По всем правилам

Жил был один человек, который в некотором своём возрасте ощутил интерес и даже определенную потребность к тому, чтобы обратиться к творчеству. Было это своего рода занятием альтернативным основным его задачам, умениям и работе, а следовательно, и как выяснилось довольно скоро, в процессе такого неторопливого и приятного времяпровождения совершенно не расходовал энергии и собственных сил, а даже, наоборот, восстанавливал их и умножал и после каждого удачного применения талантов чувствовал себя в приподнятом настроении, испытывая искреннее и неподдельное удовлетворение. Такое же ощущение бывает тогда, когда знаешь, что хорошо сделал своё дело и теперь можно спокойно и заслуженно отдохнуть.

Вообще говоря, тяга такая ощущалась в нем всегда, что в возрасте более раннем проявлялось так: хотел научиться играть на гитаре, слагая ритмы и придумывая такие комбинации струн и ударов по ним, чтобы выразить все свои самые заветные и глубочайшие внутренние волнения, порывы и даже резонансы, какие случаются в душе каждого молодого человека, который, ощутив настроение, вдруг начинает творить как если бы только этого ему и не хватало, чтобы взять в руки инструмент, а все остальное было бы уже готово и ждало своего часа где-то глубоко внутри. Однако будучи лишенным слуха, техники исполнения и такой необходимой в музыке экспрессии, решил выражать, выплёскивать своё естество, своё видении мира таким вот способом через литературу и нашёл это даже замечательным и интересным настолько, что, увлёкшись, тут же стал использовать сей метод постоянно, лишь только подворачивалась свободная минута, да и ту не ждал, а уже создавал сам, забирая время от других не менее важных дел, которые, впрочем, в его иерархии ценностей были теперь куда как ниже его любимого занятия.

Другим же мотивом для него служило то, что устами героев можно рассказать было и донеси до читателя множество мыслей, включая такие, которые стало бы неверным говорить от себя лично. И хотя времена сделались пока не столь суровыми и цензура на жанр сих повествований ещё не распространилась, тем не менее, описываемые и защищаемые им ценности могли быть истолкованы как противоречащие бог его знает каким ещё правилам современной жизни, включая корпоративный этикет, а также многочисленные акты и правила, в изобилии появляющиеся в последнее время в государстве, начиная от защиты верующих чувств и заканчивая разного рода противодействием всяким невидимым глазу злодеям, да кто его поймёт нынче, что говорить ещё можно, а что уже и нельзя, поскольку грань эта находилась в постоянном движении, защищая интересы той партии, которая в настоящий момент брала верх над остальными, а побеждала, как водится, одна и та же.

Черпая вдохновение из всего, что окружало его, из увиденного и услышанного, создавал образы, каждый из которых имел частичку его самого, хотя и не признавался никому в этом, но в каждом герое, хотя бы слово в описании характера можно было бы присовокупить и отнести и на счёт автора. С другой стороны, люди, знакомые с его творчеством, могли бы узнать в его персонажах и себя или хотя бы отдельные свои признаки. Полное же сходство так никто доказать и не смог, да и не было его, прежде всего, потому, что сам человек многогранен настолько, что состоит из множества черт и какая-нибудь из них да и покажется каждому в себе знакомой. Происходило это как и в случае с такой известной всем вещью как гороскопы, кои, если прочесть их полностью, то что-нибудь из этого длинного описания можно будет отнести и на свой счёт, поскольку в изобилии информации всегда будет похожая крупица, может и не искать ее намеренно, но все равно найдётся, даже если сам читающий и не был бы с этим согласен или сколько нибудь верил в такое вот совпадение или его пророческую силу.

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что намерение отыскать такое сходство появлялось далеко не у каждого да и не всякий раз, потому как не всегда может быть интересным для человека стать объектом того или иного повествованиях или признавать публично или даже хотя бы для себя самого какие-либо неудобные свои черты или свойства личности.

Было в его творчестве место и вымыслу, и богатому воображению. Ибо любую историю можно так раскрасить и изложить, чтобы сделать ее и похожей, и вместе с тем, превосходящей действительность настолько, чтобы показать, сделать явными, открыть всем именно те ее моменты, на которые в силу замыленности нашего взгляда, а может и обыденности или очевидности окружающих вещей никто уже и не обращал особого внимания, делая это напрасно, поскольку нежелание такое могло означать даже и равнодушие, чего всегда следует опасаться, ибо последствий негативных у такого рода поведения гораздо больше всех прочих и невозможность совершить изменения прямо сейчас не означает, что не следует хотя бы попытаться сделать это в самом близком будущем.

Вдохновение же своё черпал из жизни, такой как есть со всеми ее за и против, до и после, взлётами и падениями. Создавая многочисленные свои рассказы и образы, сам как будто проживал множество жизней. А может было это сродни наваждению, как если бы видел наяву, а не придумывал вовсе и не описывал, нисколько не приукрашивая, а лишь излагал иносказательно и как можно нейтральнее, смотря на все происходящее со стороны, без эмоций или симпатий.

Кажется похожим, что рассказ этот мог бы быть в некотором роде автобиографичным, но, написанный по всем правилам жанра, является он чистым вымыслом ничего общего с реальными людьми и событиями не имеющим.