Семейный портрет на 1-13 площади. Том 1. 1. 15

Что-то я начал за упокой и заканчиваю за упокой.(Вполне в моём духе!).

Надо пройтись и развеяться, пропеть здравицу в честь самого себя, нашего круглого треугольника (триумпирата) и нашей 1/13 площади. Спускаюсь по улице Лёвы (нет, не Задова, а довольно упитанного (но в меру конечно и в полном расцвете сил), который был первым из трёх знаменитых) и поворачиваю на улицу Секс-аганского. Раньше здесь громыхали трамваи. Теперь громыхают иномарки. Глядишь через десяток-другой будут летать на воздушных шарах (и может даже нашару), вот тогда действительно будет тишь да гладь (если их конечно не будут прокалывать булавками террористы).

 Иду. Слева в поле зрения попадает современная пивнушка с названием «Ланка Паб». Помню возле нашего дома был пивной ларёк, и толстая (нет, не Толстая и не в меру упитанная) Соня торговала разбавленным пивом. После 17.00 выстраивалась длиннющая очередь оттрубившего смену пролетариата. На близлежащей полянке устраивались долгии симпозии с воблой и дешёвыми сигаретами прямо на травке, отредактированной кошечками и собачками. Потом кто-то притащил туда несколько пней, и окрестили се ресторан «Пенёк». А теперь в буржуйные времена это называется пабами.

- Как-как? – переспросил у меня проходивший мимо дидок в клетчатой застиранной рубахе, засаленных штанах и в разваливающихся ботинках. – Как, бабами? – его потухшие глаза на мгновение засияли, а в глубоких морщинках на щеках с серой колючей щетиной мелькнуло что-то похожее на улыбку. Я огорчил старика, сказав, что там не до баб – там пиво гурманят. Первым делом, первым делом – это пиво, ну а девушки? а девушки потом (если позволит отягощённый желудок). Дед прочёл название: «Ланка Паб».
- Шо оно за ланка? – снова вопрошал он.
И снова я его огорчил (вот такой я нехороший, чтобы не сказать хуже).
- Ни диду, то не ланка, которая буряки сапает, то та, которая возле Индии остров Шри Ланка, где цейлонский чай, а может и что-то другое фантастическое одним словом нездешнее экзотическое. Старик махнул рукой, сделав движение, чтобы ещё что-то сказать или попросить (например гривенник на принятие допинга), но я уже покинул его территориальные воды – мне не хотелось огорчать его ещё раз.
Иду дальше. Какой-то ресторан, раньше здесь была «Шиколадка» (шоколадный бар) (пишу специально через "и" как все и произносили это слово), а вот... глазам своим не верю: табличка свидетельствующая: Публичный дом «Равлик и партнёрши». Да неужто официально?.. Поистине говорил Козьма Прутков, что если на клетке со слоном увидишь надпись «Буйвол», то не верь глазам своим. Зайти что ли? В кредит! Но после недолгих размышлений я понял, что мне это не позволяют сделать мои аморально-неустойчивые взгляды на секс. И со спокойной совестью прошествовал дальше.

 И вдруг мне приходит в голову песенка талибов, которые движутся победоносным маршем на Запад: «С боем взяли мы Берлин весь его прошли и последней улицы название прочли/ а название такое право слово боевое/ Брюссельская улица на Запад нас ведёт/ значит нам туда дорога значит нам туда дорога...» После Брюсселя взяли Лондон, затем Нью-Йорк, Лос-Анжелес, Гонолулу, Веллингтон... А Веллингтоне вот что спели: «Антарктическая улица на Юг уже ведёт... но в Антарктиду не пойдём/ не оставим Веллингтон (в Антарктиде холодно)». И вдруг раздался призыв: на Канберру! Вскоре кругосветное талибское путешествие закончилось где-то в районе Гиндукуша на месте бывшей так и не найденной ставки Чингиз-хана.

Идти посвистывая и напевая весёлые песенки, что может быть лучше? Тем более когда такая агонизирующая осенняя погода.

Классический (первоначальный) сюрреализм и, в особенности, далианский, проходил под знаком фрейдизма. Тогда фрейдизм вообще был в моде. Конечно нельзя говорить что сейчас Фрейд менее интересен, но нет того ажиотажа. То была эра атеизма, и венский психолог был на гребне волны. Сейчас вновь вернулся интерес к религии и психоанализ отодвинулся в тень. Но меня мало задевают эти перепетии. Фрейд конечно глубоко проник, однако не глубже материи, впрочем как и Юнг, его ученик. Психологию я уже давно отставил в сторону – у неё свои задачи, пространства и причуды.

 К религии я никогда не испытывал особого интереса, разве что к истории религии и к отдельным вопросам теологии. Бог для меня был всегда вне области религии. Так что моды как ретро так и  современные обходят меня стороной. Мой сюрреализм не терпит над собой никаких знаков. Он плывёт бесформенным облаком и периодически проливается золотым дождём. Не знаю, существуют ли сейчас где-то ещё сюрреалисты. Наверняка, да. Но я, к счастью ли, к горю ли, неисправимый отшельник, поэтому представления не имею о том, что творится на передовых (да и на задворках) авангардной или поставангардной мысли. Какие бы там не происходили магматические переплавки, могу сказать лишь одно, что сюрреализм бессмертен и что его вечной нерушимой триадой останутся: свобода, сновидение и секс (ССС).

 Ну а с приложением ещё шести столпов это уже будет божественная эннеада сюрреализма. Вот они: эпатаж, антилогичность, автоматизм, мистика, анархия и галлюцинация. или возможно такой вариант: иррационализм, ирреальность, революция, лабиринтность, коллаж и меланизм. Можно создать ещё несколько вариантов на основе этих двух, но священная эннеада останется неизменной. свободной внутреннее проявление личности это и есть сюрреализм. Здесь падают рассыпаясь на звенья родовые цепи. Это выход личности из своих биологических пелён в безграничность своих внутренних лабиринтов.

Мои интересы? Я слишком универсален чтобы иметь какие –либо интересы
Мои принципы? Я слишком свободен чтобы иметь какие-либо принципы
Мои цели? Я слишком бесконечен чтобы иметь какие-либо цели

будет ли кто-нибудь знать что я сюрреалист мне всё равно. «Добьётся ли Х или Y признания его сюрреалистом, пристало лишь помощникам садовника», - говорил Андре Бретон. Вы думаете что я самозванный сюрреалист? Так Русь всегда славилась самозванцами. Вы думаете я слишком часто упоминаю слово «сюрреализм»? Но во-первых не так уж и часто (не в каждом же абзаце) во-вторых оно меня возбуждает в третьих вдохновляет и в четвёртых его нечем заменить оно уникально и не имеет синонимов.

 «Дада» не синоним а что-то вроде интимного друга. Да к тому же и в пятых (а скорее всего во-первых), я соткан из сюрреальностей, сюрреализм моя внутренняя сущность и я, как таковой, и есть сюрреализм (Только не надо иронизировать по поводу якобы плагиата из Сальвадора Дали сказавшего что Сюрреализм – это я. Дали сказал это противопоставляя себя группе сюрреалистов во главе с Бретоном, из которой он был исключён. У него понятие «сюрреализм» было конкретно-историческим, а у меня это онтологическое понятие, и особенно это уже и не сюрреализм, а пансюрреализм). К тому же я ещё и панэротичен и пансексуален. Но не пан. Всё что есть в каталогах Эроса мне не чуждо.

 Я люблю всех кто творчество считает жизнью. Я почитаю всех художников, поэтов, живописцев, скульпторов, писателей, философов, актёров, архитекторов; все направлений и жанров; отшедших в мир иной, ныне здравствующих и ещё не состоявшихся или не родившихся. я бы хотел увидеть каждое произведение и вобрать его в себя, приобщиться к нему, попытаться понять и принять. Особенно это касается письменных текстов.

 Если бы время земной жизни было неограниченно я бы прочёл всё написанное всеми писателями, поэтами и философами. Мне все дОроги и милы как бы сентиментально это не звучало (в данном случае звучание меня не беспокоит). Когда я прихожу на книжный рынок или в библиотеку, то становлюсь похожим на птицу сорокопута, которая хватает намного больше добычи, чем способна съесть. Эта ненасытность рождена не неудовлетворённостью, а бесконечной универсальностью и бездонностью движения.

 Моя творческая неисчерпаемость тождественна моей творческой всасываемости. Я впитываю всё как губка. Моя неограниченная вмещаемость равна моей неограниченной продуцируемости. Мой эйдокосмос, как перенасыщенный раствор, горек и приторен от идей. Есть ли у меня идеи (у вас есть идеи мистер Фикс?)? Идей у меня полна мошна (или мошонка). Но все они тёмные и загадочные. Даже для самого меня. А что вы хотели от сюрреалиста? Сюрреализм сверхтёмен для тех, кто не подходит к его магическому кругу как минимум на пушечный выстрел. Нечего пытаться понимать сюрреализм, не будучи хотя бы наполовину сюрреалистом. Если сама жизнь темна, то насколько тёмен сюрреализм, который стоит за жизнью, отделённый тысячью ночей! Жизнь человеческая – стоять возле глубочайшего тёмного колодца и смотреть в него. Сюрреализм – быть на дне этого колодца.