Тупик

               

    Мать Варвары Южаковой умерла, когда девочке едва-едва исполнилось полтора годика, и она совсем не помнила свою родительницу. Отец женился вторично на вдове, в которой была своя дочь Лиза, на шесть лет старше падчерицы. Нельзя сказать, что новая хозяйка дома обижала Варю, но и не любила ее, как своего ребенка. Сводные сестры росли как все дети – когда ссорились, когда мирились, особо между собой не враждовали, но и душевной близости между ними не наблюдалось. И разность в возрасте давала о себе знать и чувство того, что они не родные сестры – тоже сказывалось.
    Лиза рано вышла замуж, и когда Варя оканчивала школу, в нее уже было два маленьких племянника. С этих пор отцовский дом стал тесным для нее. Мало того, что девочке приходилось спать в, отгороженном занавесками, углу в комнате, где жили дети, так еще и отец малышек не упускал случая, чтоб не ущипнуть их тетю, если оставался с ней наедине. Варе вскоре надоели «знаки внимания» новоявленного родственника, и она рассказала сестре о недостойном поведении ее мужа. Но виноватой осталась она, а не он. Мужчина просто рассмеялся, когда жена передала ему слова сестры, и высказал предположение, что «негодная девчонка» хочет разбить счастье чужой семейной жизни. И, скорчив скорбную мину, заявил: «Стерегись эту девочку – она сама себе на уме».
    В семействе Южаковых, после доверительного разговора Вари с Лизой, сложилась всеобщее недоброжелательное отношение к «наглой сплетнице». Даже отец не проявлял ни малейшего желания защищать ее от язвительных колких замечаний со стороны всех остальных членов семьи, которые не иначе как Крысой-Варварисой девочку не называли. И «лгунья» со слезами на глазах покинула родные пенаты.
    Далеко ехать беглянка не стала. Она вышла с междугороднего автобуса в областном центре, где начала снимать, на окраине его, койко-место в хибаре одной одинокой старухи. Это был самый дешевый вариант (временного – как она считала) проживания в чужом населенном пункте. Ей удалось устроиться на работу в маленький продуктовый магазин, расположенный недалеко от места своего проживания. Он находился на большом расстоянии от центра города и вдалеке от трасс общественного транспорта. Эту торговую точку, обслуживающую жителей поселка с частными домами и глухими улицами, несколько раз обворовывали, и злоумышленников не находили. В ней никогда не было постоянных продавцов. Как-то так все время получалось, что женщины, которые приходили туда работать, быстро спивались. И на дверях магазина не реже одного раза в год висело объявление, что нужен продавец.
    Среди покупателей Варвары были не только женщины, но и мужчины, и вскоре один с них начал приглашать ее на свидание. Им оказался Александр Бубликов по прозвищу Синдер. Значения этого странного слова  никто ни знал. Так почему-то начали «величать» в поселке еще деда ухажера. Его расстреляли немцы, когда он пытался украсть конфету с елки. Что это была за елка, и почему вокруг нее крутился зачинатель рода Синдеров? – история умалчивает. Но достоверность того давнего события не подлежит сомнению.
    Полина, жена погибшего от рук оккупантов авантюрного любителя сладкого, и его сын Аркадий влачили жалкое существование. Особенно тяжело мать и ребенок переживали зимы, когда  питались одним хлебом и согревались теплом друг друга, закутавшись в одеяло. Летом было легче – они обворовывали колхозные поля, которые тогда вплотную примыкали к городу.
    Шли годы, Полина умерла, а ее сын Аркадий пошел работать слесарем на механический завод и вскоре женился. В новой семье один за другим родились два мальчика, старший - Александр, и на два года младший – Афанасий.
    Как-то перед Пасхой в семье не было денег, чтоб «как люди» отметить главный религиозный праздник. И глава семьи пошел на «промысел». Он остановил легковое такси и попросил водителя отвезти его в ближайшую малолюдную рощу. Там ударил человека за рулем, заранее приготовленным, железным прутом по голове, и когда тот потерял сознание, забрал его выручку. Но добыча оказалась небольшой. Тогда «добытчик» привязал свою жертву к ближайшей березе и отправился на поиски другой машины. Но и на этот раз много денег разжиться ему не удалось. Привязав и второго неосторожного таксиста к дереву, Аркадий продолжил процесс «сбора» денег для семейного торжества.
    В это время первый, пострадавший от удара по голове, пленник пришел в сознание, и, увидев рядом привязанного своего товарища по работе, начал истерически хохотать.  Громкий неестественный смех мужчины привлек внимание двух спортсменов, занимающихся физическими упражнениями на лоне природы. Прибежав к месту появления странных звуков, они обнаружили двух, привязанных к дереву, незнакомцев, и сразу же вызвали милицию. Когда агрессивный пассажир, снова появился в роще на очередной машине с шашечками, его уже поджидали стражи правопорядка с пистолетами и наручниками.
    Преступление, совершенное гражданином Бубликовым, показалось следователям настолько странным, что они организовали психиатрическую экспертизу своему «клиенту». Но ученые мужи, всю жизнь посвятившие изучению деятельности человеческих мозгов, на удивление сыщиков, признали его вменяемым. И суд отправил охотника за чужими деньгами на десять лет в исправительно-трудовую колонию на перевоспитание. Но он не успел там превратиться в полноценного гражданина страны Советов. На седьмом году жизни за колючей проволокой заключенный Бубликов умер.
    Жена Аркадия Лиля, оставшись одна с двумя малолетними детьми на руках, еле сводила концы с концами. И ей приходилось придумывать разные занятия, чтоб детей и  кормить, и одевать. Она, продавала на рынке часть продукции, выращенной на  своем огороде, и что-то перепродавала, купленное у соседей. Весной это был щавель. Поздним летом - грецкие орехи. Их женщина очищала от скорлупы, и в таком виде они стоили в два раза дороже. А зимой шли на продажу поздние сорта яблок и груш и квашеная капуста. Кроме этого она, собирала и тащила домой все, что находила на улицах и на свалках, и делала вид, что не замечает «походов» сыновей в соседские владения за чужими овощами и фруктами. Занималась она и производством самогона. Правда, в местных выпивох продукт Бубликовой считался  не высокого качества, но покупатели в нее все равно были. Что удивительней всего - как бы тяжело не было женщине, она никогда нигде не работала. Не переносила ее душа монотонного труда на государственных предприятиях со строгой дисциплиной.
    Самое большое удовольствие доставляло Лиле – подглядывание за соседями. Она посвящала этому занятию все свое свободное время. Люди даже как-то привыкли к такому странному развлечению самогонщицы и уже не удивлялись, когда замечали ее, стоявшую согнувшись у чужих заборов. И многие даже посмеивались: «Плохо, когда в женщины дома нет телевизора». Никто лучше Бубликовой не знал всех секретов жителей поселка, и род их занятий. Ее «сведениями об окружающем мире» часто пользовался участковый милиционер. Поэтому, наверно, он и «не замечал» деятельности, на подотчетной ему территории, подпольного «спиртзавода».
    Мальчики, повзрослев, научились добавлять воду в крепкий самодельный спиртной напиток, предназначенный для продажи, перед этим отлив немного неразбавленного продукта для себя. И, хлебнув его, вместо школы шли к ближайшему водоему, где собирались такие же бездельники, как и они.
    Документы о получении среднего образования братьям выдали, но ни о какой дальнейшей учебе с их знаниями и речи быть не могло. Александр после получения «Аттестата зрелости» пошел работать грузчиком в ближайшем гастрономе, а Афанасий подвизался к матери в помощники по хозяйству и все никак в него «руки не доходили» до поиска какого-нибудь места работы.
    Время от времени братья занимались «побочным промыслом». Так, например, после того, как родина отказалась от социалистического пути развития, они некоторое время «добывали» на, ставших не нужными государству, предприятиях металлолом. Однажды им удалось унести со стройки какого-то высотного здания одиннадцать секций деревянного ограждения, и, начали, на радость маме, устанавливать их на месте давно развалившегося своего забора. Но поставили только три секции, а остальные оставили на потом. Это "потом" длилось четыре года. Что интересно - воровали братья, нужные им, доски быстро и согласованно, а чинили ими забор без малейших признаков энтузиазма. Ходили слухи, что они иногда промышляли незаконной ловлей рыбы, но это скорей всего были досужие сплетни. Работа браконьеров – тяжелая работа. И вряд ли Синдеры, не приученные с детства к труду, взялись бы за нее. 
    Когда в стране начали появляться большие супермаркеты, Александру удалось устроиться охранником одного с них. Там часто выбрасывались пищевые продукты, которым истек срок годности. Он приспособился их забирать домой, а мать - продавать на рынке.
    Каждый день, рано утром, Лиля с, доверху загруженной, двухколесной тачкой направлялась к автобусной остановке. Когда, прибывал, нужный ей транспорт, она громко кричала: «Люди, помогите старухе в автобус залезть». Всегда несколько мужчин бросались ей на помощь. Забравшись в транспортный салон, она также громко кричала водителю: «Льготный билет», и бесплатно ехала до рынка.
    Как только мать уходила, поднимался Синдер старший и начинал собираться на работу. Младший брат его просыпался позже всех. Он похмелялся рюмкой маминого изделия, и, закусив замусоленной конфеткой, добытой с кармана своих потертых брюк, брал вторую двухколесную тачку и вместе с ней отправлялся обходить близлежащие улицы, помойки и несанкционированные свалки. Все свои находки отвозил на пункты приема вторсырья, и всегда в него на вечер была бутылка вина и закуска к ней. Ни капризы погоды, ни праздники, ни выходные дни, ни выборы президента страны, ни какие другие непредвиденные обстоятельства не могли отвлечь его от любимого занятия. 
    Иногда Александр устраивал матери скандал:
    - Перестань по утрам охмелять Афоню. Так он никогда не пойдет искать работу    
    - Жалко мальчика. - с виноватым видом отвечала мать. – Ведь мучается он по утрам.
    - А меня не жалко?
    - Я тебя не обижаю. Каждый день стакан самогона ты имеешь.
    - Я после работы пью.
    - Брат же у тебя хлеба не просит. Почему ты такой злой?
    - А одежда ему с неба падает? А коммунальные платежи он платит?
    - И ты за дом ничего не платишь. Это делаю я. Вот когда меня не станет, тогда и будешь делить с братом обязательства по хозяйству.
    Во время таких перебранок Афанасий не произносил ни слова, а только молча наблюдал то за матерью, то за братом. Он был не словоохотливым членом семьи.
    Когда Александр предложил Варе руку и сердце, она почувствовала себя на седьмом небе от счастья – парень девушке нравился, а вместе с замужеством осуществлялось и ее давняя мечта - стать жительницей большого города. Невесте не показался тесным  маленький двухкомнатный, еще довоенной постройки, дом жениха с незамысловатым убранством. Будущая свекровь умиляла простотой одеяния и незамысловатыми оборотами речи. Деверь произвел впечатление  добродушного не церемонного парня, который никогда никому не причинит зла. И улица, на которой ей придется теперь жить, имела  теплое, душевное название – Отечественная.
    Но чем дальше, тем больше семейная жизнь разочаровывала Варвару. Началось все с того, что ее пугали походы в туалет. Старая, наклонившаяся в сторону будочка в конце огорода не спасала от сквозняков, а доски под ногами пугали своим шевелением. Молодая супруга начала упрашивать мужа починить ветхое строение:
    - Мало того, что там щели вокруг, так еще и провалиться в яму можно.
    - Мы два года ходим туда, и никто никуда не проваливался. – отмахнулся от ее слов Александр.
    - Если ты в туалет боишься ходить, можешь сзади него садиться. Весной перекопаем все результаты деятельности твоего желудка. – подсказал свое решение проблемы жены брата бесхитростный Афанасий.
    - Уборная наша никуда не годится. – поддержала невестку свекровь. – Если вы, мужчины, в яму упадете, то оттуда выберетесь. А мы с Верей с дерьма сами уже не выкарабкаемся и там навсегда останемся. Вы же поленитесь нас спасать. Наше отхожее место нужно срочно переделать. А так, как с вас мужиков, толку мало, я сама за дело возьмусь.
    Разговор матери с сыновьями Варвара восприняла как шутливую перебранку, любящих друг друга людей.
    Лиля никогда не бросала слов на ветер. Вскоре на дворе появился кирпич и две толстые доски, а потом  пришел каменщик с ближайшей стройки, он получил от заказчицы, договоренную заранее с ней, сумму денег, и принялся за работу. Парень знал свое дело и к концу дня, не продуваемое ветрами, строение радовало душу женщин. Своей работой был доволен и мастер, но когда он, переодевшись в чистую одежду, не обнаружил в ее карманах оплаты  за работу, возмутился, и закричал во всю мощь своих легких
    - Где мои деньги?
    - Чего орешь как резанный? – возмутилась Лиля. – Какие еще деньги?
    - Те, которые ты мне дала.
    - Деньги я тебе дала? – дала! Какой с меня спрос? Откуда я знаю – куда ты их дел?
    - Я их в карман брюк положил, и они оттуда исчезли. А я со двора никуда не уходил.
    - И что ты этим хочешь сказать?
    - Что ты их у меня украла!
    - Саша, Афоня! – громким требовательным голосом женщина позвала сыновей.
    А когда они выбежали с дома, она указала пальцем на творца капитального кирпичного строения и потребовала от них: «Выбросьте этого мерзавца на улицу! Он меня воровкой обозвал!».
    Синдеры были крепкими ребятами, и им не составляло труда сбить с ног, а потом волоком вытащить за пределы своей усадьбы, значительно слабея их, тощего обидчика матери. Немного придя в себя, жертва насилия поднялся, схватил, рядом лежащий на земле, камень и запустил его в сторону дома «хитроумной» хозяйки. Но этим сделал себе только хуже – в окно он не попал, а братья еще раз побили его.
    История с «оплатой» труда каменщика оставил неприятный осадок в душе Варвары, но он вскоре перестал вспоминаться в беспробудной тине ее дальнейшей жизни. Уборка дома, варка еды, уход за огородом – входили в круг ее обязанностей. Кроме этого она раз в неделю, поздно вечером (чтоб не видели соседи), выносила мусор на пустырь. Так семья экономила деньги за вывоз бытовых отходов. Это притом, что Афанасий каждый день бывал на том пустыре со своей тачкой. Но он считал ниже своего достоинства иметь дело с «разными домашними отбросами».
    Вскоре Варвара родила мальчика. Лиля настояла, чтоб ему дали имя ее бывшего мужа -  Аркадий. Бабушка любила внука, но долго нянчить его ей не пришлось. Однажды, возвращаясь с рынка домой, она поскользнулась на скользкой дороге, при падении ударилась головой о кирпич и получила травму несовместимой с жизнью
    После смерти Лили «хозяйственная» жизнь семьи Бубликовых полностью разладилась. Братья начали пить не свой дешевый самогон, а перешли на дорогую государственную водку. Они полностью забросили огород. Продуктов Александр стал приносить меньше, а те с них, которые оставались невостребованными, Афанасий отдавал бродячим псам Торговлей заниматься никто и не умел, и не хотел. Коммунальными платежами братья не занимался, и вскоре их дом остался без газа. Водой и электричеством Синдеры продолжали пользоваться, потому что счета за эти виды услуг Варвара регулярно оплачивала со своей заработной платы. А огромные суммы за газовое отопление зимой ей оказались непосильными.
    Но хуже всего было то, что семейная жизнь супругов, чем дальше, тем больше  превращалась в скучное пребывание рядом (а не совместно), попавших по иронии судьбы в замкнутом пространстве, людей. Они иногда сутками не общались друг с другом, не найдя общей темы для разговора. Сына Александр никогда не брал на руки. А жену встречал с работы или равнодушным взглядом, или вопросом: «Ты выпьешь со мной?». А если дома был еще и Афанасий, тогда вопрос звучал несколько иначе: «Ты выпьешь с нами?». Однажды Варвара набралась мужества и спросила мужа:
    - Зачем я тебе нужна?
    - Как это – зачем? – удивился Александр – А дома кто будет убирать, стирать и кушать варить?
    - И это все?
    - А что ты еще хотела? Ну, иногда, как женщина ты мне нужна. Не искать же мне каждый раз проститутку на стороне.      
     - Я уйду от тебя.
     - Дура, куда ты уйдешь? И кто тебе позволит это сделать? Даже мысль такую выбрось со своей кучерявой головы, если не хочешь остаться лысой. Я не пожалею усилий, чтоб избавить тебя от глупых фантазий.
    Но Варвара уже не могла выкинуть «глупую» мысль с «кучерявой головы» – развестись с мужем. Монотонно-тягучая атмосфера в доме, где единственно приемлемым способом времяпрепровождения считалась выпивка, не могла не пугать женщину. В мужа не было ни друзей, ни увлечений, ни развлечений, ни размышлений по поводу будь каких событий, как в стране, так и в их жизни. Он никого не любил и ему никто не нужен был. Окружающие его люди, отвечали Синдеру тем же. Однажды, вскоре после замужества, одна женщина, на автобусной остановке, заговорила с Варварой:
    - Я раньше вас не видела у нас на поселке. Вы в кого-то квартиру снимаете?
    - Нет, я жена Александра Бубликова. – с нотками полного достоинства в голосе ответила она.
    - Александра Бубликова? – задумалась незнакомка. – Что-то я не припомню такого человека. А где он проживает?
    - Улица Отечественная, семь.
    - А-а-а, Шурка Синдер! – всплеснула руками женщина и сразу же начала извиняться. – Извините, извините, пожалуйста, в нас, на поселке люди иногда знают клички соседей, а не их фамилии.
    От внимания Варвары не ускользнула гримаса пренебрежения, появившаяся на лице неожиданной собеседницы, воскликнувшей: «А-а-а! Шурка (ни Александр, ни Саша) Синдер!», и она подумала: «Какие все-таки люди бывают нехорошие». Теперь же, вспоминая ту давнюю встречу с незнакомой женщиной, ей была понятна гримаса пренебрежения на ее лице. Теперь Варвара понимала – почему в их день бракосочетания за праздничным столом не было гостей. Тогда муж объяснил ей: «Сегодня наш и только наш праздник. Нам больше никто не нужен. Я не хочу никого видеть, кроме тебя». Слова Александра она тогда восприняла как очередное признание в любви, которой, к ее большому сожалению, никогда не было.
    Всплывали в ее памяти и похороны свекрови. Никто из соседей не пришел  попрощаться с ней. И братьев это нисколько ни опечалило. 
    От мысли - убежать от мужа, Варе пришлось отказаться. Однажды в магазине «Детская одежда» она встретила свою бывшую одноклассницу Веру Попову, приехавшую в областной центр за покупками. Первой с вопросом на подругу набросилась бывшая Южакова, ставшая Бубликовой
    - Как там поживает мой отец? С мачехой еще не развелся? Мне часто снится сон, что я с ним рядом сижу на лавочке под грушей, и вокруг нас нет больше никого.
    - О-о-о! Так ты дома давно не была? – удивилась Попова.
    - Да, а что там случилось?
    - Дом твоих родителей сгорел. Свое жилье погорельцам уступил двоюродный брат Лизы, а сам уехал на постоянное место жительство в Словакию.
    - Печально. – искренне расстроилась Варвара.
    - Случай неприятный, конечно, но, слава богу, что все живы остались. А как у тебя личная жизнь сложилась в городе? Мужа нашла себе?
    - И мужа нашла, и ребенка родила, но сказать: «Мгновенье, остановись, ты прекрасно!», желания нет.
    - Ты не по любви замуж вышла?
    - По любви, по любви. Только любовь зла, а козлы этим пользуются. Я думала, что выхожу замуж за мужчину, а оказалось, что заключаю союз с новыми своими обязанностями.
    В тот день, выпив с мужем две стопки водки, Варвары вышла с дому, села на землю и начала выть. На вой вышла, рядом живущая соседка. Но ее не пустил во двор Александр. «Не обращайте внимания, - сказал он спокойным голосом испуганной женщине, - это в моей зазнобушки проявление очередной странности в поведении». Успокоив соседку, Синдер старший затащил жену в дом, и двумя хлесткими пощечинами заставил ее замолчать.
    После встречи с Поповой Варя начала пить. Сначала, махнув рукой, она перестала противиться желанию мужа – составить ему и его брату компанию во время их совместных попоек. Потом, незаметно для себя, женщина принялась употреблять спиртное и на рабочем месте. Покупатели в магазине не требовали чеков, поэтому у продавцов была возможность присваивать часть их сдачи себе. У кого и сколько? – это уже зависело от «клиентов». Пожилых и хорошо знакомых женщин они обычно обсчитывали на копейки, а молодых, куда-то спешащих, слегка охмелевших или чем-то озабоченных мужчин, они обманывали и на более солидную сумму. Бывали случаи, когда покупатели возмущались, что их обсчитывают. Тогда продавцы делали перерасчет платежей за покупки, выбивали чек и извинялись за «ошибку». Но таких «сбоев в работе» нечестных работников прилавка случалось мало. Поэтому они всегда имели, никем не фиксированные «премиальные» за свой «изобретательный» труд.
    Когда Варвара была трезвой, то постоянно думала о том, что Аркадий с возрастом превратится в очередного Синдера, наподобие прадеда, деда или отца, и она ничего не может изменить в его судьбе. Развод ей муж не даст. Бежать ей некуда и помощи ждать неоткуда. Сына отдать в интернат, где ему будет лучше, чем дома, Шурка не захочет, потому что, в таком случае, он не будет получать от государства помощь на ребенка. Такие мысли доводили женщину до полного нервного истощения, и тогда она прикладывалась к бутылке. И чем дальше, тем чаше.
    Хозяин нескольких торговых точек при очередной проверке работы своего небольшого магазина на окраине города, увидел пьяную, едва стоящую на ногах, Варвару, громко выругался: «Ну, что это за проклятущее место такое, где бабы постоянно спиваются?», и выгнал ее с работы.
    Был декабрь месяц. По скользкой заснеженной дороге шла, шатаясь и падая, молодая женщина, крепко держа в руках потертую старую сумку. Вот она в изнеможении села на один из снежных сугробов, глухой безлюдной улицы, вынула с сумочки большую бутылку с яркой наклейкой, мрачно произнесла, ни к кому не обращаясь: «Петь я не умею и певицей не стану. Любовника нет. О собственном предпринимательстве и речи быть не может. Почему я такая несчастная?». Потом на минуту задумалась, глупо хихикнула и отпила глоток вина.
    В это время мимо проходил одинокий прохожий. Увидев, сидящую на снегу, пьяную женщину, остановился и спросил:
    - Вам помочь?
    - Спасибо. Не нужно. Один мужчина пять лет назад помог мне – до сих пор прийти в себя не могу.
    - Как хотите. Вы не подскажете – где тут Отечественная улица?
    - Отечественной улицы нет. Есть Отечественный тупик.
    - Женщина, пить нужно меньше, тогда и тупиков не будет. Шли бы вы домой.   
    - Хм, домой! Дом не всегда – дом. Я сама знаю – куда мне идти. Тоже мне - советчик отыскался.
    Но только незнакомец удалился, Варвара, словно загипнотизированная его словами, начала повторять как заклинание: "Нужно меньше пить, нужно меньше пить, нужно меньше пить", отбросила в сторону бутылку, поднялася и пошла. Дома мужа не было. Она собрала в сумку вещи, одела сына и сказала:
    - Пошли, Аркадий.
    - Куда, мама? - поинтересовался мальчик.
    - Я еще не знаю - куда, но нам оставаться тут нельзя.