Судьба атамана окончание повести Бандитский фронт

 Рыхлый снег хрустел под полозьями саней, и этот хруст больно жалил сердце: куда теперь? Кому нужны они, полтора десятка измученных не так боями, как неопределенностью вооруженных людей, еще недавно хлебопашцев, повстанцев, а теперь, по большевистскому определению, врагов советской власти? И что их ждет там, впереди, за белой  равниной уснувших полей?
  Наверное, впервые за последние годы Иванов почувствовал себя беспомощным. «Ну, ушли от погони. Спаслись от чекистов. И что дальше?» Мрачные мысли распекали докрасна сознание атамана. Он видел: хлопцы ждут его слова. Но что сказать им разумное в этой ситуации, Иванов не ведал.
  Тем временем сани мчались и мчались вперед, раз по разу вспучивая притаившихся в снежном море зайчишек. Атаман наблюдал, как отчаянно убегают испуганные зверюшки и с горечью сравнивал с ними себя. А что? Так же бежим, опасаясь погони. Спасается, чувствуя собственную слабость перед краснозвездными волками. Такой себе серый зайчишка, хоть и с маузером и саблей на поясе.
 Все чаще и чаще ощущал на себе вопрошающие взгляды хлопцев и чувствовал, как под ними меняется ход его мыслей. «а не рано ли ты спешишь ставить крест на будущем, атаман? Нет, мы еще послужим людям. Надо просто переждать. Пусть народ полностью выпьет чашу хлебозаготовок, пусть до конца поймёт кто друг, а кто враг и захочет установить справедливость. Вот тогда и понадобиться и он, и его хлопцы. А ради этого стоит жить.
  Иванов резко поднялся на санях. Это был уже не тот беглец, беспомощный и отчаявшийся. Это был атаман, решительный и бесстрашный.
 - Га, га, хлопцы! Что носы опустили? Но вас не похоже носы опускать! Мы еще повоюем! Еще придет наше время» А пока что надо переждать. Документы есть у каждого. Так что можно смело возвращаться кто в родное гнездо, а кто и к куме на вареники. То уже как у кого выйдет. Думаю, вас везде радостно встретят. А связь будем держать. Мы с Оксаной  под Павлоград рванем. Есть там такое сельцо - Марьевка. Тетя Оксаны там живет. Тяжко старенькой одной. Так что приезд ну, скажем, горняков из Кривбасса ей будет только наруку.  Ну, всё, расходимся, хлопцы! И пускай господь Бог бережет каждого из вас!


***
Снежная даль стелилась и стелилась под полозья саней. От белизны рябило в глазах. «Верно ли едем? – Иванов повернулся к Оксане, держащей поводья упряжки в своих руках. В глазах жены вспыхнуло какое-то озорное веселье, и она засмеялась:
 -Миша, отставить вопросы! Я теперь атаман. Слушать меня!  Эту дорогу я исходила своими ногами. Теперь под любой толщей снега найду! Не волнуйся, все будет в порядке!
 - А я и не волнуюсь!- теплая волна радости наполнила жизнь атамана. Нет, что ни говори, ему повезло с женой!
     Ехали молча. Там, за спиной, остались невзгоды и горечи. Снежная даль очищала изболевшуюся душу, готовила ее к новой жизни. Какой будет она? Что ожидает их за линией горизонта?
 -Миша, видишь впереди деревья? Так вот за нами Марьевка. Проедем лесок, и сразу тетина хатка. А в ней пахнет сушеными грушами и чебрецом. Тетя  в травах тоже разбирается. Это у нас родовое.
  -Оксана, так а мы, выходим, ведьмочка?
Раз это у вас родовое.
  -Ведьмочка я, Миша, не буду перечить!
Раз такого орла завлекла, значит, ведьмочка.
Так за шутками и прибаутками въехали во двор крошечной избушки, покрытой соломой. Скрипнула дверь, и на пороге Иванов увидел копию Оксаны: такие же густо-синие глаза, радостно -взволнованно глядящие на гостей.
  - Здравствуй, тетя Маня! – Оксана бросилась навстречу старушке. Обнялись, и слезы радости блеснули на щеках.
- А я уже и не надеялась свидаться! – молвила тетя Маня. Все просила у Господа, чтобы ты хоть во сне приснилась! А тут – на! Наяву! Ой,радость какая! Ну, я даю! Заходите в хату! От радости старая из ума выжила, держит дорогих гостей на пороге. Совсем растерялась я. А это кто?- старушка вопросительно смотрела на Иванова. – Муж мой, тетенька! Мишей его зовут. На шахте  вместе работали.
- Ну, здравствуй, зять дорогой!- тетя Маня протянула Иванову худенькую руку, от которой исходило какая-то особая энергия, теплая и уютная.
  Вскоре сидели за столом, и Оксана рассказывала небылицу о работе на шахте в Кривбассе. Да так убедительно, что даже самому Иванову хотелось в неё верить.
 
***
Ночью опять заснежило. Казалось, сама природа заметает их санный след, оставленный в разложистой степи.
« Санный след или дорогу в прошлое?»- думалось. Но прошлое прошлым, волновало будущее. Вот через несколько часов утро. Проснется село и наверняка сразу пойдут вопросы! А кто это к вам приехал, тетя Маня? Придется ему дальше играть роль криворожского горняка, как написано в документах. А Оксану здесь хорошо знают. Не одно лето проводила у тетушки, почитай, выросла здесь! И вот- вышла замуж. За роботягу Михаила Левченка. «Вот так вот, горьковато улыбнулся атаман. – Нет больше Иванова! Ну что он, будем жить дальше, иначе- никак.
Вспомнилось, как внимательно слушала старенькая их легенду о работе на шахте. Как обрадовалась, когда Оксана сказала, что они приехали надолго. Хотят прикупить домик и жить себе на частом воздухе. Немного денег на это заработали. Да  и наша лошадка тоже не что-нибудь, а  большая помощь в жизни крестьянской.
 Тетя Маня слушала и радостно кивала головой. Вот только как услышала о намерении купить домик, сразу запротестовала: « А моя хатка чем вам не нравится? Здесь живите.» Детки у вас пойдут- нянчить буду, настоящей бабкой себя почувствую. Да и весна скоро. Выпашете мой надел и, глядите, Бог урожай пошлёт. Оставайтесь, уважьте старуху! Обижаете?
Услышав положительный ответ, старенькая аж помолодела. «Слава тебе, Господи!» - перекрестилась на образы святых.
 Вот такие дела, гражданин Левченко.
  Ну, а если так, то надо посмотреть, как там в сарае лошадка ночует.
Да и покурить заодно.
Привычно вскочил в сапоги, набросил полушубок. Еге, выйти их хатки оказалось не так и просто- метель щедро засыпала снегом двери. Нажал раз, другой- появилась узенькая щелочка. Еще усилие, дверь раскрылась больше. А вот уже и выйти можно.
Добрался в сарай. Увидев хозяина, лошадь радостно фыркнула. Михаил погладил ее по холке. Извини скакун, что в таких условиях стоишь! Сейчас я тебя  попоною накрою,  теплее будет. Да и овса мешок есть- покормлю. Ничего!  И сарай подладим, и все, что надо сделаем! Бог не без милости, казак не без удачи! Не безрукий же!
 Под руки попалась широкая лопата, «То что надо для расчистки снега»- принялся за работу. Благо, снегопад окончился, утих ветер, и сразу вроде бы потеплело.
Замелькала лопата в крепких руках.
Михаил ощутил неизведанный доселе азарт, расширяя дорожку, сначала от сарая к порогу хаты, затем от порога к улице. Дышалось легко, и становилось радостно.
- Ой, Оксанка, наш хозяин уже в работе! Ты глянь, сколько сделано! – воскликнула баба Маня с порога избушки. А у нас печь не топлена, завтрак не готов. Давай, детка, картопельку чисть, а я печкой займусь. Сейчас, Миша, сейчас кормёжка подоспеет!
- Да рано, наверное, завтракать,- откликнулся Михаил.- Отдыхайте с тетей, я сам разберусь!
- Ничто не рано, возразила бабуся. – А вот тебе отдохнуть надо бы. Ишь, как  раскраснелся!
Вскоре в печке потрескивали дрова, весело булькало варево в кастрюлях. В хатке становилось тепло и уютно. И на душе все легко и просто. Так начинался его первый день, еще вчера  атамана, а ныне новоиспеченного криворожского горняка Михаила Левченко.

***
За дверью послышался шёпот, а затем женский голос:
- Тук, тук, тук, хозяева! Пустите гостью погреться! – дверь широко раскрылась, пахнулось, и из белых  клубов парящего теплого воздуха появилась одетая в длинный тулуп женщина:
 -Оксана, ну, ты и поросенок! Совсем меня забыла? – вошедшая сбросила с головы густой пуховый платок.- Это же я, Лизка Игнатенкова.
- Лизка! Подруженька, да тебя в таком наряде и не узнать!
-Какой мороз, такой и наряд,- ответила молодая женщина. – С мужа тулуп содрала, как услышала что ты наконец приехала к бабе Мане. Да не одна- с мужем! Ой, какой он у тебя серьезный! –Лиза сделала испуганную гримасу, глядя на настороженного Михаила. И тут же прыснула смехом:
- Тетя не кусается! Не сердись, будем знакомы! Мы с Оксанкой много лет дружим. А это давненько не виделись. Раньше, бывало, каждое лето вместе проводили, коров пасли. Не своих- чужих.
А что? Не сидеть же без дела!
- Лиза, дай человеку слова сказать, а то затараторила, сорока!- улыбнулась Оксана.
- За стол садитесь. Вон завтрак поспел.- тетя Маня сняла с плиты огромную сковороду, запах которой заставил урчать пустые желудки. Яичница с салом, квашенная капуста, картошка быстро раскладывалась по тарелкам на столе. Ради такого случая из подполья тетя Маня достала закрытую кочаном кукурузы бутылку:
 - А ну, Миша, попробуй нашей настойки! Для девок наших она не в диковинку.
Чего там, бывало, пригубливали по праздниках. А вот понравится ли тебе?
- А мы –народ неприхотливый! – улыбнулся Михаил. От былой настороженности не осталось и следа. Какая-то бесшабашная легкость наполнила грудь.
 - Давайте выпьем за вас, тетя, за хозяйку этого дома! Пусть Господь дарует долгие годы жизни. –Михаил поднял стакан.
-Выпьем, сынок, выпьем,- слеза радости скатилась по щеке старушки. – Оно полагалось бы сначала за гостей выпить, а потом уже за хозяйку дома. Но  если вы так решили:
 - За вас, тетя!- наполненные стопки издали тихий звон. Необычная по вкусу и горячащая жидкость мгновенно  согревала, успокаивала.
 - Ну, как? – три пары женских глаз с любопытством смотрели на Михаила.
- Божественный напиток, за и только! – кажется, все степное разнотравье в нем.
- Травой, Миша, тут действительно много. Но все они- для здоровья человека. Одни укрепляют организм, другие злость из зелья выгоняют, а все – веселье и радость.
_ Тетя Маня по травам у нас большой специалист! Ее настойки стольких от смерти спасли. Да что там далеко ходить? Отца моего когда коммунары до смерти побили, тетя Маня настойками своими, почитай, с того света вытащила. А то думаешь- все?- Лиза взмахнула рукой.
-За что ж его так? – насторожился Михаил.
- Да сказал, что в коммуну настоящий хозяин ни за что не пойдет. Вот и всыпали ему!
- Ладно, не будем о плохом! Давайте еще по капельке выпьем за гостей! – тетя Маня взяла бутылку в руки.- Миша, тебе двойная норма- мужик. Девкам по капельке.
- Ой, засиделась я! – засуетилась Лиза.
-Дома работы- непочатый край. Хозяйство. А к вечеру из шахты муж придет. Надо приготовить еду. И вас прошу в гости!
Только  обязательно придите! Обещаете?
- Ну, Лизка, куда ж мы без тебя!- улыбнулась Оксана.
… Что ни говори, а для человека, привыкшему к седлу и свисту ветра, жившего не один год в боях и погонях, спокойно сидеть за широким столом, слушать веселые шутки-прибаутки довольно необычно. Это сразу ощутил атаман. Впрочем, атаман ли он теперь? Шахтер-проходчик из Кривбасса, не забывай об этом, Миша!
Живи мирно, трудись, дружи с теми, с кем свела судьба за гостеприимным столом, одним словом, радуйся жизни.
- Подружим? – Лизкин муж, разнорабочий с угольной шахты Матвей предложил Михаилу  после очередной рюмки. –Пошли, подымим, погутарим, а то от бабьего вереска уши вянут.
- Покурим, дело нужное,- ответил Михаил.
-Ой, только не здесь дымите! Табачище, его запаха, не выношу! – взвизнула Лизка.
- Знамо дело, не выносишь,- буркнул в ответ Матвей.- В сенях покурим.
В сенях достали кисеты с табаком.
_ ты мой попробуй, а я твой, - предложил хозяин. Пальцы привычно скрутили цыгарки. Вспыхнул огонек стички.
- Ну и табачек! Горлодер! Аж слезы на глазах выступили! –оценил курево Михаил.
- Да и твой не хуже! Правда, горло не дерет, зато курить приятнее. Буркун в табак подмешан? –Матвей вопросительно положил руку на кисет Михаила. – Знаешь, я уже цыгарку твоего засмалю. Уж больно вещь приятная. А ты расскажешь, как такую приятность изготовить.
- Знаешь, Матвей, а я толком и не знаю, что за трава в табаке добавлена. Это при случае на базаре купил.  И, надо сказать, не ошибся. Ты этот кисет себе возьми! У меня его еще прилично осталось!
-Тогда ты мой бери! – Матвей протянул Михаилу вышитый кисет. – Вот, Лизка вышила  лютики-цветочки разные. И буквы, видишь, «М»,  и «Л», что значит Матвей Лукьянов. Твоя-то фамилия как?
- Да знаешь, буква совпадает- Левченко моя фамилия.
- Ну, так тогда все в ажуре! Полное показание, как говорил Матвей. –Бери, бери, я же твой взял.
Они сидели в просторных сенях на застеленной овчинкой лавке как старые добрые друзья, беседовали, обсуждали житие-бытие. И вчерашнему атаману казалось, что все случившееся с ним ранее, просто сон. Зато в том, что видит в Матвее настоящего друга, он не сомневался.
-Эй, мужики, а кто же нас угощать будет?- послышался звонкий Лизкин голос. Мы с Оксанкой уже заскучали! А ну, за стол!
      
 Застолье с перекурами и дружескими беседами затянулось до полуночи. И, казалось, встретились не просто близкие-родные люди, и не хотелось расставаться.
-Полуночники, а не пора ли и об отдыхе подумать? – пригласила тетя Маня.
- Матвею ж завтра на работу, или забыли?
- Идем, идем, тетенька, правда, Миша, идем?
Слегка подвыпившая Оксана показалась Мише такой смешной! И в одночасье такой желанной!
 -Идем, рыбка моя, идем, а то ты еще песни петь начнешь на все горло! Людей разбудишь!- улыбнулся Михаил.
- И разбужу! – глаза Оксаны светились задорным блеском.
- Ну, ну, певунья! Давай шубейку застегнем, еще простудишься!- Михаил поправил платок жены.  В житейских делах тетя Маня отметила про себя: « а ведь любит он Оксанку мою! Любит! Дай, Боже, им счастья!

В трудах ежедневных быстро летело время.
Вроде бы только вчера начали свою веселую капель сосульки, а уже вон, гляди, парит, прогреваясь под апрельским солнцем земля, вот-вот взорвутся буйно цветом вишневые почки.
- Ну что, Миша, в поле готовимся?- тетя Маня вопросительно глянула на зятя.
И добавила: - труженик ты наш, вон сколько сделано твоими руками!
- Да что там!- ответил Михаил, - правда, кое-что успел. Так и вы же с Оксанкой не сидели, сложа руки.
- Наше дело бабское,- отмахнулась старушка.- Печь топить – не крышу чинить, для этого мужские руки надо. Вот не ждала я, что и в моем дворе будет праздник. А так не хотелось доживать одной! Да вот вас Господь послал. Воистину велика Божья милость! А скоро, гляди, и Оксанка внучком старуху порадует. Ведь скоро же, доченька?
- Скоро, скоро, тетенька! – улыбнулась племянница. Чудесная колыбель, но, говорят, раньше времени брать не положено.
- Да я не хуже сделаю! – заверил Михаил. – Кое-чему научен! Оно, кончено, колыбель сделать - не  крышу чинить, но осилим!
Женщины согласно закивали в ответ.
А ведь и правда, осилим. Вон сколько сделано! Ровными углами и аккуратной крышей смотрится конюшня.
На совесть отремонтирован амбар, крыльцо дома, забор. Не двор - конфетка. А ведь не так и давно здесь появились новоселы!
- И откуда, Миша, у тебя талант к плотницкому делу? – удивилась Оксана.
- Наверное, от деда. Знатный был плотник. Вот и передалось  его умение, -ответил супруг. – Знаешь, мне топором махать приятнее, нежели саблей, вот так вот. Мы с тобой еще не такие хоромы построим!
Да, надо в Павлоград на рынок съездить, купить овса на посев, лошадке корму.
 И гвозди закончились. К тому же скоро и пеленки понадобятся, не правда ли?
Может ты сразу двойню, а, Оксанка?
Животик  таки очень приличный!
- Что ты, никакая здесь не двойня!
Богатыря тебе рожу, вот увидишь!

На базар решили ехать втроем. Ну, как же без тети Мани? Кто так не она разбирается в зерне? Выберет, что надо. А заодно пусть новые сапоги примерит- старые износились.


Вот и зерно на посев выбрано, и тете Мане обновка куплена- не нарадуется старая новым сапожкам! Можно было бы и ехать, но Оксана вдруг попросила: «Миша, ты заметил,  какие тарелка расписные продают люди? Вот бы нам такую! Купим, а?
- А чего бы и не купить? Вот и сходите с тетей Маней, выберете. А я упряжь проверю. Только вы там не долго, дорога домой не близкая.
- Да мы мигом!
 - Знаю я женские «мигом»!- улыбнулся Михаил, доставая кисет с табаком. – Ну, идите, идите!
«Удачный день», - подумал, затягиваясь дымом, - нет, что бы кто ни говорил, мирная жизнь –великое благо. Похоже, и ему, наконец, улыбнулось счастье.
- Табачком не угостишь? – отвлек от раздумий коренастый мужичек. И добавил: - видишь, уши попухли без курева!
 - Чего же не угостить? – ответил Михаил, отсыпая табак на подставленный незнакомцем клочок газеты,- закуривай!
- Спасибо, атаман! – услышал в ответ, и рука непроизвольно дернулась к небольшому топорику между мешками с зерном.
- Привет тебе от Антищенка, атаман! А рубить меня не надо. Свой я, свой! Да мы же встречались, помнишь, на совете атаманов.
Я же тогда с Антищенко же Павлоградских приезжал. Ну,вспомнил?
Я тогда напротив петровского  атамана сидел, в плечо раненого! Ну, помнишь?
- Помню, помню! Сидел ты напротив Каневского. Нет его больше. Погиб!
- И Антищенка нет,-  вздохнул мужик,- чекисты расстреляли! Да разве только мы его? По одному передружили, как курёнков! И распоясались краснюки! А что?  Дать по зубам некому. Да и мы – каждый сам по себе, вот в чем горе! Да не только собрать, а за собой повести, понимаешь? Где еще взять такого?
- И много вас, антищенковцев, осталось?
- Да есть малехо! Вот обрадуются узнав, что криворожский атаман на зло чертям не опозорился! А то слухи доходили – погиб.
- Не подходящее место для беседы мы выбрал, - Михаил остановил говорливого собеседника. – Скажи своим, что для беседы подходящее место найдем. Тебя как искать?
- Да я отсюда недалеко, в Терновке живу. Там каждый знает меня, Ивана Алексеева. Да, хатка моя за ставном на окраине. По ульям легко узнать- медком промышляю. Так когда ожидать в гости?
- Не спеши Иван! Спешка нужна при ловле блох! Ожидай! А фамилию мою забудь. Я просто Михаил!
- Ну пока, атаман! Вот обрадую хлопцев! – выдохнул Аксенов и скрылся в базарной толпе.

Вскоре подошли Оксана с теткой. По лицам видно- покупками довольны.
- Ты посмотри, Миша, это же настоящая краса! Я таких тарелей сроду не видела! – Оксана радостно демонстрировала мужу покупки. – Красиво, правда ведь?
Михаил согласно кивал головой. Даже улыбался, хвалил своих хозяюшек. Но до тарелей ли ему было сейчас?
 Лошака резво бежала по степной дороге.
Женщины живо обсуждали увиденное на базаре. А Михаил одну за другой курил самокрутки, стараясь не подавать виду, что он чем-то озабочен.
Так и доехали домой. Выгрузив покупки, Михаил распряг лошадь, подсыпал корму и присел возле стола. «Ну, пока, атаман!»- звучали в ушах слова Ивана Аксенова. И приходило убеждение: на него, на атамана, рассчитывают. Как тут быть? Думай, Мишка, думай! Теперь ты не один. Снова взять саблю в руки, повести ватагу на советчиков и партийцев?
 А как же тогда Оксана с ожидаемым первенцем, что будет с ихним семейным гнездом. В которое он вложил столько сил и уют которого стал окружать со всей полнотой? Да и в меле, похоже, его приняли за своего. Никто, даже комнезамовцы   не усомнились в подлинности предъявленный им документов. Живи, трудись, ожидай наследника. Силенок на крестьянский труд хватает, а умение приходит во время работы. Да и кое-то осталось из добытых ранее ценностей, а это всегда деньги.
Нет, его семья не будет бедствовать. И хватит с него прошлого. Вспомнилась беседа с евреем из села под Кривым Рогом. Мудрый человек был! Какие погромы не прокатывались через его судьбу: и деникинские, и гайдамацкие, и просто бандитские они не сломили Лазаря Нагинского. Однажды Иванов остановился у него. Был встречен с угощением, а там и беседа завязалась. Да довольно откровенная.
- Вы, Миша, не налетчик, - утверждал Лазарь. – Не-е, не налетчик, это как пить дать.
- А кто я? – удивился атаман.
- Вам я имею сказать, только ради Бога, не обижайтесь, вы, Миша, ни то, ни се, да простит меня Всемогущий! Вам, наверное, обидно с моих слов? Ай, ай, простите старого еврея, но ведь договаривались о честной беседе. Снимите гнев с лица, разожмите руку, возьмите вот эту рюмку! Да она же устала вас ждать! Поверьте старому, он не со зла говорит, а с правды. Вот, пока вы закусите, я обосную, что такое в маем понятии «Ни то, ни се». Не налетчик – ваши не грабят и не бьют без дела, - но и не ангел, ведь налеты без крови не обходятся. Думаю, вы просто попали не в свое время. Революция сделана без вас. Какая- никакая, а сделана, лучше бы я не был с нею знаком! Делалась для людей. Оказалось, побей меня Бог, не для всех, а для тех, кто сумел. А тем, кто эту мадам- революцию делал, досталась дырка от бублика. Вот они, обиженные и взялись за ружье. И вы, Миша, взялись за саблю, повели за собой обиженных. И что, я вас прошу, много за вами пошло? Сотня? Две, три? А сколько за вами не пошло, хоть и жить дальше некуда? Тысячи. А почему? Да устали от войны. Пожалуй, надолго устали. К тому же вы, славя не, всегда надеетесь, что где-то впереди лучшее. Вот и догоняете. Но есть ли оно там, впереди? Вот в чем вопрос. И, может, стоит осмотреться, попробовать все исправить не саблей, а мудрой головой? Я лично так считаю. Не исключаю, что старый еврей ошибается. Вы пейте, Миша, пейте. И простите Лазаря за болтовню.
-Спасибо за прием! – поднялся атаман из-за стола. – Мудрый ты человек, Лазарь. И слова твои стояли внимания.  Но  согласись, волки наглеют меньше, когда чувствуют близость охотников. Так что не спеши с выводами.
Ведь мы- охотники. И пока наглеют волки, не запрячем сабли в ножное.
-Миша, что случилось? – встревоженный голос.
Оксана прервала воспоминанья. – ужин на столе.  Остывает!
- Иду, иду! Я тут стойло подправил, задержался немного. Иду!

Как ни старался Михаил изобразить спокойствие, все ж Оксана почувствовала: что-то не на шутку взволновало мужа.
Но не стала лезть с вопросами – не хотела при тетушке выяснений. И только поздно вечером, когда тетя Маня уже спокойно посапывала в соседней комнате, прижалась к мужу:
- Миша, мы сегодня какой-то не такой. Что случилось? Не молчи, чувствую, тебя что-то серьезно волнует!
 - Ведьмочка ты моя, о тебя ничего не скроешь, ничего серьезного не случилось. Просто на базаре, когда вы пошли за покупками, подошел ко мне один мужичек…
- Он узнал тебя? – напряглась Оксана. – Может донести в милицию?
- Да вряд ли. Он – правая рука павлоградского атамана Антищенка, ныне покойного. Разгромили чекисты его ватагу, сам он застрелился, не дался взять себя живым.
- И тебя зовут на его место? Мишенька, а, может, хватит? Зачем? Вон сколько кровушки пролито! А то изменилось? Ровным счетом ничего. Закрепились советы, не столкнешь. И в Библии написано, что всякая власть от бога!
-Были бы от бога, не ломали бы церквей, не жгли бы святые иконы, священников не морили бы по казематах! Ну, что ты скажешь на это?
- Не знаю, Мишенька, не знаю. Только страшно мне, родненький, страшно!
А ведь так хорошо было! Приняли нас по-людски, приветили, как своих. И ребеночек у нас скоро будет. Ему отец- кормилец нужен.
Да и я без тебя не смогу жить. Ты меня знаешь! Неужели все рухнет?
- Перестань, Оксана! Почему ты решила, что мне все это не дорого? Да ты знаешь, как я жду рождения сына! Вот и в поле скоро, зерно купили. Дел будет невпроворот. Хлебопашествовать надо, а не саблей махать!
Оксана крепко прижалась к мужу:
- Какой ты у меня…
-Какой?
- Хороший, любимый! И умный!
Лежали молча. Михаил почувствовал- жена уснула. Осторожно поднялся с постели, вышел в сани, присел на лавку.
Огонек толстенькой цыгарки- самокрутки вглядывался в темноту. Дым не успокаивал. Проблема, как быть дальше? Не отгонялась крепким табаком- самосадом. Как поступить дальше: не спеши!
Решение придет само по себе. Таки прав был Лазарь, надо все делать так, чтобы снова не получить дырку от бублика.
Да и кто, по большому счету, пойдет воевать с укоренившейся уже советской властью?
Десятки прожив тысяч? Что, выходит интересная арифметика? А чего же ты хотел, недобитый атаман? Тысячи воевать не пойдут, потому что надеются на лучшее. Вот уже действительно, мужик не перекрестится, пока гром не грянет.
 А тем временем агитаторы нарисуют ему такое счастливое будущее, что и грома не испугается. Нет, спешить нельзя. Вот поэтому надо повидаться с Аксеновым, потолковать по душам, донести свое мнение. Вот отсеется- обязательно съездим к пасечнику. На том и порешил.

 В трудах ежедневных летели дни.
На запущенном без мужских рук поле тети Мани работы было с лихвой: вспахать, забороновать, подготовить землицу к приему зерна. Хорошо, что надел Матвея был рядом.
Хотя сам он мог работать только у выходные дни, зато Лизка здесь и ночевала бы. С утра с Оксанкой, как две сороки трещат, вспоминают, планируют, обсуждают. И всё между дел. А дел и у баб в эту весеннюю пору предостаточно.
- Ты, Оксанка, не напрягайся! Нельзя тебе в земле ковыряться, - убеждала Лизка подругу. Я по вспаханному пройду, бурьян соберу, а ты лучше за костром следи, кулеш вари. Работа как раз для тебя. А то, не дай бог, на поле еще родишь.
- Да что костру станется! А собирать бурьян не великий труд! – отвечала Оксана.
- Ну, не скажи! Вон грабли какие!
Миша, останови жену. Нельзя ей с пузом напрягаться!
- А ведь и правда, Оксанка! Брось грабли! Ты же у нас кормилица, вот и вари кулеш, он у тебя такой вкусный выходит! – убеждал Михаил.
- Ну, уговорили! – откликнулась Оксана.- Ладно, буду кулеш варить.

Ближе к вечеру пришел Матвей.
-Завтра на шахте выходной,- сообщил.- Так что я Миша, в полном твоем распоряжении. Не знаю, как и благодарить тебя. Сам бы я не знаю, когда управился со своими наделами!
- Да что ты, сосед, - отмахнулся Михаил. – Это все Лизка вспахала, она у тебя великий мастер!
Пахла взрыхленная земля, благоухал чебрец, росший на межах и вдоль дороги, запахи смешивались с дымком от головешек догорающего костра- непередаваемый аромат весны, вдыхая который хочется жить и трудится, и любить, и быть любимым.
- Матвей, а мы тебе кулешу в казанке оставили! Миша позаботился. Говорит, надо будущего кума вкусно накормить, а то голодный с шахты придет, усталый! – защебетала Лизка.
- Ну, спасибо! Где моя большая ложка? Вот эта! А ведь вкусно!- Матвей довольно замурлыкал. И добавил: - с то, что в кумовья зовете, для меня большая честь. Не подведу, честное шахтерское! – и Матвей в ширину  застучал ложной по котелку.
- Ну, что, брат, теперь курятиной закусим?- Матвей достал увесистый кисет. – Тут брательник своего табачку подогнал, богдановского. Хвастался, что табак- диво. Вот и попробуем.
- Ну, вы себе курите, а мы с Лизкой домой пошли. У нас еще бабьи дела есть. Пошли, подруга!- Оксана взяла лошадку за узду.
- Вот, и лошадку накормили! Намаялась, бедняга, за день, - Лизка потрепала конскую холку и добавила:
- Кормилица ты наша!
- А ты то, на кормильцев не тянешь?- в один голос закричали мужчины. – Нам, выходит, теперь полный расчет?
- Да тянете, тянете на кормильцев, - засмеялись женщины.
          Курили молча. Тишину нарушил Михаил:
- А табачок стоящий! Умеет твой брат подобрать сорт!
- Уметь то умеет, да не до того ему теперь. В кулаки записали. Его-то в кулаки!- со злостью сплюнул Матвей. – Почитай, всю гражданскую отвоевал. При взятии Перикопа отличился, сам командир Фрунзе его отмечал. Тогда был хорошим, нужным. А теперь - кулак, считай, контра.
       Михаил молча слушал невеселый рассказ. Сколько таких и подобных ему приходилось слышать от людей, прибившихся в его ватагу! Блохин, Малеванный, Пориченко… В памяти всплывали лица боевых побратимов, обиженных и униженных советчиками, людей, без вины виноватых, возведенный в раны врагов властью, за которую большинство из них воевали!
 И снова душу терзало сомнение:
 А не рано ли он успокоился?
Все-таки надо проведать Аксенова, ведь обещал.
А слов на ветер Михаил не бросал. Но его отлучка- это новое переживания Оксаны, слезы, уговоры. Ой, как бы не хотелось этого! Но ситуацию неожиданно разрулил Матвей.
- Миша, у меня к тебе просьба: отвези в Богдановку. Хочу с сельсоветом потолковать. Там же Кожушный, с которым мы вместе воевали, верховодит.  Правильный вроде мужик. Хочу посмотреть ему в глаза, спросить: чем же ты думал, гад, записывая моего брата, бывшего красноармейца, в кулаки. Не пошел в коммуну, значит, враг? Да ты что, совсем офонарел? Вот так и спрошу его, Миша.
- А поможет?- спросил Миша.
- Да неужели у него смазка в голове закончилась?! – дернулся Матвей. – Ну какой из моего брата кулак? Восьмеро детишек да мать старуха, изба хиленькая да лошадка с жеребенком – вот и все его состояние! Нет, поехали Миша, я ему все растолкую, разложу по полочкам!
-Поехали, поехали! – согласился Михаил. – Авось и добьемся чего-то.

***
 Председателя в Богдановке  не застали.
- Уехал на пару дней в губернию, - объяснил сторож. – Сегодня утром уехал.
- Буду ожидать! – беспрекословно заявил Матвей. – А ты, Миша, поезжай домой, успокой баб. Я сам потом доберусь.

***
Лошадь медленно  плелась пыльной дорогой.  Терновка спала, «Вот бы и самому вздремнуть», - подумал Михаил. – Но останавливаться не стал: к Аксенову лучше ночью явиться.  Не светиться перед соседями.
Вот и окраина села. Выглянул месяц, как бы интересуясь: а что за чужак здесь в такую пору? А заодно осветил все вокруг: давно немазаную хату, ровные ряды деревьев.
- Приехали!- понял Михаил и остановился напротив двора. Паче чаяния, вызывать Аксенова не пришлось.
Из-под разложистой груши мелькнула тень, и знакомый голос произнес:
- Кого здесь носит против ночи?
- Аксенов?
- Ну, я.
- Что-то ты гостям не очень рад!
А ведь сам приглашал! Так что, проезжать дальше?
- Иванов? – ну, наконец-то! Давай, распрягай лошадку, сморилась, небось! Я уже думал, что ты не приедешь. А тут на тебе – собственной персоной!- радостно басил Аксенов.
-Заходи, атаман, в избу!- хозяин открыл дверь. – Здесь еще гости есть. Ты явился как раз вовремя!
Вспыхнула спичка, выхватив из темноты силуэты нескольких человек, лежавших на лавках вдоль стен.
- Кого там еще привело?- раздался недовольный голос из угла, - поспать не дают!
 - Встречайте атамана! – ответил Иван Аксенов.
- А это мы еще посмотрим, что за атаман!
Так сказать, на ощупь проверим! Если не то, на ножичек посадим!- взъерошенный мужичок достал из голенища сапога длинное блестящее лезвие.
Увиденное и услышанное буквально взбесило Михаила.:
- Это ты, жлоб, меня пугать вздумал? Меня? Пугать?- раздельно и с хрипотцой в голосе произнес атаман и в ту же секунду мужичок вскочил с лавки, бросился вперед и, наткнувшись на кулак атамана, отлетел в угол. С дребезгом выпал из руки нож.
- Еще желающие есть?- Михаил разошелся не на шутку. В ответ - тишина. Странно, но и Аксенов молчал. Что это? Ловушка? Так не  того поймали! Мгновение - и ствол револьвера больно уткнулся в бок Аксенову:
- А ты, Иван, первым ответишь за такое гостеприимство. На правах хозяина.
- Не серчай, атаман, не со зла это все! Народ тени своей стал бояться. Нет никому доверия! Вот и вспылил Архип. Но ты его, похоже, основательно остудил. Ладно, не до обид. Садись, будем говорить. На вот, выпей!- и до половины опустошенная огромная бутыль заблестела в руках Аксенова:
- Садитесь мужики, выпьем, с атаманом познакомитесь.
- А это еще вопрос, атаман ли он нам?
И вообще, нужны ли нам поводыри? Сами с усами. А познакомиться давай. Я Шелепов Иван. Ну, Аксенова ты знаешь, а с Архипом Воронкиным через кулак познакомился. Как, Архип, в голове гудит? Вот наука будет – не вымахивай ножичком. – Ну, будем! Дружно звякнули наполненные самогоном до краев стаканы.
- Эх, крепка советская власть! – выдохнул, осушив посуду, Аксенов.- Но мы ее одолеем!
- Судя по пустым бутылкам, с вечера одолеваете? Да, вояки вы знатные!- Михаил отодвинул наполненный стакан. – Я думал, обсудим все на трезвую голову, прикинем, что и как. Время ли бродяжничать?
- А ты нам указ! – обозлено закричали мужики. – Без тебя все решено! Хочешь- присоединяйся, не хочешь- скатертью дорога! А мы утречком начинаем.
   Михаил резко встал из-за стола:
- Да, я вам не указ» И в атаманы не лезу! Но дело вы замесили серьезное, кровавое. Голыми руками советскую власть не возьмешь. Это не бутыль с самогоном уничтожать - оружие надо, боеприпасы и четкий план. У вас хоть один пулемет имеется?  Лично я в этом очень сомневаюсь!
- А ты не сомневайся!- Иван Шелепов, чувствовалось, уже видел себя в роли вожака восставших масс,- людей поднимаем и пойдем сначала по селам, потом и за города возьмемся. Теперь, как нас грабят советчики да партийцы с уполномоченными не будет. Сколько можно отдавать хлеб до зернышка, нашими мозолями выращенный! Да они скоро и за воздух, которым дышим,  налоги потребуют! Иначе - кулак или подкулачник,- а, значит, враг!
К такой ли власти мы стремились, проливая кровь в гражданку?! Ладно, иди, браток! Не нашим ты духом дышишь! Многого не понимаешь! Хотя бы того, что мы и копьями уничтожим супостатов.
У них же  и оружие возьмем! А ты уходи от нас, от греха подальше!
- Ну, спасибо! – выдавил из себя Михаил;- жаль, что время потерял, вас слушал! Чудите, как знаете! Дай, Бог, удачи! –и он захлопнул за собой дверь.


***
Телега  медленно плелась по дороге. Одна за другой выкуривались самокрутки. Было до  одури обидно.  Не за то, что не признали его вождем, нет! По упрямству, а быстрее с бодуна, вызванного большим количеством выпитого, мужики порешили, что им море по колено, что без подготовки, без надлежащего вооружения, боевого опыта  они покончат и с коммунами, и с  продналогами, и с раскулачкой. Что поднимут широкие мужские массы и поведут их, сминая очаги уже укрепившейся власти.
А ведь его боевой опыт наверняка пригодился бы. Именно он, боевой опыт, подсказывал, что задуманное без надлежащей подготовки восстание не что иное, как авантюра. Да и время, выбранное  для этого, совсем не подходящее. Мужики заняты посевной. Ведь весенний день год кормит. Поэтому им не  до счетов с действующей властью. Но то, что будет большое кровопролитие, Михаил чувствовал со всей остротой. И мозг сверил вопрос:
«А зачем?»


***
Под утро приехал в Марьевку.
Тихонечко распрягал лошадку, чтобы не разбудить домашних. Но в доме не спали:
- Миша приехал! – послышался радостный голос Оксаны. А мы с Лизкой решили вас вместе ожидать.
- А Матвей где? Что с ним?- зачастила вопросами Лизка.
- Остался в Богдановке. Повидает председателя сельсовета, поговорит с ним и вернется. Велел ожидать без паники. Все будет хорошо! Так и сказал.
 Услышанное мало утешило Лизку: «Ой, чувствую, беда пришла!»  - заголосила она.

***
Утром в Богдановской церкви  ударили в колокола. Прибежавши на сполох крестьяне увидели вооруженную обрезами, охотничьими ружьями, старыми винтовками, а то и просто вилами, толпу. «Что случилось?»- спрашивали друг друга.
- Мы пришли отблагодарить советскую власть за отобранный хлеб, за дурацкие колхозы, в которые все, что имеешь, отдавай, за издевательство над селянином, за что, что землю нашим потом пропаханную, отбирают! Пошли с нами, а те не только землицу- жен в колхоз сдавать придется! – выкрикивали вожаки.
 Восстание! Сладковатый привкус вседозволенности, возможности свести  счеты с лиходеями пьянил.  И толпа восставших, росла на глазах. А вскоре, разделились на отряды, она хлынула селами Каховка, Новая Дача, хуторами Водяное, Путятино. Шла хладнокровная расправа с советским и партийным активом, уполномоченными райисполкома.
К вечеру восстание разгорелось в Богданово- Вербках, Терновке, Солнцево. Чтобы местные советские руководители не могли связаться с областной властью, оборвана телефонная линия.  Аксенов, Шелепов и Воронин носились между группами восставших, призывая их идти на Павлоград. Им казалось, что народный кровавый порыв не остановить. А теплый солнечный день обещал победу и настоящую свободу.

***
Информация о Павлоградском восстании поступила к руководству  округа на следующее утро. Немедленно на борьбу с восставшими был направлен отряд из 35 чекистов  и двух сотен милиционеров, организованных, хорошо вооруженных. Не жался патронов, строчили пулеметы. Толпы восставших таяли на глазах. Да и куда им, неорганизованным как надлежит, не знающим тактики и стратегии боевых действий, почти безоружным, устоять перед настоящей силой? Вот тут бы пригодился опыт атамана Михаила Иванова, его советы  и предостережения, над которыми вожаки восставшие просто посмеялись!

***
Михаил уже третий час рубил дрова. Настроение было – хуже не придумаешь. Даже Оксана не отвлекала его, чувствовала- не до разговоров ему. Что-то случилось, а что – знала. И это пугало.
   Как- то неожиданно во дворе появился Матвей. На щеке кровь, в руках обрез.
- Миша, брось ты свои дрова! Пошли с нами! Люди мы или твари! Сколько терпеть можно! Братка моего  ни за что расстреляли, семью этапом погнали! А меня старый знакомый председатель сельсовета так приветил- до сих пор ребра болят! Одним словом, ты с нами?
Кровь ударила в виски атамана:
- Погоди, Матвей, кое-что прихватим.
В сарае недалеко от стойла лежало сено.

Из под него Михаил вытащил  завернутый в сукно длинный толстый предмет.
- Пулемет! – восторгнулись подошедшие мужики. – Теперь нам и черт не страшен.
- На, Матвей, бери, это надежнее! – Михаил протянул другу револьвер. – А вот и патроны к нему.
- Откуда у тебя это богатство?- Матвей любовно гладил вороные бока револьверного барабана.
- Да не Левченко я, понимаешь? Я Иванов! Криворожский атаман. Слыхали о таком?- обратился к ошарашенным такой новостью мужикам. И те утвердительно закивали:
 - Вот и веди нас!
- И поведу! Не впервой! – лихо подмигнул атаман.
Матвей смотрел удивительно: Михаила было не узнать. Вчерашний хлебопашец, похоже, приобрел море уверенности, убеждения, что идет на правое дело.

***
А причине для  уверенности как раз и не было.
Всего за один чекисты задушили восстание. Осталась Марьевка. Атаман отлично понимал: через час- другой после начала боя их сопротивление будет сломлено. Но дать советчикам хороший урок они сумеют. А это уже немало. Дойдет же к красным вождям понимание, что угнетенный народ на многое способен и не стоит его драконить, пока не поднялся весь от мала до велика. Так что гибель марьевских повстанцев не будет напрасной.


***
 Встретить карательный отряд чекистов и милиционеров атаман решил за селом.
Уж очень подходила для установки пулемета ложбинка слева от дороги. Если действительно с умом, можно продержаться в ней долго - без артиллерии не достанешь. Да и путь к отходу есть: сзади густые кустарники, потом яр, дальше лес. Затем брошенный хутор, там искать не будут. Вот и выходит, что Марьевка не поддержала восстание, значит, её сельчан не коснуться репрессии.  Одному оторваться от преследователей просто,  а вот с практически безоружными мужиками проблема.
 Уютно устроились в ложбинке, атаман уже принял решение. Как всегда быстрое и в основном беспроигрышное.
 
 - Скажи своим, пусть домой возвращаются,- обратился к  Матвею.- Ведь  погибнут ни за грош. Сколько у них ружей? Два на пятнадцать человек? Да чекисты передушат голыми руками! Знаете, что, мужики? Домой идите! И ты, Матвей, иди. Оксане моей поможешь на первых порах, в случае чего. Ведь родит скоро. Жаль, сына могу не увидеть. Ну, что ж, значит, судьба. Мужики, прошу вас как братьев: уходите! Чего гибнуть зазря! Я один останусь. За вас всех. За будущее. Не  век же краснюки будут пановать над вами. Уходите, говорю вам! Ну, живо уходите! – хлопнул ладонью по кожуху пулемета Иванов, заметив замешательство марьевцев.
- Миша, возьми! – Матвей неловко протянул только что полученный револьвер атаману. – Ну как же жить после этого, - добавил и горестно вздохнул.
 - Счастливо жить, счастливо! – почти выкрикнул Иванов,- ну, все, жара!

***
Пулеметные очереди слышались далеко за селом. Атаман не жалел патронов. Зачем? Ведь это его последний бой.
 А вот и последний магазин. «Надо бить короткими очередями. Чтобы больше на тот свет прихватить краснюков»,- решил.
Но нападавшие вдруг затихли. С десяток минут ударила тишина. Долго! Атаман успел за это время даже заранее приготовленной цыгаркой затянуться. И понял! В атаку идти бояться. Но вот отчетливо прозвучало: «вперед, ребята!» - группа милиционеров бросилась к ложбинке. Пулеметная очередь заставила их прижаться к земле. Снова команда и атакующие короткими перебежками  все ближе подбирались к Иванову. С каждым разом их становится меньше. И тут замолк разгоряченный пулемет. Патроны кончились. Иванов достал револьвер. «Пока атакующие залегли, попробую уйти!»- мелькнула мысль.
 «Эх, давно не ползал по-пластунски!» - отметил про себя атаман, пробираясь через колючий кустарник. – Надо спешить!
  Уже на кромке оврага почувствовал жжение в спине. Потемнело все: и небо и трава. Он летел, удивляясь, насколько же глубокий овраг. Или у него нету дна вообще? А потом понял: он не падает вниз - выше и выше в бесконечную даль поднимается, до конца выполнив свою миссию на земле.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Перелистывая страницы пожелтевших папок, хранящих горькие судьбы сотен и сотен людей, восставших против перегибов  советской власти, непроизвольно задаешь себе вопрос: а не напрасны ли были жертвы? И приходишь к выводу: нет, не зря пролита кровь. Доказательством того есть опубликованная 2 марта 1930 года в газете «Правда» статья И. Сталина «Головокружение от успехов», в которой указывалось на существенные недостатки, допускаемые на местах слишком ретивыми партийцами при ликвидации зажиточных хозяйств, разорение и высылку в Сибирь единоличников, проведение насильственной коллективизации и многое другое, чинимое представителями власти. Вот и пришлось так называемому вождю всех времен и народов И. Сталину сделать хорошую мину при плохой игре, признав перегибы, допускаемые в аграрном секторе.
Значит, принесенные восставшими жертвы показали властной верхушке: умерьте пыл, краснозвёздные товарищи, иначе будете иметь дело не с отдельными отрядами восставших, а со всем народом. А его вам не одолеть!