Страх

 
               
               



 Борис в прошлом был военным, служил мичманом на корабле. Он был крепкий мужчина, в молодости занимался тяжелой атлетикой, штангу тягал лет десять. Отслужил Борис 25 календарей, как говорят военные, и ушел на пенсию. Работать на пенсии устроился охранником, здоровье позволяло и дежурство сутки, через трое, было выгодно, еще можно было на стройке подработать, да и по дому работа всегда была.

   Дом у него был большой, частный, отец его построил, а Борис еще его увеличил. Двух сыновей вырастил, отучил в высшем военном училище. Уехали сыновья на Дальний Восток служить, а он остался с женой вдвоем. Жили они хорошо, недостатка не было и пенсия и получка, да и огород помогал. Несмотря на преклонный возраст, Борис выглядел моложаво, морщин почти не было, густые черные волосы, совершенно без седины, голубые глаза. У женщин пользовался повышенным спросом, да и монахом никогда не был. Выпивал в меру, хотя иногда и переходил норму.

 
   И однажды он умер. Гроб с его телом стоял в его большом доме, приехали сыновья простится с отцом, жена сильно убивалась, рыдала громко при прощании. Собрались его друзья на похороны, а на кладбище много женщин в сторонке плакали. Бориса заколотили в гроб, опустили в могилу и закопали. Закопали и пошли поминать и женщин незнакомых пригласили, все знали, включая жену, но что теперь делить почившего Бориса.

   Борис очнулся в гробу, ощупал вокруг себя дерево и все понял, живьем закопали, слышал он о таких случаях, но чтоб с ним такое случилось. Охватил его жуткий страх и вначале возникла паника. Он пытался выбраться, кричал отчаянно, толкал крышку, даже стал SOS отстукивать азбукой Морзе и в конце заплакал, как ребёнок.

   Немного успокоившись, стал размышлять, что можно сделать. Сила то была, но два метра земли не поднять, да ещё сломаешь гроб и задохнёшься в земле, ждать помощи, кричать тоже смысла мало, кругом одни покойники и стал он, молится богу, хотя в прошлом был коммунистом и в бога не верил:
   - Господи помоги, прости, что не верил, обещаю, буду верить, буду в церковь ходить, буду бедным помогать, гулять на стороне не буду, правильно жить буду, - слёзы полились у Бориса из глаз, так ему себя стало жалко, и он ещё долго давал богу обещания. Как вдруг остановился.

   - А почему я видел свои похороны? Слышал, как рыдает жена, грустных сыновей видел, женщин своих видел, хотя и не всех. Но и об этом слышал, что дух ушедшего, пребывает рядом с живыми какое – то время. Он ущипнул себя и вскрикнул от боли, на «дух» не похоже.

    Тут Борис почувствовал у себя сильное похмелье, как говорят, "трубы горели", сильно хотелось пить и хотелось в туалет. Стал вспоминать и вспомнил, что выпивал с друзьями, много выпивал, а чем кончилось, не помнил. Что-то затеплилось в груди, и Борис стал, громко молится богу и обещать все в подряд, перешёл на крик. Как вдруг услышал приглушенный голос жены:
   - Борис ты чего туда залез и чего ты там орёшь?
   - Маша ты, что тоже умерла?
   - Типун тебе на язык, вылезай оттуда, напился и несёшь всякую чушь.
   - Заколотили меня гвоздями в гроб, Машенька, а я живой, - он подумал, что так давно не называл жену ласково.

   - Ой, дурак, так ты под шкафом лежишь, вылезай, а то швабру возьму. И Борис понял, что пришел сильно пьяный, упал и закатился под шкаф, а шкаф был огромный на высоких ножках и набитый вещами, и надо же от дна шкафа отвалилась одна  доска вместе с вещами, создалось замкнутое пространство. Он выбрался, и со слезами на глазах нежно сказал:

   - Машенька, как я тебя люблю. Он стал ходить в церкви и поверил в Бога, и случай этот часто вспоминал в компаниях, но уже как самую любимую шутку.