Васильковая страна или Фонари в долине Эмбервуд 16

ГЛАВА 16
(Из дневника Мэйси)

Дядя Уилл был старшим братом миссис Флоренс. Она часто рассказывала дочери о своем детстве и, со слов самой Сибил, я узнала, что ее мать с детства вела ожесточенную войну со своим братом.
Флоренс часто сравнивала свою семью и отношения в ней с семьями своих подруг и недоумевала. Обычно братьев, тем более старших, родители приучали относиться заботливо и трепетно к своим младшим сестрам, защищать их, помогать во всем, словом, быть мужчиной и джентльменом. В семье Флоренс все было наоборот. Это от нее, самой младшей из всех членов семейства, требовали особого отношения к ее старшему брату.
После очередной перепалки с ним, она всегда выставлялась родителями зачинщицей, виновницей и скандалисткой. Флоренс категорически не понимала что происходит в их доме. Будучи еще совсем маленькой, она научилась наблюдать, сравнивать и анализировать и пришла к выводу: в их семье что-то не так, такая модель отношений неправильна.
Испытывая острый дефицит родительской любви и внимания, а самое главное справедливости, Флоренс нередко закатывала родителям сцены, чем только усугубляла свое невыгодное положение. Любой другой ребенок в такой среде ожесточился бы и возненавидел лютой ненавистью своего возведенного родителями на пьедестал венценосного братца. У Флоренс, как ни странно, ненависти не было. Она не позиционировала себя как жертву, нет, но обида за необъективность на обоих родителей зрела в ней давно.
Поначалу, находясь под гнетом постоянной конкуренции, девочка старалась быть лучшей во всем: она хорошо училась, принимала активное участие во всех школьных мероприятиях (на которых, кстати, ее родители почти никогда не присутствовали), содержала в идеальной чистоте свою комнату, но ни разу не заслужила одобрения. Уилфреду же позволялось и прощалось все.
Брат не был дураком. Он очень рано заметил разницу в отношении матери и отца к нему с сестрой. Уверовав в свое привилегированное положение в семье, он очень быстро научился им всячески злоупотреблять.
Флоренс привыкла к тому, что дни ее рождения никак не отмечались и не праздновались. Они не являлись семейными праздниками. Все ограничивалось подарком в виде пары шиллингов и словами напутствия вроде: «Ты повзрослела на год. Будь доброй и милосердной и не обижай брата».
Флоренс до сих пор не знает с чего вдруг ее родители раздобрились и разрешили ей пригласить подруг на четырнадцатилетие. Она и верила и не верила. Никто из одноклассников ни разу не был у нее в гостях. Она очень волновалась и готовилась по-серьезному, продумывая все мелочи.
Пять девочек из класса были приглашены в чудный воскресный день. Флоренс сама оформила пригласительные открытки, украсив их аппликацией из сухих цветов. Как приятно было принимать подарки и поздравления! Она, не привыкшая к такому, весь день была центром внимания! Гости находились в приподнятом настроении, шумели, много смеялись и хвалили угощения.
В разгар веселья появился Уилфред. Флоренс не хотелось его присутствия, но сегодня, в такой день, она постаралась быть к нему благосклонной. Мама принесла для него стул и он уселся среди гостей. Сразу почувствовалось некое напряжение среди девочек, так как они стеснялись его. Уилл разрядил обстановку веселым анекдотом и все снова дружно смеялись.
Но Флоренс отчего-то было тревожно, будто какое-то нехорошее предчувствие не давало ей расслабиться и наслаждаться праздником…
Наконец, все повставали из-за своих мест, решив поиграть в жмурки. Одной из девочек, Либби, завязали глаза. Она выглядела чуть старше своих подруг: яркая кудрявая блондинка со вздернутым носом и уже вполне оформившаяся как девушка. Все рассредоточились на лужайке перед домом, а Либби, расставив руки в стороны, отчаянно хватала воздух. Визг смех и хлопки раздавались со всех сторон, но ей никак не давалось ухватить кого-нибудь.
И вот она, среагировав на хлопок Уилла, двинулась в его сторону, а он стоял на месте как вкопанный и почему-то не убегал. Все стали кричать ему: «Беги! Беги!».
И тут Уилл протянул руку к Либби и с силой ущипнул ее за грудь. Либби вскрикнула, попятилась назад и упала на пятую точку, споткнувшись о камень и пытаясь снять повязку с глаз.
Все замерли, а у Флоренс земля ушла из-под ног. Она больше ничего не видела и не слышала. Только раскрасневшееся лицо брата и его заливистый смех.
Праздник был испорчен, девочки шокированы. И больше всех – Либби. Разумеется, все сразу разошлись по домам. Это был первый и последний раз, когда к Флоренс кто-то приходил в гости.
Она ждала. Она надеялась, что уж после такого родители воздадут Уиллу по заслугам, ведь он испортил ей день рождения, опозорив не только ее, но и своих родителей. А что теперь скажут родители девочек и как ей после этого смотреть всем в глаза?
Она молча сидела в саду среди опрокинутых во время игры стульев и только непрерывно струящиеся по щекам слезы выдавали в ней бурю негодования, возмущения, горя, обиды и отчаяния.
Но родители не сказали брату ни слова. Единственным комментарием к случившемуся было: «Да, пригласить одноклассниц Флоренс было большой ошибкой».
Кто знает, может именно такие правила игры в этой семье помогли сформироваться характеру Флоренс как независимой и отдельной ото всех единице? И в замужестве своем ее привлекла свобода от родительского диктата, но отнюдь не создание союза. Став замужней дамой, она оставалась отстраненной и обособленной от мужа и от семьи. Она всегда была сама по себе и этим все сказано. Для нее не существовало понятия «мы» и общих целей. Она видела, что муж несчастлив с ней, но оправдывала себя тем, что ей, мол, не дано природой осчастливить кого-либо из противоположного пола.
И только дочь, Сибил, была единственным светом в окне.
Беда случилась, когда Сибил заканчивала один из младших классов. Неожиданно Флоренс была вызвана директором в школу. Учительница, бледная как тесто, рассказывала о том, что Сибил укусила девочку за нос и не просто укусила, по ее словам она прямо-таки «вгрызлась ребенку в лицо, а потом отплевывалась ее же кровью». Дети были напуганы столь диким поведением, а сама учительница чуть не лишилась чувств.
И тут началось: после кабинета директора был кабинет школьного психолога, далее кабинеты психотерапевтов и психиатров. На расспросы о случившемся дочь ответила Флоренс:
- Если еще раз какая-нибудь тварь назовет меня мелкой шлюхой, - я отгрызу ей нос совсем.
Родительский актив школы составил петицию с требованием оградить их детей от «малолетней психопатки». Флоренс, привыкшая к военным действиям, отвоевала право дочери учиться в этой школе, доказав школьному составу, что их действия сплошная дискриминация. Сибил осталась, но иногда Флоренс начинала сомневаться в правильности того, что сделала. Не лучше ли было забрать дочь и увезти куда-нибудь, где их никто не знал? Может, зря она пошла на принцип?
Умная, красивая и общительная Сибил имела много завистников и друзей, а теперь ее боялись и избегали. Да и с самой Флоренс никто из родителей не здоровался. Они стали изгоями. Ей было не привыкать.
Но сможет ли Сибил справиться с одиночеством?
Пострадавшей девочке пришлось наложить швы на переносицу и это было вечным напоминанием для всех о зверском поступке одной из учениц.
Слова психиатра «шизоидные проявления» еще не приговор. В этот трудный период их жизни Флоренс смогла понять своих родителей и то, почему они так носились с братом. Понять, но не простить. Будучи уже взрослой женщиной, матерью, Флоренс по-прежнему не постигала отчего к ней, ни в чем не виноватой девочке, родные люди были так глухи и черствы. Для Уилла они сделали все, что могли и даже больше: дали образование и, несмотря на сложный диагноз, помогли в карьере и личной жизни.
Одним словом, хвала им и гордое «УРА!» Любой почтенный гражданин не поленится снять шляпу из уважения к таким героическим родителям!
А то, что второй ребенок пробивал себе дорогу собственным лбом, не найдя в них ни поддержки ни участия - осталось за кулисами.

ГЛАВА 17: http://www.proza.ru/2019/04/10/1644

НАЧАЛО: http://www.proza.ru/2019/04/03/1637