Два дня главы 9, 10

Глава 9

Литровая бутыль «Столичной» покинув морозильную камеру тут же покрылась инеем и норовила пустить породистую слезу, столь же прозрачную, что и сам напиток. Опрятьев зажал горлышко между пальцами, пробурчал почти про себя «Пойдём красотка, настал твой час, час томленья, час расплаты!», направился в сад, где возле стола нетерпеливо прохаживались Олег Иванович и Печонкин.
- Ну-с! Прошу к столу, пора нам и причаститься,- радостно произнёс Опрятьев, устанавливая заиндевевшую красавицу по центру, одновременно сворачивая пробку.
- И это всё?! – указывая на бутылку разочарованно воскликнул Печонкин,- Так можно и от жажды скончаться, - ветеринар поправил на переносице очки и сел на скамейку.
- Не бойся Ваня, живым не уйдёт никто, винные погреба моего дома полны и неисчерпаемы, не гони лошадей!
Опрятьев на правах хозяина наполнил лафитники тягучей ледяной жидкостью и встал.
- Друзья! …
В этот момент на участок с лаем ворвался Тюбик, а следом показались Егор и Бармалей.  Егор моментально оценил обстановку и попытался развернуться к выходу, но Бармалей ещё издалека учуявший запах шашлыка, вцепился ему в локоть и не давал этого сделать. Более того, он издал громкий приветственный смешок и почти крикнул, - Привет Саня, гостей принимаете? Мы к тебе по делу, но если ты очень занят, то можем и позднее зайти?
Егор сконфуженно пытался освободиться от цепких щупалец Бармалея, но старик с неожиданной для этого возраста силой тянул  его к столу. Опрятьев встал и широко раскинув руки сделал несколько шагов навстречу, - Егор, Петрович, вот так радость! Присоединяйтесь к нашему мальчишнику, всегда рады старым друзьям! Сейчас принесу приборы, места много, шашлыка и водки тоже, всем хватит!
 Егор тщетно пытался стряхнуть Бармалея, но зловредный старик мёртвой хваткой вцепился в его рукав и не отпускал, пока Саня не усадил их рядом на лавку.
- Мы ведь Саш, ругаться пришли, отношения выяснять, - пробубнил Егор со злобой смотря на сияющего Бармалея, который в это время нисколько не смущаясь ловко накладывал в тарелку картошку и цеплял вилкой солёности.
- Что же ругаться-то сразу, давайте сначала выпьем, закусим да и посидим рядком, поговорим. Все вопросы можно обсудить, да и уладить миром, - Опрятьев наполнил рюмки гостей и опять встал.
- Что хотел сказать мужики! Давайте за взаимопонимание, за терпимость и дружбу, настоящую мужскую дружбу! До дна, стоя! – Саня отлично понимал, почему эта пара столь внезапно появилась у него во дворе. Все встали, чокнулись лафитниками и дружно выпили. Несколько мгновений длилась полная тишина, участники застолья усердно закусывали и только Бармалей, с вожделением поглядывая на бутылку, тихо произнёс, -  Да, уж, дружба это конечно хорошо…, - и не договорив замолк, нацепил на вилку малосольный огурчик и смачно им захрустел. 
- Давайте по второй, не затягивая, - предложил Опрятьев и потянулся к бутылке.
- Подожди, ты что-то про какие-то претензии говорил Егорка? – зарозовевший Печонкин вызывающе посмотрел на Егора постукивая черенком вилки по столешнице, - поясни в чём дело?
- Егорка у тебя в штанах висит, если остался ещё, конечно, Ваня, - А я просто Егор, так меня и называй, ты же мне не брат и не сват. Понятно тебе? – в воздухе запахло конфликтом, - Претензий у меня нет, есть просьба к тебе Саша по поводу содержания Сучка, вот и всё. Потерпевшая сторона, - он кивнул на притихшего Бармалея, - Очень хочет оградить свою живность от твоего пса, вот и вся проблема.
- Мужики, это не вопрос, завтра же при помощи моего друга Олега, кстати знакомьтесь, - он представил Пустырёва жестом руки, - Завтра же делаем вольер, больше этот безобразник бесконтрольно болтаться не будет. Ущерб я тебе возмещу, хоть деньгами, хоть как скажешь.
- Сан Саныч, дорогой, да не надо ничего возмещать, не будет больше хулиганить, ну и слава Богу, больше ничего не надо, - Бармалей довольно улыбался, и тянул руку к Опрятьеву, - Дай краба!
- Ну и ладушки! Давайте по второй, и налегаем на шашлык, закусываем астраханскими помидорами и наслаждаемся жизнью!
***
Печонкин, выпив четвёртый лафитник, мечтательно закатил осоловевшие глаза и чётко произнёс, - Edimus, ut vivamus, non vivimus, ut edamus!(1), - и налив в рюмку  водки, продолжил, - Ad usuin externum ad usam internuin, ad usum proprium(2). – Прекрасно друзья мои, прекрасно! – выпил, утёр рот манжетом рубахи и уже почти неслышно добавил, - Aliis inserviendo consumor!(3) Обрывки латыни роились в голове ветеринара, одна цитата наползала на другую, образуя гремучую смесь афоризмов и изречений древних мудрецов.  Иван Николаевич, приобнял Пустырёва за плечи, внимательно посмотрел ему в глаза и сказал, - Алик, где она наша жизнь, в чём наше предназначенье? Ведь мы могли изменить мир к лучшему и измениться сами! Понимаешь ли ты меня? А вместо этого что? Устранение крипторхизма у Алмаза? Где высота наших помыслов, стремленье к прекрасному, где свершенья воспрянувших душ и сияющее будущее? Эх, брат   Fortes fortuna adjuvat!(4), - он поник, и прикрыв глаза положил голову на плечо Олега.
Тени Теренция, Цельса и Горация незримо витали над столом,  растворялись в августовском зное, вызывали восхищённое недоумение и запоздалый восторг.
- Смотрите-ка, как излагает! Голова! Ему бы не Бурелому яйца выдёргивать, ему бы на районе всей ветеринарией заведовать! Пропал мужик, так недооценённым и сгинет тут у нас в деревне!, - растроганный Бармалей ударил сухоньким кулачишком по столу и привстал со скамейки, - А что он сказал-то?
- Сказал, чтобы больше не наливали, - А не то на древнеарамейском может заговорить, - блеснул эрудицией Опрятьев, - Давайте, взяли дружно и в гамак его! – мужики бережно подхватили обмякшее тело мыслителя и положили в гамак натянутый между двух старых яблонь. Знаток латыни словно горстка картофеля в авоське, свернулся калачиком на самом дне гамака.
- Эк, его развезло-то, а ещё ветеринар, выпил-то всего ничего! – презрительно заметил Егор и сплюнул в сторону.
- Откуда это берётся у него? -  Олег Иванович с интересом и невольным уважением посмотрел в сторону сладко спавшего Печонкина.
- Так он же в медицинский поступал, да не прошёл по конкурсу. Два года пытался, а потом в армию загремел. Но мечта осталась, хоть в ветеринарную, но в медицину, - Егор взял Бармалея за плечо и продолжил, - Пойдём дед, пора и честь знать. Антонина Петровна, наверное, уже на поиски собирается.
- Когда ещё так соберёмся? Всего три часика посидели. Душевно, без суеты, - Бармалей с сожалением окинул взглядом товарищей и нехотя поднялся, - Ну, спасибо этому дому, пойдём к другому!
- Давайте веселиться! Gaudeamus igitir!(5)- неунывающий Печонкин очнулся и тщетно пытался выбраться из гамака, смешно цеплялся за его края, раз за разом скатываясь в ложбину.
- Вот неугомонная душа, лежи смирно, хватит колабродить, - Опрятьев подошёл к Печонкину и накрыл его принесённым из дома пледом, - Печонкин благодарно улыбнулся и мгновенно заснул, сладко причмокивая губами, - Давайте мужики стременную и закругляемся.
Егор и Бармалей ушли, а Олег Иванович и Опрятьев снова присели к столу и продолжили прерванную беседу.
- Как живешь Олег, что у тебя в жизни происходит, как Ольга? – Сашка плеснул немного водки в стакан и протянул его другу, - Рассказывай, давно мы не виделись, когда ещё вот так спокойно посидеть случай выпадет, - он пытливо посмотрел в лицо Пустырёва и покачал головой.
- Всё у меня по-прежнему, как в болоте, работа – дом – работа, веду образ жизни серой посредственности, какой и являюсь. Жизнь без ярких впечатлений, монотонная, как стук вагонных колёс, - Олег Иванович жалко улыбнулся, - Хорошо у тебя здесь, свободой пахнет, простором.
- Понимаешь Алик, яркие впечатления, свобода, простор это хорошо, только всё это самому надо организовать, заработать, сами они не появятся из ниоткуда. Я же тебе давно говорю, переезжай к нам сюда, здесь совсем другая жизнь, другой уклад. Хочешь, мы с Егором домушку тебе подберём, их вон пол деревни пустые стоят, за копейки можно забрать. Я помогу с обустройством, плечо подставлю, если понадобится. 
- Сам об этом думаю, а что толку, денег-то всё равно нет, да и с Ольгой на эту тему говорить бесполезно, только скандалы начнутся, - Олег обречённо махнул рукой, - а хотелось бы конечно, очень хотелось бы. Знаешь с возрастом тянуть стало к спокойной деревенской жизни, чтобы выйти вот так утром на крыльцо, а к тебе твоя жучка бежит, счастливая такая от того только, что ты вышел. А на деревьях скворцы трещат, и тишина, тишина неимоверная! Хорошо!
Опрятьев молчал, улыбался и думал про себя, «Совсем мужика допекло, надо что-то предпринять, как-то вытаскивать его из города, от этой Оли его»
- Алик, а если тебе просто попробовать нашу жизнь деревенскую, примериться к ней, приноровиться сначала, а? Сейчас передок августа, до ноября вполне можно жить спокойно и без проблем, погода позволяет. Давай я тут посмотрю, что можно сделать, поищу дом, который можно снять на несколько месяцев, а там глядишь и во вкус войдёшь? Как думаешь? Будешь приезжать вечером в пятницу, а с первым дилижансом в понедельник в город, на работу. И Ольга твоя остынет, посмотрит, как ей будет без мужа одной сидеть. По-моему неплохой вариант, что скажешь? Опять же, сейчас сезон охотничий открывается, со мной будешь ходить, посмотришь на Баську в деле, на эту красоту! Это брат такие мгновения, что потом ты всю зиму ими живешь, такие эмоции, не поверишь, молодеешь лет на десять, бегаешь к ней на стойку, как пацан! Подумай друже, я дело предлагаю!
- Да, здорово, ещё можно на рыбалку, за грибами ходить, просто по лесу побродить, отоспаться на таком-то воздухе! – глаза Олега возбуждённо заблестели, он словно увидел невдалеке себя, сидящего с удочкой на берегу речки, - Только вот, как это сделать? – он поник, как будто из него выпустили воздух, - Как вырваться, как сделать этот шаг?
- Такие шаги Олег делают только сразу, твёрдо и решительно, броском. Если начнешь мямлить и рассусоливать, пиши пропало. Найдётся тут же тысяча причин, почему это невозможно. Только решительно и твёрдо. Сказал и сделал! – Опрятьев протянул ему стакан с водкой, - давай выпьем за возможности, которыми грех не воспользоваться! Мужики молча чокнулись и выпили до дна.
- А теперь давай убирать со стола, и пойдем немного полежим, отдохнём, да на вечерней зорьке на Ширяйку сходим, искупаемся, да может,  на жарёху рыбёшки наловим. 
(1) Edimus, ut vivamus, non vivimus, ut edamus – мы едим чтобы жить, но не живем, чтобы есть
(2) Ad usuin externum ad usam internuin, ad usum proprium – для наружного применения, для внутреннего применения, для личного применения
(3) Aliis inserviendo  consumor – служа другим, сгораю сам
(4) Fortes fortuna adjuvat – смелым судьба помогает
(5) Gaudeamus igitir – давайте веселиться; будем радоваться


Глава 10

Речушка была спокойна и тиха, по её мутноватым водам тихо плыло голубое августовское небо с небольшими, похожими на барашков облачками. Друзья расположились на пологом берегу, опустив босые ноги в воду. Удочки были отложены в сторону и забыты, а клонившееся к горизонту будто уставшее от трудов солнце совсем по осеннему, деликатно, пускало скромных зайчиков, отражаясь от поверхности воды.   Неутомимый Печонкин, вооружившись  пиннингом скрылся за изгибом реки и оттуда изредка доносились его  возмущённые возгласы. 
- С Сучком Ваня воюет, - улыбаясь сказал Саня, - Он ловить не даёт, на каждый заброс в воду сигает, что за поплавком, что за блесной, с ним никакой рыбалки не будет. Малой ещё совсем мальчуган, игривый. Пойду, заберу его, да на привязь посажу, - он поднялся  и направился на выручку к товарищу. Через несколько минут он показался из-за поворота реки. На поводке, рядом с ним весело трусил совершенно счастливый Сучок с упоением грызущий белоснежными клыками брезентовый поводок.
- Сейчас я тебя брат принайтовлю вот к этому кустику, полежи в теньке, осмысли своё поведение, - Саня привязал злоумышленника и ласково потрепал кобелька за ухо, - Ну вот, теперь и нам можно попробовать порыбачить. Толстый пучок бамбуковых палок перевязанный шпагатом, стараниями Опрятьева развалился на груду соломенного цвета прутов.
- Тебе какую? Трёх или двух коленную? – Он вопросительно посмотрел на Олега, - много мы здесь всё равно не поймаем, но что-то должно прицепиться.
- Ты знаешь Сань, я так посижу, на природу полюбуюсь, может даже искупаюсь там вот, подальше, - Олег показал рукой на изгиб реки, - Подальше отойду, чтобы тебе не мешать. Ой, посмотри на Басю, что это с ней?
Сука застыла на одном месте на кромке пологого берега подняв переднюю лапу, вся вытянувшись в струнку, её шоколадное тело было напряжено так, что рельефно выступили мышцы и чуть заметно подрагивали задние ноги.
- Это и есть знаменитая стойка легавой, Олег, посмотри какая красота, на это можно смотреть бесконечно, как на огонь. Она причуяла птицу и больше на этом свете её ничего не интересует. Думаю, по бекасу стоит, раз у уреза воды, сейчас проверим. Он положил собранную удочку на землю и пошёл к стоящей метрах в тридцати собаке. Сучок с интересом поднялся и натянув до предела поводок издал тонкий воющий стон. Саня неторопливо подошёл к собаке и негромко сказал, - Вперёд! – Бася сделала робкий шажок и остановилась вновь, - Вперёд моя девочка! – скомандовал Опрятьев заходя сбоку. Бася внезапно сделала два резких прыжка вперёд и с небольшой кочки травы, почти из воды неожиданно стремительно сорвалась в полёт небольшая птица, что-то возмущённо прокричав напоследок, она сделала несколько резких виражей, словно прочертила в воздухе какую-то диаграмму и через несколько секунд её полёт перешёл в плавную кривую траекторию. Что-то сердито цвиркнув на прощанье она скрылась на лужайке противоположного берега реки. Бася пробежав несколько метров по берегу, остановилась, провожая куличка долгим, полным страсти взглядом.
- Молодец Баська, без погонки обошлось, хотя если бы не вода, то кто знает?
- А что в этом плохого? Это же инстинкт хищника, преследовать добычу,- спросил Пустырёв и погладил породистую голову рядом прилёгшей собаки.
- Понимаешь, как и в любом деле тут есть свои правила, свои особенности постановки легавой, - Опрятьев с удовольствием погрузился в любимую тему. При преследовании собака перекрывает охотнику обзор и можно ранить собаку, поэтому правильно поставленная легавая должна после подъёма птицы оставаться на месте. Я брат сам знаешь, охочусь уже больше тридцати лет, всё у меня было, когда в Забайкалье служил, лоси, олени, кабаны, косули, даже двух медведей с мужиками заполевали. Но вот переехал сюда и её вот завёл. И знаешь, теперь нет для меня охоты лучше, чем с легавой, легла она мне на душу – не оторвёшь! Глаза Опрятьева горели, он, словно помолодел и продолжил, словно кто-то с ним спорил, - тут не в добыче дело, какая здесь добыча, несколько пичуг в ягдташе… Тут дело в красоте, в единении со своей собакой! Если коротко сказать, с ней я на охоту хожу, а не за мясом! Понимаешь? Она мне столько уже дала, столько открыла нового, сколько я за предыдущие десятилетия не получил. Это счастье Олежка, теперь это смысл моей жизни! И счастье это будет ещё долго, ей только три, да и я ещё будь здоров! – Он задорно  рассмеялся и махнул рукой, - Сам знаешь про легавых, да про охоту с ними я могу теперь часами говорить, поэтому давай всё-таки удочки хоть для порядка забросим!      
***
Когда через полчаса посвежевший после купания Пустырёв подошёл к Опрятьеву, тот увлечённо смотрел на неподвижный поплавок, а в синем ведёрке плавали с пол дюжины довольно приличных по размеру плотвиц.
- Ого! Я смотрю ты времени даром не терял, - Олег присел и внимательно присмотрелся к тёмноспинным рыбёшкам, - А это что за рыба с красными плавниками?
- Краснопёрка попалась, она здесь редко клюёт, но иногда бывает. Видимо в твою честь сегодня решила прицепиться. Вообще, верхоплавка замучала, пришлось спуск увеличивать, и вот видишь попал на стайку, наверное. Клевала без передыху минут пять, а потом как обрезало.  Ну, сегодня это так, баловство, обычно я по-взрослому хожу, с прикормкой. Тогда и уловы посолиднее бывают. Не поверишь один раз три килограмма плотвы взял, вот за тем поворотом, - он указал рукой направление, - там, где сейчас Ваня речку блесной крестит. Интересно, как у него дела?
Из-за кустов показался Печонкин, в правой руке он держал связку каких-то рыб, которыми приветственно помахал на ходу, - Вот три щупачка прицепились, маленькие конечно, травянки грамм по пятьсот всего, но они-то самые вкусные и нежные, - Печонкин сглотнул набежавшую слюну и продолжил глядя на привязанного Сучка, - Что, лежишь террорист? Если б не ты, может и поболе улов-то был. Сигает прямо с берега, с разбегу, чёртова псина! – Сучок уловив своё имя встал и потянулся к Печонкину, радостно помахивая полураспущенной баранкой хвоста.
- Эх, молодость! Когда-то и мы с тобой Вань также сигали, с разбега… А теперь как старые коты, боимся лапки намочить, - Опрятьев с улыбкой смотрел на товарища, - хватит нам и этого, давайте только их здесь на берегу почистим, чтобы в доме мух, да вонь не разводить.
Опытные рыбаки в два ножа сноровисто справились с работой, через пять минут на траве лежала небольшая кучка чешуи, вперемешку с внутренностями и рыбьими головами.
- Теперь и воронам с лисами найдётся чем поживиться, - удовлетворённо сказал Печонкин, заворачивая почищенную рыбу в полиэтиленовый пакет. Жареная парная рыбка с молодой отварной картошечкой и малосольным огурчиком это деревенская кулинарная симфония. А если ещё по рюмочке, другой, ледяной водочки поднесёшь, то вечер станет совсем томным, - он мечтательно закатил глаза и вновь сглотнул.
- Поднесу Вань, обязательно поднесу, даже не сомневайся, - Опрятьев широко улыбнулся, - Пойдёмте домой, только уговор! Латынью нас больше не пугай, не умничай. Ладно? – Для латыни доза нужна соответствующая Саша, чтобы прояснение возвысило нервные окончания моего вместилища мыслей! – Печонкин легонько постучал по голове,       - Пойдёмте други мои! Уже холодает и смеркается.