Хотите - верте, хотите - нет...

Давно это было, ещё при Советской власти, когда буханка хлеба стоила 13 копеек, а не 23 рубля, как сейчас. Удалось мне скопить денег на поездку в Болгарию с женой по линии профсоюза учителей. Во время отдыха познакомились с Малышевыми, нашими одногодками. С тех пор, а это было в год Олимпиады в Москве, стали дружить семьями, по праздникам, то мы к ним в Оренбург, то они к нам в Ильинку, общность интересов - живи и радуйся. Да не бывает хорошего много:  стал прибаливать желудок у Леонида, особенно на весну и осень, обострение такое.  Лида, жена его, сажала на строгую диету: спиртного ни - ни, только бульончики и супчики разные, но болезнь не проходила, видно крепко пошатнул здоровье Оренбургский газоперерабатывающий комплекс, где он работал на установке по получению чистой серы в примесях газа. Врачи диагноз поставили - язва желудка: напугали друга, но операцию делать он не стал, оттягивал, думал зарубцуется, пройдёт болезнь. Да не тут-то было! Всё хуже и хуже,- припёрло дальше не куда.
- Буду операцию делать, договорился в областной.
- Что ж, Бог в помощь, отвечаю, может всё хорошо станется.
Только опоздал он с операцией, полностью желудок пришлось удалить, натянули еле еле пищевод к двенадцатипёрстной. Стал гаснуть друг мой Лёнька. Что только не предпринимали мы: и свежие яйца с мёдом и сливками деревенскими и препараты новейшие по этой болезни, всё без толку. Не задолго до кончины навестил его в палате, а он, как бы сквозь меня смотрит, высох весь - скелет из Бухенвальда, понял я, не долго ему осталось: как в воду глядел,- через три дня не стало друга. Похоронили, всё как положено, только на девятый день помин, не смог приехать в Оренбург, заботы председателя Сельского совета разноплановые, держат крепко, не сразу вырваться. Только на четырнадцатый день смог Оренбург посетить. Их дом первый рядом с храмом Никольским, многоэтажный. Газпром с него Гагаринский проспект строить начал, а Лёнька с первых дней осваивал с с бригадой газовое месторождение, лауреатом Ленинского комсомола бригада его стала, вот и получил двушку на девятом этаже в числе первых, да не долго в ней пожил... Дверь открыла дочь его Оксана, Лида с работы ещё не пришла. Беседа с дочерью из отдельных фраз, натянутая, только к приходу матери разговорил немного, - а тут смотрю на фото Лёньки, что в серванте стоит, ничего особенного, чёрно белая 12на18, а зрачки как живые, бездонные, даже жутко стало. Лида вскоре пришла, собрала помин на стол, рюмочку налила, спрашивает: у тебя права водительские с собой? К чему это она? Отвечаю: с собой, а тебе что-то надо?
- Хочу на могилке саженцы посадить, сосед по даче обещал помочь, но я тобой решила подстраховаться, должен в одиннадцать позвонить, задержись немного, до выяснения. Если он откажет, то на нашем " люксе " съездим. с собой воды надо взять, на кладбище не сезон, воду отключили. Сосед ровно в одиннадцать вечера позвонил, в помощи не отказал, сказал, что утром подъедет. Лида спрашивает: заночуешь у нас или в гостиницу поедешь? Лид, говорю, пока в гостиницу доберусь, стучать долго, может,  постелешь в спальне, а ты с Оксанкой в зале. Хорошо, говорит, как скажешь, первый день поговорила после похорон, спасибо, что помянуть пришёл. Уснул сразу, только головой до подушки, за день накрутился. Начало октября 1989 года в Оренбурге было тёплым, форточка в спальне открытой осталась, душно: помаленьку шум уличный затихать стал. Сплю я крепко в 40 лет ещё не старость, только вдруг, затылком видеть стал,- влетает в спальню через форточку что-то чёрное, как будто, каплю туши в стакан с водой капнули, и, это чёрное заполняет всё пространство комнаты становится вязким и тяжёлым, заполняет рот, уши, нос, наваливается стотонной плитой на грудь, вдавливает тело в кровать, лишая какого  либо движения. Всё, думаю, кирдык пришёл, время жизни на секунды пошло. Сознание в полудремотном состоянии - не явь и не сон,- БЕЗ-НА-ДЁ-ГА! Вдруг, чувствую, правая рука в кисти получила свободу, а ухо уловило: ТВОРИ КРЕСТ! Смежил персты правой и давай в воздухе крест ставить. Сколько не помню, только после очередного - выдохнул воздух из груди, чернота вязкая исчезла, стотонная плита тело отпустило, мозг на полную катушку работать стал. Глаза открыл, верчу башкой, как филин, только не ухаю, ночник над кроватью зажёг. Что же со мной было? На часах электронных тридцать три минуты первого, Иисуса в 33 года распяли! На улице тишина жуткая, говорят же гробовая. Сердце 150 ударов в минуту, готово из груди вырваться (специально пульс посчитал), а как выползал из под плиты, на подушке задница оказалась. Ну, Ляксандра, влип по самые не хочу: в гостиницу добраться проблематично, а здесь какой уж сон! Книжку с полки взял, читать начал, успокоился. Видимо, зрение ко сну вперёд убежало, только до слуха шарканье по коридору в прихожей донеслось: шир... шир... шир... шир...! Ну, думаю, хана! Вторично кирдык отпускать не будет, но меня, так просто не возьмёшь,- заору так, что все шестнадцать этажей разом проснутся! Мигом свет включил,- в дверях спальни Лида стоит:
- Ты задремал, я свет выключила, в зал пошла, а ты вновь ночник врубил...
Рассказал ей всё, что со мной приключилось, а она: это Лёнька прилетал, пожалел тебя, жизнь сохранил. А может твой ангел хранитель сильней оказался, да и ты не промах - во время крест творил. Спи, а я завтрак собирать буду, блинчики напеку. Не бойся, ещё часика полтора погости у царя Морфея.
     Только спустя некоторое время, в разговорах узнал: нельзя до 40 дней ночевать в доме покойника, да ещё на его кровати.