Не китайским вообразительным подсознанием

Дело же не в том, кто именно первым придумал идею сказки?
Дело всё в том, кто не побоялся её воплотить в жизнь… или – хотя бы попытался это вот самое «дело» начать.

Возможно, так оно и есть – «велика беда – начало».

Хоть, как говорила моя бабушка: «…а той бяды»…
Правильно – «той», потому, как если за «дело» берётся Искусство, и, тем паче, Изобразительное, то уж, не серчайте, если, как оно всё есть, так его и изобразит.

Если так оно не есть, то – вообразит.

А если уж очень хочется, чтобы так оно и было, то – сообразит.

Но вот третий вариант для моей сказки совершенно не подходит, потому, как по началу, как вы прекрасно помните,  «соображали» как раз таки не «на троих», а на – двоих. А точнее, – на «один плюс один»: один Великий китайский ХУдожник, плюс один «всеобщий» переводчик, и, если не делать гендерного различия, то – ещё  к тем «двоим» - «плюс один «нашинский» журналист». Но всё равно здесь получится  – «на двоих плюс один».

Почему?

Даже не спрашивайте. Ведь в этой истории  «по тому самому адресу» можно отправить, только дважды. Ведь, кто будет в этой компании «третьим»? Никогда не узнаешь. А всё по той самой простой причине, что женщина это как раз таки «вечная загадка», притом, заметьте и запомните, не «какая-нибудь» придуманная, а – естественно природная.

Природная же отгадка в тот момент подсказывала женской интуиции, что вот этим всем подходом, ничего-то не закончится. И вы знаете, интуиция (та самая – женская) не ошиблась.

Следовало продолжение удивительной встречи (во имя или во благо) нового международного культурного сотрудничества.
Но, чтобы не упереться всеми рогами в Великую Китайскую стену (не перепутайте со «сценой»), стоило закрепить то самое культурное знакомство где-то здесь, т.е. - в ментальной (пока ещё «большинству») среде.
И мы таки закрепили, - подкрепляясь искусством международного общения. То самое «большинство», даже впереди с определением «превалирующее», как раз таки всегда, во всём и повсеместно сомневается в том, что можно договориться о культуре и без языка.

Хотя вынуждена опять-таки разочаровать «большинство», так как там, где присутствует культура (во всех или в каком-либо одном) искусном изображении, обязательно восстанавливается та «интереснейшая тема» для вечно-бесконечного диалога, который в культурных кругах давно называется не как не иначе, а «вообразительным подсознанием».

«Смешные люди» думают, что, чтобы нечто постичь, достаточно внедриться на некоторое время (в то самое «то»).
 Да… да… да…
Внедряйтесь, но, быстро сообразив, что «не ваше», или не совсем – то, на что вы рассчитывали, ещё быстрее «вынедряйтесь» со всеми корнями и конечностями того мало интересующего вас «дела».

Потому, как договариваясь, всегда есть вытекающие или последствия, или, как в нашем случае, – «наследствия».

А мы, тем временем, внедрились «плюс ко всему прочему и последующему» в культуру Казахстана, но (пока ещё) на нашей миролюбивой и мировлюблённой земле.

Я очень люблю окрестности Минска. А ещё очень люблю города с этой фантастической приставкой - «спутник». А особенно, когда там «на» (…) спутнике присутствуют китайцы. Мне же, как вы все помните и понимаете, с китайцами всегда как-то очень даже спокойнее. Ведь им в пару женщине (как вы всё ещё помните) одолжить безвозмездно мужчину(?), ничего не стоит. Более того, если вдруг вам не по плечу то самое предложенное в пару(?), то искусные китайцы соорудят невидимую трибуну, для того самого ««наращивания» хотя бы до плеча» предложенной паре.

Они могут и выше соорудить, «эти» мои любимые китайцы. И притом, могут все – без всяких там исключений. Даже если и не на три последние буквы. Да, мой друг Художник «.УЙ», с «приставкой» Великий, сделал дело и без всякого там Мавра, но с целым «заоблачно- интригующим» предисловием. Т.е. - «отдирижировал» или «отрежиссировал» нас на тот самый спутник.

И мы таки отправились безо всяких там "притираний" и "препираний".

Я увидела главную «девушку-картину» «с обложки искусного каталога». И увидела не только в бытовом образе туристки, но и, как говорится, на деле и на пике всего мастерства исполнения «искусного номера», в особо неподготовленных условиях.

Конечно, на спутнике, в своём большом доме-мастерской, нас ждали самые Настоящие Художники. Но (пока ещё всё) белорусские, хотя – «с казахским акцентом».

«Откуда акцент?» - Спросите вы.

И я с огромной радостью утолю ваше, так сказать, любопытство или (не совсем так сказать) «любострастный ум».

Мой же ум, уступая место объяснениям памяти событий, вспоминает, что хозяйка Дома-Дворца, как раз таки и являлась тем самым корнем «казахского акцента».

Да, я люблю и музеи. (Возможно, особенно – китайские).

Но вы даже не можете себе представить ту непостижимую разницу между тем, что было «когда-то у кого-то» и тем, что предоставляется «непосредственно для вас» и «непосредственно здесь и сейчас».

«Наше же здесь и сейчас» - было воистину удивительным.

Нам позволили спуститься глубже тех самых мерил, на которые мы претендовали, и показали, как могла бы на самом-то деле писаться экономическая история нашего самостоятельного государства.

Мы видели деньги, которым до рождения (в сей мир) не хватило одного дня. И «напрасно, замечу», потому, как если бы вдруг всего хватило, то скакали бы мы с вами «сегодня» на великом и прекрасном коне, а не терялись бы «в догадках пыли вековой не свершившейся истории».

Но, вот всё таки, в чём же сила Великого Мирового Искусства?
Если вдруг во врЕмя и вОвремя понять свою ошибку или хотя бы посочувствовать ошибкам властвующего населения, всё ещё может быть… и может быть гораздо лучше.

«Девушку с обложки искусного каталога», как всегда, посадили рядом со мной. Притом при всём, что я не знала ни единого китайского слова. Как, впрочем, и она – не единого русского (я даже не упоминаю «о белорусских (…) словах»).
Возможно, они («бесполезно») надеялись на наш далеко забытый (особенно с моей стороны) английский язык?
А возможно, опять таки проверяли, как же можно всё таки договориться «о Великом», без всякого там общения?

«Безо всякого там общения» вообще – возможно всё.

Но – только в том случае, если ваши мысли работают приблизительно в одном направлении.

А если вообще (?) – «в одном направлении», то вы «безо всякого там общения» можете творить самые, что ни на есть, настоящие чудеса. Это уж я точно знаю.

Что мы вообще все там делали? И как вообще там (на «спутнике») развлекались?

Особенно – когда и переводчики были заняты тем же самым, чем и мы?  (Т.е. – трапезничали)?

А мы «все» улыбались друг другу. И не подумайте, что «теми самыми бесхитростными глупыми улыбочками». Мы обменивались мимическими представлениями всего того, что увидели там, глубоко в подвалах, а точнее – мастерских целой семьи художников.

Вы хоть представляете себе, что в наше-то время, когда культура и даром никому не нужна, есть те дома (а я бы такие как раз таки и называла Дворцами Искусств), где мало того, что на всех этажах картины представлены, так эти самые достоинства культуры рождаются в этом самом доме.   

Вот после этого всего увиденного ничего не говорите мне о нравах современного общества.

А то вдруг я «возамню» себе, что мы с вами живём на совершенно разных планетах?

Просто с той самой колоссальной разницей, что на моей-то планете есть спутники с потрясающей (не только китайской) культурой.

Следующий вопрос от «заинтересованно интересующихся», будет, естественно, более чем естественный: «Так всё же – кто? с кем? и чем? Там обменивался?».

Ответ получить залпом, т.е. – сразу, вообще, не получится. Это всё, наверное, где-то зарождалось, где-то находилось… видимо – на какой-то там определённой стадии.

Но вот моя новая китайская «подруга не на три буквы», стадиями-то в пятилетку не мыслит, и по сему, видимо, решила, а точнее «за неё решили», что всё «не без искусства» будет здесь и сейчас.
И она («как» или «по» команде) встала и запела. Естественно, – на китайском.

Естественно, – без президентского оркестра. Видимо от того, что мы его (оркестр) не вызывали. Видимо, из-за боязни, что наш Дворец не подошёл бы для всеобщего экстренного обмена. Но вот, что касается присутствующих, мы убедились в том, что китайцы воистину – партийные люди.

Моя «удивительная коллега» - встала с места (за застольем), быстрыми движениями руки нашла «минусовку» в Интернете, и «под её самую» - запела на весь этаж вместе со всеми его (этажа) картинами.

У картин я не спрашивала, но сама была в «диком» или даже «дичайшем» восторге.

Но вы-то не удивляйтесь, что в восторг пришла не от голоса (хотя он очень даже). И не удивляйтесь, что в восторг пришла не от красоты китаянки (хотя, красота-то на лицо). Но вот я ведь всё-таки – не мужчина. Я же была в восторге от того, что «девушка с обложки каталога искусных картин» может «всегда», «многое что» и, «когда того по настоящему попросят».

Вопрос же мой состоял в том: «А я бы так смогла?».
На тот момент «ответ» был однозначным, конечно же – «нет».

Почему?

А хотя бы по той самой простой причине, чтобы можно было бы («всегда, когда особенно попросят»?), нужно иметь за собой не просто плечи, а самую что ни на есть Настоящую Китайскую Стену. Ведь с такой (стеной) всегда знаешь, что хоть практически весь мир и убеждён, что её (стену) видно из космоса, но на самом-то деле, кто там знает, кто и что с этого самого космоса видит?..

Ведь и по сей же день, там бывают и пребывают лишь космонавты.  Со мной рядом, в тот вечер, космонавт не сидел, но зато сидел «тот самый естественный прекрасный экземпляр» китайской женщины, который наглядным примером показывал, кого берут в космонавты.

Пока "мой космос" настраивался на Великую Китайскую Стену, которую мне обещали не иначе, как «через две недели», я настраивалась не на «Угадай мелодию», так как тут даже и сам бы Валдис Пельш не помог бы.

Вот вы представляете себе китайские ноты всего искусного мастерства? Я (?) – нет. Думаю, что и Пельш тоже – не представляет. Так как, во-первых, он ничего не знает о моих представлениях в музыке, а, во-вторых, не очень-то он внедрён в глубину китайской культуры.

И то самое искусство, ничем не отличаясь от культуры, уходит на века вперед всех самых неожиданно найденных или забытых традиций.

В тот вечер для себя же я кое-что уяснила навеки! Так как поняла, что один из лучших способов просто ото всего отдохнуть, по крайне мере, для журналиста, - это как раз таки погрузиться туда, где ничего не понимаешь, о чём совершенно ничего не знаешь, а ещё лучше – даже не представляешь себе.

Хотя, конечно, тот отдых, скорее всего не будет бесконечно долгим, так как именно он приведёт «любого страждущего искусного журналиста» к тому, что «в конце-то концов» не мешало бы знать.

Во мне «где-то», пусть тогда ещё очень-очень «где-то глубоко», зарождалось «Великое Желание ПОЗНАКОМИТЬСЯ».

Да, я всё ещё помнила «негров в московском сквере» - естественно - из воспоминаний «моего друга на три последние буквы».

Ну, а впрочем, скажите вы мне, кто такие «эти негры»?

Ведь, судя по всему, – это ведь тоже – новый космос. И вот опыт мне навязчиво подсказывает, что, как только я освою «один» (космос) (что, по моему, совершенно мне не грозит, по крайне мере – в этой жизни), можно смело приниматься за «другой».
…
Люди не меняются, они могут только становиться «ещё более».
И вот это вот «ещё более» всегда зависит исключительно от вас, т.е. – от нас самих.

Вашими устами может говориться истина, с вашего согласия могут быть услышаны истины из других уст, например тех самых, кто открыл для себя космос.

Но вот только с исключительно вашим «просто присутствием» никогда ничего, по сути-то не изменится. И не изменится  лишь до тех самых пор, пока вы так и не поймёте, почему Дворец это не то, что так называется, а Дворец – это там, где чувствуешь себя королевой. Ну... или королём, - если ты из другой половины человечества.

В принципе, это и есть ответ  «на тот самый вопрос», - «когда и слова не нужны».