постель."Завтра",-произнёс он и совершенно трезвый, отключился.
Утром, он мне рассказал: "Кавалькада автомобилей, маневрировала на двадцати километровом отрезке от Питерки до «Трудового». Первыми ехали Бондаренко и Ежов, даже факт их езды в одном автомобиле о чём то говорил, заметил Умнов при намеренной остановке в середине пути.
Он предупредил, что это поездка была поддержана ими неспроста, а её результат- престиж тех или других, им, казалось, терять нечего, но они профи по нашим болевым точкам. У конторы , нас встретил Комиссаров со словами: -Какие гости? Сейчас и баньку растопим".
"Комиссаров, сколько у тебя моих людей!"- сходу, строго прозвучал вопрос Умнова, "Какая тут арифметика, впору парком расслабиться",-продолжал Комиссаров, но встречный взгляд Питерских руководителей отодвинул директора хозяйства от посторонних мыслей, он почесал затылок, что то прикинул в уме и посмотрев на Умнова,- "Примерно сотня, даже с небольшим".
Пытаясь загладить конфликт, Бондаренко и Ежов пытались уговорить директора завода. "Наша миссия подошла к концу, до свидания",- усаживаясь рядом со своим шофером,заключил Умнов.
Ни какие увещевания, поговорить, сходить и принять баньку не остановили его. "Меня ждёт оборонка,"- с этими словами машина сорвалась с места и взяла курс на Саратов.

Как тень, сгоревшая в огне,
Как набивные с градом тучи,
Как звук, упрятанный в волне,
Далёкий звон в среде могучей.

Спираль, поджатая упруго,
Светилась по углам, как диво,
И ветром всё несло по кругу,
Звучала яростно, красиво.

Как мысли, зревшие в уме,
Перемешались все движенья,
Победы крыли пораженья,
И тихо плыли на волне.

Многогранность личности Умнова, его деятельность, эрудиция, характер крупного руководителя, не равнодушное отношение, к своему нахождению в коллективе и неотъемлемой составляющей, состоящей из мелочей, отрабатываемых до последней запятой, так было, хотя везде свой импульс.
Год близился к концу, во всех подразделениях подводили итоги, а ОК , ко дню Ветерана, конец декабря, делал сводный доклад, где согласно отработанной временем технологии, каждое подразделение занимало своё место.
По громкой связи с разделом кадровой службы, различными графиками и таблицами для, необходимого предварительного знакомства директором завода Умновым Г.А. был срочно вызван начальник ОК Осин И.М. а буквально минут через 10 вернулся, вбежав в нашу комнату приёма с досадой плюхнулся на стул.
Он вытащил, прихваченные материалы из директорской урны и проворчал: "Настоящая бесовщина! И в мыслях не было такого поворота, что и где здесь не так, объясните мне".
Он рассказал, как положил директору на стол наш доклад и хотел сделать пояснение, но на глазах были смяты листы и выброшены в урну со словами:"Галиматья! Свободен!".
Он выбежал из кабинета, но вовремя сообразил, будет лучше, если прихватить эти листы с собой и с помощью секретарши извлёк их оттуда. Мы долго колдовали над разгадкой случившегося, и, проанализировав, перепечатали всё по новой с одной поправкой, перед цифровыми показателями, которых была табличка в страницу, в скобках выводы, а через час передали его секретарше.
На встрече с ветеранами, в своём докладе, он коснулся работы кадровой службы и сделал свои выводы. Они органически не могли совпадать с нашими выводами. Что-то повторять за кем-то-не его стиль, но его архитектурная струнка была угадана, которой мы пользовались впоследствии.
Его чтение докладов- своеобразное, он мог открыть даже не ту страницу, но мысль, которая заложена в выводах,-прозвучит. Чувство аудитории, её разогрев, необходимая для этого аргументация, он мог припомнить цитату из Гегеля и прицепить её к открытию своего безымянного инженера с ОКБ.
Его речь, иногда переплеталась с наивным пафосом из дежурных партийных призывов, подчёркивали ощущение его всемогущества, когда он вбрасывал, что-то чисто популистское. Со своими подчинёнными, от которых немедленно нужна отдача, он слов не подбирал, а выплёскивал всю свою накипь, что бы всё вокруг замолкало, при виде рядовых, монолог обрывался.
Как то, ранним утром, мне довелось находиться в кампании отъезжающих в Питерку-Умнова, Дёмина, Родионова -на двух машинах. С водителем Агишевым мы ехали на ГАЗ-69, вдвоём. Дёмин А.А. - секретарь парткома и Родионов И.С.- зам. директора по кадрам во время заминки, связанными с дорожным движением директорской Волги» пересели в его машину, но сержант ДПС настойчиво не отпускал водителя, разъясняя ему элементарные правила вождения.
Все молчали, терпеливо поджидая развязки, но сержант доказывал своё. Открылось правое дверце машины и с подчёркнутым спокойствием вышел Умнов, на самом деле его спокойствие было картинным, он завозился в своём виске,"сержант, чего ты хочешь, я директор военного предприятия и мне жаль время, которое мы теряем, в 7.00 я должен быть в Питерке, в подшефных хозяйствах, а мы 10 минут убиваем время".
Сержант спокойно выслушал его, возможно, он работал на Тантале, а может, слышал про Умнова, но без лишних слов вернул водителю документы и показал жестом на отъезд.
"Волга" сорвалась с места, а мы устремились за ней, лишь красный свет светофоров, иногда, позволял нам приблизиться к директорской машине. В Энгельсе, за мостом, на повороте у клеевого завода, они оторвались от нас и исчезли из нашего обзора.
На переезде ж\дорожного полотна в Красном Куте подошёл дежурный этой точки и передал мне записку от Дёмина, где он указал их маршрут через «Орошаемый», хотя мы догадывались о традиции Умнова, первая точка «Орошаемый», но как знать, что взбредёт на этот раз ему в голову.
Агишев знал этот маршрут, по этому, без раздумий, повернули полем в отделение. При пересечении полевого клина, грунтовая дорога оказалась метров 100-150 перепаханной, мы видели, в начале какой-то след, но когда у машины оборвался глушитель, мы поняли, что они объехали это препятствие.
Не знаю, как много мы отстали, но подъезжая, увидели, кружочком выстроились директора подшефных хозяйств и с ними беседовал, ко времени прибывший, шеф. Не мог предположить и в страшном сне, что мой спутник Анатолий въедет в центр этого директорского круга и на время поломает всю беседу.
Перегретый «козлик» резко затормозил и заглох. Мне надо было выходить, я понимал, что всё получилось не так , как должно, я вышел и тут же вопрос от Умнова, а кто-то из директоров был рад произошедшему перерыву и я пожал вынужденно протянутую руку Скоробогатова, а там, Зайцев, Комиссаров и другие.
"Почему поздно!" Я сказал правду, это вызвало общий хохот, "И на военных заводах бывает такое?",- послышался голос от подшефных. Я благополучно поздоровался со всеми, хотя знал, что эта процедура была не к месту. "Да, бывает и у нас такое, это Вам кажется ,что нам манная с небес валится" -неожиданно, их укор был переадресован Умновым им же.
Я понимал, что и за въезд, и за откровенный ответ, могла быть неприятность, но, иногда, Умнов ценил знание материала больше, чем случайные действия.
Начало восьмидесятых, примерно с конца 82 года на завод стали приходить ребята, отслужившие в Афганистане.
Я с особым чувством встречал этих ребят и стремился поискать место работы по приличнее, учитывая пережитое ими там на службе. Все они были не многословны, старались уходить от прямых вопросов, видимо соблюдая какие-то секреты и подписки.
Интрига, разразившаяся, по стране, когда на кладбищах появлялись свежие могилы молодых ребят, работающие на заводе мамы толком не знавшие мест службы своих сыновей, всё это нагнеталось и становилось не преодолимым препятствием для родителей сыновей.
Было различие в поведении этих людей, когда родители девочек не ощущали этой трагедии. Я был в профилактории, когда перед самым новым годом по телевизору было зачитано сообщение о введение ограниченного контингента С. А.
Всё было понятно о принятом решении Политбюро, однако не ощущалось такого, что пришло позднее. Разговоры о похоронках всё чаще были на устах знакомых и посторонних людей.
Работая на приёме в кадрах, а потребности в приёме новых рабочих были огромными, естественно была и текучка, т.е. увольнения. При открытии новых производств, приём был до 30-ти человек в день, иногда и больше.
Металлистам, особенно токарям, отказа в приёме просто не было, даже при полной укомплектованности, специалиста всё равно оформляли за счёт внутренних перемещений.
Если первые ребята с Афганистана чаще уходили молчаливыми, то позднее при вежливом подходе рассказывали всё про свои переживания и столкновения в перестрелках с американскими профи. Ущелья и горы и никому нет дела, что там с ребятами.
Вышло Постановление о предоставлении жилплощади этим ребятам. Становилось легче с ними разговаривать, тем более начальники цехов без боязни стали брать этих ребят, и не было нужды их уговаривать, так как получение жилплощади не касалось фонда жилплощади подразделения.
Война продолжалась, сын становился старше и его постановка на учёт совсем обрезали имеющие надежды. В кадровой службе одного из подразделений работал бывший военком Пастушенко Ювеналий, как выяснилось, что существенной помощи оказать не сможет, что касается команды, то узнать сможет и дай же Бог, окажется в команде, куда готовят для себя ребят со школьной скамьи.
Этим он меня успокоил, так как сын Сергей, был кандидатом, в дивизию Дзержинского и это давало, какие-то надежды. Обращаться к вышестоящим начальникам за помощью было бесполезно, так как всё могло сыграть, наоборот, в других ситуациях есть свои допуски, здесь ошибка была недопустима, а когда Сергей служил в дивизии, были другие заботы.
Но к ребятам, афганцам, у меня осталось своё отношение, либералы вообще, отказались от позитива в пользу афганцев, я всегда этих ребят считал и считаю героями.

Военный контингент введён в Афган,
Страница и почёта и позора,
Убит был Тараки, подстава и туман,
Во дворце Амин и янки у дозора.

Вновь провокация, затеяна игра,
У границ СССР вновь американцы,
Допускать нельзя, действовать пора,
Ракеты в изголовье, не дурите"братцы".

Рупор у Америки, нарушены права,
Какого чёрта, советские, в Афгане,
Шум Европы, на весь мир молва,
За деньги дУхи с новыми стволами.

Не было такого, выйти бес проблем,
Противоборство - по тончайшим схемам,
Предательства и с зельем много тем,
Подрывало веру, затачивало стрелы.

Добраться до поста и поменять ребят,
Профи с духами, наёмники на тропах,
Смена подходила, заступать в наряд,
Путями обходными в одного, не скопом.

Горы меж ущелий, пропасть и курок,
Себя не приучить к таким проходам,
Тропы, ориентиры, реакций в срок,
Такого не познаешь скорым ходом.

Иди и не дыши, вздох свой удержи,
Уклонись, успей, на голове, каска,
Коль заметил негра, лучше пролежи,
Пуля в миг, отрекошетит с ляском.

Ванечка, прикрой,выстрел и нырок,
На, тебе, гуляй американец,
Промелькнула тень в этом и порок,
Выстрелы на слух, выучки их глянец.

Ходом и ползком, эмоции в пути,
Трески, тишина и друзей советы,
Нервы и струна,стуки из груди,
Мыслями у граней,с белым светом.

Горизонтов нет в пропастях ущелий,
Провалы и надежды, траурные вести,
Снайперы засевшие, щелчки по целям,
Частые Тюльпаны с грузом двести.

Военные бомбят, вновь в Афгане,
СССР агрессор, Штаты «хороши»,
Олимпиада-80,нет выдумок поганей,
Америка, покайся! Европа, не греши!

Боже мой, как быстро бежит время, совсем недавно работая в отделе наладчиком монтажного оборудования, придя на работу, рассказал, что поздно вечером четвёртого мая отправил жену на скорой помощи в первую советскую больницу в родильное отделение.
Позвонив в приёмное отделение, мне сказали, что супруга родила, вся информация при посещении.Через час я был во дворе больнице, где со второго этажа из окошка с маленьким балкончиком рукой помахала супруга, а потом, открыв окошко, выбросила записку, где карандашом написано:Витя, здравствуй. О сыне. Вес- 3 кг.300 г., рост-50 см., волосы пока тёмные, похож на тебя.Приносили кормить, молока пока нет и он не сосал, кричит.
Витя, расчёску я забыла взять, принеси мне, затем бумагу и карандаш.Да, у меня два разрыва, если бы ты знал какие боли пока зашивали. Родила в 12 час.50 мин. ночи. Только в душе искупали и сразу рожать, даже в предродовой палате я нисколько не лежала.
Медсестра, которая принимала, сказала мне, что как я рожала, рожают только во сне, вообще, быстро. Сейчас у меня температура 37, 4. Всё-таки, как назовём. Одни называют Эдиком. Лежать и не вставать наверное дня 3-4-е. Мучное есть нельзя. У нас есть балкон и лестница, так что можешь залезть на окно. На обороте листа, Уткину Виктору, палата №4, чуть ниже,уже чернилами,-купи яблок и кефир. Этому листочку бумаги сегодня почти 50 лет. Я по лестнице залез на балкончик и мне Галя через стекло показала маленького сына, которому от рода было всего несколько часов.
Потом, сходив в магазин, исполнил её просьбу, и только у консерватории я понял, что иду пешком, и не было нужды воспользоваться городским транспортом, где-то через полтора часа я был на проходной завода.Пятое мая для меня был днём поздравления с рождением сына и пожеланиями ему и нам, его родителям здорового оптимизма и удачи.
Поддержали этот разговор наши корифеи Иван Егорович Богданов и Пётр Иванович Коновалов и наш общий начальник Холодов Владимир Иванович и конечно, наш профсоюзный босс, механик отдела Царьков Василий Ильич и молодые ребята Дмитриев Анатолий, Пугачёв Юрий, Вачугов Валера и др., а на второй день сбросившись, нам подарили для Серёжи детскую коляску.
Встречал выписывающих из роддома по установившейся традиции- на такси и со цветами.Мы жили в общежитии, где кухня на восемнадцать семей, одном общем туалете, и наша комната девять кв. метров.
К нам в гости приехала моя тёща-мать супруги для оказания помощи своей старшей дочери и как выяснилось, определения продолжения места учёбы её младшей дочери, Нины.
Тёще всё нравилось и общая кухня, и общий туалет и наши многочисленные соседи. Решался вопрос, куда на учёбу ехать Нине, Саратов или Горький, где проживал брат моего тестя, отца супруги, Ивана Андреевича. Уехала мать Галины, Мария Семёновна с не понятым нами решением, провожавшая её супруга поняла, что негласно выбор пал на г.Горький.
Зная нашу неустроенность; маленький ребёнок, общежитие, я учился на третьем курсе вечернего университета без отрыва от производства, её старшая дочь из-за нехватки времени и денег переводилась на заочное обучение, с вечерним посещением занятий.
Через две недели к нам с полным набором подготовительного учебного материала приехала Нина и сразу со своими заботами о подборе для сдачи вступительных экзаменов в университет, послушав нашего совета, беспрепятственно сдала один экзамен, имея серебряную медаль, была зачислена в число студентов.
Осенью она получила место для проживания в студенческом общежитии.Я помнил, как однажды, в первый год моей работы на общем комсомольском собрании механического цеха, где ребята задавали злободневный вопрос о реалиях получения места в детском садике, когда на самом деле очередь подходила ребёнку-школьнику.
По мере усиленного строительства и сдачи трёх садиков, очередь сократилась, но в связи с увеличением численности завода дефицит сохранялся. Подумав, я подошёл к Василию Ильичу и посоветовался по поводу в будущем места в дет. садике, чего он тут же одобрил и попросил написать заявление.
С первых дней моего появления в этом отделе я постоянно чувствовал его тёплое отношение ко мне. У нас не раз были доверительные беседы почти по многим производственным и личным вопросам.
Через его жену, мою бывшую начальницу и с её участием я перешёл в этот отдел. Анастасия Константиновна Царькова побывала на всех должностях катодного участка, но всегда была хозяйкой и ответственной, начиная от кладовой, мастерского состава до суточного графика.
Производственные споры с мастерами или технологами, когда решение вопроса заходило в тупик, как её называли за глаза, Ася, всегда находила правильный выход. Прямая, безбоязненная, громогласная, не злобная, деловая и уважительная, знающая предмет, быстро определяла суть обсуждаемого вопроса, не глядя на присутствующие авторитеты, делала свой вывод и как всегда он был верным.
Поступив в университет, я попросил работу только в первую смену, чего не устроило моего мастера Старикову Антонину Георгиевну. Начались споры и пререкания, вчерашний мой профессионализм, сегодня не устраивал моего мастера, посыпались в мой адрес наговоры, чего не устраивало меня.
Я обратился именно к ней, когда вопрос встал о моём поиске на заводе работы. Я знал про сложность вырваться из токарей, но мне хотелось подтвердить полученную в вечернем училище специальность радио монтажника.
Выход был найден, по договорённости я переходил в отдел радиотехнического оборудования, где механиком отдела был её муж Василий Ильич. Переводную с цеха второй раз подписывал только что назначенный начальником Бондарев В.Н., тоже самое было при переходе сюда из механического цеха.
Сопротивляться он не стал, только попросил в течение первых месяцев не отказываться иногда, на их просьбы, в оказании им помощи.Я действительно раза три -четыре становился к их станку и выполнял по каким-то причинам работы по изготовлению и проточке вольфрамовых катодов.
Работы и забот не убавлялось, а наоборот не хватало времени. Где-то через год мой профсоюзный босс, Василий Ильич порадовал меня, что ему удалось выхлопотать по моему заявлению место в дет. садике " Сказка", чему я был очень благодарен.
Мои надежды на дет. садик оказались преждевременными, в августе месяце приехала М.С.- моя тёща и Серёжа не успел, как следует привыкнуть, как в один из дней был ошарашен известием, что мать моей супруги сегодня уехала и увезла с собой Серёжу в Звенигово.
Я понимал, что Галине было не просто со временем и ежедневными заботами с маленьким Серёжей и в то же время отказом от всего, что было достигнуто с таким трудом, чтобы получить место в садике. Мне не нравилось такое отношение к решению этого вопроса и я был разочарован таким выходом из этой ситуации.
В канун Нового года в счёт ученического отпуска перед экзаменами со студенческим и без железнодорожного билета втиснулся с детским трёхколёсным велосипедом в общий вагон, стоя в тамбуре в течение девяти часов, ехал до Сызрани, а когда людей поубавилось, громогласная кондукторша объявила: "Приготовьте билеты," и зашелестели рубли и трёшницы вместо билетов, я тоже отдал половинную сумму настоящей цены билета и вошёл контролёр.
Шустрая хозяйка ухватила его за плечи, с озорством и смехом затолкала его в своё кондукторское помещение. Больше я его не видел, доехав до Зеленодольска, сойдя, торопился к автобусу.
Велосипед пришёлся Серёже в самый раз, он быстро стал кататься на нём по комнате, так как начал ходить рано, с десяти месяцев. Он легко крутил ногами педали по сравнению с его общением, его привычкой- через мимику и знаки, которыми он выражал своё восхищение и радость.
Зато через некоторое время стал выдавать сразу целые предложения, не отвыкая от привычной жестикуляции, находясь там вместе со своей мамой Галиной. За этот отъезд, получив не допуск к экзамену по старославянскому языку за не сдачу в эти дни письменного зачёта.
Отъезд обратно наступил через день и я поехал на автобусе до Шелангера, где пересел на электричку до Казани. Войдя в вагон, присел к солдату, едущему в Волгоград. Познакомившись, Андрей тут же без тени сомнения пояснил, что он едет умирать в свой родной Волгоград. В дальнейшем он рассказал, что до армии работал трактористом и по привычке. при заправке ракеты,  решил ускорить процесс, через шланг втянул горючее и нечаянно ощутил его во рту.. Оно радиоактивное, результат- еле выкарабкался, будущее-известно. Всё же мы разговорились, я старался поддерживать разговор с этим парнем, вспомнил про рассказ своего двоюродного брата, который однажды летом на пляж принёс патефон и ставя пластинку покорил им отдыхающих. "А как его звали?»-спросил Андрей. «Гена»-ответил я. «Дуванов? Это мой друг, мы вместе устроили эту хохму, все побросали свои Спидолы и обступили наш патефон»-добавил Андрей. Он стал рассказывать про его мать тётю Настю и мою родную тётю, которая перед самой войной завербовалась на Сталинградский тракторный завод, пережила бомбёжки и смертельные переправы на другой берег Волги Тогда вся семья Ковалёвых разъехалась по разным местам, дядя Саша, отслужив срочную, не найдя достойной работы, с помощью которой можно одеться и обуться. Военную форму и обувь он должен был сдать в военкомат. Уехав туда, -не вернулся, ушёл на сверхсрочную службу и сразу война, единственное письмо пришло из-под Пскова, -пропал без вести. Всю жизнь ждала его мать, моя бабушка Матрёна, так и умерла, не дождавшись каких-либо вестей. Тётя Зина вышла замуж за Якова Куртина и уехала жить в Тарханы, теперь Лермонтово, перед самой войной у них родилась дочь, Валя.Девочка часто жила у бабушки Матрёны. Красивая, целеустремлённая, достойно пережила экзаменационный срыв в пед. училище,отработала учителем в сельской школе, заочно закончила пед. институт и до пенсии работала зав. детским садиком в Пензе. Тётя Зина всю жизнь прожила в Тамале, работая в торговле. Дядя Коля, мой крёстный. Парнишкой, сообразительный, помогал учётчику в магазине, потом его взяли на эту работу и тут же оказался подставой, получил срок. Оттуда, сразу на войну, где провоевал буквально дни и вместе с командованием попал в плен. Пришёл по окончанию войны, сначала лагерь, потом гражданка. Снова тот же магазин и как ни странно, та же подстава и наказание. Его талант был заметен. Позднее он работал учётчиком в тракторной бригаде, где мне пришлось работать  на стареньком, уже списанном тракторе, НАТИ, который просто центнерами сжирал керосин и перерасход горючего каким-то образом списывался за счёт новых дизелей и был заботой учётчика, конечно, с бригадиром вместе. Ничему не удивлялся, говорил, что в нашей жизни всё возможно, при расспросах про плен, начинал плакать, Гордился семьёй,его сын, Виктор, писаный красавец; белый волос, тёмные брови и голубые глаза, чаще к родным ездил со своей сестрой, Любой и чётко придерживался её выводов. Про дочь, Любу крёстный говорил, что эта девочка всегда своего добьётся, любит, что всё должно знать своё место, не успокоится, если даже скотина во время не придёт домой. С детства умеет поддерживать равные отношения со своими родными, обладает талантами вышивания полотен, так и её знания подробностей родословной и поддержание с ними личных взаимоотношений.Как и отец, вплоть до пенсии работала с цифрами, обслуживая население Обвала. Дядя Петя служил во внутренних войсках, был в Китае, кстати лечил там зубы. Обратившись на службе в Союзе к стоматологу, который с досады послал его  долечиваться обратно в Китай. Отвоевав у немцев высоту, им была специально оставлена бочка с гидролизным спиртом. Разгорячённые, на пригорке той высоты кружками справляли свою победу. Наутро было непоправимое, солдаты лежащие головой с пригорка, были мертвы, дядя Петя спал головой вверх, но проснулся слепым. Врач в госпитале говорил, «ты, Ковалёв, жди своей жертвы»".  Через какое-то время ему вшили в живот кусочек жертвы и он на половину прозрел, но всю жизнь болела голова. В девяностые, когда всё переворачивалось с ног на голову, при перерасчёте пенсии участникам войны, ему -отказали. Сославшись на службу во внутренних войсках. Он трагически погиб в свои семьдесят лет.Его сын, Саша, многое перенял у своего отца, любовь к земле, животным и птицам. В его хозяйстве всегда кролики, индо утки и собака Дядю Лёню, 27-го года рождения, в сорок четвёртом - призвали  на войну, и так он там остался служить сверх срочно. Служа, после войны, получил среднее образование, почти каждый год приезжал на родину в Обвал. Увлекался охотой, рыбалкой. Добрый, дисциплинированный, отзывчивый человек, проживал в Черняховске Калининградской области Дядя Толя, 29 года рождения, окончил железно-дорожное училище в Ртищево, всю жизнь проработал там машинистом тепловозов, построил свой дом, гордился и переживал за своего сына Виталия, лётчика, служившего в Афганистане. С каким упоением он рассказывал про  военный городок сына, Чирчик, когда он при первом приезде, проживал в их бесподобной гостинице. Мама была старшей в их семье, и все ребята слушались её и уважали. Она многое сделала, когда по доносу соседей они остались без краюхи хлеба и зерна на жизнь семьи. Бабушка Матрёна всегда на неё надеялась и во всём с ней соглашалась.
Встречал я свою семью в аэропорту перед восьмое марта и снова начались походы по восстановлению места в детском садике "Сказка", который находился рядом с нашим общежитием.

Продолжение,- просто встало,
Не рви душу, что б сравниться,
Жизнь не раз меня хлестала,
Мне рай давно уже не снится.

В богатых мыслях и шальных,
По жизни мчим меж берегами,
Гоним дни, как вороных,
Пыль поднимаем под ногами.

Однажды, с завода «Радон» прислали технолога с запиской, в результате чего, он должен встретиться и выяснить кое-какие не стыковки в изделии, с нашими специалистами и по совету своих руководителей, если что, зайти к нач. О.К. Осину И.М, он поможет, но он не помог, времени не было и отослал ко мне. Я расспросил и отправил по назначению.
Всё было бы хорошо, если бы Арефьев не позвонил Умнову и не снабдил его этой информацией во время приёма, на которой были штатными; нач. О.К и другие сотрудники и надо же Умнову захотеть получить от Осина подтверждение этого факта, но тот толком ничего не мог ответить.
Стремление уйти от этой темы, ни к чему не привели, и заставили признаться, что подробностей не помнит и тут же пожелал восстановить, как было, он выбежал в приёмную и сделал звонок.
"Да, был",-подтвердил я, сказав, что звонок услышал на ходу, т.е. я уходил. Осин вернулся и пояснил, что человек с «Радона» действительно был, около трёх часов дня, и всё встало на место, а через некоторое время, дополнил: "И мы его оформили."
"Как оформили, куда? Ты мне скажи, был человек или нет, кто с ним разговаривал?" "Уткин". "Найти его",-приказал он секретарше, та обзвонила возможное моё нахождение и доложила, что время позднее и его уже нет.
"Я не спрашиваю, где он есть, я хочу его слышать!"-.В этот цех не до, не после в эту сауну я не ходил и ни кому об этом не докладывал. В парную 30-го цеха вошёл дежурный и попросил, срочно, подойти к телефону: "Слушаю"-сказал я. "Будешь говорить с Умновым," - сообщила секретарша.
"Технолог с «Радона» был или не был?" "Был, в !5.00".-сказал я. "Спасибо",- неожиданно выговорил он это слово и положил трубку. Я не выяснял, как меня нашли, но этого ни кто не знал.
Я не верю в безразличие, бывшего Генерального, к выходу первой книги, Семёнова А.В. «Родной завод- Годы и люди.» Судите сами, «Тантал» был площадкой, на то время, передовой интеллигенции Советского Союза.
Булат Окуджава, не дурак, что бы облить грязью своего гостеприимного, хлебосольного, вчерашнего хозяина и написать на него пасквиль, а на поверку, это лучший пиар на сегодня, а тридцать лет назад, это зарождающийся пиар, уже тогда знакомый Умнову.
Секретнейшее предприятие, а орган Ц.К. «Правда» печатает статью о кудеснике -инструментальщике Агапове, писатель Леонид Иванченко, успевший сделать пробу своего пера на материале объединения, тут же вошёл в элиту предприятия и был частым гостем производственных планёрок и приёмов по личным вопросам Генерального.
Что бы в живую видеть его работу с людьми при решении самых разных вопросов и как скульптор, лепить с натуры каждый нюанс его не заурядного таланта. Знаток передовых вкусов московской элиты,личный друг академика, офтальмолога Фёдорова, лично знавший и друживший со многими из них, конечно, знал настроения и веяния приближающих перемен и пути их лучшего прохождения без соблазнов.
Вполне допустимо, что Умнов, как и многие, изменился «на переходном мосту» к капитализму, уж очень соблазнительный вариант размена , авторитета на деньги, с посылом: гори всё ярким пламенем. Не жалеют, иногда, «великие»: ни себя, ни род свой, ни исторический мешок, или «Карму», идут на прополую, с незадачливой мыслью; "Деньги,- прежде всего".

Как завидовал нам мир,
Всё крутилось и вертелось,
Стереть с карты  через пир,
Западу всегда хотелось.

Обманули, всё разрушив,
Издеваться, есть ли право,
Влезли нагло в наши души,
Со своим, поганым,  нравом.

Без границ и  без охраны,
Страну крали на глазах,
По стране убийства, раны,
В болях  выжили, слезах.

При нехватках, был  порядок,
Бардак теперь,  голь  и взятки,
Ни в восьмёрках,  ни в  двадцатках,
Не играли с нами в прятки.

Не бери пример с Европы,
Намешали  ум с дерьмом,
Однополость их приём,
Проще  думать, теперь попой,
Развязать войну, притом,
Стали  мыслить животом.