Две встречи, глава 2. Воспоминания

Алексей проснулся в холодном поту. Весна 1943 гола неотступно преследовала его во сне. И имя «Оксана!!!» звучало в его ушах всегда, когда он просыпался. Прошло восемь лет, а он так и не мог до сих пор найти Оксану и Вовку, которых он оставил в неизвестной деревушке.

Вот и теперь, проснувшись в гостинице на окраине Москвы, он стал торопиться на встречу ветеранов, на которую он приехал по просьбе его однополчан. Лавров жил в маленьком селе им. Т.Г. Шевченко, в 35 километрах от Киева. Это была родина известного украинского поэта.

Село стояло на Днепре. Алексей построил на его берегу большой кирпичный дом, но жил в нем вдвоем с матерью. На просьбы матери выбрать себе невесту, а невест в селе было хоть отбавляй, он ей всегда говорил одно и то же:
- Ма! У меня есть семья. Жена и сынишка. Как я могу жениться?
Мать настаивала:
- Они, наверное, погибли тогда. А ты хранишь им верность.
- Нет, ма, они живы. Я чувствую, они живы, - неизменно отвечал Алексей.

Собираясь на Красную площадь, Алексей прокручивал в своей голове свою жизнь. Он родился и вырос в родном селе на Днепре. Его отец воевал в Гражданскую в Первой  Конной армии под командованием легендарного Буденного. В бою с казаками  ему отхватили шашкой правую руку и с того момента он работал в колхозе конюхом. Присматривать за лошадьми ему помогал подрастающий Алексей. Он с детства ухаживал за ними, чистил их щеткой и купал в Днепре. И лошади относились к нему, как к своему жеребенку, также ласкали и оберегали его.

Особенно, прикипел к нему Буян. Крупный жеребец, который рос и взрослел вместе с Алексеем.  Он относился к Алексею, как к своему брату. Где бы не находился Алексей, Буян всегда следовал с ним рядом. Когда Алексей шел в школу, то Буян, проводив его до дверей, получал команду от своего хозяина: «В конюшню» и покорно следовал туда.

Отец Алексея любил Днепр. Каждый вечер после работы они с отцом садились на лошадей и легким шагом шли купаться и купать лошадей. Алексей всегда сидел на своем друге и брате Буяне. Отец любил плавать. Он переплывал Днепр туда и обратно. Он так наловчился плавать одной левой рукой, что Алексей не мог за ним угнаться, плывя двумя.
- Я, как раненный Чапаев, на Урал-реке, - всегда шутил отец и так же, как легендарный командир Красной Армии, он всегда говорил его слова:
- Врешь, не возьмешь!

Магия кинофильма «Чапаев» всплывала перед глазами юного мальчишки. В этот момент его отец превращался в героя Гражданской войны.

Но однажды отца схватила судорога в правой, раненной осколком, ноге и он камнем пошел ко дну.
- Живи, сынок! – только и успел услышать Алексей.

Алексей и Буян, которой тоже почувствовал беду, быстро поплыли к тому месту, где находился отец Алексея. Но было уже поздно. Сколько не нырял Алексей, периодически отдыхая на спине Буяна, найти отца ни живого, ни мертвого он не смог. Так и унес отца Алексея могучий Днепр, навечно став его могилой.

Алексей встрепенулся от нахлынувших воспоминаний. Он посмотрел на часы. Было 8-00, до начала встречи еще два часа. Алексей шел по утренней Москве. Он решил не садиться в общественный транспорт, а прогуляться. Он наслаждался видами столицы. Ему было в диковинку ходить по каменным джунглям большого города.

Алену Алексей добыл в драке. Она была небольшого роста полногрудой девицей и красивая лицом, но коварная нравом. За ней безуспешно ухлестывал сынок председателя,  Степан, высокий толстый парень, но жидкий телом. Алена решила устроить драку между ухажерами. Кто победит, тому она и  достанется в награду. Степан струсил биться с Алексеем один на один. Он подговорил сельских ребят, пообещав хорошую самогонку и отменную закуску. И вот, на место встречи, где должна была состояться драка, Степан прибыл с четырьмя крепкими ребятами.

- Сдавайся сразу без боя. И чтобы на километр к Алене не подходил, а то отметелим тебя так, что мама не горюй, - начал диктовать свои условия Степан, чуя легкую победу над соперником.
- Это мы еще посмотрим? Подходите, парни, по одному, - скомандовал Алексей.

В круг вышел самый здоровый из парней. Он, как Геракл, бил быка кулаком в лоб и тот падал на передние ноги. Алексей вытащил из-за голенища кнут, с которым он никогда не расставался, посвистел им в воздухе, сделав несколько кругов, потом обвил им ноги противнику и резко дернул. Здоровяк рухнул на землю, подняв облако пыли.

Алексей не стал его бить кнутом. Он просто сказал:
- Парни, уходите подобру-поздорову, а то таких следов я оставлю на ваших спинах кнутом, ввек не заживут.

Молодые ребята ретировались, оставив Степана один на один с Алексеем, который подошел к нему и взял его за ухо:
- Слушай ты, жирная рожа. Еще раз такое отмочишь, захлещу кнутом.

Потрепав ухо Степана так, что оно стало пунцово красным, Алексей отпустил его, отвернулся и спокойно пошел к Буяну. Вдруг жеребец тревожно заржал. Алексей обернулся. На него с бревном в руках несся Степан. Алексей присел, и бревно пролетело над его головой.

- Ах, ты, мразь! – зло прорычал Алексей и стал от души хлестать Степана кнутом.
Когда рука его устала, он сунул кнут за голенище и поскакал на Днепр купать коня.

На следующую ночь Алена жарко целовала нецелованного Алексея в губы и шептала ему, что она его без памяти любит.

Алексею, правда, в это верилось с трудом. Если бы она любила, то не устраивала бы драки между соперниками.

После этого случая парни зауважали молодого конюха, которым стал Алексей после смерти своего отца.

Лавров вдохнул прохладного майского воздуха. Он снова пережил то первое свое сражение в его жизни, в котором он одержал победу благодаря кнуту и Буяну. Если бы верный конь, не предупредил бы его, то, наверное, Алексей кормил бы рыб в Днепре, как и его отец. Наверняка, Степан сбросил бы его труп в Днепр.

Лавров посмотрел на часы. Стрелка медленно приближалась к половине девятого. «Еще есть время», - подумал он и ускорил шаг, так как путь был неблизкий.

Однажды вечером, не найдя Алену, наверное, мамка не пустила, Алексей решил прогуляться по полю. Вот и сеновал. Он лег на пряно пахнущее сено и задремал. Его разбудил голос Аленки.

- Да, Вы не бойтесь. Я уже откупоренная. Меня председатель в полюбовницах держит. Из района разнарядка пришла – десятерых провинившихся, но работящих колхозников нужно в исправительно-трудовые лагеря отправить на стройки социализма. Так вот, председатель, боров ненасытный, со всех баб, чьи мужья или сыновья провинились, податки собирает.
- А тебя-то за что? – недоуменно спросил районный работник.
- У меня тятя и брат запойные. Часто на работу не выходили. А мамка у меня толстая-претолстая, какой мужик на нее посмотрит, а председатель в бабах толк знает, черт ненасытный. Да, Вы за меня не беспокойтесь. Я через две недели замуж за Алексея выхожу. Он парень лихой. Председатель сразу отстанет, - щебетала возбужденная Алена.
- А как ты в брачную ночь отбрешешься? – не отставал он.
- Мамка меня подучила. В брачную ночь она даст мне пузырек с куриной кровью, а я позажимаю мужа ногами и поохаю-поахаю, как будто мне больно. Мою мамку за нелюбимого отдали, так она своему любому отдалась, а с папкой такой фокус проделала. Он ничего и не заметил. А я-то не пойму, почему мой старший брат на моего тятю не похож? – задумалась Алена.
- А твой Алексей не кинется тебя искать? – все не унимался приезжий.
- Походит, поищет. Да, на сеновале завалится спать, как он всегда летом делает. А председатель сегодня с его мамкой кувыркаться будет. Алексей его сына кнутом сильно избил. Провинился, значит. Да, хватит про них. Я слышала, что городские поласковей сельских будут. Меня председатель раз в неделю так намнет, что я его лапищи по всему телу все время чую, особенно грудь, так и горит. Спасу нет. А сегодня он меня к Вам, как районному начальству, подсунул. Все к Вам подмазаться хочет.
- А ты-то как, не противно тебе? – не унимался приезжий начальник.
- А я уже по рукам пошла. Одним больше, одним меньше – всем хватит. Через две недели только Алешкиной буду. А мне  интересно? Как другие мужики любовь крутят? Вот, про Вас другие бабы, с которыми Вы в прошлые разы были, говорят, что Вы уж больно ласковый. А мне и не терпится узнать.  Да, Вы приступайте к делу. Я уже голая и вся горю. Ваша-то жена нечай пожиже против наших деревенских будет.
- Что правда, то правда, - согласился начальник. – У моей второй размер груди будет, а у тебя вон, красота какая?

В этот момент Алексей услышал чавканье приезжего, ласкавшего большую грудь Аленки. Ему стало так противно, что чуть не вырвало.

Алексею теперь понятно стало, почему Алена последнее время на сеновале догола раздеваться стала. Раньше она была, как та Наталья: «А Наталья разрешала брать за талию. И ни выше и ни ниже, ни, ни, ни. Боже упаси!». А когда она уходила с сеновала, то укоризненно смотрела на него, мол, ну, чего же ты теряешься, я вот тут, бери меня? А Алексей свято верил, что брачная ночь должна быть, как у людей. Чистота должна быть в семейных узах. А оно вон, как повернулось?

Алексей не стал разбираться с парочкой любовников. Он быстро побежал домой выручать мамку, которая за его грехи страдала.

Он тихонько открыл дверь. Она даже не скрипнула. Зашел в горницу. Из спальни доносилось учащенное дыхание председателя. Алексей отдернул занавеску. Жирный боров, зажав своими огромными лапищами его мать, с силой двигал нижней частью своего тела. Мать только стонала, отвернув свое лицо от, пахнущего сильным перегаром, лица председателя.

Алексей просунул левую руку под руку председателя, а правую - под его правую ногу, приподнял и швырнул на пол горницы. Затем он достал из-за голенища кнут и с ожесточением стал стегать могучее и жирное тело председателя. Тот вскочил на ноги и побежал из хаты. Алексей гнал голого председателя по деревне и сильно стегал его кнутом. Кнут ложился от  лопатки до ягодиц, оставляя на спине красную полосу с синим отливом.

Добежав до своего дома, председатель перескочил через ограду и спустил на Алексея свору своих охотничьих собак. Алексей мастерски расправился с собаками, которые, получив кнута, убежали, поджав хвост. Люди повыскакивали на шум и дикие крики председателя из своих домов и смотрели на эту сцену, качая головой. Мол, поделом будет этому жирному борову.

Алексей пошел в конюшню. От возбуждения он весь дрожал. Жизнь для него в одночасье рухнула. Ему больше не было места в родном селе.

Он оседлал Буяна и поскакал в Киев.

(Продолжение 09.04.19)