Поэты, поглощённые войной - Михаил Троицкий

Михаил Васильевич Троицкий погиб, сражаясь за Ленинград.

Родился он в 1904 году в Питере. По окончании школы учился в техникуме на отделении
художественно-промышленной архитектуры. Смерть отца заставила изменить планы.

Чернорабочий на ремонте ленинградских мостов и набережных. Кочегар. Помощник машиниста
на заводе "Большевик".

С 1931 пр 1940 годы были изданы: - "Поэма о машинисте", "Двадцать четыре часа",
"Три поэмы", "Сказка про глупого медведя" и "Стихи".

22 декабря 1941 прервало жизнь командира миномётного взвода в районе Невской Дубровки...




            КАЛГАН

     Калган - растение простое.
     О нём поэты не поют.
     Его, на перекрёстках стоя,
     Букетами не продают.
     И не ведутся обсужденья,
     Что-де - лекарство или яд?
     Своим знакомым в день рожденья
     Его в горшочках не дарят.
     Забыт, а нам какое дело -
     Хвалу калгану вознесу.
     Я этот корень почернелый
     Ножом выкапывал в лесу.
     В местах, исхоженных заране,
     В траве колючей и густой,
     У пней корявых на поляне,
     Мелькает крестик золотой.
    
     Вьётся стебель невысокий,
     Чуть перехваченный листом,
     Уходит вглубь. И что за соки
     Таятся в корешке простом!
     И мы его простым приемлем,
     Как говорили в старину,
     И приобщаем нашу землю
     Простому нашему вину.
    
     Пускай он дух лесной и жадный
     В душе, как птицу, поселит,
     Похмельем лёгким и отрадным
     Сердца людей развеселит.

     Слепым он возвращает зренье,
     Глухим он музыкой звучит,
     И всех скорей к закуске клонит,
     Земли плоды, листы, коренья
     И осладит и огорчит,
     К желудку сок волнами гонит,-
     И тут, в моём стихотвореньи,
     Приятным зовом прозвучит.
    
     1936

             *****

     Таврический сад совершенно внезапен-
     Как будто деревья по улице шли,
     Нигде не оставив следов и царапин,
     Нигде на камнях не просыпав земли.
    
     Как будто сегодня неслышной походкой
     Пришли, а надолго ль останутся тут?...
     Спокойно стоят за железной решёткой,
     Стоят добровольно и завтра уйдут.

     1934


            МУЗЕЙ МУРАВЬЁВ

     Двенадцать тысяч муравьёв
     Собрали зёрнышки плодов
     И много разноцветных игл -
     Музей готов.

     Торчала кочка, а под ней,
     У догнивающих корней,
     Сто комнат и двухсветный зал,
     И там видней -
     Черники синенький плакат,
     Суставы муравьиных лат,
     Коронки челюстей, рога
     Рядком лежат.

     И стопка крыльев расписных,
     И усики клопов лесных,
     И пряжа тонких паутин
     Лежат с весны.
     Мешочки жёлтых мёртвых тлей,
     И в кубиках вишнёвый клей,
     И в колокольчиках пыльца
     Со всех полей.

     Но страшный есть один предмет,
     Таких в музее больше нет.
     Громадный конус, тяжкий вес
     И странный цвет.
     Стоит он, круглый, без конца,
     Как бог, лишившийся лица,
     И капли сохранивший вид,
     Кусок свинца.
 
     Здесь не узнают, как он твёрд,
     Какою силой он протёрт
     Сквозь пыль и ветер, ткань и кость
     И шум аорт.
     Как червь его безглазый грыз,
     И в прахе он катился вниз,
     И тонкий стебелёк травы
     Над ним повис.

     Его катили через пыль,
     За сотни муравьиных миль,
     И в поколеньях муравьёв
     Забылась боль.
     Микроскопических минут.

     Сто поколений проживут,
     А он, ужасный и простой,
     Всё тут.
     Геометрический предмет,
     Но для него масштабов нет,
     Как будто в этот мир внесён
     С других планет.

     1938


          СВИРСКАЯ ДОЛИНА

     Мы на крутом остановились спуске,
     Там, где упрям дороги поворот,
     А склоны скользки и тропинки узки.

     Невольно медлит робкий пешеход.
     Спускается, за столбики хватаясь,
     То вслух бранясь, то втайне усмехаясь,
     Он еле продвигается вперёд.
     Он вдруг долину взором обведёт
     И замолчит. И хорошо вздохнёт.

     А перед ним отчётливей и шире
     И неба край, сверкающий вдали,
     И дальние леса, и снежный берег Свири.
     Там, в бороздах чернеющей земли,
     Несётся вьюга белыми клоками
     Вдоль рельсовых путей и от костра к костру.
     Оттуда шум работ машинными гудками
     То долетит, то смолкнет на ветру.

     Там брёвна, как рассыпанные спички,
     Там дымы, словно пух из птичьего гнезда,
     И в шуме трудовом, как в братской перекличке,
     К обрывам подбегают поезда.
     . . . . . . . . . . . . . . . .
     А за рекой просторно и отлого
     Поднялся склон. О, Зимняя краса!
     Синеющая санная дорога
     И сизые прозрачные леса.
     . . . . . . . . . . . . . . . .
     Кидай в лицо горстями снега, вьюга,
     Шуми , метель, и наши песни пой.
     И ты, река, родная мне, как Волга
     Как полноводный Днепр. Петровская Нева.
     Твоя под снегом дремлет синева...

     Степной ковыль. Былинная трава.
     Вся бурая, дрожит на косогоре.
     И галька сыплется со снегом пополам,
     И пыль морозная дымится по холмам...
     О русская краса! На всём земном просторе
     Милей всего, всего желанней нам.

     1941