Запись 11

Монотонный голос Головастика затих…
Нависла гнетущая тишина.
- Это все, что мне удалось перевести,- снова глухо проговорил Головастик.
- Но тут же совсем ничего не понятно,- прервал молчание экипажа Джордж,- что за Чак-Г’ор? Куда они все сбежали?
На мониторе поплыли ровные строки. На этот раз компьютер почему-то решил некоторую часть полученной информации передать текстом:

ПО ПРЕДСТАВЛЕНИЯМ … ЖИТЕЛЕЙ РАЗРУШЕННОЙ ПЛАНЕТЫ … СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА ИМЕЛА СЛЕДУЮЩЕЕ СТРОЕНИЕ, СОВЕРШЕННО НЕ ПОХОЖЕЕ НА ТО, ЧТО МЫ ВИДИМ.

Текст на экране Головастика внезапно дернулся, словно внутри электроники появилось нечто, напоминающее сомнения.
Посреди кают-компании замерцала голограмма планетной системы.

- Вы видите,- уверенно проговорил компьютер,- Вокруг центрального светила вращается несколько так называемых живых планет. Вернее, планет, населенных живыми существами. Причем они располагались в пространстве будто бы своеобразными ярусами. Ближе всего к светилу располагался некий мир Ног-Г’ор, самый маленький из них. Скорее всего, именно он теперь носит название Меркурия. Следующую ступень миров занимали сразу три практически одинаковые планеты: Чак-Г’ор, Шиб-Г’ор и Эб-Г’ор. Все они занимали одну общую орбиту, т.е. находились на одинаковом расстоянии от Солнца. Судя по всему, эту троицу составляли Марс, Венера и Земля.

- Полная чушь,- пренебрежительно отмахнулся Вайс,- они никак не могли находиться на одной орбите.
- Не мешай,- шикнул на него Джордж,- мало ли, какие могли быть представления у других людей.
Людей?
Кстати, а почему в переводе Головастика нигде не упоминается такое понятие, как люди. Персонажи записей неизвестного не называются ни девушками, ни юношами, ни мужчинами и ни женщинами? Но ведь найденная скульптура явно изображала человека…
Между тем, Головастик продолжал излагать астрономические взгляды древних обитателей.
По ним выходило, что обломки пояса астероидов действительно когда-то представляли собой единую планету, или ЗЕМЛЮ, как называли их обитатели этого мира.
Однако большинство вопросов, связанных с причиной разрушения этого, видимо, тогда еще совсем не холодного объекта.
Хотя, судя по тому, что сообщил нам Головастик, в этом нет ничего удивительного. Особенно, если учесть тогдашние практически круговые орбиты земель.
Странно другое. Кроме единственной скульптуры нам пока так и не встретилось ничего, чтобы могло относиться к погибшей планете. Местные жители называли ее Ошк’-Г’ор. Люди Земли больше привыкли к названию Фаэтон…
Вот и он. На голографической модели шар Фаэтона (или Ошк’-Г’ора) крутился на более отдаленной орбите, словно замыкая в кольцо три «живые» планеты.

- На каждой из планет,- вновь зазвучал голос Головастика,- видимо, постоянно сохранялся мягкий, благоприятный для проживания, климат.

Компьютер глубокомысленно замолчал, словно собираясь с мыслями.
Так он у нас совсем очеловечится… Вот будет номер! Или Космос все-таки начал на него действовать?
Мой взгляд будто сам по себе упал на Экраны Курсопрокладчика.  Зачем? До сих пор не понимаю. Яркая точка «Андромахи» привычно слабо трепыхалась почти у самого края пояса Астероидов.
Сколько нам еще пробираться через это кольцо обломков разрушенной планеты?

Я решительно покинула кают-компанию.
- Анютка,- у меня в голове прозвучал  просительный металлический голос Головастика сразу же, как ноги мои только переступили порог каюты.
Надо же. А я-то уж и подзабыла, что сама его просила так меня называть.
- Что?- неуверенно отозвалась я.
О чем тут еще можно говорить? О записях неизвестного Стивра? О гибели Фаэтона?
- Ты о чем-то задумалась? Еще там – в помещении с остальными членами экипажа.
- Я вдруг подумала, что мы еще очень долго будем пересекать это каменное поле.
- Ничего нового. Это было известно экипажу еще до старта.
- А может мы сможем увидеть еще какой-нибудь осколок древней цивилизации?
- Крайне не реально на это рассчитывать,- возразил Головастик,- то, что мы (вы) вообще обнаружили этот фрагмент само по себе является практически невозможным.
- Это еще почему?

Вместо ответа Головастик снова запустил голограмму планетной системы.
Засиял в центре яркий огненный шар. Вокруг него медленно перемещались планеты. Вроде бы все так, как и рассказывал Головастик в кают-компании. Три относительно равных по величине шариков планет крутились все по одной круговой орбите. Судя по такому движению планет по орбите, на всех них не должно быть даже представления о смене времен года.
Так, значит, Головастик оказался прав и в отношении климата.
Недоуменно я вглядывалась в объемное изображение. Почему-то мне показалось, солнце на голограмме несколько больше привычного нам светила.
Но что это? Откуда-то издалека из-за пределов продемонстрированной планетной системы появился еще один шарообразный объект. Сопровождаемый спутником. Прибывший из глубин Космоса, красный шар стремительно приближался к обитаемым мирам…
- Неужто Нибиру?- не удержалась я от вопроса.
- Не отвлекайся!
Шар межзвездного пришельца решительно ворвался в зону жизни. Пронесся он мимо  приграничного мира. Врезался в шар планеты спутник пришельца. Разлетелись в разные стороны обломки Фаэтона (Ошк’-Г’ора). Переплелись и перепутались линии орбит. Сдвинулись шары жилых миров. Разбросало их по системе в разные стороны. Мало того, ядро распавшегося мира оказалось притянутым к одному из трех миров-близнецов. Два других крупных обломка присоседились к другому шару, с которого пролетающий странник буквально содрал часть поверхности. Теперь этот мир, отдалившись от солнца, почти добрался до старой орбиты раздробленной планеты. Хуже всего досталось третьему миру – по-моему, он на языке жителей Фаэтона назывался Эб-Г’ор – он значительно приблизился к солнцу, подтолкнув самый маленький из миров чуть ли не в самое пекло светила.
Обломки Фаэтона между тем все больше и больше врезались друг в друга. Оставшиеся куски дробились на более мелкие. Постепенно все они распределились по орбите. Так образовалось то, что мы теперь называем поясом астероидов.
- Остановись,- не удержавшись воскликнула я.
- Почему?- в звучащем внутри головы металлическом голосе Головастика явно послышалось недоумение.
Впрочем, что это я удивляюсь? За прошедшие годы путешествия мне вполне можно было бы и привыкнуть к значительному очеловечиванию. Хорошо еще, что я так и не решилась поделиться с остальными членами экспедиции своими беседами со своеобразным одушевленным компьютером. Большинство из моих сотоварищей несомненно приняло бы меня за сумасшедшую. Обратно на Землю, конечно, никто меня не отправит, но коситься будут непременно. А Оксана Николаевна так просто направит меня под надсмотр нашего врача – моей тезки Анны Лузиной. Разве что Джордж вступится? Да и то, надежной гарантии нет. А вдруг и он у виска покрутит?
Что тогда?
Представлять этого мне не хотелось. Все-таки это же Джордж, и в его глазах совершенно не хотелось выглядеть глупо.
Хотя. Ведь все же сами слышали голос Головастика, а сделать следующий шаг к его одушевлению… нет, не так это просто. Я, например, тоже не сразу восприняла эту его особенность.
Кстати, а почему все-таки земные компьютеры никак не одушевляются, сколько бы ученые и инженеры ни старались. Неужели, тут и вправду все дело в космическом излучении? Как-никак, магнитного щита Земли явно не хватает.
- Не о том ты думаешь. Тем более, что мы с тобой все это уже обсуждали.
Камни пояса астероидов, кружащиеся в голограмме посреди каюты, принялись перемещаться в обратном порядке.
Через некоторое время в очистившемся пространстве Космоса вновь засиял шарик планеты. Постепенно шарик стал наполняться цветом.
- Это еще ужасней,- вздохнула я.
- Почему?
- Видеть цветущую планету,- с тяжелым вздохом пробормотала я,- и знать, это именно она, рассыпанная на миллионы осколков несется в пространстве. Бррр.
Меня непроизвольно передернуло.
- И что?
- Наша Земля не менее хрупкое космическое тело…