Мужчины уходят, мечты остаются

Я сижу на кухне, завернувшись в пушистый халат. На часах уже девять вечера, но это не мешает мне пить крепкий заварной кофе. Сама сварила, между прочим. Ах да, еще у меня в руках книга: «Эванжелина и Маг Синей Долины». Сильная вещь, Шекспир отдыхает.
Я чувствую себя школьницей, которую родители наконец-то решились оставить на ночь одну. Ты уже большая девочка, пора становиться самостоятельной. И это здорово: я одна, никто на меня не смотрит, делай, что хочу.
Вот я и отрываюсь по полной. Достала халат, хотя муж настаивает, чтобы я ходила по дому в джинсах. «Халаты для опустившихся домохозяек, - говорит он. – Но ты же, Света, не такая. Ты же выше этого, правда?!» Ну да, я выше этого. А куда деваться?
Еще нельзя пить кофе во второй половине дня. Это сильно расшатывает нервную систему. «Неужели ради минутной слабости ты готова рискнуть здоровьем? – удивляется муж и делает страшные глаза как у Кунг-фу-панды. – Света, ты же выше этого!»
Когда Андрей, муж то есть, увидел у меня в руках книгу про Эванжелину, догадайтесь, что он сказал. Правильно. «Света-ты-же-выше-этого».
Вот я и становлюсь все выше, точно Алиса, надкусившая гриб. Потолок давит на плечи. А самое главное, я уже не знаю, что нравится мне, а что Андрею. Где мои желания, а где его.
Но все это мелочи жизни по сравнению с глобальным зубодробильным вопросом. «Когда же у нас будут дети?» И пара назиданий вдогонку «Ты же понимаешь, как это важно? Все живут ради детей. А ты для чего живешь?» Не то, чтобы я была против детей. Но это решение казалось мне необратимым, точно шаг в пропасть. А к решению «раз и навсегда» я почему-то до сих пор была не готова.
Когда мы познакомились с Андреем, он мне дико понравился. Блондин, с голубыми глазами, ямочка на подбородке. Тонкий шрам на скуле особенно становился заметен, когда Андрей улыбался. Мы начали встречаться, и он нравился мне все больше. Настоящий мужчина. Вот странно. Никто никогда не говорит: она настоящая женщина. Как будто само собой подразумевается, что фальшивых женщин не бывает. А в мужчинах все пытаются разглядеть подвох: он точно настоящий, точно не подделка?
Так вот, Андрей вел себя как настоящий мужчина. Свидания, цветы, красивые рестораны. Сам вызвался познакомиться с моими родителями.
Но все это была присказка, а потом началась жизнь, полная недоумений и разочарований. Я оказалась неидеальной. Это открытие поразило Андрея до глубины души. «Как, Света, ты? Да как ты могла? Я же на тебя рассчитывал». И началась работа по моей идеализации. Халаты долой, кофе долой, книжки в мусорку.  Теперь, сидя на кухне в одиночестве, я крепко задумалась: а становилась ли я на самом деле лучше? Нет, конечно, я старалась. Но мои желания никуда не делись, они просто спрятались до лучших времен. Как, например, сейчас. Андрей уехал в командировку, и на целых три дня я оказалась предоставлена сама себе.
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Кого еще принесла нелегкая так поздно? Открываю дверь. На лестничной площадке стоит мужчина. Лет тридцати, спортивный. Кожаная куртка, волосы забраны в конский хвост.
- Вам кого? – очень резко спрашиваю я. Ну не нравятся мне поздние гости, особенно когда я одна.
- Света, здравствуй. Наконец-то я тебя нашел! – лицо гостя расплывается в улыбке. Он даже руки распахнул, видимо, для объятий. Ага, сейчас. Сниму цепочку, открою дверь нараспашку и как начну с ним обниматься! Уже бегу.
- Ты что, совсем меня не узнаешь? – он озадаченно изучает мою морду кирпичом.
- Не-а. А что, должна?
- А как же? Приглядись получше. Я мужчина твоей мечты.
- Серьезно? – Я засмеялась. Вечер явно перестает быть томным. Забавный малый, жалко, что псих.
- Нет-нет. Ты меня не правильно поняла. Я не идеальный мужчина. Я просто знаю, о чем ты мечтаешь. И могу помочь исполнить твои мечты.
- Ну и о чем же я мечтаю?
- Увидеть мир. Белые пески и черные скалы. Шпили башен и арки подворотен. Лед и брусчатку, траву Шотландии и пепел Помпеи. Но тебе не дают расправить крылья. Андрей меняет машины раз в полгода. Заставляет тебя одеваться как леди. Даже дома ты не можешь носить то, что хочешь. Он говорит: путешествия забываются, а машина вот она – потрогать можно. Да и статус в глазах коллег повышает. Ты тоже, кстати, часть его статуса. Красивая, хорошо упакованная жена. А уж если дети получатся…
- Проваливай! – прохрипела я. – Проваливай отсюда, пока я пока я полицию не вызвала! – срываюсь на крик.
- Не надо полиции, - гость выставил руки перед собой, защищаясь. – У меня и паспорта никогда не было.
Парень развернулся на сто восемьдесят градусов. Теперь моему взору предстал внушительных размеров рюкзак. В меру заляпанный, в меру застиранный.
– Не волнуйся, я больше к тебе не нагряну. – Он нажал кнопку вызова лифта. В шахте заклокотало как в жерле вулкана. – Мечта никогда не реализуется дважды. Таков закон.
Я ворочалась в постели до четырех утра. Проклятый кофе, а, может, виноват этот псих?! Ну почему на меня вешаются одни самонадеянные придурки?! Если в компании встречается затюканный парень с очаровательной улыбкой серийного убийцы, он обязательно начнет со мной знакомиться. Ни с кем другим, только со мной. Может, у меня на спине висит табличка «Люблю маньяков любых возрастов», а я и не в курсе? И кто столько про меня рассказал этому типу с конским хвостом? Я не из тех, кто любит поплакаться в жилетку подругам, да и в соцсетях ни с кем не откровенничаю. Перед своими подругами я никогда не жалуюсь, только даю понять: у меня все круто, не хуже чем у вас. Так что о моих желаниях рвануть куда-нибудь знал только Андрей. Но вряд ли он стал откровенничать с этим психом. Странная история. Очень странная.
Утро выдалось холодным. Из открытой форточки тянуло настоящей зимой. Поэтому я впервые за осень надела пальто, натянула перчатки. Когда я вышла на улицу, на скамейке перед подъездом сидел вчерашний псих. Сначала мне показалось, что он поседел. Но нет, это был иней. На волосах, на куртке, на рюкзаке. Иней облепил моего гостя точно белая благородная плесень головку сыра.
- Ты что здесь делаешь, идиот? – от возмущения я еле подбирала слова. - Ты же весь синий! А ну вали домой, пока не окочурился!
Я улыбалась. Сама не поняла, почему уголки рта полезли вверх. Нет, так нельзя. Еще подумает, что я рада его видеть.
- Некуда мне идти, - мужчина говорил и клацал зубами. Зубы были громче языка. – Мой дом там, где ты.
- Да сейчас кто-нибудь полицию вызовет. Ты понимаешь?! И заберут тебя в обезьянник.
- Значит, мой дом будет в обезьяннике. Тебе то что?
Конечно, мне ничего. Нырну в метро, доеду до работы. Еще пара дней и вернется Андрей. Жизнь закрутится, и я забуду странного гостя с конским хвостом и серыми глазами, подернутыми инеем. Надо идти по жизни, не отвлекаясь на глупости. И если тебе кажется, что ты не движешься вперед, а носишься по кругу, твои проблемы.
- Ты извини, - просипел он, растирая синие пальцы. – Я вчера про мужа, про детей сразу начал. Бестактно получилось.
- Пошли! – скомандовала я. Мужчина удивленно уставился на меня. – Бери рюкзак и пошли, пока я не передумала.
Уговаривать никого не пришлось.
Первым делом я отзвонилась на работу и хриплым умирающим голосом сообщила, что заболела. Болела я редко, от силы раз в год, так что мне поверили и разрешили отлежаться без больничного листа.
- Меня зовут Илья, - сообщил гость, опустошив третью чашку горячего чая.
- Очень приятно, Илья. – Сказала я тоном школьной учительницы. – Представляться не буду. Ты и так обо мне знаешь больше, чем надо. Давай лучше о тебе. Кто ты, откуда?
- Рассказывать долго, да ты и не поверишь. Лучше сразу покажу.
Он вышел из кухни и вернулся через секунду. В шортах, в футболке, на ногах шлепанцы.
- Одевайся и пошли гулять, - скомандовал он. Да, от чая у него в голове явно что-то переклинило.
- Вообще-то, из нас двоих одета именно я.
- Оденься во что-нибудь летнее.
- Знаешь что? Если ты собираешься вот так выходить сейчас на улицу, то без меня, пожалуйста.
Илья устало вздохнул.
- Света, я знаю, что ты правильная. И все знают, что ты правильная. Не надо никому ничего доказывать. Но неужели тебе ни разу не хотелось сделать что-нибудь не так?!
- Выйти зимой на улицу в шортах и отморозить себе все, что можно? Как же, всю жизнь мечтала!
- Ты можешь, конечно, отказаться от нашей прогулки. Но вдруг она тебе понравится? Ты такой мысли вообще не допускаешь? Раз я предлагаю что-то новое и непривычное, значит, точно будет плохо?
Переодеться во что-нибудь летнее? Это легче сказать, чем сделать. Все летние вещи были на самой верхней полке шкафа, постиранные и утрамбованные на долгую зиму. Пришлось доставать их и искать. Льняные белые брюки, футболку с Микки-мышью.
Почему я иду на поводу у этого типа? Может, он вообще гипнотизер, а завтра я проснусь в опустошенной квартире? Или дело во мне? Мне чего-то не хватает. У меня же все есть!
- Ну как, ты доволен? – ворчливо спросила я, вернувшись к гостю.
- Шикарно выглядишь, пошли! – он показал мне большой палец.
Я повернула ключ в замочной скважине. Странный звук. Так ломаются кости, а не открываются двери. Подул ветер, сухой и горячий. За дверью не было подъезда, был песок. Белый, как мел. Песок потек в квартиру, заструился по ковровой дорожке, заметался между осенними сапогами на полке. А еще было небо, тоже белое. От этой белизны защипало глаза.
Я захлопнула дверь. Что это было? Галлюцинация? У меня на почве депрессии видения начались? Я потрогала дверь руками. Вид привычного дерматина успокаивал.
- Что это такое? – спросила я уже вслух. Очень строго спросила.
- Пошли, пошли, - Илья подтолкнул меня в спину. – Это только начало.
Открывать дверь во второй раз стало страшно. Не знаю, чего я боялась больше: что песок с небом исчезнут или что они по-прежнему будут там. Но небо никуда не делось, песок тоже. Терпеливо поджидали меня за дверью. Я выставила руку вперед: не картинка ли передо мной? Но рука ухнула в пустоту – не картинка.
И тогда я сделала шаг, вступила на песок. Песок просел под босоножками точно ковер с густым ворсом. Вот это да! Я присела на корточки и зачерпнула горсть.
- Это что, песок? – возмутилась я. - Пыль какая-то. Мокрой тряпки на нее нет!
Илья только хмыкнул в ответ.
Я сделала шаг, а потом еще и еще. Босоножки оставляли четкие следы. Мои следы. Вокруг никого и сплошное безвременье, а мои следы – вот они.
А потом я спохватилась и обернулась на дверь. Дверь висела в воздухе, покачиваясь на ветру. Прихожая за ней стала плоской небрежной картинкой. Это как вообще?! Моя прихожая! Мой дом! Верните! Я рванула назад.
- Не переживай ты так, - Илья потянул меня за руку. – Ничего не случится с твоей квартирой. И попасть в нее отсюда не сможет никто кроме тебя.
На всякий случай я оставила дверь приоткрытой и еще долго оборачивалась на свою нарисованную квартиру.
Белая земля и белое небо. Раскаленное солнце плавилось в вышине. Не круг, а растекшаяся по сковородке яичница. Ни одного облака, ни одного дерева. Только белый  песок и клочья черной травы.
- Где мы? – слова в тишине прозвучали громко.
- Это Сахара.
- Сахара?! – воскликнула я. – Ты хочешь сказать, мы сейчас в Африке?! Да ладно?! Вот так вышли в дверь и…
- Африка, Европа… какая разница? – небрежно отмахнулся Илья. – Пространство ничего не значит для того, кто умеет мечтать по-настоящему.
Наконец я осмелела и сняла босоножки. Песок оказался теплым. Теперь на нем отпечатывались мои пятки и пальцы. Целая вереница следов Светы Колесниковой.
Засмотревшись, я наступила на пучок черной травы. Ой! Да это не трава, а колючая проволока какая-то!
Я шла и шла, озираясь по сторонам. Целое море пыли, которое не подозревает о существовании пылесоса. И тишина с тихой песней, которой я нигде не слышала. Пустыня не обращала на нас внимания, была сама по себе. И я ощутила себя гостьей, а не центром мироздания.
На горизонте показались фигуры. Фигуры росли, становились четкими.
Это…
- Это верблюды? Посмотри!
- Верблюды-верблюды… - не оборачиваясь, ответил Илья. – Слоны здесь не водятся.
Мне очень хотелось посмотреть на верблюдов поближе, и я побежала им навстречу. Бежать по песку оказалось не так уж и легко. Но не могла же я упустить верблюдов. Илья подхватил мои босоножки и пошел следом. Он вроде бы и не торопился, но и не отставал. Пробежав метров десять, я увидела, что на одном из верблюдов сидел человек. В махровом халате и в массивной чалме. И как ему не жарко?
- Здравствуйте, - я кивнула. Мужчина только улыбнулся в ответ и сделал приглашающий жест.
- Выбирай, какой из них твой, - сказал за моей спиной Илья.
- Мы что, поедем на верблюдах? – недоверчиво переспросила я. – Мы! Поедем! На верблюдах! Ты хочешь сказать, они специально для нас? А как они узнали, где мы? И… Как на них забираются?
И я стала прыть вокруг красивого статного животного. Верблюд наблюдал за моими танцами с усталым равнодушием. Зато мужчины, и Илья, и тот, что в чалме, веселились от души. Наконец, наш проводник сжалился надо мной. Он цокнул языком и мой верблюд рухнул на колени.
- Забирайся, - скомандовал Илья. – И держись крепко. Держись, кому говорят?!
Еще один сигнал проводника, и верблюд стал подниматься. Сначала земля перед глазами ухнула вперед, потом надвинулось небо.
- Ааааа! – закричала я, из последних сил цепляясь за седло.
Мы поднялись над пустыней и поплыли. Ветер гнал волны по песчаному морю, редкие черные колючки напоминали буквы на белом листе. Это был не другой материк, другая планета какая-то. Такая непохожая на все, к чему я привыкла, просто дух захватывало! Я смотрела во все глаза, боялась пропустить что-нибудь интересное. Да это же как в детстве! Когда каждый день открываешь для себя что-то новое.
- Помогиииите! – это кричала я. Мой верблюд выбежал из общего строя и понесся по пустыне сам по себе. Линия горизонта заплясала перед глазами точно кардиограмма. Я видела то только небо, то только песок. Не упасть! Я вцепилась в поручни седла всеми силами. Только не свалиться спиной на землю! Но чувствовала, что медленно сползаю с верблюда. Не упасть! Упаду, сломаю себе что-нибудь в этой чертовой пустыне, тогда все. Наконец, верблюд остановился и стал жевать какую-то колючку.
- Ах ты тупая безмозглая скотина! – я огрела верблюда по ушам, но от трапезы это его не отвлекло. – Вон сколько колючек по пути было! На кой черт было за этой гнаться!
«Эта вкуснее» - словно подумал дромадер, тварь одногорбая, продолжив жевать.
- Света! – меня звали в два голоса. Илья и проводник неслись ко мне. Впереди, конечно же, Илья. Принц на желтом верблюде.
- Света, с тобой все нормально? – он сильно перепугался, сильнее чем я. Почему он за меня так трясется? Кто я ему? Загадка.
Я могла разреветься, уткнуться ему в плечо и долго жаловаться, но вместо этого расхохоталась. Кровь до сих пор стучала в висках, руки мелко дрожали. Да я сто лет так не боялась! Этот страх разбудил меня.
Верблюда отгоняли от колючки минут десять. Мне кажется, в какой-то момент он просто наелся и решил пойти дальше. Еще минут через двадцать пути мы дошли до верблюжьей стоянки.
- Привал, - объявил проводник.
На стоянке мы были не одни. Целая группа туристов, сбросив сумки и рюкзаки, отдыхала от верблюдов. А верблюды отдыхали от туристов.
- Ну наконец-то! – нам навстречу поднялся бородатый мужчина в костюме цвета хаки. – Блин! Вот как можно было в пустыне потеряться?! У вас совсем мозгов нет?!
- Леш, успокойся! – его одернула симпатичная девушка, сидевшая рядом. – Ничего же не случилось? Вот и не кипятись.
Мы разве потерялись? Я вопросительно посмотрела на Илью. Он только развел руками:
- Ребята, ну извините, что так вышло. Больше это не повторится.
- Детский сад какой-то! – пробурчал бородатый мужик в хаки, но лезть к нам перестал.
Зато его девушка-блондинка пересела поближе ко мне.
- Как же мы перепугались, когда вас не досчитались. Это же пустыня! Здесь ночью знаете как холодно! Ну да ладно, давайте я вас с мужем лучше сфотографирую. А то вы, наверное, все только порознь фотографируетесь. Давайте ваш фотоаппарат.
- Да какой он мне муж! – возмутилась я и осеклась.
- Ой, извините, - замялась девушка. – У вас просто кольцо на пальце, вот я и решала…
Да ничего страшного. Мой муж сейчас в командировке, а я с каким-то малознакомым типом шатаюсь по пустыне. Для меня это обычное дело. Я промолчала.
- А вы каким рейсом из Москвы летели? – Кажется, девушку не оттолкнул мой образ легкомысленной женщины, и она упорно налаживала со мной контакт. – Мы в такую турбулентность угодили, что ужин нам прямо перед посадкой подали. Да вы давайте ваш фотоаппарат.
У меня нет с собой фотоаппарата, и на самолете я сюда не летела. Просто вышла из квартиры и… От этой мысли меня замутило не хуже чем от верблюжьей скачки. У этой девушки в сумке загранпаспорт со штампом таможни, а еще обратный билет. А я? У меня ничего этого нет.
Мне стало холодно, словно уже спустилась ночь. Я обхватила себя руками и задрожала. Как я сюда попала? Зачем? Разве я должна быть здесь?
- Я хочу домой, - сказала я, подойдя к Илье.
- Подожди, - отмахнулся он. – Еще рано. Сейчас на джипах поедем кататься, а потом в отель. Утром вставать рано, в три часа. Ты видела когда-нибудь рассвет в Сахаре?
- Я хочу домой, - снова повторила я.
- Светик, - он положил руки мне на плечи. – Ну успеешь ты еще домой. Что ты там не видела? А рассвет в Сахаре… Это должен увидеть каждый человек…
- Ты что, оглох? – я сорвалась на крик. Вся наша группа резко замолкла и обернулась в нашу сторону. – Я хочу домой!
- Опять они, да что ж такое! – поднялся мужик в хаки. – Дамочка, вы успокоитесь наконец или нет? Эй, куда почесала?!
Домой. Я иду домой. Моя дверь осталась где-то там. Ну, примерно вон там. Я пошла. Мне что-то кричали вслед, но слов я не разбирала. Да где же эта чертова дверь? Мне на встречу выбежала лисица. Вот это да! Маленькая лисица с огромными ушами. Я присела на корточки, чтобы получше  ее разглядеть. Лисица тоже уселась на песок и стала выжидающе смотреть на меня.
- У меня ничего нет с собой, лисичка. - Я виновато развела руками.
- Это не лисица, это фенек. – Раздался позади меня голос Ильи.
- Я хочу свою дверь!
- Ты как раз сидишь на ней. Приподними свою очаровательную задницу и увидишь. – Илья кинул в меня босоножки, мои босоножки, которые он все это время носил в руках.
Я встала на ноги. Оказывается, мы с фенеком сидели на песчаном рисунке. Очень четком аккуратном рисунке. Дверь была прорисована просто идеально. Петли, замочная скважина, ручка. Кто-то жарился на солнцепеке и вырисовывал на песке эту дверь?
- Ну чего застыла? – очень холодно усмехнулся Илья. – Ты хотела домой? Открывай!
Фенек смотрел не меня вопросительно. И я дотронулась до дверной ручки, она оказалась холодной. Я потянула дверь на себя. Из образовавшейся щели подуло холодом. Я словно открыла погреб или склеп. Мой коридор уходил вниз словно стенки колодца, а на дне колодца виднелась дверь в ванную.
- Ну давай, прыгай, - скомандовал Илья.
И я прыгнула. Долго лететь не пришлось, подо мной затрещали доски паркета. Одна, кажется, даже проломилась. Черт! Я дома? Я снова дома? Ну да. Моя прихожая, кухня на горизонте. Следом за мной прыгнул Илья. Грациозный и собранный как лось на льду. Это комплимент, если кто не понял. Фенек долго и неуверенно заглядывал в нашу дверь, принюхивался. Но ничем вкусным не пахла не только моя одежда, но и даже кухня. Облом тебе, лисичка. Помявшись у порога, фенек исчез. Только тогда Илья закрыл дверь. Нависшие над моими коврами пески исчезли. Наверное, безвозвратно.
- Ну как, ты довольна? – Илья смотрел мне прямо в глаза. Он что, злится на меня? Да кого лешего?! – Вот халат, вот кофе. О, и книжка имеется. Все, что нужно тебе для счастья или чего-то не хватает? Ты только свистни, я мигом в магазин сбегаю.
Последние слова он уже кричал. Зря он так.
- Слушай, мальчик, а ты ничего не напутал? – я говорила это шепотом. Шепот до мужчин доходит гораздо  лучше, чем крик. Проверено. – Ты какого хрена на меня кричишь? Ты мне кто – муж, любовник, начальник? Тебе что-то не нравится, так и катись отсюда. Я не нравлюсь? Так и отстань от меня!
Илья вздохнул и устало рухнул на табуретку. Табуретка от такого обращения заскрипела и зашаталась.
- Свет, я  только одного понять не могу, почему ты боишься быть счастливой? – он не нападал, он удивлялся.
- Кто? Я? Боюсь быть счастливой? – я засмеялась.
- Ну да. Ты же была счастлива там, когда скакала на верблюде. Я видел.
- Вот только, пожалуйста, не надо за меня решать, была я там счастлива или нет. Зря я вообще с тобой связалась. Не надо было никуда идти.
- Да что же плохого в том, чтобы радоваться жизни?! – Илья замахал руками как огромная птица.
- А ты сам не догадываешься, нет? – я балансировала где-то на грани истерики. – Я замужем. И в этой твоей Сахаре рядом со мной должен был быть муж, а не ты. Я тебя вообще не знаю!
- Ну и когда ты в последний раз путешествовала с мужем? Сколько машин назад?
- Да пошел ты!
Но ушла почему-то я, громко хлопнув дверью спальни. Нет, ну реально, у меня с Андреем таких семейных разборок не было. Я лежала на кровати и слушала, как Илья вымеряет тяжелыми шагами квартиру, шелестит чем-то на кухне. Ежик-шатун, а не мужчина.
Как я вообще могла допустить, что по моей квартире шатается незнакомый мужик, да еще и тырит что-то из моего холодильника? Надо его выгонять. Надо подняться и выставить его за дверь. Вот прямо сейчас. Успею. Успею ли?
Шаги затихли. Я задумалась, потом задремала. Мне снилась пустыня. Небо и песок, верблюды и колючки.
Я проснулась в полной темноте. Сколько же я проспала? Что сейчас ночь, утро? Светящийся циферблат показывал 3.00. Хорошо я вырубилась, ничего не скажешь! Я лежала под одеялом и не знала, что делать с навалившейся на меня бодростью. Пятки горели. Они до сих пор шли по пустыне и проваливались в песок. А еще по комнате гулял звенящий горячий ветер. Я забрала Сахару с собой, в свою комнату, и теперь у меня ее никто не отнимет.
А Андрей меня обманывал. Когда я предлагала съездить куда-нибудь, он отвечал: «Да найди ты в Интернете фильм про свою Прагу. Посмотри и успокойся. Там тебе всю твою Прагу покажут, только бесплатно!» И я жадно глотала фильмы про Грецию, Тунис, Марокко. Но жажда никуда не уходила, только усиливалась от этих фильмов. Теперь я понимала, почему.
Так что же получается? Я зря слушала Андрея? Надо было наплевать на всё и путешествовать? Я резко встала и быстро оделась.
В коридоре было темно. Свет в большой комнате не горел. А не сбежал ли он, этот Илья? Я бы на его месте именно так и поступила бы, еще и прихватила бы с собой пару ценных безделушек. Я испугалась. Не за свои золотые серьги, а за то, что Илья ушел.
Я осторожно прокралась в большую комнату. Илья спал, раскинувшись на собранном диване, прямо в одежде. Хороша хозяйка, даже постельное белье гостю не выдала. Глаза постепенно привыкли к темноте и я разглядела его лицо. Волосы выбились из-под резинки и прилипли ко лбу, щекам. А он красивый, оказывается. Тонкое лицо, ресницы как девчонки. Ладно, не буду ему мешать, а то разбужу еще. Я осторожно прикрыла дверь. Так закрывают сундук, убедившись, что сокровище на месте.
***
Я честно попыталась читать, но книга показалась мне скучной. Плоский надуманный бред, ничего более. Тишина кухни больше не успокаивала, только раздражала. Здесь вечно хочется что-то домыть, дочистить. Кухня – гиблое место. Я закрыла глаза и вспомнила пустыню. Прокаленный воздух с запахом жженого сахара. К черту кухню! К черту книгу!
- Подъем! Подъем! Кто спит, того убьем! – я честно дождалась семи утра, а потом пошла готовить завтрак. В половине восьмого с чувством выполненного долга я ворвалась к Илье и запела.
- Блин! Какого лешего! – он заморгал, замотал головой. – Свет, а  если бы я спал голый?
- Это были бы твои проблемы, – отмахнулась я и скомандовала. – Завтракать!
- Ну и куда мы сегодня направимся? – решила спросить я, пока Илья уплетал омлет.
- Понятия не имею, - фыркнул он, не отрываясь от омлета. – Лично я никуда не собираюсь. Меня и здесь неплохо кормят.
- А как сегодня одеваться? Купальник брать?
- Света, если ты думаешь, что я шучу, то глубоко ошибаешься. Я никуда больше не собираюсь. Зачем? У меня вон книжка есть.
С этими словами Илья кивнул на «Эванжелину».
Прошло минут десять, потом еще пятнадцать, Илья читал. Хмурил брови, качал головой. Вчитался и оторваться не может? Так я ему и поверила. Да когда же ему надоест надо мной издеваться?
- Мы что, так и будем весь день сидеть дома? – я не выдержала.
- А ты разве не этого хотела?
- Нет, представь себе, не этого. Я просто испугалась. Запаниковала, как же я вернусь домой из этой твоей пустыни. Я что, не имею права испугаться?
- Имеешь.
Он не смотрел на меня, уткнулся в книгу. Даже омлет уплетал, не глядя в тарелку. Я не знаю этого человека. Научилась с ним ссориться, но не научилась мириться.
- Я очень хочу выйти через эту дверь и оказаться где-нибудь совершенно в незнакомом месте. Очень хочу. Честно.
- Ну тогда вперед! – раздалось из-за книги.
- А ты со мной?
- Если приглашаешь…
Илья шел за мной к двери неохотно. Приходилось тащить его за руку как к зубному. Вот сейчас я открою дверь, а там… Ключи сопротивлялись и вырывались из рук, бряцали о пол. Вот сейчас я открою дверь.
За дверью нас поджидал ушат воды, не иначе. Окатил с ног до головы. Я даже не сразу сообразила, что это просто дождь. Мы заметались по скользкому булыжнику и нырнули обратно в дверь. Звякнул колокольчик.
- Вот и погуляли, - выдохнула я и замерла на месте. В ответ Илья пихнул меня вперед и сам протиснулся в помещение.
Это было кафе. Стукались друг о друга чашки, шипела и плевалась кофе-машина. В воздухе висел запах ванили и корицы. Никто не обратил на нас внимания, кроме официанта. Все склонились над столиками и большими чашками. Незнакомые люди, незнакомый язык.
- Ой-ля-ля! – официант посмотрел не наши промокшие морды и покачал головой.
Нас привели к столику у окна, выдали меню.
- Ну и где мы? – как можно равнодушнее спросила я.
- Понятия не имею, - Илья пожал плечами. – Ты у нас дверь открывала, ты мне и скажи. Милейший, не подскажете, где мы сейчас находимся? – обратился он к официанту.
- Ой-ля-ля! – официант улыбнулся и снова покачал головой. На вид он был ровесником моего отца и смотрел на меня также ласково и снисходительно.
- Видишь, никто не знает, где мы.
- Коффэ? – уточнил официант.
- Кофе! – подтвердил Илья. – Не все потеряно. Мы уже начинаем понимать друг друга.
- Слушай! Ну это уже не смешно, - зашипела я. – Где мы? Как отсюда выбираться? И… Чем ты собираешься расплачиваться за кофе?
- Свет, а ты никогда не пыталась расслабиться? Довериться течению и просто наблюдать, куда оно тебя вынесет. Вечно тебе все контролировать надо.
- А ты так хорошо меня знаешь?
- Найдешь человека, который знает тебя лучше, сообщи.
Нам принесли кофе. В этих чашках можно было умываться. Когда Илья отхлебывал кофе, его лицо полностью скрывалось за ней. Я уже забывала, что мы знакомы меньше суток. Мы начинали учиться понимать друг друга. Давно забытое умение. Я посмотрела в окно. Дождь размыл контуры домов, остались одни разноцветные пятна. Одно пятно выделялось. Зеленая гора с белой вершиной.
- Ты посмотри, это же замок!
- Где? – встрепенулся Илья.
- Вон, на холме.
Илья выглянул в окно.
- Хм, действительно замок.
- Хочу туда! Когда же кончится этот дождь?
- Да куда ты все время торопишься? Еще кофе?
Нам принесли еще кофе. Опять в керамических чашках с половину головы каждая.
- А причем тут Моцарт? – теперь я разглядывала стены кафе. Вместо незатейливых пейзажей здесь были развешаны резные профили. Под каждым подпись «Mozart».
- Не знаю, - равнодушно ответил Илья. – Может, здесь было поселение тайных любителей Моцарта, которое скрывалось от костров инквизиции.
- Какие костры инквизиции?! Не знаешь, не придумывай! Ты посмотри! Здесь даже в меню Моцарт!
- Какой Моцарт, фаршированный грибами? – удивился Илья. – Однако.
Я подозвала официанта.
- Моцарт, - заказала я. – Две штуки, - и на пальцах показала козу.
- Ну все, теперь мы тут застряли, - начал ворчать Илья. – Пока этого Моцарта поймают, пока нафаршируют… Пропало лето.
Люди вваливались в кафе промокшие, но счастливые. Со всех концов звучало «кофе, кофе, кофе». Многие знали друг друга, здоровались, пожимали руки. Один пожилой мужчина подошел к Илье и протянул распахнутую ладонь. Илья рассеянно кивнул и ответил рукопожатием. Они что, знакомы? Никто не косился на нас как на чужаков. Нас то ли не замечали, то ли принимали за своих. Я смотрела на людей как смотрят на море. Постоянное движение и постоянное спокойствие.
- Илья, а кто ты? – очень тихо спросила я.
- Я твоя мечта, - последовал обиженный ответ. – Сколько раз можно повторять?!
- А до того как ты стал моей мечтой?
-  Света, мне не нравиться твой тон. В чем ты меня обвиняешь?
- Чьей мечтой ты был до меня? О, не надо на меня так смотреть. Ты здесь не первый раз. Значит, я не первая женщина, которую ты сюда привел.
- Значит, я по-твоему жиголо? Развлекаю скучающих дамочек за их счет? Ты так меня воспринимаешь?
Его взгляд стал холодным. Я просто видела как в его зрачках дрожат льдинки.
- Почему ты так не любишь себя, Света? Почему тебе кажется, что от тебя кому-то что-то надо? А в чудо поверить не пробовала?
Вернулся официант с двумя пирожными на подносе.
- Да что это такое?! – возмутилась я.
- Моцарт, - ответил официант.
Взбитые сливки, повидло, бисквит. Я забыла обо всем на свете. Это было как торт на день рождения, который пекла мама. А потом нам принесли счет, и это вернуло меня с небес на землю. Илья достал из кармана джинсов шелковый мешочек. Я вздохнула с облегчением, но, как поняла, поторопилась.
- Что это? Ты что делаешь?
- Расплачиваюсь. Разве не видно?
Из мешочка на стол посыпались пуговицы. Деревянные, металлические, пластмассовые. Круглые, квадратные, треугольные, всех цветов и размеров.
- Одна, вторая, третья… - стал отсчитывать Илья.
- Ты же не хочешь сказать, что собираешься этим расплачиваться?
- Нет, не скажу. Терпеть не могу говорить очевидные вещи! Седьмая, восьмая…
Нас посадят в тюрьму, поняла я. Зачем я связалась с этим аферистом? Сейчас официант вызовет полицию и…
- Черт! – Илья стукнул кулаком по столу. Пуговицы подпрыгнули. – Одной не хватает! – Он посмотрел на рукав своей рубашки и выдрал из него пуговицу.
- Сдачи не надо, - Илья улыбался до ушей, а я просто примерзла к стулу.
Я слышала, как шуршат пуговицы в бумажном конверте вместе со счетом. Сейчас официант скажет «ой-ля-ля» и вызовет охрану. А у нас нет не то что въездных виз в эту неизвестную страну, но даже паспортов. Мы вообще непонятно кто.
- Ой-ля-ля, - произнес официант и удалился. Я видела, как его спина мелькнула сначала в кухне, потом в зале. Он больше не обращал на нас внимания.
- Ты псих? Гипнотизер? Аферист? Да кто ты вообще такой?
Я колотила Илью в грудь. Мы шли по залитой солнцем и дождем улице, а я его била. Солнце шпарило как ненормальное. Мы сняли куртки и обвязали их вокруг бедер. С ботинками было хуже. Они превратились в маленькие раскаленные сковородки для наших ног.
- Ты посмотри на эти скульптуры! Ну прямо как живые. Даже морщины на лице им прочертили!
Мы подошли к фонтану, и я стала нарезать круги вокруг золотых памятников каким-то непонятным людям. Столько монументов и ни одной таблички. Не порядок.
- Вот это да! У этих статуй глаза как будто дрожат! И как передано ощущение усталости и печали!
Я так крутилась, пока одна статуя не протянула мне руку.
- Аааай! Да они живые! – закричала я и отскочила в сторону как ошпаренная. – Вот досада! Илья, представляешь, они живые!
- Тебя не понять, - усмехнулся Илья. – Сначала ты радуешься, что они как живые, потом огорчаешься, что они живые на самом деле.
Он положил руку мне на плечо, и в первый момент я словно вросла в землю  под тяжестью этой клешни. Мы шли, а рука Ильи твердо покоилась на моем плече. Теперь мы выглядим как пара? Настоящие влюбленные на прогулке? Какая разница.
Мы одолели гору и пошли вокруг замка. Солнце здесь совсем озверело: щипало глаза, клевало в голову. Белые стены уходили в небо. Перед замком был щит с планом местности. Salzburg.
- Зальцбург? Этот город называется Зальцбург? Да как я раньше не сообразила?! Родина Моцарта!
Горы, река, древние стены. Я прикоснулась рукой к каменной кладке. Камни говорили со мной. Бурчали что-то неразборчивое, но я поняла, что готова выслушивать их жалобы часами.
- Нам пора, - очень серьезно сказал Илья и указал на белую дверь, едва заметную в стене.
- Какое пора! Мы еще в замке не были.
- Света, пойдем, пожалуйста!  - Илья весь скукожился и задрожал.
- Ты что, на солнце перегрелся? Да?
Илья нехотя кивнул.
- Блин! Ну до чего же вы мужики слабые! Я просто поражаюсь! Я ведь столько же под солнцем проходила, и ничего, нормально! Тебе легко говорить: пошли! Ты в любой момент сюда нагрянуть сможешь. Будешь сидеть целый день в кафе и обрывать с себя пуговицы официантам на чаевые. А я? Ты обо мне подумал? Я, может, здесь больше никогда в жизни не окажусь. И замок этот…
Но Илья меня уже не слышал, мелко клацал зубами, прислонившись к стене. Мы ввалились в мою квартиру словно перепившие гуляки. Илья держался за меня, а я за стену. Пока он сидел на корточках в коридоре, я разложила диван, застелила белье. Я стала стаскивать с него одежду.
- Да ты весь горишь! Что с тобой, отвечай?! Не мог ты так перегреться на солнце! Там градусов двадцать пять было от силы.
- Не мог, - согласился Илья, утыкаясь в подушку.
Он дрожал. Лежал под теплым одеялом и трясся. Я потрогала его плечо, оно просто горело. Сухая горячая кожа казалась хрупкой и ломкой словно пергамент.
- Эй, да у тебя ногти синие. Всё! Я вызываю врача.
- Не надо врача! – с трудом проговорил Илья. – Не поможет. Только лишние вопросы.
- Что с тобой? – повторила я недавний вопрос.
- Цензор близко. Посиди со мной.
Бред. Какой цензор? Я затолкала в Илью пару таблеток аспирина, обложила его мокрыми полотенцами. Через полминуты полотенца стали горячими. Я снова бежала в ванную, снова мочила их в холодной воде. Вода с полотенец капала на пол, на ковер, но мне было не до этого.
Стало только хуже. Илья начал кашлять. Он кашлял так, словно хотел вытряхнуть из себя все внутренности.
- Что мне делать?! Отвечай! Что мне делать?! – я трясла его за красные раскаленные плечи.
Вместо того, чтобы поддерживать и помогать, я нападала. Как всегда во время паники.
- Посиди со мной! – я еле разбирала его слова.
Он взял мою руку в свою, стал гладить мои пальцы один за другим. Он улыбался с закрытыми глазами и продолжал изучать рельеф моей ладони. Я легла рядом. В одежде, поверх одеяла. Обняла Илью за плечи, уткнулась носом в его шею. Это было так обычно. Ну да! Я только тем и занимаюсь, что валяюсь в постели с едва знакомыми мужчинами. Что я делаю? Илья перестал кашлять, только стучал зубами словно зомби.
Меня разбудил телефонный звонок. Я открыла глаза. Илья спал спокойно, кожа его перестала гореть. Телефон не унимался.
- Приветик, Светик! – Это был Андрей. – Ты что трубку так долго не берешь? Спишь что ли?
- Угу.
- Угу? Ну ты даешь! Совсем, смотрю, без меня распустилась. Наверное, свои тупые ток-шоу  всю ночь смотрела.
«Нет. Гуляла по Зальцбургу с другим мужчиной. А теперь мы лежим вместе на диване, который ты купил».
- Слушай, тут такое дело. Задержаться мне придется. Во вторник только вернусь.
- Во вторник? Какой ужас!
- Вот такие дела. Скучаешь без меня?
- Угу.
- С тобой там все нормально? Странная ты какая-то. Все угу, да угу.
- Угу. В смысле, приболела, наверное.
- Ну, давай поправляйся. Вернусь, проверю.
Я положила телефон на стол и схватилась за волосы. Сегодня воскресенье, сегодня должен был вернуться Андрей и застать картину маслом. Что же теперь будет? Может, он и во вторник не вернется, еще задержится? Ведь такое возможно? Но возвращение Андрея неизбежно как приход осени. И что тогда? Тайно встречаться с Ильей? По выходным? После работы? Никогда не думала, что докачусь до таких мыслей.
- Доброе утро, - это проснулся Илья. Он потянулся и замурлыкал.
- Ты как? Как себя чувствуешь?
- Отлично. Разве не видно?
- Андрей звонил. Скоро вернется. Во вторник.
- Цензор идет по моему следу. Уже близко.
- Что за цензор?
- Давай жить, - сказал Илья вместо ответа.
- Жить, это как? Вот так?
Я наклонилась к нему, долго внимательно разглядывала темные глаза, длинные ресницы, за которые удавилась бы любая девчонка, а потом я попробовала его губы на вкус.
- Еще можно вот так, - я развязала пояс халата. Удобная вещь этот халат, между прочим. Одно уверенное движение, и на тебе ничего нет. Илья смотрел на меня как на драгоценный камень, вывалившийся из кармана прохожего. Как же я скучала по такому взгляду, даже забыла, что на меня можно смотреть вот так. Кто-то вернется во вторник? Пусть возвращается. Сколько всего надо успеть до этого проклятого вторника!
Илья стал изучать мои ключицы, руками, губами. Пальцами лепил мою шею, словно она была из глины. Я хотела нырнуть под одеяло, но Илья отбросил его в сторону.
- Чего прячешься? Дай посмотреть на тебя.
- Так нечестно, - возразила я. – Сам одетый, дальше некуда.
- И, правда, - согласился Илья. – Забыл, на тебя засмотрелся.
Стало все честно. Мы чувствовали тепло друг друга, его шершавая кожа заскользила по моей. А потом Илья вошел в меня, и весь мир растаял: не тикали часы, не выл за окном ветер, не билась о стекло неугомонная муха. Были только мы, как единое целое. И было хорошо, и никто не торопился разъединяться обратно.
Мы еще долго валялись на диване просто так. Не хотелось ни говорить что-то, ни делать. Не осталось ни мыслей, ни желаний, только чувство покоя и уюта, из которого не хотелось выныривать. Но голод взял своё, и мы пошли готовить завтрак.
- Мы сегодня куда-нибудь направимся? – спросила я, раскладывая омлет по тарелкам.
- А как же! Не пропадать же такому шикарному дню.
Илья теперь смотрел на меня по-другому. Насмешливо как-то. Я стала для него своей, окончательно и бесповоротно.
- Ну, чего смотришь, открывай дверь, - мы оделись для прогулки, и я опять взялась за ключи.
Что же ждет меня сегодня за этой дверью? Я зажмурилась от предвкушенья. Ключ неохотно защелкал в замке.
- Илья, иди сюда скорей! – закричала я, открыв глаза. Эхо забилось о стены. – Всё пропало! Ничего не работает!
- Да что же так волнуешься?! – Илья нырнул за дверь следом. – Что тебе не нравится?
- Там подъезд, представляешь? – я чуть не плакала от досады. – Там опять этот вонючий подъезд! Давай вернемся обратно. Попробуй теперь ты открыть дверь!
Мы вернулись в квартиру, заперли за собой дверь. Я подождала минуту, а потом скомандовала: «Открывай!» Я выскочила за дверь и заскулила: опять этот проклятый подъезд.
- Знаешь, Света, так иногда бывает, - начал рассуждать Илья тоном университетского профессора. – Выходишь из квартиры, а там подъезд, спускаешься на лифте и вообще на улицу попадаешь! Законы Вселенной, никуда от них не деться!
Он взял меня за руку и поволок к лифту, я вырывалась и рычала. Мы вышли из подъезда и оказались во дворе моего дома. Кругом одни разочарования!
- И что мы теперь будем делать? – кислым голосом спросила я.
- А что мы всегда делаем? – Илья пожал плечами. – Гуляем.
- Название города Раменское происходит от слова «раменье» - опушка, окраина леса. Первое письменное упоминание о Раменской великокняжеской волости  относится к 1328 году …
Илья говорил хорошо поставленным голосом профессионального экскурсовода, на нас стали оборачиваться. Кто-то шарахался, кто-то прислушивался с любопытством. Экскурсия по городу в разгар рабочего дня – что может быть интереснее?
- Да слышала я эту историю тысячу раз. Еще в школе, - вздохнула я.
- Ну тогда пойдем просто так, молча. Ты посмотри какие красивые дома вокруг!
Дома у нас и, правда, красивые. На каждом художниками-альпинистами нарисован пейзаж: то небо и радуга, то горы.
- Видела уже. Я по этой дороге каждый день в магазин хожу.
- А я не каждый. Так что не мешай!
Дальше мы шли, держась за руку. Иногда останавливались, чтобы поцеловаться. Целовались мы долго и шумно, ветер лип к нашим мокрым губам. Я чувствовала себя лет на шестнадцать, не больше. Мы купили мороженое, но целоваться не перестали.
- Колесникова, ты что ли? – услышала я за своей спиной.
Нет, все-таки мне не шестнадцать. В шестнадцать легко вспоминаешь имена своих одноклассников, а тут мне пришлось потрудиться.
- Наташка, привет, - поздоровалась я после паузы. – Как дела?
- Нормально, в детский садик бегу. А у тебя, я смотрю, все в ажуре, - и Наташка осмотрела Илью с ног до головы.
- Да, - я прижалась к Илье еще сильнее. Пусть ни у кого не вызывает сомнения вопрос, чья именно он мечта. – У меня все лучше всех.
- Ты, вроде бы, замужем была. За блондинчиком с голубыми глазками, - Наташка чуть презрительно скривила губы. – Развелась что ли?
- Я в творческом поиске.
Наташка усмехнулась, не отрывая взгляда от Ильи.
- Всем бы таких… поисков.
Мы пошли дальше. Скоро мороженое подтаяло, а наши губы стали сладкими и холодными.
- А здорово ты придумал, прогуляться по моему городу. – Сказала я.
После встречи с Наташкой, на меня навалилось спокойствие. Мне стало окончательно наплевать, кто что подумает или скажет. А что будет завтра? Завтра вообще может не быть.
- Здравствуйте, мои дорогие! – раздалось за нашей спиной. – Илюша, ты чего не здороваешься?
Мы обернулись, и я увидела потрепанную тетку. Тряпка на голове, такая же тряпка заменяла ей юбку. Тетка смотрела на нас и скалила зубы. У нее было родимое пятно на половину левой щеки. Вот не повезло. Тетка, видимо, очень старалась следить за собой. Только помаду она выбрала точно в тон родимого пятна, и губы от этого казались вторым родимым пятном.
- Здравствуйте, - я вежливо улыбнулась. Ну и знакомые у этого Ильи! Может, это родственница?
- А ты, богатырь, чего не здороваешься?
Она придвинулась к нам вплотную. Мне вдруг показалось, что пятно у нее на щеке изогнулось в улыбке. Илья отшатнулся и завел меня себе за спину.
- Рано еще нам с тобой здороваться, - прорычал Илья. – Пока солнце не сядет, рано.
- Рано, говоришь, - тетка потрепала его по щеке. – Ну, смотри, не заиграйся.
Она не завернула за угол, просто исчезла. Вот так: стояла и вдруг, без хлопка и вспышки света, куда-то пропала. Моргнула я что ли? Илья ухватился за мою руку, я ощутила на своем плече всю тяжесть его тела.
- Что с тобой? Тебе плохо? – мне стало по-настоящему страшно.
- Все нормально, - отмахнулся Илья. – Время еще есть.
- Что это за грымза?!
- Она цензор. Забудь пока. Пошли гулять дальше.
Мы пошли к центру города.
- Раменская текстильная мануфактура, бывшая фабрика Малютиных, является одним из интереснейших памятников промышленной архитектуры второй половины девятнадцатого века. – Илья перестал опираться на меня, обнял за плечи и, конечно же, начал вещать.
- Да надоела мне эта фабрика! – заныла я. – У меня здесь и бабушка, и мама работали. Не фабрика, женская тюрьма какая-то!
- Думаешь? – хмыкнул Илья. – А знаешь, сколько людей с удивлением разглядывают эту фабрику, когда проезжают мимо нее на электричке? Не в каждом городе есть такое огромное старинное здание.
- Ладно, хорошо, я впечатлилась. Фабрика – это круто.
- Ты была когда-нибудь на территории?
- Нет. А зачем? Я в ткачихи не собираюсь. Да и не пускают туда никого. Как пожар случился, все перекрыли.
- Тогда пошли.
- Еще раз повторяю, по слогам. Никого не пускают.
- Ну и пусть не пускают! Мы сами войдем.
Мы пошли по шпалам узкоколейки, уходящей на фабрику. Шпалы втоптались в землю, поросли травой. Мы спускались вниз, пока не уперлись в ворота. Эти ворота открывали перед гудящими паровозами, привозившими на фабрику сырье и увозившими с нее рулоны невыкрашенной ткани. Теперь цепь и скреплявший ее замок покрылись толстым слоем ржавчины.
- Ну вот и всё! Конец географии! – торжественно объявила я.
Илья молча кивнул и потянул ворота на себя. Замок раскололся как гнилой грецкий орех и упал в траву, цепь сползла ленивой змеей.
- Стой! – я схватила Илью за руку. – Ты что делаешь? В полицию захотел?
Я стала в ужасе озираться по сторонам, но никто не обращал на нас внимания. Люди спешили мимо фабрики по своим делам.
- Зачем в полицию? – фыркнул Илья. – Что я там не видел? А здесь смотри как красиво!
Он взял меня за руку и потащил за собой. Красные отвесные стены и высокие окна, поделенные на мелкие ребристые квадраты. Фабрика напоминала крепость, готовую к осаде. Между корпусами стоял противопожарный гидрант, заменявший этой крепости средневековый колодец. Фабрика спала чутким сном чудовища. Мне кажется, она рассматривала нас с не меньшим любопытством, чем мы ее.  Мы шли по узкой улочке между корпусами, где едва могли разъехаться два грузовика. То там, то здесь мелькала узкоколейка. А вот и следы пожара, случившегося пару лет назад. В одном из корпусов не хватало двух стен. Обугленная дыра зияла открытой раной.
Мы вошли внутрь. Илья попробовал лестницу на прочность и стал подниматься, я следом. Выкрашенные стены, похожие на обычный подъезд, деревянные перила. Второй этаж меня поразил. Огромное помещение без перегородок. Только массивные колонны уходят под потолок. Свет из больших окон лился косыми лучами. Пахло пылью.
- Это что? Станки? – я ткнула пальцем в длинный металлический короб с валиком на крышке. От валика тянулись нити, белесые и неровные. Я пригляделась. Между нитями нависла паутина. Хитрый паук воспользовался чужой работой.
- Этот цех никто не закрывал планово, - пояснил Илья. – Начался пожар, люди сорвались с рабочих мест и больше никогда на них не вернулись.
- А это что такое? – я присела на корточки возле дыры в стене. В эту дыру ныряли рельсы и застрявшая на них вагонетка. «Живых людей не перевозить» - кто-то нашкрябал надпись на вагонетке красными корявыми буквами.
- Осторожно! – вдруг закричал Илья.
Пол под моими ногами затрещал. Я вскрикнула и отскочила в сторону. Не надо было этого делать. Доски пола с грохотом рухнули, и я последовала за ними. Я ухватилась за бетонный край пола одной рукой. Древние обезьяньи инстинкты спасли меня. Развалившиеся подо мной доски уже разнеслись вдребезги, а я все еще висела на одной руке, подтянуть другую никак не удавалось. Проклятые доски! Откуда они здесь, среди векового бетона? Нашли чем дыру прикрывать.
Я посмотрела вниз: может, спрыгнуть? Желудок подпрыгнул и попросился на волю. Далеко подо мной блестели рельсы, на рельсах замерло несколько вагонеток.
- Руку! – закричал Илья. Он лежал на полу, и его багровое лицо виднелось из-за рваного края дыры. – Давай мне руку, живо!
- Ты моей руки просишь? – попыталась я пошутить, но в этот миг доска под Ильей затрещала. – Шел бы ты отсюда, пока цел.
- Руку! Руку дай, кому говорят! – продолжала вопить на меня моя мечта.
Я попыталась поднять левую руку, но она была налита свинцом. А правую я никому не отдам! Илья ухватился за нее сам, дотянулся до нее, смертник чертов, отодрал от холодного бетона. И мы стали медленно сползать в пропасть, уже вместе.
- Говорила тебе, вали нахрен! – Завопила теперь уже я, - Нет, героя из себя корчит, дебил!
Я не сразу заметила, что наше перманентное скольжение прекратилось. Илья тащил меня вверх. По сантиметру, но тащил. Доски перестали трещать и завыли как стая голодных псов, упустивших добычу. А мне внезапно дико захотелось жить.
Потом мы долго валялись на цементном полу и дышали пыльным воздухом. Было хорошо, словно мы покорили Эверест.
- Нет, ну как мы гуляем! Как мы гуляем! – чуть  позже я плелась следом за Ильей. Загорелая, исцарапанная и счастливая.
Когда мы вышли с территории фабрики и аккуратно прикрыли за собой железные ворота, голова у меня пошла кругом. Мы даже двух километров от моего дома не отошли!
- Вот это да! – захихикала я. – Кому расскажу, никто не поверит. Вот ты поверил бы, а, Илья Муромец?
Илья сильно отстал от меня. Держался за бетонный забор обеими руками и  передвигался мелкими шажками.
- Алкашня! – фыркнула проходившая мимо женщина.
- Пошла отсюда, сволочь крашенная! Своего мужика воспитывай! – Я подбежала к Илье. - Тебе плохо? Сейчас такси поймаю и сразу домой.
- Не надо такси, - Илья натянуто улыбнулся. – Давай еще немного погуляем.
Илья обнял меня за плечи, навалившись на меня как на костыль. Я уткнулась носом в его рубашку. Рубашка пахла виноградным мылом.
- Мне еще в магазин идти. – Сообщила я, когда мы почти дошли до дома.
- Я с тобой! – не терпя возражений, заявил мой умирающий мужчина. И что с таким козлом делать, спрашивается?!
В магазине Илья внезапно перестал умирать.
- Ты что делаешь?! – я посмотрела в тележку, которую он толкал перед собой, и просто пришла в ужас. – Что это? – я достала из нее первую попавшуюся банку.
- Осьминоги в вишневом соусе, - гордо сообщил Илья.
- И что ты из них собираешься готовить? – не унималась я.
- Странный вопрос. Осьминогов в вишневом соусе, конечно.
На кассе Илья галантно предложил расплатиться. В его ладони  знакомо заблестели латунные пуговицы.
- Забирай свое богатство, иллюзионист несчастный, - проворчала я. – Не позволю наших родных кассирш обманывать.
Вишнёвые осьминоги  стоили как  парашют.
Мы уже вошли в квартиру, когда я с ужасом вспомнила:
- Блин! Я же бумажные полотенца забыла! Оставайся дома, а я быстро сгоняю.
Илья решил мне возразить, даже рот открыл, но мне не хотелось его слушать.
- Дома, я сказала. – Прозвучало это строго, словно со щенком разговаривала. Но уж очень я сегодня устала.
Я возвращалась домой в обнимку с упаковкой на два рулона. Их приятный оливковый цвет очень шел к моей синей куртке. У подъезда меня поджидали. Тетка жадно поедала меня глазами, ее грязная юбка будто переплелась с таким же грязным платком на голове. Родимое пятно наползало на помаду. Да я ее знаю!
- Здравствуйте, Светочка, - губы тетки сладко разъехались в улыбке. – Ну как у нас дела? Всё хорошо?
Я уже хотела отшить тетку, но передумала. Она какая-то знакомая Ильи. Не учительница, не начальница. Цензор?
- Отлично! – я застряла перед дверью подъезда. Где же эти чертовы ключи?
Тетка нависла надо мной, с азартом наблюдала, как я ловлю по карманам ключи. И болела, судя по всему, не за меня, а за них.
- Что же ты, сучка, делаешь? – вдруг произнесла она медовым голосом. Я подняла глаза – тетка не переставала улыбаться. – Иллюзора в наш мир привела? Что, мало тебе настоящего мужика было?
- Вали отсюда! – Зло прошипела я, воюя с ключами.
- Как?! – тетка театрально всплеснула руками. – Даже чайку попить не пригласишь?
- Да пошла ты! – Вконец рассвирепела я. Ключи, наконец, нашлись. Я и забыла уже про этот внутренний карман куртки, надо же.
- Ничего! Ничего! Я подожду! – женщина изобразила что-то вроде книксена и села на скамейку. Спина прямая, как аршин проглотила.
В прихожей квартиры я поняла: что-то случилось. Магазинные пакеты валялись на полу. Продукты выглядывали из них как внутренности из распоротых животов.
- Илья!
Илья скрючился на диване, его снова бил озноб.
- Пришла! – он посмотрел на меня и улыбнулся. – Ты долго!
- Илья, милый, что с тобой? Я вызываю скорую,  не спорь.
- Не надо. Врач не поможет. Только… Где же эта проклятый цензор?!
- Цензор? Тетка в платке? Я ее у подъезда видела.
- Позови ее. Пора.
- Зачем? – Меня охватила паника. Я не понимала, что происходит, но надвигалась беда.
- Светка, мне тяжело. Я мечта, а ты меня в тело заковала. Пора сбрасывать тело.
- Не отдам! – закричала я. – Никому тебя не отдам, слышишь?! Я теперь не смогу без тебя! Слышишь?
- Как маленькая, - Илья усмехнулся. – Хорошо со мной было? Еще бы! Я же твоя мечта, всё о тебе знаю. Я не скрипел ложкой по чашке, не ковырял в носу, не чесал пузо. Зато любил путешествовать. И умел. Я как манная каша для больного желудка. На одной манке всю жизнь не проживешь. А вот теперь поживи среди реальных людей. Так же, как со мной.
- Я сказала, не отдам!
- Вредная ты, Светка. – Илья поднял руку, провел пальцами по моей зареванной щеке.  – Говорю же, тяжело мне. Хочу опять стать мечтой.
Тетка по-прежнему сидела на скамейке, барабанила пальцами по кожаной сумке, которую держала на коленях, ждала. Я до последнего надеялась, что она уйдет. Забудет про нас, оставит в покое. Не ушла. Я вдруг вспомнила, что на этой скамейке ждал меня Илья. Всю ночь ждал.
- Светочка, а я знала, что вы вернетесь. Как чувствовала! – она замотала головой и затрясла плечами. Наверное, это должно было выглядеть кокетливо, но выглядело отвратительно. – Ну что, пригласите меня на чашечку чаю?
Я молча кивнула на дверь.
- Так пригласите или нет? – Родимое пятно на щеке дёрнулось.
Она ждала моего ответа, не могла войти без приглашения.
- Шагай давай, старая вампирская шлюха, - прорычала я.
- Мерси, - снова этот пингвиний книксен.
Мы вошли в квартиру. Даже из коридора я услышала, как сипит Илья. Каждый вздох как работа насоса.
- Ну, Илюша, на что жалуемся? - тетка уселась на краю дивана, погладила красную опухшую руку.
Мне очень захотелось ее ударить. Илья ничего не ответил, закрыл глаза. Кажется, даже не дышал. Он перестал бороться.
- Бедный-бедный мальчик, - тетка качала головой. – Совсем тут из тебя душу вынули. Ну, поспи-поспи.
С этими словами она открыла свою сумку, достала белое одеяло, накрыла им Илью как саваном.
- Бедный-бедный мальчик, - женщина надавила на скрытое под одеялом лицо.
Да она же его задушит!
- Что ты делаешь, мразь?! – я хотела накинуться на нее, но тетка меня остановила. Просто выставила руку ладонью вперед, и я врезалась в нее словно в бетонную стену.
- Вот так, вот так, - приговаривала ведьма.
Одеяло разглаживалось под ее рукой. Не было больше ни очертания носа, ни лба. Одеяло с каждой секундой оседало на диван.
- Что ты делаешь, сволочь? Что ты делаешь? – я рвалась к дивану, но каждый раз натыкалась на невидимую бетонную стену.
- Вот и всё, красавица, - тетка, наконец, встала, отряхнула одеяло. Под ним ничего не было, абсолютно ничего. – А ты боялась, глупенькая. Ну что, может, теперь чайку?!
- Где он, гнида? Где, я тебя спрашиваю?
- Ой, лучше я в другом месте чаю попью. А то нервная ты какая-то.
Я не открывала дверь, но она хлопнула. Я осталась одна. И такого  бездонного одиночества никогда не чувствовала. Мне всегда было хорошо одной. А теперь пустота. Я села рядом с диваном. На нем остались горсть песка и пара пуговиц. Я собрала всё это в ладонь.
***
- Светик, а вот и я! – этот голос заставил меня вздрогнуть. Андрей? А он-то здесь откуда? – Вот я и вернулся, - Андрей словно услышал мой вопрос.
Он вошел в комнату.
- А что мы тут такие грустные сидим? Да еще и в халате? Как мы относимся к халатам?
- Отлично мы относимся к халатам, - очень тихо ответила я.
Андрея словно током ударило.
- Болеешь что ли до сих пор? – спросил он.
- Нет, только что выздоровела.
- Ну, так жрать давай, раз выздоровела. Муж вернулся!
- В холодильнике, кажется, колбаса осталась. Приятного аппетита.
- Что осталось в холодильнике? – Андрей был похож на закипающий чайник.
- Колбаса. Очень свежая. Только позавчера купила.
- Да ты что, охренела, мать твою! Издеваешься?
Он ринулся к холодильнику. Проверять мои показания.
- Что это? – орал он, тряся у мня перед носом консервной банкой, словно погремушкой.
Я пожала плечами.
- Осьминоги в вишневом соусе.
- И что ты из них собиралась приготовить? А?
- Тупой вопрос. Осьминогов, разумеется. В вишневом соусе.
Потом Андрей добрался до анонсированной ранее колбасы и совсем рассвирепел. Я его больше не слушала. Я закрыла глаза и видела Сахару и чувствовала ее запах жженой карамели. Я скоро куплю билет. «Один до Сахары, пожалуйста. Нет, спасибо. Обратно  не  надо». А все остальное не важно.