Засекреченный визит

     Вместе с редакционным фотокором Леней Гусевым перебирали его архив в поисках фотографий для очередного номера. Из альбома выпал снимок Гагарина в тюбетейке.

    -Так ты и Гагарина снимал, - удивился я. - Когда это было?

    -В его первый приезд в конце ноября 1961 года. Нам еще здорово с Димовым  за это попало. А дело было так, я уже засыпал, когда позвонил мой приятель из аэропорта и под большим секретом сообщил, что только что приземлился борт с Гагариным для дозаправки. Разве я мог упустить такой шанс? Первый космонавт, мы Америке нос утерли, всеобщее ликование — и  он в Ташкенте! Я начал  сразу же собираться, а тут и звонок от Димова. У него тоже были свои информаторы в аэропорту. Помчались на встречу с космонавтом.

    Георгий Димов тогда числился в  первых репортерах «Правды Востока», а  у Гусева вовсе не было конкурентов, он умудрялся всегда первым или почти первым оказаться в центре важнейших событий, происходивших в наших краях, чтобы их запечатлеть.  Так что у Лёни с ним сложился крепкий  творческий дуэт.

    Часа в три ночи они уже были в аэропорту, преодолев все преграды. Из гагаринского самолета навстречу им вышел генерал-лейтенант Каманин. Николай Петрович долгое время был командующим Туркестанским военным округом, пока не пошел на повышение в Москву. Его и командировали сопровождать первого космонавта. Поэтому, увидев пронырливый  журналистский дуэт, особо не удивился. «Не могу впустить, не упрашивайте, спит космонавт. Летим в  Дели, там ждут речи, встречи, дайте человеку отдохнуть».

    А тут на трапе появился и сам Гагарин. Стоит, улыбается. Не спится, мол.

    Решили попить чаю в ресторане зала депутатов. Там и посидели до отлета. Посмотреть на Гагарина приходили пассажиры с других рейсов, ночные дежурные по аэропорту, летчики...

    -И тут я спросил его по просьбе матери о боге, - Леня отхлебнул из пиалки зеленого чая и сделал паузу. Держать он ее умел чисто по-мхатовски. Как живодер.

    -И что он ответил?

    -Мать-то у меня, ты знаешь, старая коммунистка была, а тут на склоне лет засомневалась, начала интересоваться религией. Узнав, что еду на встречу с Гагариным, велела  спросить — видел ли он там, на небе, бога.

    Леня не спеша отхлебнул чай, поправил фотографии, выглянувшие из альбома, и лишь потом  продолжил.

    -Мама-то моя опоздала с вопросом. Первым, оказывается, его спросил об этом сам Никита Хрущев. Через день после полета, 14 апреля, устроили прием в Кремле. Тосты  там поднимали, здравицы всякие произносили. А он тихонько на ухо Гагарину: «Юра, скажи, а ты  там видел бога?». Ну, а Гагарин в шутку - видел, мол, Никита Сергеевич, как на иконе. Тот  запечалился и попросил: «Только ты, пожалуйста, об этом никому не говори».

    Гусев вновь налил из чайника мне, себе, сделал неспешный глоток и выдал припасенный напоследок эксклюзив.

    -Так самое интересное, что  чуть позже к Гагарину подошел с тем же вопросом патриарх. Юрию Алексеевичу было уже неудобно шутить со столь серьезным человеком и он честно признался, что не видел в космосе бога, да и некогда было ему там об этом думать, Запечалился  и патриарх, и тоже попросил Гагарина никому о том, что не видел бога, не говорить.

     ...Прилет Гагарина в Ташкент был строго  засекречен даже от местного руководства. Говорили, что шла команда от главного тогдашнего идеолога М.Суслова. Он посчитал, что поездка на Восток:Индию, Цейлон и Афганистан совсем не стыкуется с Советским Востоком и вызовет ненужные сравнения. Поэтому и поступила указание только заправиться в аэропорту и  проскочить Ташкент незаметно. Не получилось. Никакие запреты не могли остановить любознательность людей.

    Началось с зала депутатов, где  с Гагариным пообщались десятки людей, но настоящий  скандал разразился на следующий день, когда в «Правде Востока» вышел фоторепортаж о приезде первого космонавта. Димов с Гусевым, естественно, положили на все запреты - разве упустишь такую сенсацию? -  и опубликовали сногсшибательную новость. На следующий день газету буквально рвали из рук. Местное руководство, оскорбленное в лучших чувствах, было задето за живое. Все мировые газеты выходили со снимками Гагарина с президентами и королями, звездами науки и кино. Телеэфиры были заполнены репортажами о его визитах в страны Европы, Америки, Африки... А Ташкент, «звезда Востока», корабль ведь носил это имя, остался на обочине.   

    Поэтому наказали всех, кто, выполняя приказ сверху,  утаил от властей визит Гагарина. Попало заодно и Димову с Гусевым.

    Но если власти предержащие были обижены, что им не дали погреться в лучах славы первого космонавта, то разочарование простых людей было искренним. Покорение космоса вызвало тогда у всех советских людей небывалый  прилив энтузиазма и гордости за  страну. Ташкентцы недоумевали, почему весь мир может встречать Гагарина, открывшего дорогу человечеству в космос, а они  лишены возможности увидеть героя у себя на родине. Негодующие люди писали коллективные письма и жалобы во все  правительственные и партийные инстанции.

     Тогдашнему руководителю Узбекистана Шарафу Рашидову стоило немалых трудов убедить  твердолобого догматика Суслова об отмене запрета. Коллективные письма трудящихся в этом плане сыграли решающую роль. Через две недели, когда Гагарин возвращался из поездки по Востоку, ему все же устроили прием в Ташкенте.  Вдоль центральных трасс выстроились жители города, на центральной  площади собрались десятки  тысяч людей. Флаги, цветы, митинги, поездки по заводам и театрам...Кажется, переплюнули в пышности даже Индию с Цейлоном.