Бесплатно. Быль

По улице зимнего села шла невысокая худенькая молодая Женщина в серой вязаной шапочке, старом китайском пуховике, варежках и не подшитых пимах в клочках белой шерсти. В руке Женщина держала пошитую из грубой материи сумку. С чем-то тяжёлым. Сумка с яркой алой розой, вышитой на синем фоне, периодически перекладывалась из руки в руку, а молодка останавливалась и прятала под сбивавшуюся на лоб шапочку, длинные льняные волосы, шмыгала носом-кнопкой.
Было не холодно. Градусов 10-12. Женщина торопилась. Она не могла обходить в день более одной-двух улиц. Дома её ждал грудной ребёнок, оставляемый под присмотром знакомой. Муж – на заработках, в соседней деревне, колет дрова богатому заказчику и вернётся  затемно.
–Вам мясо не нужно? – спрашивала Женщина, стуча в окна домов. – Конина. Собаке скормите. За дёшево отдам.
–Конина? – переспрашивали её. – Не, не надо.
А чаще просто не отпирали ворота, махали, показывая в окно, мол, проходи мимо.
–Возьмите мясо, – отчаялась женщина на пятый день пустых хождений. – Бесплатно.
Не брал никто.
И женщина, покусывая губы, спешила к себе в избушку на краю села.
«Трофим разболтал!»
Вряд ли она вспоминала тот жаркий день, 22 июня, когда справляла свадьбу. В этот день люди, те, в ком жива память, чаще всего, не радуются. Но таких с каждым годом всё меньше. И женщина к их числу не относилась.
Свадьба….
Женщина мечтала именной о такой свадьбе!
Неповторимой!
Волшебной!
Как в сказке!
На белом коне.
С принцем.
Хотя замуж выходила не впервые.
Только теперь она готовила торжество сама.
И выезд на лесную поляну, где проходила церемония, на белой лошади с припрыгивающим вслед тонконогим остроухим жеребёнком, она придумала сама. И снежный сарафан до пят кроила сама. И с узором солярных символов красным шитьём понизу сарафана возилась сама. И венок из цветов плела сама. И рубаху в славянском стиле, с пояском с кисточками на концах, вышивала будущему мужу сама.
И даже лошадку с жеребёнком, многолетнюю свою мечту, приобрела на заработанные женихом деньги, в середине мая.
Немного гостей съехалось на их праздник. Все чем–то смахивали на виновников торжества. Бородатые мужчины, подвязав в хвост длинные лохмы волос, гуляли в косоворотках, широких синих штанах и кроссовках. Женщины с землистыми сероватыми лицами, неуловимо похожими друг на друга, в платьях до пят, резвились босыми. Чтоб всё по традиции.
Взявшись за руки, распевая «Чтобы крепко-накрепко, Чтобы вечно-навечно, Чтобы солнцем не рассушивало», они встали полукругом посреди полянки, и внутрь него ввёл под уздцы Жених белую лошадь с большими печальными глазами, на спине которой сидела Женщина.
Когда Жених помог Невесте сойти с коня, та с нежностью погладила Белую лошадку по морде, что–то шепнула ей.
И началась у молодожёнов семейная жизнь. Жили они в лесной избушке, сдав городскую квартиру в аренду. Заготавливали лекарственные травы, собирали кипрей, грибы и ягоды. Купались в озерце с прохладной водой неподалёку. Вставали с солнцем и ложились с солнцем.
По традициям и заветам РОДа.
И повсюду брали с собою Белую лошадь с жеребёнком. Женщина так сдружилась с нею, что иногда говорила Белой лошади: «Ну что, подруженька моя, пойдёшь сегодня с нами купаться?»
Идиллия…
Пастораль…
Сельские знакомые, взрослые и детишки, заезжали к ним едва ли не ежедневно, привозили продукты, катались на Белой лошади, играли с жеребёнком, сбивая утреннюю росу с высоких пряных трав.
Восхищались:
–Какая у вас лошадка – красавица!
Совали нос не в своё дело:
–Вы сено–то на зиму собираетесь заготавливать? Чем кормить станете? Овса бы надо…
–Неа, – убеждённо отвечала Женщина. – В приРОДе любое животное само себя способно прокормить. Безо всяких запасов. Наши древние мудрые предки так и поступали… Выпускали приручённых зверей на волю и те выживали. И козы, и лошади, и собаки… Вы на лосей посмотрите. Не умирают же!
Женщина была беременна и её мучила то тошнота, то изжога. До родов оставалось не так уж и много времени.
–Да где ж это видано, чтоб лошадь на подножном корме зимой выжила?! – удивлялись посетители.
–А вы почитайте древние летописи! – безапелляционно всезнающе заявляла Женщина.
Потом пришла осень и настала пора Женщине родить девочку. Пришлось семье, заняв денег, снять в деревеньке избушку. Уезжать в город Женщина отказывалась. Помогала ей знакомая бабка, а муж Женщины мотался по сёлам в поисках работы. Да было её очень мало. Летом ещё – куда ни шло, срубы можно было ставить. По осени – огороды помогать копать. А зимой? Мало в селе зимой работы. Особенно в нынешние времена.
Белую лошадь в деревню не повели, приткнуть её там было некуда. Никто из сельчан взять её себе не захотел. Не кошка – не прокормишь. Оставили в лесу, распахнув загон. Снимались спешно, дня за три до родов.
–Не скучай, подружка, – уговаривала женщина Белую лошадь, понуро щипавшую остатки пожухлой побуревшей травы. – Мы к тебе приходить станем.
Жеребёнок проводил уходивших до дороги, а потом прискакал обратно к матери.
С рождением дочери Женщине стало не до всего остального. А тут как раз в конце октября заморозки ударили и первый снежок выпал. До того Белая лошадь ещё как–то тянулась, объедая кочки, находя в лесу, куда её на день выпроваживала Женщина, мох. Но потом совсем тяжко ей стало. Постепенно кобыла словно бы оборотилась в древнюю беззубую клячу, у которой рёбра, словно стиральная доска, торчат наружу.
Зима – зимой, а снега до января почти и не было в тот год. Пролетал изредка, припорашивал простывшую земельку. Хотя температура опускалась по ночам до минус восемнадцати.
Первым от голода умер жеребёнок.
Затем пала и Белая лошадь.
Женщине весть о смерти «подружки» принёс деревенский мужичок Трофим, забредший по пьяни в лесной домишко. Трофим знал её Мужа, они вместе забор в августе ставили одному зажиточному дачнику.
Дождавшись возвращения Супруга, Женщина договорилась с соседской бабкой и та пообещала пару часов посидеть с дитём.
Мёртвый отощавший жеребёнок лежал под окном хаты. Он, или его мать, пытались грызть стену из прессованной соломы, из которой по новой технологии начали строить жилище.
Вмёрзшую в землю Белую лошадь они нашли за сараем.
На досках забора – следы лошадиных зубов. На некоторых деревьях вокруг – тоже. Да что там за деревья?! Сосны, ёлки да берёзы. Попробуй, прокормись.
Доступная трава – до земли выедена.
Смахивая слёзы, ходила Женщина с немым упрёком от Жеребёнка к Белой лошади: «Ну что же вы?!!!»
Муж в это время рылся в чулане в поисках лома и лопаты.
–Зачем? – удивилась Женщина. – Возьми топор.
–Топор? – не понял Муж.
–Ну, не пропадать же добру. Закончишь, уложи в загоне и прикрой тряпками. Немного с собой принеси. Я пошла, ребёнка кормить скоро. Орёт, поди уже. Баб Глаше не справиться.
Через два дня она вышла из избушки с пошитой из грубой материи цветастой сумкой и направилась вверх по улочке, перекладывая груз из руки в руку и торопясь.
–Мясо возьмёте? – спрашивала Женщина, стуча в окна домов. – Конина. Собаке. Бесплатно отдам.