Ложка

       Этот атрибут домашнего обихода и главная составляющая кухни человеку известна давно, пожалуй с того момента, когда он научился готовить на костре еду, а может, ещё раньше. Пальма первенства среди столовых приборов принадлежит ложке, которая появилась раньше ножа и даже вилки, а также первого оружия. Ложка - одно из первейших человеческих изобретений, самой старой ложке четыре тысячи лет. Разновидностей множество: столовая, чайная, десертная, барная, китайская для супа, кофейная, для абсента, для бульона, грейпфрутов, маслин, мороженого, икры, яиц и ещё много чего. Но нет в перечисленных выше ещё одной, которая есть у меня и которой очень дорожу, потому что она подарок отца и его рассказ про то как она попала к нему, а я назвал её фронтовой ложкой и как она попала к нему...
        Подразделение сапёров получило приказ о передислокации на новое место, которое только что освободили войска Красной Армии. В результате кровопролитных боёв были освобождены территории юга СССР, Азовское побережье и Краснодарский край. Привычная работа сапёра: писк в наушниках миноискателя, щуп, обнаружение мины в земле, обезвреживание. Так каждый день.
- Слышь, Василий, не знаешь часом, куда сегодня нас везут? Вчера не всё разминировали, а нас на новое место, к чему спешка такая, если работа едва наполовину выполнена.
- Думаю, Вань, потому что командование что-то придумало, не хочет чтобы войска топтались на месте, развить наступление хотят, так сказать не слезать с плеч фашистов, а гнать их без оглядки туда, откуда пришли. Проходы для танков и боевой техники мы вчера разминировали, больше ничего не надо. Продолжением вчера есть сегодня, только в новом месте. Успеть надо сегодня, завтра поздно будет - сбросит немец наши передовые части с захребетника, окопается на новом месте. Захлебнётся наступление армейское. Вот и смекай,- на передовую нас везут, видимо надо раскупорить минное горлышко немецкой бутылке шнапса, а уж потом в это горлышко и верблюд пролезет.
- О чём говоришь, какой верблюд?
- Что Библию не читал? Не помнишь как сказано: в игольное может верблюд пролезть, а уж в бутылочное и подавно.
   Студебеккер с сапёрами в кузове, медленно ехал в направление передовой по грунтовой дороге, слева и права, на сколько хватало взгляда простиралась территория недавних боёв. Воронки от снарядов, обгоревшая техника, выгоревшая земля. Глядя на это думалось, сколько солдат погибло, если столько техники уничтожено? Ненасытная война, накормить её невозможно ни людьми ни металлом - вслух произнёс Василий.
- И это за несколько дней,- с тон ему добавил Иван.
- Кажись добрались до бутылочного горлышка, вон ещё угольки  тлеют и дымком откуда то потягивает. Машина остановилась, подразделение построилось на инструктаж.
- Ну, сынки, обратился старшина, вчера здесь были они, а сегодня - мы. Их много было, нас мало, но задачка для нас сурьёзная. Удирал немец быстро, но видимо загодя на этом направлении для наших войск сурьпризов оставил, хватит и танкам и пехоте. Так, что нам задачка от сих до сих, он развёл широко руки, показывая дорогу по которой только что приехали.
- Товарищ старшина, а сколько это от сих до сих, ты б поточнее в шагах или в метрах?
- А как хочешь, для тебя хоть в шагах, хоть в метрах. При твоём росте шаг и метр одинаковы, ефрейтор Целуйко.
- Ну, так сколько?
- Целых сто шагометров, по краям флажки поставить, за флажки не "заплывать", время пошло, действуйте. Выстроившись по фронту сапёры начали разминирование, работали спор. Быстро росла горка обезвреженных мин. За поворотом, на опушке леса показался блиндаж до которого оставалось не более пятидесяти метров.
- Смотри ка, наверное командный пункт, к обеду к ним на порог заявимся, а они нам, Гитлер капут и угощение на подносе.
- Размечтался Ваня, если кто и остался в блиндаже, то говорить он не может ввиду полного отсутствия жизни. Как и предполагали, к обеду разминировали блиндажные окрестности, спустившись в траншею, пошли в направлении блиндажа. Заглянув во внутрь увидели несколько убитых фашистов в позах которые изваяла скульптор по имени смерть.
- Огрызались яростно, только граната их успокоила, - проговорил тихо Иван, как будто боясь, что его услышат мёртвые.
- Не боись, смерть им уши запечатала, ори - не услышат, а вот пошарить по вновь представленным нам не мешает. Василий, видевший за три года войны многое, никак не мог привыкнуть к виду мёртвого человека. Ему казалось, что прикосновение разбудит убитого и случится конфуз, за который придётся оправдываться. Он так и остался стоять у входа, когда товарищи увлеклись осмотром убитых.
- Глянь сапоги какие, да и размер твой, может, махнёшь не глядя на ботиночки? Вась, что молчишь, не возьмёшь? Тогда сниму для себя, переворачивая убитого бормотал Иван. Перевернув на спину снял один, потом другой сапог. - Глянь, даже подковки не стёрлись, видать недавно к нам в гости, а уже того,- не надо ничего. Снимая второй сапог в полумраке блиндажа что-то блеснуло, упав на земляной пол.
- Ну, вот и тебе Васёк подарочек с того света. Не хотел сапоги, возьми хоть ложку. Василий давно подметил одну особенность войны: не любит она крахоборства и, если, кто-то снимал с убитого часы, кольца или проверяя карманы находил зажигалку, портсигар, то долго изъятые предметы не служили новому хозяину. Мертвец забирал своё назад вместе с жизнью нового хозяина. Поэтому, несколько опешив от предложенного подумал: ложка, не часы или портсигар, ею пользовался фашист, что случится из того, что каждый раз кормя своё нутро ложка вспомнит как кормила старого хозяина?
- Ну, что, берёшь? А то я Бахтыбаю отдам, его, смех да и только, совсем без ручки, он почти руками варево хлебает. Василий, взяв ложку, вышел из блиндажа. Его деревянная отколовшаяся с края, почти не оставляла жидкого на дне и годилась только для каши. Вынув её из вещмешка, сказал: послужила и будет - швырнул в кусты, а новую стал разглядывать, как будто знакомясь. Иван, выйдя из блиндажа засовывая в вещмешок сапоги, весело заметил по поводу смотрин ложки.
- Магарыч с тебя за подарочек от фрица, заодно и хозяина старого помянем.
- Ладно, поставлю, только прошу тебя помочь мне его земле предать, а то, вроде бы должен ему буду. Помоги похоронить Ганса, ты же тоже с прибылью от него. Земля ему пухом, прихлопывая и ровняя дёрн на свежей могиле, теперь, квиты, а что на родину не сообщу – не обессуть, адрес твой не знаю. Привезли обед, перед которым, сорвав несколько больших листьев подорожника, Василий тщательно вытерев ложку начал трапезничать...
       Более семидесяти лет прошло с того июньского дня, но каждый раз садясь обедать и беря в руку ложку, вглядываюсь в неё, как будто хочу увидеть то далёкое, которое навсегда ушло с отцом.