Что было - кануло, что было - не было...

     Меня, выпускника Свердловского мединститута, всегда немного задевало, что широкому кругу поклонников выдающегося советского оперного и эстрадного певца, Народного артиста СССР Юрия Гуляева (1930-1986) отрезок его жизни, связанный с пребыванием в нашем вузе, почти неизвестен. Вот и захотелось кое-что рассказать об этом.

     Родился Юрий Александрович в Тюмени, тогда ещё Уральской области с центром в Свердловске. По разным источникам – не то 9 августа, не то 9 сентября. А в 1947-м, после окончания средней школы, поступил в медицинский. Вскользь упоминается, что в институте Юрий принимал активное участие в художественной самодеятельности. Однако «быстро осознал ошибку в выборе профессии» и перешёл учиться на вокальный факультет Уральской консерватории им. М. Мусоргского.

     Как видим, – не густо. А ведь любопытно узнать, к примеру, на каком факультете начинал учёбу Юрий. В послевоенное время их в СГМИ было три: лечебно-профилактический, педиатрический и санитарно-гигиенический. Сам Гуляев позднее упоминал, что выбрал лечебный. Сюда же через пару лет поступила его сестра Зоя, получившая в итоге диплом врача. На начальных курсах студенты всех факультетов изучали, в основном, одни и те же дисциплины: анатомию, латынь, химию, биологию...

     Расскажу один случай. В середине 1970-х, будучи уже старшекурсником, я проживал в общежитии педиатрического факультета по Ермакова, 7. С некоторых пор улице возвращено её историческое название – Ключевская, а в отремонтированном здании теперь функционирует медицинский центр УГМУ. Общежитие наше было небольшое, уютное. Представляло собой трёхэтажную г-образную «сталинку», фасад которой украшали пилястры. Правда, тогда мы этому не придавали никакого значения. На одной из торцевых сторон здания, обращённой к Центральному стадиону, привлекала внимание дата постройки (кажется, 1934-й). В правом крыле первого этажа ютилась институтская библиотека, имевшая отдельный вход с улицы. Вместе со своим двойником, зданием общежития «сангига», где располагалась студенческая столовая, и более молодой пятиэтажной коробкой общежития лечфака, пристанище будущих педиатров образовывало небольшой двор. Даже в годы моей учёбы вокруг ещё оставалось немало деревянных домов. В последнее десятилетие на их месте выросли современные высотки, почти небоскрёбы, и район этот изменился до неузнаваемости. На первом этаже нашего общежития имелся «красный уголок», а в коридоре стоял старый кожаный диван.

     Однажды, когда я, устроившись у столика вахтёра, перелистывал свежие газеты, а ещё несколько теснящихся на диване студентов смотрели телевизор, в общежитие зашёл незнакомый, средних лет, мужчина. Представившись, что он выпускник нашего института, что приехал из Ленинграда, гость с лёгким волнением показал расположенную рядом с кухней первого этажа свою бывшую комнату. Затем сообщил:
– А вот тут, напротив, жил Юрка Гуляев...

     Пребывание Гуляева в свердловском «меде» кто-то, вероятно, считает несущественным фактом его биографии, так как оно, мол, было недолгим. Если же покопаться в опубликованных данных и сопоставить часть из них, то будто нестыковка получается. Судя по тому, что Юрий Гуляев являлся активистом художественной самодеятельности и даже принимал участие в институтских смотрах, процесс осознания ошибки в выборе профессии мог длиться не один семестр. По отдельным сведениям, он и отучился в мединституте ни много ни мало – год. 
     К сожалению, в Уральском медицинском университете документов по Юрию Гуляеву на хранении уже нет. Приведу содержание справки, предоставленной мне отделом кадров Уральской консерватории: «Из личного дела Юрия Александровича уточняем: будучи студентом 1 курса медицинского института (1948 год), он обращается в дирекцию консерватории о прослушивании на вокальный факультет. Годы учёбы в консерватории в личной карточке записаны 1949-1954 гг.».
     Итак, в подготовительный класс вечернего отделения Юрия зачислили в 1948-м. Позднее он рассказывал: "Пришёл на экзамен, а там все такие элегантные, в руках ноты. А я в валенках, в лыжном костюме и с баяном. Но ничего, когда подошла моя очередь – спел. И представьте – приняли. Из всех – меня одного. Это было настоящее счастье. Было мне тогда 18 лет".
     Восемнадцать Юрию Гуляеву исполнилось осенью 1948-го. Прослушивание же, выходит, проходило зимой. Но в таком случае в мединституте Юрий должен был учиться уже на 2-ом курсе…

     Вернусь к ленинградскому гостю. Ненадолго предавшись воспоминаниям, он поведал нам, что, учась на лечфаке, Юрий Гуляев несколько раз пел на богослужениях в церкви Иоанна Предтечи, стоящей на Ивановском кладбище. От нашего общежития – это буквально в пяти минутах ходьбы. В советское время Ивановское кладбище считалось самым престижным. Здесь похоронено немало известных людей. В центре некрополя, на холме, погребён писатель П.П. Бажов. В 70-х над величественным памятником ему возвышалась скала. Иногда во время прогулок я сиживал, свесив ноги, на её вершине. Буквально напротив гранитного Павла Петровича – могила того же П. Ермакова, известного большевика, непосредственного участника расстрела царской семьи. В атеистический советский период кладбищенская Ивановская церковь была единственным действующим храмом города. Со слов того случайного гостя из Ленинграда, именно за пение в храме Гуляев, якобы, был отчислен из мединститута, после чего и решил идти в консерваторию.
    
     Не берусь утверждать, что так оно и было. Хотя слухи о подработках Юрия Гуляева певчим ходили в нашем институте и прежде. Лишь воспроизвёл содержание мимолетной давней беседы. Но если история с пением юного Гуляева в храме и выдумка, то, согласитесь, – красивая. И совсем как в его песне: что было – кануло, что было – не было…

2015