Послесловие - 2

         Мы, мальчики шестидесятых, молодые специалисты эпохи жрущей и хапающей протоплазмы, мужчины эры торжествующего крепчайшего маразма – к возрасту «акме» в трагически подавляющем большинстве своем так и не дали миру ни гениальных произведений, ни оглушительных открытий, которые были бы достойны сравнения с деяниями предыдущих поколений. Нет, мы не были глупее или ленивее отцов и нас не высылали и не расстреливали. Мы радостно пахали в стройотрядах и сидели в ракетных шахтах, слушая эфир и боясь пропустить «боевой» сигнал. Нам хватало трех рублей, чтобы купить бутылку «Московской» и сырок «Дружба», а вкуснее вин, чем, сначала  домашнее, а позже – «биомицин» за рубль двадцать    две,    просто   не    существовало.   В   парках  и подъездах, и у костров мы смолили болгарскую термоядерную дешевку «Сълнце» и кубинский «Партагаз», бренчали на семирублевых гитарах, (первые свои аккорды я взял под «Облака» Галича), и тискали наших девочек. Мы читали  «самиздатовских»    Цветаеву   и  Булгакова,  Бродского  и  Солженицына, слушали «Голос Америки», Высоцкого, «Машину времени» и «Битлз». Я не знаю, горе это или счастье, что уже нет СССР, но как же нам повезло, что у нас были, есть и еще какое-то время будут «Yesterday» и «Back in USSR»! Как здорово, что есть прошлое и есть куда вернуться!
      
     В конце концов, мы все переженились, родили и вынянчили детей, кто-то спился, кто-то уехал, кто-то не выдержал и скурвился, а многие уже ждут нас ТАМ.

     Перестройка предложила только оттеночность, зыбкость и немало из нас, не сумев продуктивно соотнести себя с реальностью, просто махнули на нее рукой и бездумно потратили жизнь на решение чисто функциональных, утилитарно – потреблятских задач: квартира, деньги, секс, работа. Как остроумно сказали в одном  КВНе – Гласность – это когда рот открыт, но положить в него  нечего. Нас опять отравили блевотиной ежеминутной лжи, извели еще в колыбели наши очередные румянощекие, ясноглазые надежды алхимией идеологии и пропаганды, иезуитством посулов и ядом рекламы. Мы попали между, - не старые и не бедные, но не молодые и не богатые. Мы не смогли отряхнуть пыль Союза, но и не простудились на ветрах-сквозняках перестройки. Мы не любим нынешний лик своей страны, и знаем, что немцы, в итоге, оказались победителями, но можем заехать в рожу, когда нам это говорят другие. Мы стараемся выставить наших детей на учебу и на ПМЖ за границу, но, приезжая к ним в гости, через  месяц  уже  плачем  от  ностальгии.  Да,  мы не стали патриотами, но и не мутировали в космополитов. 

     Мы верили в себя и теперь видим, что кладбища состоят из патриотов, верящих и незаменимых. «Нас учили не жить, нас учили умирать стоя», а потом  нас расформировали прямо на марше. У нас ничего не было, но и это закончилось. И слова «все еще впереди» потеряли смысл.
      Советское время бесстрастной рукой написало наши судьбы. Наша правда оставалась правдой, а ложь становилась историей. Эта история была, (и пока еще есть), - хаос,  балаган, фарс, бордель,  бестиарий,  бойня, необозримая панорама бессмысленности, анархии, непредсказуемости и неопределенности.
 
     Мы пережили гибель плакатных богов, трибунных вождей и картонных кумиров. На наших глазах осело и развалилось то, что, казалось, должно было пережить всех и остаться в вечности. Страшное разочарование, мучительное желание избавиться от лжи, лжи, которую впитывали с молоком матери, выработали в нас устойчивый иммунитет к ней. На всю, оставшуюся нам, жизнь. Нас уже очень трудно построить по ранжиру и засрать нам мозги. Потому что мы вкусили свободы, и нам понравился этот вкус. Мы запомнили его. И пусть обломки и пыль наших мировоззрений переполняют нашу жизнь, нам есть, с чем сравнить, что вспомнить.
        Нам пришлось учиться строить свои цели и идти к ним своей дорогой. Мы любим жизнь, нам ещё хочется и пока можется. Мы – последние совки империи. И вот-вот останемся единственными. Спасибо тебе СССР за то, что ты был, и за то, что ты кончился!
          А когда «последним костром догорала эпоха», мы с нетерпением и без устали подбрасывали в этот яркий костер дрова, чтобы как можно быстрее догорела она, эта уставшая сама и утомившая всех эпоха…

…окончание следует.