Некоторые не попадут в ад 07. 04. 2019

Неожиданное «Свидание» с любимчиком.

Тахир так храпанул за занавеской, что я аж подскочила с подушки. Однако через минуту злость вместе со сном улетучилась. В наушниках звучал скороговоркой голос Захара Прилепина. Поблагодарив Тахира, я сделала громче звук и , как и всегда, душа зазвучала в унисон с каждым его словом.

В эксклюзивном интервью «КП» известный писатель рассказал о своем новом романе-фантасмагории «Некоторые не попадут в ад». Военкор «КП» Александр Коц уже прочитал книгу и поговорил о ней с автором.
Разговор интересный получился, предельно честный и убедительный. С Прилепиным иначе и не поговоришь. Вот отрывочки из разговора.

От первого лица

«…Взрывное устройство установили над входом, под кондиционером; вход был напротив стойки. Якобы кто-то отвлек бармена (тот должен был уйти в подсобку), и тут же все закрепили, наудачу: а вдруг кто-нибудь живой зайдет, чтоб умереть. Взрывчатка была начинена железными шариками, очень много этих шариков попало в него, в его голову. Поэтому гроб был закрытым. Когда гроб открывали, для вдовы, я стоял далеко. Сашка Казак был рядом с гробом, но я не спросил у него, как выглядел убитый. Мне неинтересно, я не хочу этого знать. Если вдруг знаете — не надо рассказывать…»
Это он о смерти Захарченко. Я тоже не стою у гробов своих, дорогих мне людей. Только родственники обязывают соблюсти ритуал. Так все и остались в памяти мумиями, а любимые живыми и красивыми.
«…Новый роман Захара Прилепина - свидетельство от первого лица о событиях, которые хоть и были первополосными, но не всегда полноценно описанными.
Создание «батальона Прилепина», учреждение Малороссии, убийство главы ДНР — обретают цельную, не всегда приятную на вид форму, пропахшую пороховой гарью и спиртом. Пропитанную верностью, предательством, радостью и болью вперемешку с горьким цинизмом.»
«…Мать (бабушка?) одного бойца пишет: мы так верили вам, а он мечтал, хвалился: я буду служить у Захара — и служил, — а теперь лежит с перебитым позвоночником. Мы отдавали вам молодого, прекрасного, здорового парня. Где он?.. Сразу, быстрым движением — откуда что взялось — двинул курсор на крестик в углу: щелк! — и вроде не было этого письма; приснилось.
«…Вспомнил, как Захарченко, ночью, — мы куда-то шли посреди темноты, — скривившись, как от досадной боли, говорил: „Захар, я сначала помогал, переписывался, спрашивал, как там дела; первому помогал больше всех, ездил к нему; пятому помогал, десятому, двадцатому. Потом, когда счет перевалил за сто, за тысячу — перестал об этом думать. Помогаю, но не думаю. Нет такого сердца на земле“.
Через день я включил ноут, нашел то письмо, быстро набрал текст: „Помню о каждом своем бойце“. (Соврал, у половины не запомнил даже позывные.) „Чем смогу помочь?“ Мать (бабушка?): „Спасибо, что ответили. Сын говорил, что вы хороший“. А еще через час меня забанила…»
«Зачем мне врать?»
— Если бы мы с тобой не были 100 лет знакомы, я бы первым вопросом спросил: это автобиографичная книга? — встретились мы с Захаром накануне официальной презентации книги.
— Ну, а почему нет. Нормальный вопрос. Вообще изначально я думал, что, когда напишу про Донбасс, о себе не скажу ни слова. Я видел там так много удивительных, потрясших меня людей, настоящих героев, что все, касающееся меня, вообще не имеет никакого значения. Но после смерти Александра Захарченко появилось слишком много вранья, передергивания и мифологии со стороны украинских СМИ и людей, откровенно зловредных, которые здесь или в Донбассе манипулируют сознанием…»
«— Украинские СМИ неделю будут книгу разбирать на цитаты, выпячивая «самодурство и алкоголизм сепаратистов».
— Не беда. Чего, они сами не бухают? Все взрослые люди поймут, а с дураками мы не разговариваем. Я не думаю, что обычные бытовые вещи надо скрывать. Я живу в пространстве русской культуры, где есть «Москва кабацкая» Сергея Есенина, «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева. Один прочитает про алкоголь, другой про мою жену, третий про мой вояж за границу и Кустурицу — скажет, это тут лишнее… Мне все равно, я когда писал, уж прости, но я с вечностью разговаривал — к Богу обращался. Я нахожусь в контексте вещей, которые никак не связаны с реакцией отдельно взятых людей. Чем ценна литература, и русская литература в том числе, — своей абсолютной правдивостью, она голая, расхристанная. Недавно был юбилей Юрия Бондарева — 95 лет. Великая русская военная литература. Или «Тихий Дон» Шолохова. Или Константин Воробьев. Я не сравниваю сейчас себя с ними. Но там все явлено — насилие, зверства, кровь, предательство… А когда ты пытаешься себя кастрировать, тебе не поверят. Зачем я буду врать? Книга же не о пьянках.»
— …В современном мире страны бьются за интеллект, высокие технологии, а не за географию.
— Я с этим не согласен. Японцы вон бьются за островки нелепые, китайцы готовы выкупать за сумасшедшие деньги, в Нагорном Карабахе две нации бодаются, в Сербии есть ценности, которые для народа считаются абсолютными. Не надо кривляться, как украинцы, — ха-ха-ха, взгляните на этот огрызок — Новороссию. Люди за меньшее умирали, как там в песне — «У деревни Крюково погибает взвод». Земля — это святое, это место силы, полное крови и праха будущего и прошлого. Мне не нравится, что произошло в Донбассе после смерти Захарченко, что не отменяет борьбу Донбасса за свободу.

— Выборы на Украине что-то могут поменять?

— В зависимости от того, какие у нас есть договоренности с предполагаемыми победителями. Если у нас есть возможность ими манипулировать и даже шантажировать, возможны позитивные изменения. А если мы просто движимы силой инерции, как с Януковичем, будут те же самые грабли. Для этой территории характерно наплевательское отношение к прежним договоренностям. Нам нужна про-русская Украина. И она такой будет. Это долгий процесс, но неизбежный. Когда я воевал в Чечне, мне говорили, что мы 100 лет будем враждовать. Ну и где сегодня те предсказатели?

                Евгений Алексеев
                Cтихи на случай
Захару Прилепину

Не консерватор, не вагант,
Но вызывает изумленье.
В нём есть писательский талант
И своенравное мышленье.

Творящим не для дураков
Не хватит одного абзаца:
В десятках разных языков
Его деяния плодятся.

Призов и премий — до ушей,
В один присест не подытожит.
Предпочитает «депешей»,
И без Вертинского не может.

Всё аккуратно, по уму,
Не успокоен книжным раем.
Не сторож брату своему,
Вот оттого и почитаем.

Ну вот и поговорили…

P/S Прочла книгу, полное разочарование. Даже ничего писать не буду... Обидно... а может не время писать о друге по-другому. Что-то у меня не склеилось в мозгу...

Хорошо жить…