Отражение

Он и она были похожи как две капли воды.

Всё в них было одинаковым: их бурные, импульсивные, легкомысленные характеры; хитрые и плутоватые повадки; странные привычки; неровные дерганые жесты и быстрые резкие движения; громкие эмоциональные голоса; торопливая сбивчивая речь. Их смешили одни и те же шутки; они огорчались одним и тем же неприятностям; восхищались одним и тем же – прекрасным; и злило их всегда одно и то же;

Они всегда были вместе: с момента рождения, когда их объятия пытались разъединить акушеры во время тяжелых родов, до нынешнего времени, когда уже взрослые они пускались в одни и те же приключения.
Даже в творчество они уходили с равной силой и рвением: он – в музыку, она – в писательство. Каждый вечер, обязательно – вдвоем. После они делились друг с другом тем, что успели создать: она слушала его мелодии, а он читал ее рассказы.

- Не разлей вода! – говорили про них окружающие, - Ничего их не разъединит!
И это было правдой.

Он и она любили друг друга. Настолько сильно, насколько могут любить друг друга брат и сестра. Настолько сильно, насколько люди вообще могут любить.

- Ты же мое отражение! – смеялась всегда она, нежно глядя на брата.
- Ты же мое отражение! – улыбался в ответ он сестре.
- Мы всегда будем вместе! – твердили они друг другу.

И они действительно были вместе всегда и везде: даже когда он решил съезжать от их родителей и поступать в другой город, она, недолго думая, нашла в том же городе вуз для себя.
Они сняли прекрасную двухкомнатную квартиру на тринадцатом этаже. Оттуда было видно весь город, и поэтому часто вечерами он и она любили сидеть на широком подоконнике и придумывать истории про людей и их жизни. Если вечера были теплыми и летними, то они открывали окно, и на подоконнике сидел только он – такой бесстрашный.

Она же, боясь высоты, усаживалась в кресле рядом с братом и с опаской следила за его размашистыми жестами.
- Ёж! – обеспокоенно говорила она ему, - Будь аккуратнее! Упадешь же!
Он только смеялся:
- Не упаду! Не переживай, Лиса, без тебя не уйду!
Она морщилась, и на всякий случай держала его за край рубашки – чтоб, если вдруг что, почувствовать рывок, успеть, ухватить!
Было в этом что-то глуповато-детское. Но это ее успокаивало.

Он и она были одинаковыми. Он и она любили друг друга. Казалось, ничего не может их разлучить.

Ничего, кроме смерти.

Однажды все, чего она так боялась, все же случилось.
Это было обычным июльским вечером, и ничего не предвещало беды. Тихий пустынный дворик постепенно погружался в ночной звездный сумрак, как вечернее спокойствие пронзил громкий и короткий крик изумления и ужаса, а за ним последовал почти мгновенно глухой и влажный удар.

Спустя несколько минут хлопнула подъездная дверь и из нее вылетела она: бледная и дрожащая. И застыла. Некоторое время она смотрела тупым неверящим взглядом на лежащее на земле мертвое тело брата, прислонившись к подъездной стене и медленно соскальзывая по ней. После почти ползком она двинулась к трупу, из-под которого уже растекалась лужа крови.

Не добравшись до тела, она окончательно рухнула на землю и громко и истошно закричала. В ее крике было столько отчаяния и боли, что, казалось, сейчас небо хрустнет и разломится на две части – таким пронзительным был звук, разрывавший тишину. Постепенно крик перешел в вой перемешанный со всхлипываниями.

Размазывая пыль, слезы и сопли по щекам, захлебываясь и задыхаясь, словно из пространства вокруг внезапно выкачали весь воздух, она надрывно скулила и сотрясалась в рыданиях. Каждый вдох был судорожным и тяжелым – точно каждый раз, когда в ее легкие попадал кислород, ее ударяло током.

Постепенно вокруг девушки начали собираться люди: соседи, прохожие, зеваки. Люди ужасались увиденному зрелищу и спешили вызвать скорую помощь и полицию. К девушке никто из них не подходил – настолько страшна была ее истерика. Вдалеке зазвучали сирены, и вскоре дворик озарили сигнальные огни.

Когда к телу стали подходить люди из спецслужб, чтоб увезти его, девушка внезапно сорвалась с места и бросилась к ним.
- Не уносите его! – кричала она, - Не уносите! – она пыталась вцепиться в то, что осталось от брата.
- Оттащите ее! – сказал кто-то. Чьи-то сильные руки подхватили ее под локти и потащили назад. Ее тонкие пальцы пытались хвататься за одежду тех, что уносили от нее того, кто был для нее всем. Но уцепить получалось только воздух.
- Не уносите его! – заходилась она в прерывистом крике, который переходил на хрип, - Не уносите!
Девушка брыкалась и пыталась вырваться. Но те, кто оттаскивал ее, знали свое дело: ее держали крепко и уверенно, и каждое движение причиняло ей неимоверную боль.

Глядя на уезжающую машину, в которую был погружен ее брат, она обмякла. Словно уже не было сил ни сопротивляться, ни рыдать, ее тело повисло безвольным мешком в руках служащих, только изредка вздрагивая от нехватки воздуха при вдохах. Сильные руки мягко опустили ее на землю.
Девушка, казалось, ничего не замечала вокруг. Красные воспаленные глаза смотрели в одну точку: туда, куда увезли труп. Кто-то пытался задавать ей вопросы, но она не отвечала.

Со стороны доносилось:
- Да, они брат и сестра! Нет, они никогда не ругались. По крайней мере, мы не замечали. Да, и вообще, какие ссоры! Они же души друг в друге не чаяли! Нет, их родственники в другом городе. Родители, вроде бы. Нет, ничего не видели. Нет, ничего не слышали. Наверное, несчастный случай. Да, они живут на тринадцатом этаже…

Кто-то тормошил ее за плечо:
- Девушка, вам нужна помощь. Помочь вам дойти до квартиры? Подпишите, пожалуйста, подписку о невыезде, пока мы не удостоверимся в том, что эта смерть действительно всего лишь несчастный случай. Скорее всего, в ближайшие дни мы вызовем вас в отделение, нам надо будет задать вам пару вопросов.

После кто-то ее обнимал. Кажется, это была Лана, ее лучшая подруга:
- Поверить не могу, Лиса, что такое произошло! Какой ужас! Давай я помогу тебе дойти до квартиры! – и в сторону, - Уважаемый полицейский, вы что, не видите, она же вне себя от горя! Какие вопросы! Дайте ей прийти в себя! Ёж, то есть, Евгений, вероятно, сам виноват! Постоянно на подоконнике рассиживал еще и руками махал! Ой, то есть, как я могла такое сказать! Вы меня с толку сбиваете! Отойдите, пожалуйста, пока со своими расспросами. Да, я пригляжу за ней, а потом мы придем на ваши дурацкие допросы! Что надо подписать? Давайте, мы все подпишем.

Все происходящее было как в тумане. Или в кошмарном сне. После заполнения необходимых документов, подруга подхватила Лису под руку и мягко повела в подъезд. Послушно девушка двигалась вслед за Ланой. Они поднялись на лифте до нужного этажа, зашли в пустую квартиру через незапертую дверь, и подруга повела убитую горем в ее комнату.

Когда они проходили мимо кухни с раскрытыми створками, Лиса мимолетно бросила взгляд в сторону окна и снова рухнула на колени, истошно закричав. Снова из горящих глаз потекли слезы. Казалось, они прожигают щеки. Лана понимающе и молча обняла подругу. Так они и сидели в обнимку вдвоем на холодном полу в коридоре, пока тяжелая свинцовая усталость не заполнила голову той, что в этот – худший из вечеров – потеряла брата, и она не уснула, упав и растекшись по полу.
Рядом с ней уснула и ее подруга.

***

Утро было липким и остро кололо по векам солнечными лучами через дверной проем кухни. В уши врезалась трель звонка. Дверь открывала Лана – Лиса осталась лежать на полу, слепо глядя на распахнутое окно. Дом наполнился голосами и рыданиями: похоже, приехали родители.
Девушка не слышала никого и ничего. Кто-то подхватил ее тело с пола и отнес в кровать. Вероятно, это был отец.

Голоса доносились до нее, словно через тугую толщу воды. Не слыша никого и ничего, она глядела в пустоту. Казалось, в ее голове не было ни единой мысли.

Весь день был мучительно долгим – и одновременно слишком быстрым. Слившись в единое серое пятно из людей и голосов родственников и следователей, он растекся по пространству тягучей вязкой грязью и плавно перешел в ночную черноту.

Сон был суматошным и суетным, пронзающим сознание яркими картинками минувшего вечера. Снова и снова она просыпалась – и засыпала, и каждый раз ей снилось одно и то же. Она видела четко и ясно, как умер ее брат.

Это был вечер – как один из многих вечеров.

Он и она были одинаковыми. Он и она ненавидели друг друга. Настолько сильно, насколько вообще могут ненавидеть друг друга два врага. Насколько сильно, насколько люди вообще могут ненавидеть. Их ссоры всегда были яростными – и тихими. И жестокими. Зная болевые точки друг друга, они старательно били по ним как можно больнее.

- Ты же мое отражение! – говорил он иногда ей с тихой яростью сквозь зубы.
- Ты же мое отражение! – вторила она ему, вглядываясь в потемневшие от гнева глаза.
- Когда-нибудь я убью тебя, - шептали они друг другу.

И каждый верил в это.

Никто не помнил, как началась эта судьбоносная ссора. Скорее всего, это была опять какая-то мелочь. Но эта мелочь спровоцировала бурю гнева с обеих сторон.

Язвительно и зло они обменивались ядовитыми колкими фразами.
Как снежный ком катится горы, скандал обрастал все более яркими вспышками. В какой-то момент она подошла к нему, сидящему, как всегда, на подоконнике. Такому насмешливому. Такому ироничному. Такому похожему.

Как она ненавидела это!

- Я убью тебя! – прошипела сестра ему в лицо.
- Давай! – с вызовом отозвался брат.

Ярость захлестнула ее с головой.
Толчок.
Крик изумления и ужаса прорезал ночную тишину. А за ним последовал звук упавшего тела.
И тишина.

Девушка отшатнулась от черного оконного проема, который только что поглотил ее брата.

- Нет, нет, нет, нет! – шептала она, осознавая произошедшее.
- Нет, нет, нет, нет! – шептала она, пытаясь справиться с замком выходной двери.
- Нет, нет, нет, нет! – билось в ее голове, когда она, не видя ступенек, неслась вниз по лестнице, минуя лифт. Биение сердца отдавалось гулким ударом в висках, словно в ее черепной коробке по кругу спешил поезд, стуча колесами по рельсам.
- Нет! – хотела крикнуть она, увидев тело на земле. Но не смогла проронить ни звука.

Девушка проснулась в холодном поту – в очередной раз. Воздух казался тяжелым и обжигающим. Он давил, сжимал плечи, голову, грудную клетку.

Девушка села в кровати и опустила горячие ступни на холодный пол.
Несколько уверенных шагов в сторону окна: она знала, что так будет правильно. Рука твердо ухватилась за ручку и распахнула ставни. Влажная июльская прохлада обдала ее поцелуями по плечам.

Сев на подоконник спиной к черной пустоте – как сидел в ту ночь брат, девушка слегка качнулась, отталкиваясь ладонями.

Толчок.

***

…Он и она были похожи, как две капли воды. Все в них было одинаковым: курчавые буйные волосы, прищуренные смешливые глаза; тонкие часто улыбающиеся губы;

И даже ее тело застыло в той же позе, в которой нашли и его.