Прекрасная Звезда. Ч. 16. Лабрадорское течение

На фотографии – один из айсбергов. В центре – отец Дмитрий.


Глава 16. Тёплые люди в холодном Лабрадорском течении


Честное слово, мы приспособились жить в любую погоду, хоть диапазон её и колебался от «холодно» до «очень холодно» и от «немного болтает» до «сильно болтает». Иногда затихало, конечно, но редко.

Каждый день что-нибудь случалось, и это «что-нибудь» было событием. Единение с природой дало возможность радоваться любому событию по-настоящему, как проявлению жизни. Обнимались в ночи под северным сиянием. Чинили и ставили грот на ходу. Отмечали дни рождения, с угощением и музыкой, на которую к нам шли киты. Киты, видно, рассказывали друг другу, что в их водах медленно плывёт кто-то безобидный и бесшумный, разве что музыка прекрасная льётся, поэтому, к счастью нашему, доверчивых фонтанчиков вокруг было много.

За нами почти всегда плыл трал, собирал с поверхности океана мусор. Мусор потом рассматривали в микроскоп и приходили в ужас: столько было пластика на всём нашем пути. Думали, как же остановить людей, чтоб опомнились, наконец, чтоб не гадили в своём собственном доме…

Проводили семинары, интересные и не очень, по истории наших стран, по традициям, по отношениям в семье. Американцы на семинарах были заинтересованы и серьёзны, мы – не очень серьёзны. «Как относятся советские мужья, если им изменяют их советские жёны?» – спрашивала Эмма и внимательно ждала ответа.
«Они в восторге, идрит-ангидрит…» – ворчал под нос Вова.

Артём и Луис рассказывали сказки – вот что было по-настоящему виртуозно! Луис профессионально превращалась в большеротую лягушку, коварную змею и других зверушек, птиц и китов – блистательно! Артём, хоть и не так профессионально, но не менее блистательно показывал нашего родного колобка и конька-горбунка с Иваном-дураком, смешно коверкая английский: абсолютиш фулиш Иван...
Артёма все обожали.

Забегая вперёд: после плавания Артём захотел познакомиться с профессором Йельского университета Стернбергом. Стернберг уже был всемирно известным психологом, а Артём, тогда аспирант, ещё только собирался стать таким же… Московский лидер, прознав про намерение Артёма задержаться в Америке, рассердился, но бой проиграл.

Артём с семнадцатью долларами в кармане приехал к профессору, и Стернберг принял его как родного. Я думаю, Артём рассказал ему, что он пересёк Атлантику именно для встречи с профессором, что-нибудь такое. Кто устоит, если ради тебя через Атлантику?..

«Надо как-то заработать на билет обратно», – сказал Артём Луис, ставшей ему верным другом.

«Будешь рассказывать сказки, у нас это очень популярно», – успокоила Луис и пристроила его в свою программу.

Вернувшись через несколько месяцев в Москву, Артём получил приглашение из Америки выступать уже со своей собственной программой. И уже совсем скоро Артём стал преподавать искусство устного рассказа в колледже недалеко от Гарварда, где проходили стажировку американские учителя…



***


Насмотревшись на способности друг друга, задумали и воплотили в кают-компании большой концерт «Вечер талантов».

Я в подаренной мне Луиской яркой юбке изо всех сил танцевала цыганочку под Вовину гитару: «Не стану-ну-ну-ну-ну-ну-ну крошечкой, а целоваться стану-ну-ну-ну-ну-ну, а ты ко мне-е-е-е наклонишься, и я достану!» Это выглядело, наверное, очень экзотично, американцы восторгались...

Эл как следует отрепетировал с нами за пару дней номер, где мы, пятеро из разных вахт, старались на подпевке, а он был бородатой рок-звездой в тёмных очках и кепке, и нам долго бисировали, а мы раскланивались, болтаясь от качки…

Дэн сделал ксилофон из гаечных ключей и сыграл дуэтом с Майклом-механиком что-то классическое, из Моцарта…

Эл с Луис ловко жонглировали шестью лимонами – и по одному, и в паре. Какие же они талантливые во всём, за что бы ни взялись.

Перебинтованный Вовой Юра Рост показывал забавный фокус с «фигой»: «фига» то появлялась на правой руке, то исчезала и возникала на левой... Юра находил «фигу» в чужих карманах, ну, и так далее. «В тяжёлых битвах с аккумуляторным ящиком я повредил ребро, и поэтому мой главный фокус – создание женщины из собственного ребра – сегодня отменяется... Показываю «фигу».
Все искренне плакали от смеха.

Мэри с накрашенными впервые за свои почти тридцать лет губами (надо, – сказала я ей, – такой образ!), с бантом в рыжих кудрях, пела с Вовой «Миранду» Петра Лещенко под аккордеон: «Как хорошо плыть с тобою в гондоле…» Вова научил её правильно интонировать и в страсти закатывать глаза...

Сейчас, когда мне становится грустно от воспоминаний, я ставлю диск с нашим плаванием, смонтированный Майком Герцевитцом по отснятым им тогда материалам, и смотрю этот вечер талантов, и грусть уходит, сделав меня лучше.


***

Напоследок, прощаясь с нами, невидимая даже в бинокль Гренландия прислала доказательство своего существования. Чтобы мы никогда не забыли холодное Лабрадорское течение...

Из дневника Юрия Роста:

«Моросит дождь. Не слишком холодно, но промозгло. Грудь болит. Спал на спине, промок… Ночью, возможно, будем стоять из опасения столкновения с айсбергом.

…Стоим посреди океана в дрейфе, убираем паруса, чтобы в темноте не натолкнуться на плавучие льды.
Красиво звучит. Ей-богу.
Кэпа подозревают в перестраховке.

Машину и генератор выключили, а свет на мачте оставили на случай, если вылезут кальмары.
Тихо, ветра нет. Вдруг кто-то вздохнул. Потом ещё. В темноте не видно, но кто-то живой и тёплый – то ли киты, то ли дельфины…

На утренней вахте в дожде и безветрии идём на запад.

– Айсберг!..

На горизонте слева еле видно в бинокль сахарную голову плавающей горы. Размеры определить трудно.
Скоро увидели второй прямо по курсу.
Разговоры о перестраховке прошли. Все говорят о том, какой Грэг молодец.

До айсберга шли два часа. Высота метров двадцать пять. На южном склоне – птицы…
Подошли довольно близко – метров на триста-четыреста. Ближе нельзя, иногда они переворачиваются…

Все бросились фотографироваться на фоне этой голубой, словно высеченной из мрамора глыбы. Странное ощущение севера. Волны, которые бьются о гору, – зелёные.

На палубе оживление. Спускают на воду резиновую лодку. Алберт – на моторе, и мотор заводится, хоть и пролежал всё это время на борту. К айсбергу поплывут Стив, Майк-оператор, Люда и я.

Надели спасжилеты. Я с ужасом думаю, как я смогу сползти с борта в прыгающую на волне лодку… Вывалился за борт с мыслью: «Кой чёрт меня несёт?..» Потом, после того как повис на руках, чуть не потеряв сознание от боли, и свалился на алюминиевое дно лодки, отдышался и пригляделся. Подумалось другое: «Жаль, что не один буду…»

Te Vega со стороны выглядит обшарпанной, какой и должна быть после пересечения океана. Айсберг природно чист и прекрасен».


Я очень понимаю Юру. Я бы тоже хотела оказаться один на один с айсбергом…
А ещё я видела лицо капитана Грэга, когда резиновая лодка плыла к Его ледяному Величеству. Грэг очень волновался, даже побледнел.


***


На лодке вдруг погас свет. Мы не сразу осознали, чем это нам грозит, но Коля объяснил: сгорел предохранитель дизель-генератора, и это значит, что мы не только без света, но и без плиты. В холодных водах без горячей еды – скучно.

Коля с Майклом стали искать аналог – не нашли.

– Беда, – сказал капитан Грэг. – Нельзя нам без света. Какие есть соображения?

– Будем связываться с Канадой, – предложит Майкл. – Закажем по рации, в Сент-Джонсе получим. Не вижу другого выхода.

– Это понятно, – вздохнул Грэг. – Но до Сент-Джонса-то надо дойти…

– Есть выход, – сказал Коля. – Не уверен, что он вам понравится, но рискну.

Коля вытащил предохранитель, изучил, пошёл что-то искать в инструментах. Грэг с Майклом молча следили, переглядываясь.

– Вот предохранитель 20 ампер, – объяснил Коля. – А вот медный провод нужного нам сечения, – и Коля объяснил, почему нужно именно это сечение. – Закрепляем провод на предохранителе как основу… – И свет зажёгся.

– Что это? – спросил Майкл.

– Это «жук», – по-русски ответил Коля.

– Это опасно? – спросил капитан Грэг.

– Это считается опасным, – признался Коля, – но будем внимательно следить. У нас в стране так делают.

Грэг грустно улыбнулся: он уже давно понял, с кем связался…
Не выходили из машинного отделения больше часа, следили.

Забегая вперёд: на «жуке» дошли не только до Канады, но и до Нью-Йорка, хоть в Канаде и купили новый предохранитель. Поверили в "жука".



Продолжение http://www.proza.ru/2019/04/08/1879