Мои поездки на автобусе

Если  Вы, мои читатели,  подумали, что я сбрендил, то ошибаетесь. Речь пойдет не о моих поездках в городских автобусах, а о моих впечатлениях от поездок между городами на комфортабельных  автобусах, которых было немало в моей жизни. Но я расскажу лишь о нескольких поездках, и начну с первой, которая была совершена по знакомому многим маршруту  Домодедово – Москва.  Это в Хабаровске до аэропорта можно доехать на городском троллейбусе, а вот до Москвы из аэропортов Шереметьево, Домодедово  в те далекие годы только на автобусе или такси.

Первые поездки  по этому маршруту из Домодедово в Москву были в далекие 60-е годы, когда я в составе сборной команды Хабаровского медицинского института по легкой атлетике ездил на соревнования в Ленинград и Волгоград. Но те поездки в кругу своих друзей по институту совершенно не отложились в памяти, а вот эта, которую я совершил через много лет, в 1979 году, когда приехал на курсы усовершенствования в Москву, запомнилась.  Мне предстояло провести в Москве 2 месяца, и когда самолет, совершавший 9-часовой перелет из Хабаровска выше облаков, где  светило солнце, стал приземляться и вошел в темные ноябрьские тучи, мне стало как-то тревожн,, особенно когда началась болтанка. Но, пробив толстую стену облачности,  самолет снизился,  и я увидел землю.  Темный лес с многочисленными поселками и небольшими городками Подмосковья мелькал за окном иллюминатора довольно долго.  Но потом посадка в аэропорту Домодедово. Тогда не было принято аплодировать  пассажирам, когда шасси самолета касались взлетно-посадочной полосы, просто начиналась суета сборов для выхода из самолета.

Пройдя по многочисленным указателям в аэровокзале, я нашел остановку автобуса, который должен был довести меня до ближайшей станции метро «Каширская». Именно с неё я собирался добраться уже в метро до знакомых, которые жили в районе станции метро «Свиблово».  Как обычно, я сел у окна, и когда автобус тронулся, стал смотреть по сторонам.  Мне было интересно увидеть изменившуюся Москву, которая начала готовиться к Олимпиаде -80. Становилось темнее, все же самолет, вылетевший в 14 часов по хабаровскому времени, приземлился в 16 часов по московскому. Потом суета с получением багажа, поиск остановки автобуса, и время приближалось в 18 часам, когда я сел в автобус, а в ноябре в Москве к этому времени темнело. Вначале мы ехали по хорошей автостраде среди деревьев, мелькавших за окном. Обратил внимание, что вижу много берез, которых в нашей дальневосточной тайге не так много.  Потом начались постройки.  Не увидеть многоэтажные дома пригородов столицы на фоне еще светлого неба было невозможно. Я стал считать этажи. Дома были выше, чем в Хабаровске, где в новых микрорайонах стояли 9-ти этажные панельные дома. В Москве это были дома в 12 и 16 этажей.

Потом стали мелькать какие-то производственные постройки, цеха, трубы, из которых шел дым.  Видимо, это были не только промышленные предприятия, но и ТЭЦ, которые я хорошо отличал, так как в Хабаровске работал в больнице недалеко от ТЭЦ.  На улицах стали включать фонари, но в те годы рекламы почти не было, так что можно было разглядеть разве что названия магазинов – «Булочная», «Кондитерская», «Продукты», «Промышленные товары» и т.п.

Час поездки на комфортабельном автобусе пролетел незаметно.  Вот и станция метро «Каширская». Тогда еще не было знаменитого онкоцентра в этом районе, так что пассажиров на станции метро было не так много.  Потом я много раз летал  по этому маршруту и в Москву, и обратно в Хабаровск. Из Москвы предпочитал добраться до аэровокзала на Ленинградском проспекте, там зарегистрироваться на рейс, и автобусом аэрофлота нас подвозили прямо к трапу самолета.  И так как рейсы в Хабаровск улетали часов в  восемь вечера, то добираться через всю Москву было весьма долго, часы пик, но зато я мог посмотреть столицу из окна автобуса. Обычно я мало видел её, передвигаясь на метро.

Следующая поездка на междугороднем автобусе, о которой я хочу поведать, состоялось через 7 лет, когда я приехал в Ленинград на курсы усовершенствования, будучи уже главным рентгенологом Хабаровского края.  Так получилось, что наши занятия завершались в начале октября, и буквально через пару дней в Таллинне, в те годы столице Эстонской ССР, начинал работать всесоюзный съезд рентгенологов, на который я был избран в качестве делегата на заседании краевого научного общества рентгенологов.  До Таллинна из Ленинграда можно было доехать на поезде, который выходил поздно ночью и прибывал на вокзал столицы Эстонии рано утром.   Но я выбрал второй путь – на автобусе, так как хотел посмотреть, как живут в западных районах Ленинградской области и в Эстонии.

Купив заранее билет, я утром выехал на комфортабельном автобусе «Икарус». Было интересно увидеть пригороды Ленинграда, в основном послевоенной застройки,  увидеть природу этих мест. В отличие от дальневосточной тайги, здесь было больше лиственных деревьев, которые в эти осенние дни одели самый разнообразный наряд.  На душе было хорошо и от увиденного вокруг, и от того, что скоро я увижу многих своих коллег, которые тоже избраны делегатами съезда,  пообщаюсь с ведущими рентгенологами Советского Союза, с которыми был к тому времени знаком. Да и скоро вернусь в родной Хабаровск к своим близким, к семье, по которым соскучился.

Потом была почти часовая остановка в городе Нарва на границе между РСФСР и Эстонской ССР. Сейчас этот старинный город является пограничным в полном смысле этого слова. Пограничники, таможня, все, как на настоящей границе. В те годы ничего подобного не было и даже не предвиделось, хотя это был уже 1986 год.  До распада СССР оставалось всего 5 лет.

Невооруженным глазом можно было заметить разницу, когда мы поехали по Эстонии. Если раньше я мог видеть покосившиеся избы и заборы некоторых населенных пунктов в России, здесь все было чинно-благородно.  Небольшие фермерские участки с добротными каменными домами, аккуратными палисадниками, чистыми дорогами и тротуарами, все это свидетельствовало о близости эстонцев к европейским традициям порядка и ухоженности. На участках земли заканчивался сбор урожая, и праздно шатающихся людей я не увидел. А еще за пятьдесят километров отсюда я видел сидевших на скамейках или даже заборах русских мужиков с бутылками, хотя еще было утро.  Видимо, горбачевская борьба с алкоголизмом в русской глубинке не была такой активной, и всегда можно было найти самогон в любой нашей деревне.  А вот эстонцы предпочитали трудиться.  Пожалуй, именно почти европейский порядок и отсутствие праздно шатающихся людей произвели на меня в этой поездке из Ленинграда в Таллинн самое большое впечатление.

Следующая поездка на автобусе, о которой я хочу рассказать, случилась уже в ноябре 1990 года.  В это время я был уже первым заместителем заведующего отделом здравоохранения Хабаровского крайисполкома и в составе делегации Хабаровского края поехал на Аляску, самый северный штат США. Это был ответный визит, до этого большая делегация из Аляски побывала в Хабаровске. Это было время, когда широко практиковался обмен визитами между отдельными регионами Советского Союза и США.

В рамках нашего пребывания на Аляске нам была предложена автобусная экскурсию по штату. Из Анкориджа (кстати, это не столица штата, хотя самый большой город) мы поехали на нескольких автобусах вдоль берега Тихого океана к югу.  Автобусы временами близко подъезжали  к берегу, я и, сидевший  у окна, мог видеть темную воду океана, чем-то напомнившую мне воды Ангары, когда я два месяца ранее был в Иркутске, и меня возили на экскурсию на Байкал по берегу этой единственной вытекающей из этого озера водной артерии.  И хотя во время нашей поездки светило солнце, но чувствовалось, что это ноябрь месяц далеко на севере, и солнечная погода не дает того тепла, как в южных широтах.

Потом нас привезли на какое-то озеро, куда спускался ледник. Чтобы наблюдать, как огромные куски льда падают вводу, когда отваливаются от толстого массива льда (толщиной почти в полкилометра), была оборудована смотровая площадка с разнообразной увеличительной техникой. Когда я заглянул в окуляр такого прибора, то падающие куски льда, поднимающие брызги, показались совсем рядом, что я даже отпрянул от неожиданности.

Полюбовавшись на озеро и ледник, мы поехали дальше, на горнолыжный курорт «Америка».  Там была деревня, очень похожая на альпийские, как в кинофильме «Двенадцать девушек и один мужчина».  Деревянные одноэтажные дома, в большинстве которых стояли зеркальные стекла, с растущими между ними высоченными хвойными деревьями,  и среди этого Монбланом возвышалось здание, где можно было взять напрокат экипировку, покушать, отдохнуть, и от которого тянулись вверх подъемники. Здесь нам предлагалось размять ноги, пообедать фас-фудом, и начать обратный путь. Я уговорил сопровождающих нас американцев разрешить мне хоть раз прокатиться в настоящей горнолыжной экипировки, на настоящих лыжах со склона. Боясь, что я поломаю ноги, мне разрешили скатиться лишь с самой невысокой горки, но я и этому был безумно рад. А свой фас-фуд я съел уже,  когда мы возвращались, в автобусе.

На следующий год, в июне 1991 года, я побывал в Китае в составе делегации медицинских работников края. Нас пригласил в провинцию Гирин. Добраться туда можно было только через Харбин, куда летали самолеты из Хабаровска. В Харбине нас встретили, накормили ужином там же, и потом на автобусе повезли в  Гирин. Это около 400 километров. Ехали ночью, поэтому все спали в автобусе, тем более что за окнами была непроглядная темень. Но обратный путь мы проделали днем, и я убедился, что вся земля в Китае превращена в поля, на которых трудятся тысячи китайцев.  Очень много их работало на строительстве или реконструкции автомобильных  дорог между городами. В те годы автомобильного транспорта в Китае было мало, особенно легковых автомобилей. Частным лицам автомобили практически не продавали.  Так что ничего интересного из этой поездки на автобусе между Гирином и Харбином я не вынес.

Но вот когда через год я во главе делегации Хабаровского края, где были не только медики, но и руководители промышленных предприятий, поехал в Японию, то увидел не только город Ниигата, где приземлялся самолет из Хабаровска, и Токио, где была конечная точка нашего путешествия, но и проехал на автобусе между этим городами.  Такого комфортабельного автобуса я до этого не видел.  Мягкие кресла с подголовниками и подлокотниками двигались в разных направлениях, для каждого пассажира были наушники, так что мы прослушали историю и Японии, и фирмы «Искра Индастри Ко. ЛТД», которая нас пригласила на занятия по японскому менеджменту.  Но об этой поездке у меня есть отдельный рассказ, как и впечатления о Японии. http://www.proza.ru/2017/04/20/289

А пока я расскажу о дорогах в Японии.  Даже в США и уж тем более в Китае, ничего подобного я не видел. Прекрасный асфальт, ни одной латки на нем мы за многосоткилометровый путь не видели.  Нам пришлось преодолеть немало туннелей, и было удивительным видеть, что для каждой половины дороги был свой туннель. Видимо, японцы опасались, что произойдет какое-то природное явление, и один туннель может засыпать. А второй туннель позволит не прерывать сообщения.

Еще я, зная, сколько леса покупает Япония на Дальнем Востоке, ожидал увидеть голые скалы или сопки. Ничего подобного, леса в Японии хватает, они его берегут, в отличие от нас, где осуществляется хищническая вырубка лесов для сиюминутного обогащения,  и бывают лесные пожары из-за небрежного поведения людей в лесу.

Шумозащитные экраны у близко расположенных к автостраде домов, огромные зеркала на перекрестках с  закрытыми для обзора поворотами, в которых можно увидеть встречный транспорт – все это я впервые увидел в Японии. А уж разнообразию автобусного парка можно только удивляться. Мне кажется, что в транспортной конторе можно заказать автобус на любой количество пассажиров - и на 10, и на 15, и на 20.

По роду своей деятельности мне приходилось очень часто ездить в командировки. Обычно я предпочитал самолеты, в тот же город Комсомольск-на-Амуре, в котором я чаще всего бывал, так как был куратором по линии здравоохранения. Минут 40 в воздухе на самолете Ан-24, и ты на аэродроме рядом с Комсомольском. Но после развала СССР эти рейсы отменили, и надо было ездить на поезде. Вот что я больше всего не любил в те годы, так это поезда. У меня уже начались проблемы со сном, и весь 7-ми часовой путь во время ночной поездки я тупо смотрел в окно вагона, не сомкнув глаз. Представляете, каким квелым я был  после бессонной ночи?  А когда было завершено строительство автомобильной дороги между Хабаровском и Комсомольском, я решил поехать в командировку на автобусе. 400 километров между этими городами комфортабельный «Икарус» преодолевал пусть и не быстрее поезда, но зато днем, а ночь я могу провести в гостинице, и с утра поработать в лечебно-профилактических учреждениях «города Юности».

И вот я сижу в кресле автобуса, который бойко мчит по хорошей асфальтированной дороге.  Вначале путь пролегал по равнине, потом начались горы, и автобус сбавил скорость, чтобы ехать по дорожному  серпантину, то взбираясь на горы, то спускаясь с них.  По сторонам стояли вековые лиственницы и в небольшом количестве лиственные деревья – типичный дальневосточный пейзаж.  Горы продолжались довольно долго, но потом автобус вырвался на равнину.  По сторонам во многих местах было рукотворные озерца. Я уже знал их происхождение. Это были участки, где брали породу, чтобы отсыпать дорогу, которая проложена по марям среди болот.

Мне еще в начале работы в краевом отделе здравоохранения пришлось ехать по этой дороге, когда не везде был проложен асфальт, а часть трассы вообще было еще не отсыпана. Ехать надо было в районный центр Троицкий, где сгорела электростанция, и была создана комиссия по ЧС, в состав которой я и вошел.  Именно тогда я проехал по половине трассы до Комсомольска, но именно на этой половине был запасной аэродром, по середине которого и шла дорога, выполняя роль взлетно-посадочной полосы – ВПП.  А вокруг были рулежные дороги, места стоянок самолетов.  Недавно я видел на Ютубе любительское видео, где были засняты посадка и взлет самолетов Су-24 с этого аэродрома. 

Широкая дорога, с хорошим покрытием, и через несколько лет именно здесь я «положил стрелку» на своем японском автомобиле.  «Положить стрелку» на языке автомобилистов – достичь максимальной скорости, на которую способен данный автомобиль.  Вообще японские автомобили мощные, могут ездить очень быстро, но их возможности ограничены компьютерами, и максимальная скорость ограничена 180 км/час.  После 180 км есть еще небольшой зазор, пока стрелка спидометра не упрется в ограничитель.  Получается около 185 км. В тот раз я ехал на своем автомобиле «Марк-2»  с двигателем 2,5 литра, на больших колесах, больше стандартных, и поэтому моя реальная скорость достигала 200 км/час.  Но на такой дороге я ничем не рисковал. Если бы меня сбросило  с трассы, до кювета было почти сто метров.

Дальше трасса до Комсомольска построена таким образом, что минует все населенные пункты между городами, которые расположены на берегу Амура. Среди них много национальных, т.е. в них живут аборигены Дальнего Востока – нанайцы, ульчи, негидальцы и другие. Поэтому на этих длинных прямых участках можно развивать большую скорость, не опасаясь, что кто-то попадет под колеса.  Хотя по ночам водители-дальнобойщики сбивают зайцев, которые перебегают дорогу.  Мне нравилось ездить по этой дороге. Однажды я на своем автомобиле 400 километров проехал за 3 часа 20 минут.

А вот ближе к Комсомольску снова начинаются горы, и там уже не погоняешь. Есть и дорожный серпантин, но не такой, как под Хабаровском. Потом проезд по совмещенному  мосту, где рядом может ехать автомобиль и поезд, который следует на побережье Татарского пролива, в Ванино и Советскую Гавань.

Проехав по хайвею Северной Америки, по замечательным дорогам Японии, неплохим в Китие,  я в 1995 году оказался в Европе, в городе Вене, где проходил Европейский конгресс, посвященный 100-летию открытия рентгеновских лучей. Был приглашен туда фирмой «Филипс». Но желала меня пригласить и фирма «Симменс», поэтому я проходил и по их спискам.  Работа во время конгресса заключалась в прослушивании докладов на пленарных заседаниях, участия в различных  мероприятиях по интересам, но вот вечером все делегаты были предоставлены сами себе. Но два вечера мне пришлось отдать централизованному отдыху. Как вы понимаете, фирмы  «Филипс» и «Симменс» приглашали на свои мероприятия, проще сказать, банкеты.

Компания «Симменс», которая намного раньше своего конкурента стала сотрудничать  с нашей страной, решила устроить банкет на пивном заводе. Я, зная, что представляет пивной завод в Хабаровске, ожидал увидеть нечто подобное и в Вене. Но это оказалась обычная пивная, только очень большая, способная вместить больше 200 человек, в подвале которой было расположено оборудование для изготовления пива. А так как мы пили только что приготовленное пиво, в него не были добавлены консерванты, так что всем пиво очень понравилось. Понравилась еще и экскурсия в подвал, куда нас водили группами. А вот  шнапс, стопку которого заставили выпить на входе, мне не понравился.  Самогонка самогонкой.

А компания «Филипс» решила нас угостить пивом в старинном пивном баре, которому больше 300 лет.  Для этого нас собрались отвести  в поселок, расположенный  в полусотни километров от Вены. Были заказаны автобусы, и в назначенный срок они прибыли к Дворцу для проведения конгрессов. Автобусы были двухэтажные, фирмы «Мерседес». Я большой любитель поездок, чтобы была возможность видеть дорогу перед собой.  Поэтому поднялся на второй ярус автобуса и уселся в кресло над водителем. И мы поехали. Нужно сказать, что дороги в пригородах Вены меня не восхитили. На них было много латок из недавно положенного асфальта, которые отличаются по цвету, да еще и выступают над дорогой.  А вот все населенные пункты, мимо которых мы проезжали, были как на картинке – очень аккуратные, с недавно распустившимися на деревьях листьями (был месяц март), а до видневшихся вдали гор с заснеженными вершинами были луга, как будто одинаковый зеленый ковер был положен на землю.

Приехав в это поселок, мы еще побродили по нему, прежде чем пришли в этот старинный пивной бар. В нем стояли сделанные из толстых досок длинные столы, рядом с которыми стояли сделанные из не менее толстого дерева скамьи, на которых мы и сидели. В этом зале тоже нас уместилось человек двести, причем очень многие из тех, кто был на банкете и у «Симменса», и мы, увидев друг друга, радостно жали руки.  Пиво было такое же хорошее и свежее, а вот к нему подавали блюда из свинины, приготовленной по традиционным старинным рецептам.

Как известно, пиво, употребляемое в большом количестве, требует выхода. И нам для этих целей требовалось выходить на улицу, где были туалеты. Выйдя «по малой нужде» на улицу часов в восемь вечера,  я с удивлением увидел, что весь это поселок как будто вымер. Вдоль домов стояли припаркованные к бордюрам автомобили,  в  некоторых окнах домов горел свет, но в целом стояла тишина. Мне пояснили, что австрийцы, как и немцы, очень рано начинают работу, поэтому ко сну отходят тоже рано. Тогда я подумал, что в Вене живут одни тунеядцы, потому что там я этого не заметил.

Последняя поездка на автобусе, о которой я хочу рассказать, произошла тоже за границей. В сентябре 2004 года я отдыхал на побережье Адриатического моря, в итальянском городе Римини. Туристическая группа с Урала, куда я входил, собралась поехать на экскурсию в Венецию, и я решил побывать в этом городе на воде.  Рано утром мы выехали из Римини на комфортабельном автобусе и поехали вдоль побережья Адриатики на севере. Я сел на правую сторону автобуса, чтобы видеть прибрежные поселки и города.  Было еще тепло, ведь это Адриатика, поэтому то там, то сям на берегу я видел купающихся, но еще больше рыбаков с удочками.  Но в отличие от пригородов Вены, были видны кучи мусора в разных местах, из чего я сделал вывод, что итальянцы не такие аккуратные, как австрияк, и уж тем более японцы, где чистота введена в культ. Что еще бросилось в глаза – многочисленные футбольные поля почти в каждом населенном пункте. Как оказалось, с вечерним освещением, в чем я убедился на обратной дороге, когда мы вечером возвращались в Римини. На многих футбольных полях шли баталии молодых людей, за которыми наблюдали немногочисленные зрители.

Вдоль автострады, по которой мы ехали,  стояли многочисленные кафе, в одном мы  второй раз позавтракали, и удовлетворили свои урологические потребности. Вначале дорога вдоль побережья была  одна, и движение по ней, несмотря на ранний час, было довольно интенсивным. Но чем ближе мы подъезжали к северу Италии, где, как известно, сосредоточена промышленность этой страны, движение по дорогам становилось все интенсивнее и интенсивнее. Появились развязки, эстакады на нескольких уровнях, что напомнило мне дороги в Японии. Да и асфальт был вполне хороший.

На обратном пути из Венеции в Римини нам показали в салоне автобуса фильм про куртизанку еще в средние века, которая спасла Венецию от разрушения турками, предложив себя в качестве заложницы турецкому султану.  Так что часть вечерней поездки балы занята просмотром кинофильма, но я успел и увидеть хорошо освещенные улицы многочисленных городков на побережье Адриатического моря.

У меня было еще несколько запомнившихся поездок на автобусе по нашей стране. Например, из Красноярска на гидроэлектростанцию на Енисее, когда мы ехали через город Дивногорск, а потом увидели и плотину ГЭС, и рукотворное водохранилище между гор.  Или поездки в качестве болельщика на матчи команды Нефтеюганской больницы по мини-футболу в города Нижневартовск и Ханты-Мансийск, где проводились традиционные турниры команд из 4-х больниц Ханты-Мансийского округа-Югры. А на своем автомобиле я проехал все крупные города Дальнего Востока, куда были автомобильные дороги, и Урала.  Мне нравилось ездить, за рулем я отдыхал от суеты дня.