Мафия. полная версия

МАФИЯ



Гл.1


Обычно бывает, что молодёжь покидает родное село, променяв свой привычный быт на городские условия. И тут не понять, кто прав, а кто виноват: на селе, с некоторых пор, тоже стало тяжеловато, трудиться негде, а если где и есть, то за это платили считанные копейки, а то и вовсе получку выдавали раз в полгода.

Но это было небольшое отступление, на самом деле хотелось подчеркнуть, что в семье Антона Крушинина случилось всё наоборот: умерла в городе бабушка и его родители, после похорон, заняли её квартиру, а Антон остался в деревне. Сам не захотел менять место жительства, как отец с матерью не пытались уговорить единственного сына. Да хоть бы должность у него здесь была какая завидная, а то обыкновенный тракторист, но тем не менее, их домик он попросил не выставлять на продажу, потому что сам собирался в нём проживать, счастливо и безбедно.

Но вскоре парень понял, как же родные были правы, когда намекали, будто деревня тоже скоро начнёт биться в агонии, чтобы из последних сил уцелеть на фоне лихих девяностых да только всё равно покидать насиженные места Антон не спешил, наверное, ждал изменений, вдруг всё образуется, но однако так и не дождался. Зарплата стала задерживаться на космические периоды, а мужикам надо семьи кормить, вот и не выдержала большая часть механизаторов, подали заявления на расчёт.

Когда до сих дней существовали колхозы и совхозы, то ещё как-то можно было крутиться. Председатель всегда шёл навстречу работягам, где деньгами, где натур-оплатой возвращал задолжности, и люди, хоть и ворчали, но никто и не помышлял бросать свои, с многолетним стажем, профессии. А как только на горизонте замаячили всякие акционерные общества, то сразу жизнь стала и вовсе невыносимой.

Подавшие бумаги на окончательный разрыв с производством, прямиком направили стопы в ближайшие города, устроились там на заводы или в охрану, а какие постарше возрастом, стали выращивать на своих огородах побольше овощей, а в сараях завели всякую живность, которую к зиме намечали вывозить на рынок или на оптовые базы. Ну а что сделаешь, держаться как-то надо, вот все и изворачивались, у кого на что хватало фантазии. Даже пенсионерки теперь не смотрели сквозь пальцы на осыпавшиеся абрикосы и яблоки, всё аккуратно собиралось, укладывалось в соответствующие тары и переправлялось на любой базар, где можно обменять продукцию, хоть на какую прибыль. Лесополосы тоже атаковывались теми, кто хотел заработать на посаженных там плодовых деревьях, нынче и алыча пользовалась большим спросом. Даже если и продать её оптом за малую сумму, то в любом случае эта денежка на дороге не валяется.

Антон ещё не был женат, поэтому особенно не за что волноваться, дадут в понедельник или среду аванс, или не дадут да только накопленные ранее средства быстро заканчивались, а у родителей просить не посмел, стыдно. Поэтому, как говорят, что за компанию и гусь повесился, так и он, тоже положил на стол секретарши тетрадный листок, где корявым почерком просил уволить его по собственному желанию.

И как-то странно всё происходило, что от этого нехорошо стало на душе. Антон вспомнил, как их старый председатель трясся за каждого комбайнёра, всё делал для того, чтобы удержать последнего: и зарплату поднимал, и помощь материальную оказывал. А тут... Подал заявление, его приняли и сразу же подписали, при этом никто даже взглядом не одарил трудолюбивого механизатора, ни то, чтобы найти компромисс и прийти к общему соглашению.
Ну и времечко наступило...

А потом он подружился с Валерой, внуком бабы Дуси Волчихи, с которой Крушинины были в соседях. Баба Дуся "села" на ноги и её забрала дочка в райцентр, а чтобы хатка не пустовала, ведь сразу её никто не продаст, особенно в деревне, прислали сюда сына Валерку, только что вернувшегося из Армии.
Молодые люди быстро обзнакомились и уже через пару дней превратились в настоящих друзей, вроде они сто лет друг друга знали. За рюмкой водки протекали интересные, на их взгляд, беседы, и Антон всё больше и больше проникался доверием и уважением к новоиспечённому товарищу.

Валерка и сам был не против где-нибудь подработать в деревне, но Антон рассказал ему, что здесь уже ловить нечего и устроиться в их колхозе можно только: - либо дояркой, которые всегда пользовались спросом, либо идти в холопы к местному богачу, дядьке Борьке Инютину, чтобы за бутылку вонючего суррогата чистить навоз у его свиней. А так, все должности тут давно передаются по наследству и кроме, как уехать отсюда подальше, другого выхода не предвиделось.

Так и порешали, Валера после службы отдохнёт недельку-другую, а вместе с ним и Антон, у которого выходные были редкостью за всю его трудовую деятельность, а потом вместе и покатят в райцентр, чтобы попытать там своего неказистого счастья.
Однажды, друзья купили три литра пива, а у Антона нашлась ржавая таранка, ну и расположились у Антона во дворе под сенью раскидистых акаций.

-   Живут же люди...  - начал Антон.  -  Вон, дядька Борька... Имеет несколько десятков свиней, сдаёт их машинами живым весом. И сам с мясом, и доход от поросят приличный. Зерно ему бесплатно достаётся, он же свежиной снабжает здешнее начальство, а им что, жалко комбикорма с чужих полей. Нанимает народ безработный, кого за самогон, а кому, если деньги нужны, отдаёт ведром картохи или сеткой лука, зато пахать у него надо с утра до ночи.
А говорят буржуев свергли. Да их, по ходу, ещё больше стало.

-   Это который, дядька Борька? Что дом кирпичный и свинарник у задворок?  -  поинтересовался Валерка.

-   У него это второй свинарник, одного мало показалось. А первый во дворе, в садочке.

-   Так давай пощиплем его маленько.  -  Валера оскалился, вроде и в шутку, а вроде и с намёком.

-   Как пощиплем?  -  не понял Антон.

-   Да так... Осторожно повыдёргиваем гвозди из досок и завалим одного кабанчика. Мотоцикл у тебя есть с люлькой, вот и отвезём потом мясо на продажу. Я слышал, что через пятнадцать километров у вас тут есть ещё один рынок, в Недвиговке, поэтому необязательно везти кабана на центральный базар, где каждую минуту можно нарваться на земляков. К тому же, местные в Недвиговке не показываются, туда транспорт только с города ходит. А у кого есть машины, то какого чёрта они туда попруться по бездорожью, если к райцентру вдвое меньше расстояние.  -  Антон догадался, что Валера это придумал не только что.

-   Ты чё, Валера, серьёзно? Да ты хоть знаешь, что такое завалить поросёнка? Это тебе не курица, рубанул голову топором, а она молчит. Пятачок такой визг поднимет на всю деревню, что и мёртвые на кладбище услышат.

-   А то я не знаю. Так не надо доводить до того, чтобы он орал. Стукнуть по голове гантелей и он замрёт на веки вечные. И доски оставить не заделанными, пусть остальные разбегаются на все четыре стороны. А потом пусть докажет, что кто-то у него живность украл да может где затерялась и преспокойно себе живёт на вольной волюшке и не факт, что он их всех разыщет. Может, кто-то ещё найдётся и прикроет несколько штук, ну а нам такое только на руку, потому что, это отвод от нас всяческих подозрений.

Антон не стал огрызаться и задавать лишние вопросы, просто представил весь процесс от "а" до "я" и, к его удивлению, ему понравился план Валерки. А тот, видя, что друг притих и размышляет, как поступить? - подлил масла в огонь:

-   Соглашайся, Антоха! Ну а что остаётся в такое гиблое время? Народ барахтается, как может. К тому же, мы не какую-либо пенсионерку обижаем, а того, кто подобного заслуживает. Мало он здесь местных эксплуатировал, или, получается, ему всё можно?

Последние слова сильно подействовали на Антона, он ненавидел дядьку Борьку за непомерную жадность и за несправедливость к своим же односельчанам.

-   Валера, только скумекать надо всё -  от и до. Дядька Борька не очень переживает, будто его обворуют, господином себя здесь считает, но, согласись, это дело не такое уж и простое. Давай всё продумаем до мелочей.

Всё вроде разработали, что комар носа не подточит, и мотоцикл заглушили в положенном месте, и гантели приготовили для кабанчика, но затея рухнула ещё в самом начале, когда друзья раздвинули кусты в огороде у дядьки Борьки и тут же услышали звяканье цепи, запрыгивающего в будку огромного пса, которого хозяин поставил за свинарником для охраны своего добра.

-   Вот так попали...  -  разочарованно прошептал Антон. И было неизвестно, рад он этому стечению обстоятельств или же, действительно, немного расстроился. С одной стороны, воровать ему вовсе не хотелось, даже если для такой цели был выбран свинарник нелюбимого им местного "капиталиста". Но с другой стороны, очень нужны деньги для дальнейшего существования и пока они надумают ехать устраиваться на завод, жить на что-то необходимо, ведь подпитка организма едой требовалась каждый день и на день, хотя бы по три раза. А ещё, они иногда пиво покупали или самодельную водку. А это нуждается в определённых затратах да ещё при том, что деньги давно закончились, они уже потратили и те, что привёз с собой Валерка на первое время. Вчера едва хватило на буханку хлеба, и желудок урчал уже целые сутки. Антон вспомнил, что у него, кроме нового урожая лука, ничего не осталось. Правда, есть масло растительное. Вот сейчас они вернутся и он сразу пожарит лук на масле, чтобы они с Валерой могли немного подкрепиться. Картошку они не сажали в этом году, родители готовились к отъезду, а Валерка не думал, что так у него получится с работой, и заверил мать, будто всё равно ему некогда будет танцевать над грядками, поэтому легче купить. Вот и купил, называется... Ещё было бы за что.

-   Ладно, не вешай нос, что-либо ещё сообразим.  -  успокаивал его Валера.  -  Поехали к тебе, сейчас решим что к чему.

-   А может, не будем больше что-то соображать, а просто поедем на завод и устроимся на работу.  -  предложил Антон.

-   Поехать не трудно, но только там пока голяк с устройством.

-   Откуда знаешь?

-   В газете читал. Там достраивают новый объект и только через месяц объявляют о наборе рабочих. Вот и подкатим туда недельки через три.




Гл.2


В ту ночь друзья сидели у Антона почти до самого утра. Курили самосад, дед Игнат, добрая душа, угостил, выдал целый пакет этого сырья. Сначала парни кашляли на всю округу, как только сделали по несколько затяжек, ругались, мол, как старый пользуется такой крепкой фигнёй, но денег на сигареты не было, поэтому пробовали потихоньку, а потом также и привыкли.

-   Антоха, да убери ты постняк с лица, прям смотреть на тебя тошно. Предлагаю хорошенько подготовиться и всё-таки отомстить намеченному субъекту. Ну что, так и будет дядька Борька барствовать на селе, а мы, между прочим, лапу с тобой сосём. Несправедливо!

-   А мстить ему за что? Он, конечно, сволочь ещё та, но не дядька Борька виноват во всеобщей, создавшейся в стране неблагоприятной обстановке.

-   Ты, Антоха, ошибаешься. Как раз с таких, как он, всё и начинается. На селе свои капиталисты, в городах покруче и так по возрастающей. Или ты против его проучить?

-   Да нет, даже рад буду, но как? Видел, как оборону держит?

-   И что, ни единого слабого места нету?

Антон подумал и вдруг, вспомнил.

-   Слабые места есть у всех и дядька Борька не исключение. Рядом с ним живёт бабка Митрошиха, это его шестёрка. Так вот, она выращивает ему уток. Дядька Борька закупает маленьких утят, а Митрошиха дальше их "воспитывает". Он, наверное, с нею продукцией расплачивается. В общем, не знаю, как там у них, но факт остаётся фактом, за это старуху и не любят в деревне. Она тоже из бывших "помещиков", пока муж и сыновья были живы. Хозяйства держали тьму тьмущую, одних коров аж три штуки. Вот и остались с тех пор вместительные сараи, в которые дядька Борька "прописал" свою живность.

-   А что случилось с её мужем и сыновьями?

-   На машине разбились. Никто такого ей, конечно, не желал, но года через два после этого, Митрошиха из богатой превратилась в бедную. И некоторые открыто радовались. Народ есть народ, так везде ведётся.

Примерно в полночь друзья отправились в установленное место. Старались идти очень осторожно, потому что помнили, совсем близко на привязи огромный пёс и если услышит их, то наверняка поднимет лай, на который может и хозяин пожаловать.
Хорошо, что сараи у пенсионерки были старыми, поэтому доски поддавались легко, Валера не успел дёрнуть как следует и сразу оторвал самую широкую из них. При этом создался едва слышный скрип, на который тут же среагировала собака. Пару раз тявкнул кобель и вновь загремел своим цепком, залезая в конуру.

-   Он, видать, древний уже?  -  зашептал Валера на ухо Антону, имея в виду пса дядьки Борьки.

-   Ну да. Ещё в школе учился, а он уже бегал у него по двору.  -  также тихо ответил Антон.

Валерка кивнул и просунул руку в сарай и сразу же приглушённо воскликнул:

-   Да они рядом, бери и в мешок запихивай.

Утки почти не шумели, это днём они "говорливые", а тут, в основном, помалкивали, изредка слабо покрякивая. Валерка, к изумлению Антона, каждой выкручивал голову и сноровисто передавал ему очередную птицу, чтобы тот размещал их в мешки. Когда два чувала были набиты, не сговариваясь, потащили их к мотоциклу, оставленному чуть подальше от огородной межи бабки Митрошихи.

-   Антоха, а чё у бабули собачек нету?  -  кинув в люльку тяжёлую ношу, поинтересовался Валера.

-   Не, давно нету. Деньги экономит, ведь животных надо кормить.

-   Понятно. Давай, высыпай, ещё полезем.

-   А может хватит?  -  Антону не хотелось туда возвращаться. Он постоянно озирался по сторонам, боясь попасться на постыдном занятии.

-   Что значит, хватит? Их там целый сарай и почему не взять, что плохо лежит? Помни, мы наказываем местных господ, а не малоимущие семьи. А с этих не убудет. Давай, приводи свои мысли в порядок и вперёд, за мною!

Всего привезли домой тридцать, на месте убитых, уток. Но это ещё не окончательная работа, их ещё надо ощипать и выпотрошить.

-   Антоха, ну его, куда подальше, щипать их... Да я и не умею, а ты можешь?

Антон неопределённо пожал плечами. Как-то было, помогал матери курицу освежевать, но кура не утка, там перьев много меньше.

-   Слушай, а давай их так и продадим, а? Пусть покупатель с ними делает, что душе угодно. Просто цену поставим терпимую и у нас этот товар с руками оторвут.

-   Да ты чё, кому они нужны все в перьях и пуху? Любой хозяйке желательно предоставить уже готовую тушку, кто захочет с нею возиться?

-   Эх, Антоха, ничего ты не мыслишь в торговых делах. Да народ всегда хапает то, что подешевле. Им лучше самим процесс довести до конца, лишь бы товар приобрести по доступной цене. Ты забыл, в какое мы время живём? Нынче многие рыскают по рынкам и ищут дешевизну, а ты тут мне о барских замашках толкуешь. Короче, ни свет ни заря выезжаем в Недвиговку. Во сколько там базар открывается?

-   Он там и не закрывается, потому что расположен а пяти метрах от вокзала. Там торгуют круглосуточно, продают не только местным, но и пассажирам проезжающих поездов.

-   Вот и хорошо, нам осталось спать всего ничего. Я пошёл, подъём через два с половиной часа.  -  и Валера, позёвывая, как ни в чём не бывало, направился к калитке.

-   Подожди, а утки не пропадут? Я имею в виду, не протухнут? С них же кровь должна сойти.

-   Да? А вот насчёт этого я не в курсе. Блин, Тоха, ты как назло сейчас это сказал.

Провозились до самого утра. Антон отрубал уткам головы, а Валера держал над ними тазик, чтобы туда стекала кровь. Занятие очень необычное и трудное, но надо было всё проделать незаметно, без улик и чтобы потом никто не догадался, что здесь происходило. Перья птицы вымазывались в ярко-красный цвет, поэтому пришлось их ещё и обмывать. Антон с ног валился, а Валера проклинал ту минуту, когда они решились на воровство.

-   Ещё интереснее будет, если они у нас завоняют. И сами не гам и людям не дали.  -  выразил Антон свои переживания.

-   Не должны, на улице осень поздняя. Холодина неимоверная, у меня руки уже закоченели.

В Недвиговку выехали ещё затемно, чтобы по пути никого не встретить. Каждую птицу обмотали в газеты, тут надо сказать, Антон мысленно поблагодарил отца, который никогда не выбрасывал поступающую почту и в буфете этих газет собралось, что хватило бы на большущий пионерский костёр. Такая бережливость сохранилась ещё с тех времён, когда за макулатуру можно было достать дефицитные книжки.
Все утки не помещались в коляску мотоцикла, пришлось использовать дорожную сумку Валеры, в которой он сюда привёз свои вещи. Её он поставил сверху аккуратно уложенных тушек и одной рукой всё время придерживал, примостившись на сидение сзади Антона. Парни напоминали двух студентов, ни свет ни заря спешащих в железнодорожный техникум, каким славилась Недвиговка, а яркая спортивная сумка Валеры дополняла воображение.
К месту прибыли в самый рассвет, но продавцов на базаре уже было достаточно. Все готовились к предстоящему трудовому дню: таскали ящики, раскладывали на прилавке продукцию, переговаривались и шутили, довольные, что есть какое-то занятие, что приносит какой-никакой, а доход. У кого лучше получалось, у кого хуже, но жить можно было и на хлеб с маслом всегда имелась живая копейка.
Валера остался у мотоцикла, а Антон решил пройтись по рядам, чтобы понаблюдать, нету ли здесь земляков? Не должны бы по идее, а там кто его знает.
Но всё было так, как он думал и вскоре друзья облюбовали место за самым крайним прилавком.

-   А что вы тут делаете?  -  услышали они вопрос и, вздрогнув, обернулись. На них уставилась толстая тётка, торгующая картошкой, морковью и болгарским перцем.

-   Как что? То, что и вы, собрались заняться торговлей.  -  в тон ответил ей Валера.

-   Да ты гляди, какие шустрые, собрались они... Это место занято и уже оплачено. С минуты на минуту сюда сын мой приедет с капустой. Ишь, дельцы нашлися на чужое... Давайте, освобождайте прилавок.

-   Так может, мы постоим, пока сына вашего нету. Мы не хотим идти в самый центр, у нас товар такой, необычный.  -  умерил тон Валера.

Любопытство взяло верх и тётка тоже сменила гнев на милость:

-   И что же там за товар, если не секрет? Случайно, не бомбы с автоматами?  -  и она звонко рассмеялась.

-   Да ну, что вы? Мы мирные люди, обыкновенные трактористы, а не террористы.  -  подлаживаясь под неё, отвечал Валера. Он почуял в ней не злую женщину и старался угодить.   



Гл.3


Антон помалкивал и никуда не вмешивался, он интуитивно понимал, что Валера ведёт с торговкой свою задуманную игру, которая непременно должна для них закончиться положительным результатом. Он так не мог вести беседу с незнакомым человеком, таланта Бог не дал, а вот Валера, вроде всю жизнь прозябал на рынке и будто знает тут все ходы и выходы. Даже немного завидно, как у него правильно подвешен язык.

-   Да какой тут секрет, утки у нас.   -  донёсся до него смешок друга.

-   Утки?  -  ещё сильнее выпучила глаза тётка.  -  И что тут необычного? У нас, у многих такой товар на прилавках. И я одно время их продавала да нынче год вышел тяжёлый, черти бы его побрали такое времечко.

-   Вот-вот, и мы такого мнения.  -  наигранно согласился с ней Валера.  -  Кормить худобу нечем, а деньги нужны. Вот и пришлось зарубить половину, а то эти прожоры и нас скоро съедят.

-   Ага, это так. У утки же, кишка прямая, поела и тут же...  -  товарка вновь рассмеялась.  -  А как же так, почему у вас кормов нету, вы же трактористы?  -  вдруг, с удивлением спросила она.

Антон видел, что Валера немного замешкался и ему стало так стыдно, что он покраснел за друга до кончиков волос.

-   Так это...  -  начал сочинять Валера.  -  Когда существовали колхозы, так и мы были в достатке, а теперь везде "АОО" да "ООО", вот и попробуй чего сопри, сразу тюрьма.

-   Это так, хлопцы, что правда, то правда. Поэтому и мои сыновья ушли из совхоза, дома от них пользы больше: и строимся, и огород да и мелким бизнесом занимаемся. Ну ладно уж, выкладывайте свою птицу, постойте с часик-другой, пока мой Лёнька ещё не явился.

Валера вытащил из сумки замотанную утиную тушку и несмело положил её на прилавок. Но даже сквозь газеты тётка заметила перья.

-   Ой, а чего это они у вас, не ощипанные, что ли?  -  она брезгливо скривилась, мол, непорядок в торговле, так не должно быть.

-   А кто их будет щипать?  -  тут же возмутился Валера.  -  Мы не умеем, а родители наши в городе живут.

-   А жинки ваши чем занимаются?  -  тут же задала провокационный вопрос, торговка.

-   Друг мой пока не окольцованный.   -  и Валера похлопал Антона по плечу.  -  А моя на девятом месяце.  -  и он показал своими длинными руками двухметровый живот.

-   Ну да, куда ей, бедной...  -  сочувственно покачала головой тётка.  -  Да вы, хлопцы, будете неделю с ними стоять.  -  она, вдруг замолчала, что-то соображая.

-   А сколько их у вас?  -  женщина пыталась заглянуть в сумку.

-   Так это ещё не все!  -  радостно заверил её Валера.  -  Вон, видите наш мотоцикл? Полнёхонькая люлька.

-   Ага...  -  торговка отчаянно о чём-то думала, потом повернулась к Валере и заглянула ему в глаза.

-   А давайте, я их у вас перекуплю? У меня есть кому щипать. Три невестки, сынов трое и свекровь ещё жива, поможет. Если, конечно, в цене договоримся. Но сразу скажу, больше половины от нормальной тушки, платить не буду. Их ещё до ума нужно довести, сами видите. Так что, по рукам?  -  и она зачем-то хлопнула в ладоши.

-   А мы так и хотели. Половину.  -  Валера протянул ей свою огромную лапищу.

-   Тогда несите мне их скоренько, я этот товар в пустые ящики уложу под прилавок. А Лёнька приедет и сразу домой уток перевезёт, для дальнейшей обработки.

Когда парни справились с работой, тётя Клава, так представилась она, вытащила из глубокого кармана, цветастого передника, толстую пачку денег, наслюнявила пальцы правой руки и ловко стала отсчитывать положенную сумму.

"Ничего себе!  -  подумал Антон.  -  Ещё не торговала, а у неё уже столько бабла."

Когда бумажки перекочевали в руки Валеры, он поблагодарил тётю Клаву и они поспешили с ней распроститься.

-   Ага, счастливо вам, хлопцы, вот хорошо, что я вас встретила! Если надумаете ещё уток рубить, привозите, я возьму. А из какого вы села?

-   Из Лимана.  -  не моргнув, соврал Валера.

-   Ой, издалека. А чего вы в город не поехали? Хотя, до города вам ещё дальше.

-   Вот поэтому мы и здесь!  -  подтвердил Валера.

-   Ииий-ё-хааа!  -  кричал Валерка, радуясь удачной сделке. Вырученные деньги для них представляли целое состояние. Ну, не совсем состояние, а по крайней мере, пачка была приличной, если учесть то, что они долгое время сидели с пустыми карманами. Решили наличку сильно не трынькать, хватит, наголодались. Но помимо продуктов, сигарет всё-таки купили. Скуплялись в Недвиговке, дабы не быть разоблачёнными. Многие знали, что они на мели да вдобавок ещё и не работают, а тут, вдруг палка варёнки, палка копчёной колбасы, консервы и прочая разнообразная снедь.

-   А сало ничего, да?  -  прошамкал Валера набитым едой ртом и тут же зачерпнул ложкой из банки "Килька в томатном соусе", внушительную порцию.

-   Угу. -  согласился Антон, нажимая на колбасу.  -  Сто лет такой вкуснятины и не нюхали.

-   Ото ж, кабы не я, ты бы и с голодухи помер.

-   Кабы не ты, я бы уже давно в городе кем-то устроился.

-   Получается, я тебя в воровство затянул?  -  Валера облизал ложку и положил её на стол. Он ждал ответа.

-   При чём тут ты? Меня что, насильно кто-то заставлял?  - честно признался Антон. Ему начинал нравиться такой способ обогащения. Повозились, правда, с утками, когда головы им отрубывали, но это и близко не сравнить с жарюкой в нагретом тракторе. И пахать в поле надо целый день, ещё и на ночь оставляли, а платить за переработку, по-ихнему, Пушкин должен был. Если бы всем механизаторам честно оплачивали их тяжёлый труд, то каждый давно бы домину себе выстроил двухэтажную, по машине уже бы купили и жили, как у попа за пазухой, но однако... Тут тебе ни здесь, как говорится.

-   Тоха!  -  прервал его мысли Валера.  -  Ты же местный, вот и пошевели мозгой.

-   На предмет?  -  прикинулся, что не понимает о чём речь Антон. Ему не хотелось отрываться от удовольствия принятия пищи. Давно так сытно не ел.

-   Кого тут ещё можно разбомбить, есть ещё зажиточные люди?

-   Есть.  -  кивнул Антон.  -  Например, Зуевы. Индюков полсотни будет, но к ним не добраться. Ночуют, заразы, на деревьях, причём, высоко. Только зимой в сарай заходят. И куры у них есть, тоже много, я видел.

-   Плохие они?

-   Кто, Зуевы? Да не очень, если честно. Случай мне один запомнился, я тогда ещё в школу ходил. Рядом с ними жила в ту пору молодая вдова, я и фамилию уже забыл, но неважно. Ага, она сама поднимала четверых девчат, и вот младшая просунула как-то руку через забор и сорвала у Зуевых несколько ягод малины, а старая Зуеха просекла такое действо. Мать моя женщина, что тут было! Скандал на всю деревню, из-за нескольких ягод. Сука, малины дитю пожалела, сама бы ещё нарвала и угостила.

-   Так давай их накажем, за скупердяйство и нежелание поделиться с маленьким ребёнком.

-   Не-а, не выйдет!

-   Чё так?

-   Сараи у них все кирпичные и собак добрый десяток.

-   Ну а чё, за них тогда рассусоливаешь?

-   Ты же спросил, кто тут у нас богатые Буратино, вот я и ответил.

-   Тоха, давай посерьёзнее! Ты прекрасно понимаешь, что я имел в виду.

-   Да есть тут один... Бывший агроном. Лет двадцать назад гастролировал здесь, мама не горюй. Работягам не платил положенное, а сам машинами из колхоза возил. Но перед самой пенсией его прижучили, чуть срок не схлопотал. Теперь ведёт себя тихо, но хозяйством занимается, а точнее, курами. У него проблемы со здоровьем, жирное потреблять нельзя, а куриное мясо, вроде как считается диетическим.

-   А как с охраной и где сарайчики, в глубине двора?

-   Не, если бы на видном месте, я бы и разговора не повёл. А охрана... Та бегала там, какая-то шавка на коротких ножках, но, думаю, справимся.



Гл.4


На следующий день Валерка сообщил, будто он специально подходил к деду Игнату, но тот, как по обыкновению, никакие новости ему не рассказал. А значит, Митрошиха пока не заметила пропажи. Старая ведь уже, а уток много, ну и попробуй разберись, сколько их осталось, это считать надо. Тем более, отодвинутые доски они сразу же поставили на место. Это может дядька Борька потом допетрит, что птицы не достаёт, но пока всё идёт нормально.
Воодушевлённые тишиной и спокойствием на улице, друзья решили не откладывать, а нынешней же ночью вновь отправиться на промыслы, а именно - к бывшему колхозному агроному.

Да, раньше у агронома всё было добротное и новенькое, постройки - одна другой лучше. Ведь он их ставил не за свой счёт, а всё ему доставалось задарма. Но с течением определённого времени, всё на свете теряет свой лоск и свою ценность. Так и доски на его сараюшке. Потемнели, потрескались, а некоторые и вовсе прогнили. Поэтому не составило большого труда отодрать несколько из них, вместе со ржавыми гвоздями.
Залезли в сарай, где разместился насест с курами и прежним способом набили два мешка. Хотели ещё больше, но тут петух начал показывать характер, раскудахтался на всё хоз-помещение. А значит, пора ретироваться. А вот с собачкой они даже подружились, к большому их изумлению. Та, как только они подошли к забору, сразу стала к ним ластиться. Может потому, что Антон не успел толком поужинать, а за ним уже Валерка зашёл, и он по пути жевал бутерброд с колбасой, вот и пришлось потом поделиться с симпатичной дворнягой.

Кур тоже не стали ощипывать, хотя Антон предложил такую идею, мотивируя тем, что у этой птицы пера намного меньше, чем у утки. Но Валерка справедливо возмутился:

-   Да ну его нафиг. Тоха, ты думаешь тётка Клавка нам больше даст, если мы их ощипаем? Ага, как бы не так! Она сама потом будет их продавать, ну и какая ей выгода? Ну, может накинет немного, так те деньги и десятой доли не будут стоять нашего труда. Так что, повезём, как перед этим уток.

На том и пришли к согласию.

-   Хорошо, хоть бензином запасся ещё с тех времён, когда получку приличную получал. А так бы и ездить не на чем было.  -  сказал Антон и завёл свой, видавший виды, Урал. Выехали снова спозаранку, но тётю Клаву на базаре не нашли, её не было на привычном месте.

-   Может, рано ещё?  -  пытаясь успокоить себя и друга, предположил Антон.

-   Да ладно, тот раз мы ещё раньше прибыли, а она уже вовсю товар свой готовила. -  не согласился Валера.  -  И парень какой-то за её прилавком.

-   Слушай, да это, наверное, её сын. Гля, похож как!  -  догадался Антон.  -  Пошли спросим, где она, а может он сам и купит у нас кур.

Но не успели они пройти и несколько метров, как тётя Клава сама объявилась, возникла ниоткуда. Повернувшись, она сразу их узнала.

-   Мальчики, вы снова уток привезли? А мы уже тех продали, хорошо всё получилась, я довольна. А на этот раз сколько? Заберу всех.

-   Не, тёть Клав, на этот раз куры. Будете брать?

Женщина задумалась.

-   Куры? Да можно и кур... Но только опять же, напополам, идёт?

-   Идёт-идёт!  -  заторопился Валера.

Продукты с сигаретами у них ещё не кончились, поэтому они ничего не стали покупать, а прямиком отправились в своё село.
А к обеду их ожидал сюрприз. Вернее, всё село судачило на одну и ту же тему. Агроном сразу обнаружил, что у него пернатых кто-то поворовал, поднял крик на всю деревню и поковылял к участковому, где и оставил своё заявление. Дядька Борька, услышав о подобном, провёл учёт всей имеющейся у него живности и тоже написал заявление, будто у него пропало пятьдесят уток.

-   От сука, мы же у него только три десятка взяли, а он приписал ещё двадцать штук.  -  возмутился Валера.

-   А я тебе говорил, кто-кто, а этот капиталист умеет жить. Нигде не прозевает.

Участковый побродил по селу, в основном путь его лежал к старикам, сидящим за двором на лавочках, поспрашивал, ничего ли не видели-не слышали? Те так ему и ответили, мол, в нашем возрасте мы давно уже глухонемые и незрячие, а особенно по ночам.

-   Да это хтось из залётных.  -  уверенно произнёс дед Игнат и при этом рубанул рукою воздух.

-   Откуда такие данные?  -  не одобрил его участковый да таким тоном, вроде он всю жизнь ловил особо опасных преступников.  -  Каким образом залётным знать, у кого какая птица водится?

-   А что тут знать?  -  парировал аксакал.  -  Залезли в первые попавшие сараи, да и переполовинили всё, что там имелось. На это много ума не надо, был бы транспорт, на чём перевезти. Таких гастролёров нынче полно, потому что времена наступили, навроде тридцатых, каждый одеяло тащит только на себя. Ты вот, Елизарыч, сам посуди: если кто проворовался из местных, то куда деть такое количество птицы? Полсотни уток и полтора десятка кур, а? Это какой холодильник надо иметь?

-   Куда деть, куда деть... Да продать!

Дед Игнат почесал затылок, к такому повороту он не был готов.

-   Ну тогда обращайся к тем, у кого есть транспорт автомобильный. На велосипеде и мотоцикле много не допрёшь, в самый город.

Теперь настала очередь чесать затылок участковому. Здесь мало у кого есть машины и то, люди состоятельные, по чужим амбарам лазить не станут, а на другом транспорте, дед прав, как переправить столько крякающих и кукарекающих? Да и ощипать всех следует перед продажей. А это улики, ещё какие! Но все молчат, никто ни о чём понятия не имеет.
Александр Елизарович ещё постоял немного среди более старшего поколения да и направил стопы в свой участок.

-   Фух, вроде гроза миновала.  -  облегчённо вздохнул Антон.  -  Я думал, что по дворам шарить будут.

-   Да пусть шарят, нам-то что? Палева у нас нету, так что, пожалуйста, милости просим!  -  без ноток волнения ответил Валера.

-   И то правда. Слышь, Валера, я больше не смогу воровать, веришь, что-то боязно как-то стало.

-   А кто сможет после такого? Это дураком надо быть. Они теперь, все сутками будут охранять своё добро. Теперь, Тоха, опасно, согласен с тобой. Ну да ладно, поживём-увидим.

Но через несколько дней Антон сам прибежал к Валерке. А получилось вот как... Он оставил у себя во дворе включенную колонку, а под неё подставил корыто, чтобы набегала вода. Это для полоскания постиранных вещей. Пока вытаскивал стирку из машинки, мельком глянул в окно и даже присвистнул от удивления. Он думал, что вода уже через край корыта льётся, а там только на донышке. Не понятно, в чём дело? Антон вышел из дома и сразу же увидел огромного чёрного быка, фермерского производителя, которого боялись даже скотники, и который теперь спокойно разлёгся в сарае Антона и подрёмывал, отбиваясь хвостом от несуществующих насекомых. Привычка.

"Во дела!  -  подумал Антон.  -  Видно забыли закрыть его базок, вот он и смылся на волю. Интересно, кто-либо был свидетелем, как бугай зашёл ко мне во двор?" -
парень тот час бросился к другу и сообщил ему о таком почётном госте.

-   Да ты что?  -  обрадовался Валерка.  -  Это же такая удача!

-   В смысле, удача? Ты что, собрался производителя своровать? Валера, это тебе не курёнок, должен предупредить.

-   Да мне всё равно, утёнок, гусёнок, телёнок. Я на всех управу найду. Мы его не приглашали, он сам пожаловал, вот пусть теперь сам себя и обвиняет.

-   Ты что, действительно, собрался украсть колхозного быка? Валера, это чревато последствиями.

-   Да не ной, Тоха, всё будет окей, вот попомнишь. Мы с тобой мафия или кто? Да фиг нас кто разоблачит и никто никогда на нас не подумает.

-   Хорошо, я допускаю, что у тебя уже есть план, куда его сбагрить, вернее, мясо, и я даже догадываюсь, кому? Но как ты с ним совладаешь, это же такая гора, разрушить которую не представляется возможным.

-   Тоха, я в таких войсках служил, что для меня нету понятия - не представляется возможным. Топор есть?

-   Есть. А зачем?

-   Глупый вопрос. И насчёт мяса ты не прав, тётке Клавке опасно его сдавать. И вообще, в Недвиговку больше ни шагу, а то будет дюже подозрительно.

-   Ой, Валера, что ты затеял, дурак? Короче, я тут не при делах, сам решай эту проблему. А я против.

-   Да уж, как-либо без вас обойдёмся, только топор мне дай. Хоть острый?

-   Да ничего. Мы с отцом всегда дрова им рубили.

-   Вот и славно, что рубили. Веди.




Гл.5


Бык также лежал в сарае, подогнув под себя передние ноги. Веки его были сомкнуты, но при этом он продолжал пережёвывать только что выщипанную во дворе траву. Для этих животных характерно долгое время смаковать, так называемую жвачку, из любой растительности. Тело этого исполина широкое, с округлыми раздутыми боками. Ещё бы! Он несколько часов бродил по колхозному полю и сколько душа желала лакомился нежно-зелёными побегами озимой. А теперь ещё и водички попил вволю.
Очень крупная голова, с загнутыми вверх рогами, клонилась к земле, бык засыпал, но периодически хлестал себя длинным и сильным хвостом, напоминающим в конце метёлку. Если даже до него и доносились какие-то звуки, он их просто-напросто игнорировал, потому что привык везде быть свирепым и агрессивным лидером, а что касается человека, так он давно не считает его своим соперником и меньше всего ждал от него угрозы.

Валера махнул рукой, давая знать Антону, чтобы тот оставался на месте, чем непомерно обрадовал последнего, ведь тот и не собирался в этом деле составлять другу компанию, но последующие действия, то есть, что произошло дальше, Антон всё видел собственными глазами и от этого, в данный момент, никуда не деться.
Как дикая кошка, Валера подкрался к быку сзади и изо всей силы стукнул того по голове обухом внушительного топора. Самец дёрнулся, дрожь прошла по всему его мощному торсу, он норовил подскочить, но Валера наносил удары один за другим и животное сдалось. Через пару минут он вытянул все четыре ноги, тяжко вздохнул да так и замер с открытыми глазами.

-   Чего стоишь, как на смотринах, закрывай двери! Быстро!  -  скомандовал Валера и тут же тихо спросил:

-   Ножи есть острые? А, ладно, свой армейский принесу. А ты готовь тазики, корыта, мешки и клеёнку.

-   Какую клеёнку?  -  Антона всего трясло.

-   Обыкновенную, которой теплицы оббивают и окна зимой.

-   У нас нету такой. Но есть другая, которой столы застелают. Мама, как раз новую...

-   Да не стой ты, шевелись! Дорога каждая минута.  -  вывел его из ступора Валерка.

-   А мы что, разделывать его будем?

-   Тоха, не вынуждай меня, а делай, что тебе говорят. Это уток мы могли толкнуть не ощипанных, а нынче такой номер не спляшет, усёк?

Антон кивнул, но говорить не стал, что ничего он не усёк и вопросов имелось целая дюжина, но понимал, сейчас не до них.

Провозились с позднего утра до самого вечера. Валера орудовал ножом, как заправский мясник, но тушу он не стал рубить на отдельные порции, как на рынке, а всего лишь отделял мясо от всего ненужного и огромными кусками бросал в тазы и корыто. Везде в сарае лежали горы свежины, а Валера всё резал и резал, изредка заставляя Антона выглянуть наружу, всё ли тихо?

-   Ты где так ловко научился? Ну, ножиком...  -  спросил Антон.

-   В Армии. Да чё ты смотришь подозрительно, это не то, о чём ты подумал. Приходилось дежурить в столовой, а там отдыха - с гулькин нос, всё надо успеть вовремя, а иначе тебя снова и снова будут туда посылать.

-   Валера, а себе мы что-либо припрячем?

-   Нет. И это не обсуждается. Запах жареного мяса далеко разносится, даже если окна закрыты. А мы с тобой безработные. Вопрос: где и за что мы приобрели заманчивый деликатес?

Шкуру, голову, кишки и копыта упаковали отдельно и вывезли в камыши, причём, в такие непроходимые дебри, куда даже пацаны никогда не суются. Мешки Валера специально не завязывал, а так и притопил их, чтобы рыбы или ещё кто-то помогли уничтожить улики. Затем навели порядок в сарае, залили всё водой, а потом ещё и веником подмели. Все клеёнки постирали под колонкой и одну из них расстелили в коляске, а на неё аккуратно уложили говядину. Накрыли другой клеёнкой, а сверху ещё и брезентом, притороченным к люльке.

-   Мы завтра сдадим его?  -  поинтересовался Антон, вытирая пот со лба. Неужели справились, думал и конца с краем не предвидится.

-   Какой завтра, уже темнеет, как раз нам и пора.

-   Куда пора?  -  Антону хотелось знать всё, потому что он очень переживал. С одной стороны, и слава Богу, если побыстрее они сдыхаются от улик, но с другой... Ведь это не шутки, определить столько товара, уже не говоря об опасности. Пропал колхозный производитель и это далеко не та птица, которую они выкрали у местного населения. Тут расправа будет жёстче и наверняка виновным впереди светят только нары и тюремная баланда. Антона передёрнуло от таких мыслей и он постарался переключиться на более отвлечённые темы.

-   За Кудыкино.  -  проворчал Валера.  -  В город, конечно!

-   В город? А если менты по пути?  -  у Антона затряслись руки, а в горле сдавило так, что перехватило дыхание. И как только Валере удаётся быть спокойным?

-   Антоха, ты меня уже достал своим детсадовским мышлением. Я в райцентре родился и то знаю все окольные грунтовки, а ты деревенский, а ведёшь себя так, вроде недавно с Луны свалился.

-   Я понял, Валера. А кому мы там продадим, ведь ты не в базар надумал?

-   Да я на базар и за миллион не поеду, это уже гарантированный срок. На застроенной окраине есть два ресторана и три кафе, я после службы отдыхал там. Вот и надеюсь, что там что-то выгорит. Они ведь, все клиентов кормят, а от первоклассного, но дешёвого товара, ещё никто не отказался. Когда соображать начнёшь?

Доехали более менее нормально, хоть по пути никто не встретился. Да и какой дурак попрётся по этим ухабам и бездорожью, если для таких целей есть накатанное шоссе.
Выбрали самый крайний ресторан и подкатили к нему не с парадного входа, где толпилось множество подвыпившего народа и свет горел, как на вокзале, а с задней его части, поближе к мусорным бакам и хозяйственным пристройкам. Возле запасной двери, прямо у порога, стояла новенькая иномарка вишнёвого цвета.

-   О, как раз и начальство здесь, это радует.  -  сказал Валера и не успел он спрыгнуть с мотоцикла, как на улицу вышел молодой человек, облачённый в костюм-тройку, галстук и белоснежную рубашку. Он был занят своими мыслями и медленно продвигался к своему автомобилю, не замечая посторонних. Тут светил всего один, загаженный мухами и пыльными ветрами, фонарь.

-   Уважаемый!  -  обратился к нему Валера.

Тот слегка вздрогнул от неожиданности и застыл на месте. Но в его взгляде не чувствовался испуг, он спокойно смотрел на неряшливо одетого незнакомца и ждал продолжения.

-   А как бы мне с начальством переговорить, ну, хотя бы с администратором.  -  объяснился Валера.

Мужчина сделал небольшую паузу.

-   Администратор перед вами. Что вы хотели?

-   Очень приятно!  -  Валера, улыбаясь, подошёл к нему вплотную.  -  Да понимаете, у нас случилось несчастье, бык упал в сливную яму и сломал ногу. Пришлось его дорезать. Только справились, а на рынок уже поздно, да и некому торговать, мы с зари до зари в поле. А до утра, боюсь, не долежит. У нас хранить негде, а сегодня солнце, как никогда палило. Ну что же, зря растили его? Уйма кормов ушло...

Администратор внимательно выслушал и молча проследовал к мотоциклу, дёрнул пальцами, мол, показывайте. Антон тут же откинул брезент и развернул клеёнку. Мужчина окинул быстрым взглядом содержимое коляски, где ровными рядами лежало парное чистенькое мясо, и спросил:

-   Сколько вы за него хотите? - по всему было видно, что он неплохо разбирается в свежести различных продуктов.

-   А сколько не жалко!  -  засмеялся Валера, но в смехе различалась, едва уловимая ледяная нотка и администратор это почувствовал. В принципе, ничего особенного, каждому хочется своё добро продать подороже.

-   Шестьдесят пять процентов от рыночной цены, не больше.  -  парням сразу стало ясно, что это окончательная цена и торг тут совершенно не уместен, но это были бешеные деньги.  -  У вас нет основного, справки от ветврача и почему я вам должен верить, будто бык именно ногу сломал, а не отравился каким-нибудь ядом? Да здесь, вообще без комментариев, следовательно, прошу оценить ситуацию правильно.  -  Антону нравился этот спокойный, но не терпящий возражения тон и поэтому, вернее, только поэтому - молодой человек на своём месте.

-   Да где мы его возьмём, того ветврача? У него внук родился и он уже с утра пьяный. Говорят, вроде на природу подался, ну и что, я его искать буду по всей Недвиговке? Да я всё понимаю, шестьдесят пять, так шестьдесят пять.  -  скрывая безразмерную радость, согласился Валера.



Гл.6


Выручка за говяжье мясо была такой, что можно и полгода жить припеваючи, если, конечно, не тратить куда попало, но они даже водки не купили, чтобы обмыть столь удачную сделку. Валера запретил. Сказал, будто бугая, наверное, уже разыскивают, причём, тщательно и если заметят их пьяными, то возникнут ненужные подозрения. Выпивший человек теряет осторожность и всякую бдительность, поэтому они могут прозевать, когда к ним во двор зайдут с проверкой и как потом объяснишь, откуда у них дорогая выпивка, а к ней приличная закуска.

-   Ещё успеем, Антоха, оттянуться с тобою по полной, вот как устроимся куда-либо, так и незачем потом у кого-то спрашивать, выпить нам или нет. А до времени надо залечь на дно, так требуют обстоятельства.

Друзья оказались правы в своих соображениях, производителя искали по всему селу, а у некоторых граждан, кто позволял себе неправильный образ жизни, так и вовсе устраивали обыск.

Ухаживал за пропавшим быком лично сам зоотехник. Скотники давно отказались от такого поручения, после того, как одного из них тот прокатил на своих рогах. Он никому не подчинялся, на зоотехника и то намеревался, чтобы боднуть, поэтому к нему в загородку никто никогда не заходил. Зачем рисковать лишний раз? Корма, чаще всего, перебрасывались через забор, особенно "зелёнка", а воду наливали из шланга в пятиведёрную алюминиевую кастрюлю. Если надо "покрыть" какую корову, то её просто загоняли к нему в вольер, а после выпускали, когда любовные игры с успехом завершались.

В тот день, Николай Фёдорович, так звали зоотехника, принёс питомцу буханку хлеба и решил покормить его из рук. Животное, вроде вело себя смирно, но когда угощение закончилось, бык внезапно засопел, тёмно-коричневые глаза налились кровью и опустив голову, он стал грести передними копытами. Это уже был явный намёк, что беда последует незамедлительно, коли вовремя не дать дёру. Николай Фёдорович так и сделал, и хоть бугай не погнался следом, видимо, впопыхах плохо закрыл за собою ворота.
В обед зоотехник уехал домой и на ферму больше не возвращался, а кинулись за пропажей только на следующий день. Обыскались везде, но нигде никаких следов. Вернее, следы нашли, на поле с озимой пшеницей, а куда исполин дальше направился, одному ему известно да Господу Богу. Ничего не оставалось делать, как идти к участковому, который теперь твёрдо был уверен, что на селе орудует банда каких-то заезжих гастролёров.

-   Да ну!  -  не согласился Николай Фёдорович.  -  Сам подумай, Елизарыч, как можно увезти эту махину? Он же к себе никого не подпустит и на полшага, это тебе не утки с курами, а ты тут сказки мне рассказываешь, вроде я мальчик.

-   А где он тогда?  -  участковый сощурился и втянул голову в плечи, после чего стал похож на задиристого воробья, готового в любую минуту броситься в атаку.  -  Это же не иголка в стогу сена, далеко он не мог уйти. Побродил бы по полям да и назад вернулся. Или дремал бы, где-нибудь под скирдой соломы.
Местные не могли его прикрыть, дураки, что ли? Кто пойдёт на такое? Конечно, бычка спёрли залётные, тут и гадать нечего. И чего ты тут проблемы строишь, прямо такой он у тебя неприступный, что твоя крепость. Дубинкой стукнуть промеж рогов, вот и вся недолга.

-   Ещё погрузить надо, а это не телёнок тебе, а считай тонна живого веса.

-   Микола, не пудри мне мозги. Да что тут сложного, я не пойму? Порезали на части в посадке, покидали в машину и будьте здоровы!

-   Ну так ищи, кто тебе не даёт? Моя, что ли, это работа? Деньги за что получаешь, вот и исполняй обязанности. Конечно, если сутками сидеть в прохладе кабинета, то воры сами не явятся с поклоном и написанной чистухой, то бишь, с чистосердечным признанием.

-   Да что ты психуешь, или я против найти и разоблачить? Ни транспорта никакого, ни помощника, а далеко я пешком набегаю? Или свой Жигулёнок должен бить на кочках из-за твоего бычка, да вывалился он мне! Похожу по дворам, вопросы задам и на этом мои полномочия закончатся. И не мечтай, что я весь район тут на уши подниму, хватит, уже имел с тобой дело. Помнишь, как я твоих коров нашёл, двадцать штук? А из центральной конторы надбавку тебе прислали на ферму, раздать тем, кто отличился в поисках. Так ты себе этот бонус в карман положил, хотя и пальцем не стукнул, чтобы даже за околицу выйти. Вот теперь я учёный, дважды не наступлю на одни и те же грабли.

-   Откуда такие сведения, насчёт премиальных?

-   Я в органах работаю, а не на лавочке сижу с полными карманами семечек.

Александр Елизарович выполнил своё обещание, ещё раз прошёлся по улице, провёл беседу с народом да и повернул обратно в родимый участок. По пути остановился возле калитки Антона.

"Сарай нараспашку, значит, ничего там нету. Да и как подумаешь на этих пацанов? В пьянках и драках замечены не были, ведут себя примерно, матюками не кроют, как некоторые. А что не трудятся, так нынче вся страна в таком положении, все цепляются за соломинку. Ничего, скоро завод расширится и для них места найдутся.
Да и вообще, от колхоза остались рожки да ножки, вот пусть акционеры и ищут исчезнувшую скотину, мне за это спасибо никто не скажет. И Борька с агрономом с голоду не помрут, поэтому даже в город сообщать не стоит. А что толку? Меня же и заставят суетиться. Не совсем заставят..."

Начальство, если честно, знает свою вину перед своим сотрудником. Просил у них Елизарович хоть велосипед какой, чтобы ноги не бить, ведь уже лет пятнадцать, как отказываются служить, но ему сказали:

-   Елизарыч, на кой он тебе? На твоём участке всего пять улиц, а их ты и на своих двоих осилишь. Тут осталось тебе до пенсии, пару зим да пару вёсен, уж обойдёшься как-нибудь.

"Вот и они обойдутся. По улицам я пробежался, а дальше - у меня транспорта нету. На различные нужды тоже деньги не выделяют, как чуть что, так вечно свои сбережения приходится тратить, а зарплату добавлять не хотят. Ну и кто им будет пахать за такие копейки? Дураков нету. Хватит, в молодости подорвал здоровье, во все дырки был затычкой, семьи не видел, как дети растут не видел, а что в итоге? Язва желудка, от абы какого питания, да всё на ходу, радикулит и повышенное давление. Премию один раз за всё время дали и то, стыдно было домой её нести. Ребятне купил мороженого и всё вознаграждение закончилось."

Но звонить в город участковому всё же пришлось. Ночью обворовали местный магазин, а это уже не смешно. За такое по головке не погладят, вдруг и правда банда какая-то серьёзная промышляет, потом у него же и спросят, почему молчал? То есть, сообщишь и тут же могут так наорать, чтобы сам шевелился и всякой ерундой не отрывал по пустякам от неотложных дел, связанных с убийством. А если не поставишь в известность, то тоже виноват, ну и как тут поступить, только Всевышний и знает. Ну, а уж магазин - дело не малой важности, к тому же, это не частный, а государственный, вот и пришлось, как говорят, под козырёк доложить высокому начальству.

*****

-   Тоха, я тут дельце для нас надыбал, век благодарить будешь.  -  говорил Валерка, улыбаясь во весь рот. Он переживал, что друг не согласится.

-   Не, Валера, хорош. А то, мы слишком далеко уже заплыли, пора якорь бросать.

-   Да кинем, куда он денется твой якорь, только выслушай сначала. Я тут возле магазина покрутился и кое-что разнюхал.

-   Магазин? Да ты что, совсем ум потерял? Я смотрю, ты уже полностью поглощён азартом, придётся тебе подножку подставить. Ты на что замахнулся, придурок?

-   А что такого? Обзываться я тоже умею и не только, поверь, Тоха. Я просил выслушать меня, вот и наберись терпения. Ты пойми, там только на порожках лампочка горит, а с обратной стороны, где запасной вход, темень, хоть глаз коли и при этом - дверь старая и деревянная. Правда, замок амбарный, но это мелочи. Петли ржавые и если дёрнуть хорошенько, то вместе с луткой и выскочат. Зато в подсобке добра столько да мы потом год продукты покупать не будем. Соглашайся, Тоха, там же выручка лежит за целый месяц.

-   Откуда ты знаешь?

-   Вчера продавщица допоздна счётами стучала, а потом муж её встречал. Вот она ему и сказала, мол, деньги им, что ли не нужны, уже несколько недель за ними не едут. А я в кустах сидел и всё слышал. Тоха, магазин расположен поодаль, за рощей, кто там что засечёт? А, как тебе?

-   Валера, на горбу много не утянешь, снова надо мотоцикл заводить, а он тихо не умеет работать. Пусть никто ничего не увидит, допускаю, но уши как заткнуть всем жителям нашей улицы?

-   А зачем их затыкать? Прокатимся по полям, пусть круг дадим в несколько километров, зато всё пройдёт благополучно, а главное  - прибыльно.

-   Валера, мне иногда кажется, что у тебя не всё в порядке с головой. Раньше мы вывозили продукцию на продажу, а куда это всё прятать? Или не понимаешь, что после кражи сельпо сюда ментов накидают больше, чем народу в деревне.

-   Я всё понимаю и всё знаю да только мы с тобой всё равно умнее. Ты же помнишь, как мой дед рыбалкой плотно занимался?

-   Ну помню. А при чём здесь твой дед?

-   Он же в погребе дверь потайную сделал, прямо под стеллажами, и фиг её там найдёшь. Чтобы не спалиться, дедуня весь подвал досками обшил и никто даже не догадывается, что у них с бабуней не один, а целых два погреба. Он рыбу там прятал. Я сегодня спускался, места хватит и самому Камазу! Вот и отнесём туда всё, что ночью раздобудем. 



Гл.7


Доклад начальству участковый начал с пропажи на селе: сначала кур с утками, а потом и до колхозного быка дошёл, но не дождавшись конца разговора, с той стороны провода послышалась громкая брань и незамедлительные упрёки:

-   Елизарыч, мать твою, ты что, сам не можешь разобраться с этими проблемами, или мы должны бросить все дела с убийствами и изнасилованиями, и сломя голову к тебе нестись, все твои промахи разгребать? Получку, значит, ты исправно получаешь, а кто-то вместо тебя пахать обязан в поте лица? Тебе не кажется, что ты уже наглеешь и, причём, конкретно наглеешь? Да у меня ни одного лишнего человека нету, люди в отпуска просятся, летом им не дал никакого отдыха и сейчас не пускаю, а тут ты со своими индюками и телятами. У тебя что там, убийство произошло? Нет? Так, какого ты... сюда звонишь? Давай, ищи виновников по горячим следам и мне доложи о проделанной работе! Внушительно?  -  начальник милиции уже хотел бросить трубку на рычаг, но вдруг, услышал:

-   Убийство пока не произошло, но, чувствую, скоро и до этого дойдёт. У нас тут гастролёры объявились и мне одному не справиться. Сегодня ночью магазин взяли, выгребли всё из подсобки, даже муку, и в одиночку мне с ними не совладать. Нет, но если вы считаете, что это непосредственно мои компетенции, то буду вести расследование, как смогу. Главное, я вас поставил в известность, а остальное, уж как получится. Я не опер и не следователь, с меня и взятки гладки.

-   Магазин взяли?  -  тут же послышалось робкое удивление.  -  А чего молчишь? Я думал там голубей покрали на ферме, а продовольственная точка - это, скажем так, более чем серьёзно.

-   Так вы же мне и закончить не позволили, кто я такой, чтобы начальство перебивать? Если бы не Сельпо, разве бы я стал вас беспокоить, как-нибудь и сам потихоньку топтался бы.

-   Потихоньку не выйдет, тут землю рыть надо. А на чём продукцию вывозили?

-   А кто его знает? Следов от машины нету, а иначе на чём ещё можно такое количество утащить? Всё обошёл вокруг, но видно моего опыта маловато, потому и помощи прошу.  -  Елизарович шкурой ощущал, как начальник сейчас злится на этот звонок, но деваться некуда, государственное имущество и его касается непосредственно, поэтому крути - не крути, а принимать участие всё-таки придётся. А Елизарович улыбался, ему хотелось рассмеяться в голос, прямо сейчас. Со своих плеч он сдвинул гору, а куда теперь она наклонится, его это меньше всего волновало. Ведь если ситуация продвинется до каких-либо разборок, то там вверху спросят не с участкового, который одной ногой уже на пенсии, а именно с доблестной милиции, отдел которого находился в центральной "усадьбе".

"Вот теперь вы у меня попрыгаете!"  -  размышлял он и с удовольствием корчил рожицы сам себе в зеркало, висящее на стене напротив.

-   Слушай, ну пока правда завал с людьми, но как только Афганец явится из командировки, а это будет дня через два, то я сразу тебе его и зашлю, лады? Только ты, это... Если торгаши прибудут, я имею в виду их "элиту", ты там намекни, что, мол, Андреич не жалеет для этого дела самого лучшего опера, понял?

-   Ух, елочки зелёные, даже самого Афганца тебе для нас не жалко?  -  пропустил мимо ушей вопрос Елизарович.

-   Подожди радоваться... Неделю назад, вот в этом кабинете, я пяткой в грудь стучал, обещал ему отгулы, а тут ты... Его ещё уговорить надо, понятно?

-   Ну так, уговаривай! Меня, маленькую пешку, твой доблестный опер хрен послушает да он и взглядом меня не одарит.

-   Старый ты хитрец, Елизарыч, вот что я тебе скажу. Хорошо там тебе: сидишь и веточкой сирени комаров от себя отгоняешь, чтобы не покусали белы рученьки, а тут по самый локоть в дерьме.

-   Дык... Кто на что учился, уважаемый Виктор Андреевич, кто на что учился... Да-сс! Это не сам я придумал, а, исключительно, твои слова, которые ты каждый раз мне ставил в пример, а чтобы я не забывался.

-   Ну, знаешь ли!  -  взревели на том конце.  -  Субординации придерживайся, если что! А то, смотрю, тебе уже наплевать на всякий свод правил, где чёрным по белому прописано, как нижестоящему персоналу нужно вести себя в присутствии вышестоящего. Забыл, с кем разговариваешь?

Елизарович собрался ответить, мол, как же! Хоть и перхоть он уже старая, а вот на память пока не жалуется, но шеф с грохотом опустил трубку на рычаг.

-  Ага, побесись, побесись... А я всего лишь нижестоящий. Сам так сказал.  -  пробурчал Елизарович себе под нос и спокойненько отправился домой на завтрак. Любушка блинчиков напекла, вот сейчас он их, с медком да с молочком...
За то, что он может потерять своё место, Елизарович и в плохом настроении не помышлял. А кто сюда работать приедет? Вот то-то... Начальник не раз уже его уговаривал, чтобы остался трудиться и на пенсии. Елизарович, конечно, набивает цену, но в душе знает, что останется. Кто откажется от лишней копейки да ещё в такое смутное время.

Но не успел он и на порог выйти, как услышал треньканье телефона.

-  Да кому ж это, я так понадобился?  -  участковый думал: возвращаться или ну его, куда подальше?  -  А, ладно...  -  и нехотя побрёл к круглому столу, где стоял "дореволюционный" телефонный аппарат, ещё пару лет назад единственный на всю деревню. Потом почту построили и туда кабель провели, а торгаши, чтобы не отстать от прогресса, тоже провели в свой магазин.

-   Алло!  -  нарочито грубо спросил участковый. Пусть думают, что оторвали меня от важного и вместе с тем, неотложного занятия.

-   Елизарович? Привет!  -  услышал он голос товароведа, Вадима Николаевича Федюнина. 

"От дурак.  -  мысленно поругал сам себя страж порядка.  -  Лучше бы на блины смылся. Сейчас начнётся... Всегда начинает ласково, а потом набирает обороты."

-   Здоровей видали!  -  ответил Елизарович.

-   Я сказал, "привет", а не "здорово".

-   А какая разница? Говори, чего беспокоишь?

-   Ничего себе! Как вроде он и не знает, что у него под носом ворьё развелось! Магазин взяли и выручку месячную! Или ты только услышал об этом?

-   Не ори, аж уши заложило. Ну взяли магазин и что? Я тебе обязан ночами его сторожить? Плати, не откажусь! А что касаемо выручки, так вовремя её надо забирать, раз в неделю, как положено, а не раз в году.

-   Ты меня учить собрался, как мне работать?

-   А что, опередил тебя, ты собрался меня поучить?

-   Не понял! Я уполномочен искать преступников, которые грабанули нашу торговую точку?

-   Не отрицаю, я! А ты мне мешаешь, отнимаешь драгоценное время. Самому что, лень приехать и поговорить на месте? Да тебе это сто лет не надо, а позвонил, чтобы потом побежать к начальству и сделать вид, будто новости привёз из села лично. Угадал?

-   Да ты должен был сам мне позвонить и доложить обстановку, если на то пошло!

-   Если на то пошло, то я тебе ничего не должен. И подчиняюсь я, непосредственно, только своему начальству. Вот, как раз только что с ним и общался. Центр даёт для расследования самого толкового сотрудника, он прибудет через два дня. Вопросы?

-   Только через два дня? А до этого, что ты делать будешь?

-   Ты меня плохо слышал? Я тебе не подчиняюсь, теперь ясно растолковал? Ну да ладно, по старой дружбе признаюсь. Ещё когда быка искали, думаю ты в курсе, что фермовский производитель пропал, я обшарил все сараи и пристройки тех, кто стоит у меня на учёте. Поэтому с твёрдой уверенностью заявляю, что тут замешана серьёзная преступная группировка, которая пожилому участковому не по зубам. Для этого необходимо посетить соседние хутора и сёла, а куда мне без колёс? Чтобы доковылять до ближайшей деревни, мне потребуется не меньше недели и то, если по накатанной дорожке.

-   Насколько мне известно, у тебя есть машина, так что, прибедняйся, но не при мне.

-   А ты мне бензину зальёшь? Моё руководство отказывается оплачивать мои расходы. И ты предлагаешь, из-за вашего магазина всю получку потратить, чтобы возместились сельповские убытки? Значит, слушай сюда, нахрен он мне нужен твой магазин! А теперь иди и пожалуйся на меня, я не против.  -  и Елизарович спокойно положил трубку.
Несмотря на то, что этого товароведа участковый не боялся, навредить тот ему никак не мог, но однако, после диалога на повышенных тонах, настроение всё же испортилось.

"Откуда он взялся со своим звонком, интеллигент недобитый, сразу и блинов перехотелось."



Гл.8


-   Антоха, вижу, у тебя туалет наклонился. Давай, отремонтируем!  -  предложил Валера.

-   Что это, вдруг?

-   Давай-давай. И польза тебе будет, а заодно и отвлекательный манёвр продемонстрируем.

-   Что ещё за манёвр?

-   Ещё сам не знаю, но туалет надо до ума довести. Понимаешь, если к нам вдруг нагрянут "гости", то любо-дорого посмотреть, как два парня занимаются работой. Другое дело, когда мы сидим в садочке и квасим пиво с водкой. К трудягам всегда и отношение иное, и уважение. Вот наитие у меня такое, а оно меня никогда не подводило.

Антон пожал в недоумении плечами, но другу подчинился. Они провозились со старой уборной уже битый час, когда  до них с улицы донеслось приветствие:

-   Бог в помощь!

-   А, Елизарович!  -  радостно воскликнул Валерка.  -  Да вот, решили мышцы размять. Уже быстрее бы на завод. А вы что, в наших краях делаете, или случайно мимо проходили?

-   Да как сказать... Можете считать, что проходил случайно. Но всё же, один любопытный вопросик у меня к вам имеется. О том, что магазин обворовали, говорить не стану, небось уже в курсе?

-   Сельпо обворовали?  -  перебил его Валера и как мог, деланно удивился. У него это очень хорошо получилось, как будто всю жизнь на сцене играл.

-   Да, нынешней ночью. А я вот тут с людьми общаюсь. Вдруг, кто-то что-то видел или, например, услышал. Так вот, Валька Прилепчиха сказала, будто она слыхала гул мотоцикла, и вроде твоего, Антон. Вы что, куда-то мотались на ночь глядя?  -  участковый внимательно рассматривал друзей, но ничего подозрительного не нашёл в их облике. Глаза честные, взгляд не отводят да и не испугались, когда задал провокационный вопрос.

-   Было дело, всё верно.  -  тут же признался Валера.  -  Только не ругайся, Елизарыч, мы затеяли рыбалку, то есть, сетки на речке поставить. У нас проблемы пока с устройством, а кушать хочется.

-   А чего же не поставили?  -  подобрел участковый и расплылся в улыбке.

-   Заметили, что по той стороне, кто-то на машине фарами посветил и мы подумали, что это рыбнадзор. Да это они и были... В общем, побоялись.

Елизарыч молча продвинулся к мотоциклу, стоящему тут же, во дворе, и быстрым движением откинул брезент на коляске, и сразу же обнаружил там несколько рыболовных снастей, которые специально положил туда Валера.
Участковый был доволен собой. Он не поверил Прилепчихе, будто парни замешаны в таком преступлении, но проверить был обязан. А теперь радовался, что глупая баба всё напутала.

-   А я ей так и сказал, что хлопцы либо к девчатам нарунжились, а ты тут прислухаешься к чему не следует.

-   Да нет, Елизарыч, коли явился, то мы тебя так просто не отпустим. Мы не против, если ты у нас произведёшь обыск.  -  и Валера широким жестом пригласил стража порядка начинать со владений Антона.

-   Да бросьте, я вам верю! Это же всё Прилепчиха, ну её...

-   Елизарыч, давай начистоту? Вот сейчас всё тут разузнаешь и душа твоя не будет болеть. Пошли!  -  и Валерка, как хозяин, распахнул дверь в хату Антона.

-   Да не пойду я никуда, ну что вы в самом деле... Это всё Прилепчиха, туды её растуды...

Но Валерка взял участкового под локоток и завёл в комнаты небольшого, но чистого домика.

-   Вот перед тобою чулан. Хочешь, везде заглядывай.  -  командовал Валерка. Уже тогда можно было понять, а почему всё время руководит "парадом" Валера? А Антон при этом, испуганно передвигается следом и ни разу не промолвил ни слова. А ведь он тут живёт, а не Валера. Но страж порядка, польщённый вниманием парней, даже не придал этому факту особого значения. Скорее всего потому, что эти ребята были ему симпатичны, а в этих случаях, промахи или недостатки всегда остаются незамеченными.

-   Да какой там чулан, вы что, хлопцы? Вот эти, полтора на полтора метра? Там грузовиком вывозили, а вы мне тут такое убожество демонстрируете.

-   Хорошо, пошли погребки наши проверишь.  -  сразу нашёлся Валера.

-   Да не пойду я, отстаньте от меня! А то, мне уже стыдно перед вами.

Но от Валеры трудно просто так отделаться. Он всё равно заставил Елизарыча залезть сначала в один подвал, то есть, у Антона, а потом и в свой. Как и следовало ожидать, участковый ни на какие улики не наткнулся, а потому не промедлил убраться восвояси, чтобы пацаны не потянули его ещё куда-либо, а особенно, если понадобится при этом спускаться.

-   Парни, повторяю, я в вас и не сомневался, просто служба у меня такая, всегда реагировать на поступающую информацию. Так что, не обессудьте.

-   Вот видишь, как мы ловко всё проделали?  -  хлопнул друга по плечу Валера, когда Елизарович поспешно покинул их гостеприимные жилища.  -  Ну а ты, как истукан себя вёл. Хоть бы рот раскрыл разочек. Вот и пришлось мне исправлять положение.  -  Ладно... Вот теперь мы точно не в подозрении, даже если сюда чужаков пригонят на расследование, старый не преминёт им доложить, что нас он уже шмонал  по всем правилам.
Да что с тобой, Антоха, воды, что ли, в рот набрал?

-   Да как-то не по себе стало, когда он нарисовался. А Прилепчиха сука...  -  Антон сплюнул и со злостью уставился во двор соседей, живущих почти напротив.

Буквально в этот же вечер, Валера, как бы невзначай, начал плести интригу.

-   Антоха, а ты бы хотел отомстить Прилепчихе?

-   А ты знаешь как?

-   Знаю. А чё у тебя морда пухлая, спал, что ли?

-   Да поспал маленько. В тёмное время суток, у нас же полная занятость. Так что там, насчёт картохи дров поджарить?

-   После обеда дядя Ваня и тётя Валя Прилепченко продали корову и двух поросят. Бурёнку забрала почтальонка, а за пятачками приезжали заготовители.

-   Странно. Обычно они не торговали мясом, живность выращивали для себя. А про корову, тем более странно. И молоко продавали, и сметану... Чего это, вдруг?

-   А кто такой Виталька?

-   Сын ихний, а что?

-   Да тётка Валька прибегала к моей соседке и сказала, что Виталька кооператив мечтает купить трёхкомнатный, вот они и решили ему помочь.

-   А, ментяра позорный... Что, сам не мог насобирать? Он же гаишник долбанный. Хитрый сука, как папашка его. Тот вечно сигареты стрелял и никогда не прозевает, где что плохо лежит. Приехали они в наше хозяйство - беднота беднотой. А за считанные годы так разбогатели, что утёрли нос даже тем, кто здесь всю жизнь проработал. А потому что тащил дядька Ванька всё из колхоза живым и мёртвым. Падла.

-   Вот и есть возможность отомстить: и родителям, и сыночку. Корова не мало стоит да и кабанчики тоже, не какие-нибудь копейки.

-   И как ты соображаешь это сделать? Просто прийти и отобрать деньги? Или думаешь, они тебе их добровольно отдадут, по собственному желанию?

-   Эх, Тоха! Всегда ты меня за дурака держишь. Сегодня у ихней родни день Рождения. Тётка Валька называла какую-то Надьку.

-   А, тёть Надя... Это родная сестра тётки Вальки. Вот она хорошая женщина.

-   Ну мы же не её собрались наказывать, так что, успокойся. Супруги скоро отчалят на торжество, причём, с ночевой, а мы и залезем к ним в домик.

-   Как залезем?

-   Рядом хата стоит пустая, тем двором и воспользуемся. У них всегда форточка открыта, я наблюдал. А где форточка нараспашку, там и окошко открыть не сложно. Ну, а найти внутри деньги - проще простого. Или в шифоньере под простынями, или в книжном шкафу. Да разнюхаем, это плёвое дело. Так что, отомстим врагам революции? А то в выходные сынулька их нагрянет и все копеечки подгребёт, а нам тогда фигушки достанутся.

На село спустились густые сумерки, а тут ещё и туман подоспел, как будто помогал друзьям остаться незамеченными. Они прозевали уход со своего двора супругов Прилепченко, но в их окнах нигде не было света, даже на крыльце не горел. А это говорило о том, что счастливая семейка давно веселится у любимых родственников.




Гл.9


На день Рождения к сестре жены - Иван Васильевич Прилепченко не пошёл, в связи с возникшей между супругами ссоры. Ивану Васильевичу казалось, что они собираются подарить ей слишком большую сумму денег, обошлась бы и меньшей, но Валентина, со слезами на глазах, пыталась доказать мужу, что всё-таки у Надежды юбилей да и помогла она им крепко, когда они сюда приехали без средств к существованию.
У некоторых людей слишком короткая память на добро, сделанное им другими людьми, вот к такому сорту неблагодарных относился и Иван Прилепченко. Вконец рассердившись на весь белый свет, мужчина напился водки и завалился спать, а зарёванная Валентина отправилась на праздник одна.

Валера без усилий полностью открыл окно через форточку и парни, озираясь вокруг и соблюдая всякую осторожность, очутились в чужом доме. Страх и волнение, скорее испытывал Антон, а Валера, как всегда, вёл себя непринуждённо и вполне спокойно. По его совету начали с кухни.

-   Знаешь, Тоха,  -  зашептал он другу на ухо.  -  иногда в банке с гречкой можно найти такой клад, что и во сне не приснится.

Но он ошибся, в маленькой кухоньке ничего не было. Пришлось перебираться в зал. Валера открыл шифоньер и тут же противно заскрипела дверца. У Антона, от неожиданности, больно кольнуло в левом боку.

-   Вот гады, боялись мебель свою смазать... Да что ты трясёшься, на данный момент, мы тут с тобой хозяева О, и удача подвернулась! Я же говорил, что гроши под простынями будут?! Смотри...  -  и Валера насветил фонариком на стопку купюр, сложенных пополам и перехваченных резинкой от велосипедной камеры. Но не успели они толком порадоваться, что им долго не пришлось рыскать по чужой хате, как в проёме двери, пошатываясь, показался Иван Васильевич.

А дальше всё произошло в считанные секунды. С быстротой молнии к дядьке Ваньке метнулась какая-то тень, это потом Антон понял, что это Валера. Послышался глухой звук удара и сразу же дядька Ванька стал оседать на пол. Валера немного придержал его, а потом бросил и тот рухнул плашмя к ногам Антона. Парень отскочил вглубь комнаты, но тут же услышал голос Валеры:

-   Валим отсюда, быстро!

Как они выбирались и как забежали во двор к Валере, Антон не помнил, парня всего трясло, поэтому приходил он в себя долго, тем самым сильно нервируя бесстрашного и жестокого друга.

-   Ты как баба трусливая! Знал бы, что такой малодушный, так ни за что бы не взял в напарники. Я почти всю дорогу тащил тебя на себе, думал, вот-вот сознание потеряешь. Блин, мужик ты или не мужик?

-   Дядька Ванька мёртв?  -  первое, что спросил Антон, когда зубы перестали выбивать чечётку. Все обидные слова он пропустил мимо ушей, его волновало одно: не умер ли сосед, который живёт напротив? Получается, только они виноваты в этой смерти, если что...

-   По-твоему, надо было не трогать его? Да он же засёк нас, ты что, не понимаешь? Или на зону захотел? Скажи мне, Тоха, ты о тюремной баланде мечтаешь?  -  Валера схватил Антона за грудки и с силой толкнул того к забору, потом подтянул к себе и со злостью зашипел прямо в лицо:

-   Ну, давай, скажи!

-   Ннеет...  -  наконец, выдавил Антон.  -  Да отстань ты от меня, прицепился...  -  и он оттолкнул от себя подельника.

-   Вот таким ты мне больше нравишься, а не слюнтяем последним.

-   Убивать людей мы не договаривались, поэтому я больше не с тобой.  -  твёрдо сказал Антон.

-   Глядите на него, не со мной он! А с кем тогда? Может в ментовку пойдёшь и заяву на меня кинешь? Так иди, скатертью дорожка. Только имей в виду, мы с тобой повязаны по самое не балуйся. Пусть мне срок подлиннее выпадет, но тебе зоны тоже не избежать и ты об этом знаешь.  -  переведя немного дух, Валера продолжил более спокойно.

-   Можно думать, я хотел убивать. Да меньше всего! Ну откуда мне было знать, что он окажется в доме, ну какой ещё существует выход на такую минуту? Сдаться?
Вот видишь, ты молчишь, поэтому не умничай и скажи спасибо, что прикрыл твою задницу. Если бы не я, то уже бы дядька Ванька тянул тебя за шиворот в том направлении, где проживает участковый. Или я не прав?

-   Ты его зарезал?

-   Ещё чего, кровищу разводить... Мы когда в зал вошли, я сразу заметил чугунную сковороду на тумбочке. Бухал, наверное, дядька Ванька, а со сковородки закусывал. Вот ею я его и...

-   А он точно умер?

-   Вот видишь, тебе и самому неохота, чтобы он очухался. Ладно, успокойся, это всё пройдёт и всё позабудется, поверь мне.

-   А отпечатки?

-   Я свитер приспустил на руку и только тогда взялся за ручку. Слышь, не учи учёного! И хватит дрожать.

*****

Валентина и на следующий день не спешила домой. Обиженная на мужа, что испортил ей праздник, она с утра помогала сестре наводить порядки, перемывать многочисленную посуду и решила остаться на продолжение банкета, к ним вот-вот должны прийти гости, чтобы "поправить" здоровье.
А друзья с утра поехали в город, уже пришло время устраиваться на завод. Но в отделе кадров их разочаровали, сказали, что ещё неделю назад был принят последний работяга, а больше им абсолютно никто не требуется, даже уборщица.

-   Ну вот, и денег у нас навалом, а тратить нельзя. Слушай, Антоха, а может сделаем вид, будто мы теперь при деле и будем ездить в город, а сами по кафешкам прошвырнёмся да и вообще, жизнь веселее начнётся, ни то, что сиднем сидеть в четырёх стенах. Ну сколько нам ещё соблюдать сухой закон, если наши средства вполне позволяют?!

-   Не, не вариант. В райцентре мы на каждом шагу рискуем встретить деревенских, их там всегда полно, поэтому вычислят нас за три секунды.  -  Антон внезапно прервал начатую речь, увидев как к ним приближается Елизарович. Валера проследил за его взглядом, но даже ухом не повёл, а у Антона аж дыхание перехватило.

-   Доброго здоровья, пацаны! Видел вас, вы на остановке утром стояли. Ну как, успешно съездили? Вы не подумайте, я не просто так спрашиваю, тут новости есть хорошие. К нам строители прибыли, контору старую ремонтировать, а к ней ещё и пристройки лепить. А потом это здание специалистам под квартиры раздадут. Так вот, ихний прораб ко мне подходил, жаловался, что ему подсобников не хватает, обещал неплохо оплачивать. Что скажите на это?

-   Да мы не только скажем, мы тебя ещё и расцелуем за это!  -  подскочил Валера.  -  Ты наш спаситель, Елизарович! А то мы тут сидим, горе мыкаем. Не берут нас на завод,  Елизарович, поздно туда уже.

*****

Афганец, он же Ямщиков Сергей, к неописуемому удивлению шефа, без всяких претензий согласился вести расследование в одном из посёлков их района. На это у него имелась своя личная причина. Они с женой давно хотели приобрести домик в сельской местности, который смог бы заменить им дачу. Правда, Афганцу не особенно часто перепадали выходные или отгулы, точнее, их почти совсем не было, но зато Оля, так звали супругу пресловутого опера, вместе с ребятишками могли неплохо провести летний сезон, не надоедая ему, когда да когда он выберется с ними хотя бы на природу, уже не говоря о поездке к морю. Вот и пусть там ходят на речку, собирают ягоды, цветы и всё, что пожелает их душа, только бы не трепали ему нервы и дали спокойно заниматься любимым делом.
Таким образом, опер решил убить сразу двух зайцев: и хатку присмотреть, и, по возможности, раскрыть преступление, которое, по словам начальника, набирало всё более объёмные обороты. А сегодня, ближе к вечеру, позвонил оттуда участковый и доложил, что уже начались и убийства людей, мол, был убит гражданин, недавно получивший денежную наличку за корову и двух поросят.

По прибытию на место, Афганец внимательно выслушал участкового и направил стопы к магазину. Нет, не для беседы с продавщицей, что она могла добавить к поведанному Елизарычем, он очень тщательно изучал территорию возле Сельпо и все подъезды к нему. А когда вернулся через часа полтора, то уверенно заявил:

-   У тебя тут не гастролёры орудуют, а твои местные сильно шкодят, причём, у тебя под носом.

-   Как это так? Из каких таких соображений?  -  возмутился участковый.

-   Потому что, следов машины с задней стороны магазина, и близко нету. А вот от мотоцикла следочки остались, в некоторых местах, даже очень отчётливые. Несколько раз колея попадает на озимые и сразу видно, что транспорт был загружен под завязку.

-   Не может быть! Да я тут каждого, как свои пять пальцев знаю. Хоть ты, Серёга, птица высокого полёта, но должен тебе заметить, мои люди не могли это сделать, тем более - убить человека. Не, не верю.

-   Елизарович, я тебе тоже должен кое-что сказать. Я уже девять лет состою в браке и только недавно узнал, что моя жена в совершенстве владеет английским языком. Это я к чему? Иногда сто лет живёшь с кем-то бок о бок, а ничего о нём не знаешь. Ничего! Нельзя никому верить, Елизарыч, а чтобы хоть немного доверять, например, своему другу, надо с ним пуд соли сожрать. Понял меня? Давай, пиши список, у кого на селе есть тяжёлые мотоциклы. С коляской.




Гл.10


Старому участковому было обидно, что этот сопляк не считается с его жизненным опытом. Он даже не хотел разговаривать с Афганцем, опустив голову, перекладывал с места на место какие-то папки на своём столе, всем видом показывая безграничное недовольство.

-   Елизарович, ну давай рассуждать логически! На месте преступления я не обнаружил следов от колёс машины, зато от тяжёлого мотоцикла сколько угодно. Допустим, это гастролировала залётная банда, то им тогда, если таким транспортом, едва за неделю управиться, ведь расстояние до ближайшей деревни, я бы сказал, порядочное. А насколько мне известно, с твоих же слов, что вывезли всего за одну ночь. Ну и какой напрашивается вывод? Правильно, гадят свои.

-   Да я же обыск тут устраивал, по дворам ходил, какое-никакое расследование вёл. Да ничего подобного у наших тут нету, ну куда можно спрятать столько наворованного? Это уже мафией надо называться, чтобы в подобных условиях иметь навык: толково вертеться и вовремя, куда-то сбагрить похищенную продукцию.

-   Молодец, что проверял, я знаю, хоть ты и ворчишь, но ты самый ответственный из всех участковых района. Но, Елизарыч, согласись - одна голова хорошо, а две лучше.

Это была справедливая похвала, Афганец не однажды слышал мнение начальства, по отношению к Елизарычу, всё это он не посмел бы лично придумать, чтобы расположить к себе участкового, но Ямщиков даже не догадывался, какое впечатление произвели его признания на старого служаку, Елизарыч чуть не прослезился. Да и есть отчего. Если быть честным до конца, то этой профессии он отдал всю свою жизнь, а также без остатка, и всё своё здоровье.

*****

Прораб был доволен двумя местными парнями, которых привёл к нему участковый для подсобных поручений. Сильные оба, ловкие, такие тяжести таскают и не жалуются. Всё у них легко получается да ладненько и лучших работников желать не приходится. Самое главное, не ноют, как другие, что пахать надлежит без выходных, даже в субботу и воскресенье.
Он их тоже поощрял, как мог. Не заставлял находиться на стройке лишние часы: положено с восьми до пяти, так будьте любезны - выполняйте указание, ведь за переработку никто платить не станет.

Прораб наслышан от здешнего стража порядка, что пацаны пролетели с устройством на завод и сидят, в прямом смысле, без денег. Поэтому выдавал им заработок ежедневно, чем очень порадовал Антона и Валеру. И дело не в этих жалких копейках, у них, у самих сбережения внушительные. А просто появилась возможность тратить то, о чём раньше и заикаться не смели. Ну кто сейчас будет следить, что они купили и чем при этом рассчитывались? Теперь они могут себе позволить брать из погреба припрятанные консервы и открыто их есть, а не проделывать это тайно, без свидетелей, с вывозом пустых жестянок в самые дальние лесополосы.

-   Я уже как волк проголодался.  -  пожаловался другу Валера.  -  Антоха, сколько там натикало на твоих золотых?

-   Да как раз уже и обед.

Друзья бросили носилки, на которых подавали раствор на второй этаж, и направились к выходу.

-   Вы куда, парни?  -  спросил прораб.

-   Да скоро вернёмся. Мы в магазин, туда и обратно. Что-либо перекусить купим, обед же...  -  спокойно объяснил Валера.

-   Понятно. Только, пожалуйста, живее. Если вы заметили, у нас едят на ходу, а отдыхают все после работы. Поэтому я и не скуплюсь на оплату.

Мужчина после забегался по стройке, проверил весь материал и записал в блокнот: что ещё требуется довезти, а чего пока достаточно, поэтому на некоторое время выпустил из виду своих наёмников. А вспомнив о них, сразу пошёл проконтролировать, выполнили ли они обещание быстро вернуться? Да, парни не разочаровали, сидят в подсобке и едят тушёнку, духмяный запах которой приятно защекотал ноздри.

"Я сто лет не ел ничего подобного, чтобы вот так, прямо из банки ножом. А зря."  - мысленно переключаясь на далёкую молодость, подумал главный строитель и направился в местное сельпо. Но продавщица ему ответила, что тушёнки нету в продаже и она ничем не может ему помочь.

"Ну нет, так нет, наверное, я опоздал и её разобрали."

Но на следующий день он вновь застал Антона и Валеру, за обе щеки уплетающих тушёную говядину, и сразу мелькнула мысль: "О, "деликатес" вновь завезли, успеть бы на этот раз."  -  и чтобы не прозевать, прораб тут же поспешил к торговой точке. Но эта продавщица, как специально его нервирует:

-   Я же вам сказала, у нас вообще тушёнка не продаётся, уже несколько недель нам её не поставляют.

Строитель извинился и в задумчивости вышел на порожек. На глаза попался милицейский участок и почему-то захотелось повернуть туда и кое о чём посоветоваться с участковым. Там находился ещё один сотрудник, последний вежливо пригласил его в кабинет и попросил очень подробно поведать о том наболевшем, что волнует гражданина строителя и почему он это связывает именно с той кражей, о которой ему, в свою очередь, рассказал Елизарович.

-   Тут такое дело...  -  начал он.  -  В продаже нет говяжьей тушёнки, а те парни, которых вы мне посоветовали, регулярно лопают её. Думаю, может это...

У Елизарыча всё оборвалось внутри, он сразу почуял неладное. Мельком кинул взгляд на Афганца, тот смотрел на него с победой, но столько уважения было в этих глазах.

-  А вдруг, они в городе приобрели эти консервы, а теперь и пользуются ими.  -  уцепился участковый за тонкую соломинку, хотя понимал, что это абсурд. За что им покупать совсем не дешёвый продукт, если месяц сидели безработные?

-   Я тоже вначале так подумал.  -  продолжал прораб.  -  Но они, всякий раз, ставят меня в известность, будто идут в сельский магазин и, по возвращению, открывают жестянки с говядиной. Я тут же бегу следом, чтобы и себе взять на обед пару банок, но там передо мной демонстрируют факты, мол, такое уже сто лет сюда не завозилось. Ну и зачем тогда им врать, так бы и сказали, что товар, ими лично, доставлен из райцентра. Вот я и решил к вам... Извиняюсь, но много неясностей...

-   Спасибо, что забежали. Забыл, как звать-величать?  -  Елизарович поднялся и протянул руку в знак признательности.

-   Да то неважно, как меня зовут, то есть, незачем это запоминать. Я нынче здесь, а завтра там. Но если помог следствию, то буду доволен такому обстоятельству.

Выпроводив свидетеля, Елизарович подошёл к окну и несколько минут сохранял молчание, делая вид, что заинтересован открывающимся пейзажем, который уже выучил наизусть за множество лет, проведённых в этих стенах. Опер не мешал ему, пусть приведёт свои мысли в порядок.

-   Получается, ты прав, Серёга.  -  наконец, вымолвил он.  - Выходит, мои это натворили.  -  Афганец шкурой ощущал, с каким трудом Елизарычу давалось каждое слово, но не перебивал. Высказаться тому, в настоящий момент, нелишне.  -  Да я бы никогда их не заподозрил, кого угодно, но не Антоху с Валеркой. Они такие хлопцы хорошие, я же к ним всегда по-отечески...   -   страж порядка шумно вздохнул.

-   Хорошие бы не сидели сложа руки, а постоянно бы находились в поисках полезного занятия. А ты ни разу не поинтересовался, а на что они существуют?

-   Так они ведь ждали, когда завод откроется. Да мало ли, вдруг, какие сбережения имелись? Антон до этого трактористом трудился, отзывы о нём самые, так сказать, что ни на есть... Потом Валерка появился. Бабку мать к себе забрала, а чтобы хату не разорили, так его сюда, вроде, как за сторожа.

-   Ага, доверили лисе кур стеречь... Как к месту я, да, Елизарыч? К новым людям надо всегда относиться с осторожностью и недоверием, пока полностью не изучишь всё его нутро. Но я тебя не осуждаю. Доброты в тебе много, вот в этом и вся твоя ошибка. Странно, да? Обычно доброта приветствуется, как положительное качество человека, а вот в органах совсем по-другому. Но эта тема слишком обширная, поэтому не стоит за неё цепляться.

-   Ну кто бы мог предположить... Антон рос на моих глазах... Просто в голову не помещалось, что он когда-то выберет себе в друзья отъявленного бандита. Это всё Валерка, я уверен...

-   А Антон твой что, несовершеннолетний? Его силком заставляли переступать черту закона? Не верю!

-   Слушай, неужели это они Ивана Прилепченко порешили?

-   Разберёмся. Ты вот что, Елизарыч, подскажи-ка мне, где живут твои герои?

-   Кстати, я их владения облазил вдоль и поперёк, даже в подвалы опускался. Да они сами меня туда тащили. Веришь, ничего нету. Вообще!

-   Сами, говоришь, были заинтересованы, чтобы ты произвёл у них обыск? Это уже интересно. Всякий народ наоборот сторонится представителей любой власти, а этим, значит, выгодно было, чтобы ты с самого начала отмёл от них какие-либо подозрения. Ладно, поиграю и я с ними в кошки-мышки, кто из нас хитрее?

-   И ещё, Серёга, я тут вспомнил... Валентина Прилепченко, жена убитого мужика, слышала, как всю ночь гудел мотоцикл, это когда сельпо взяли. Я принял к сведению информацию, но пацаны заверили, будто к речке ездили и в люльке я, действительно, обнаружил рыболовные сетки.

-   Липа. Снасти специально туда положены, чтобы заручиться видимым алиби.

После сытной еды друзья задремали в подсобке, пользуясь отсутствием начальства. А прораб, возвратившись из участка, не осмелился их тревожить, всеми фибрами чувствуя, исходящую от них опасность. Особенно от Валерки. Ему давно не нравилась, какая-то звериная ухмылка, которой всех одаривал этот молодой человек.
Участковый и Афганец так и застали их спящими, но Валера сразу подхватился, увидев нежелательных гостей, и незаметно толкнул Антона в бок.

-  Ух ты!  -  Афганец подобрал с пола пустую жестянку из-под консервов.  -  Я бы сейчас тоже полакомился такой вкуснятиной, но жаль на селе этого продукта и в помине нет. А не подскажите ли нам, где можно достать этот дефицит? Ну просто умираю, как хочу отведать тушёной говядинки.  -  Афганец открыто издевался. Он уже всякого успел насмотреться за годы службы в правоохранительных органах и пора бы уже привыкнуть ко всему. Но он не мог. Всякий раз, когда он вылавливал подобных тварей, его всё время тянуло произвести над ними самосуд, ну просто руки чесались и очень жаль, что нельзя. Но были такие моменты в его памяти, когда рядом никто не стоял и тогда он с удовольствием отводил душу. Ну как не сломать челюсть, пойманному в том году маньяку-педофилу, погубившему жизни десяткам детей? Или не отбить почки профессорскому сынку, избившему беременную соседку и та, впоследствии, потеряла ребёнка.

-   Да без проблем...  -  как всегда спокойно изрёк Валера.  -   Чего же не подсказать хорошим людям? В городе, знаете ли, такого добра навалом.  -  он считал, что следствие на них ничего не нарыло, а найденная порожняя банка, это далеко не доказательство.

-   Тогда у меня к вам два вопроса.  -  поменял тон Афганец.  -  За какие шиши вы затарились таким количеством товара? И почему, найденное в вашем погребе совпадает со списком, исчезнувших в магазине продуктов? Отвечаем сразу, не думаем!

Но крыть было нечем. Они не сопротивлялись, когда им на руки надели наручники. Даже Валера. Он чувствовал в Афганце сильного противника, поэтому не рискнул мериться с ним силами. Заранее знал, такого не одолеть.

*****

-   Как отдыхалось на новом месте?  - спросил Елизарыч у Афганца. Он предоставил тому на ночь уголок в летней кухне.  -  Я тут, Серёга, подсуетился, если выражаться молодёжным языком, и нашёл тебе приличный домик по сходной цене. Буду рад, если твоей семье он придётся по вкусу, а у меня, тем самым, появится возможность, хоть иногда с тобою видеться. Ты же будешь потом наведываться сюда?

-   Конечно, Елизарыч, ну куда я денусь? -  Афганцу нравился этот пожилой участковый и если понадобится, то он бы не отказался вести розыск именно с ним, как с напарником.

-   Серёга, а как ты догадался, что в погребе у Валерки есть потайная дверь?

-   По запаху.

-   Не понял?

-   Да случай у нас был... Один делец хранил у себя почти тонну осетровой икры, а мы вначале, с ног сбились, но не могли её найти. А как такому пришьёшь что-либо, коли нету улик? Всё перевернули, а эта падла наблюдает над нами и насмехается. А потом я спустился к нему в подвал, уже в тысячный раз, наверное, и чувствую, как вроде запах рыбы вокруг. Как раньше не заметили, понятия не имею.
Нет, у твоих ароматы не витали в воздухе, просто наитие подсказало, а вдруг у них, как у того любителя икорки, тоже есть запасной схорон? Ну а дальше, дело техники...
А чего у тебя столько грусти в голосе? Преступление раскрыто, я по телефону начальству доложил, что мне бы одному никогда не справиться, если бы не твои подсказки, основанные на нажитом богатом опыте, а также, если бы не твоё активное участие во всём. Премию для тебя выпросил, а ты какой-то, вроде горем убитый, почему?

-   Ты прав, Серёга, дюже паскудно на душе. Знаешь, как неприятно ошибаться в людях, прямо нутро всё сводит и скручивает. Я сегодня и глаз не сомкнул.

-   Понимаю, дорогой мой старожил. Но если мы всех преступников жалеть начнём, то тогда нам здесь делать нечего.
Мафия они... Такое придумают... Да мы с тобой ещё большая мафия и с нами лучше не связываться.  -  Ямщиков расплылся в улыбке и дружески подмигнул Елизарычу.  -  Каждому по заслугам. Надеюсь, тут ты со мной согласен?

-   Согласен, Серёга, согласен. Так-то оно так, не поспоришь. Ну пошли в дом, жена уже стол накрыла. А у меня бутылочка коньяка припасена, три года хранилась. Облизывался, а не трогал, ждал особого случая. Думаю, не ошибусь, если скажу, что нынче, как раз и есть тот самый особый случай.