Ее зовут Галя

Галя
--------------------
Ее зовут Галя. Приехала по приглашению в Штаты,  возвращаться домой не собирается. Работает бэбиситором в богатой русскоязычной семье. Сегодня у Гали выходной и мы едем из Статен Айленда в Манхеттен на пароме на эксурсию.
— Слушай, ты в камерах разбираешься? Я камеру себе купила за сто долларов. Мне сказали это дешево.
Достает из сумки цифровой любительский кэнон:
— Сними меня.
Включаю камеру, делаю сто восемьдесят градусов панораму, захватываю молодого экзотического негра, который идет в ее сторону, двигаюсь вместе с ним, выпускаю черного из кадра, когда он поравнялся с Галей, останавливаюсь, медленно зумом увеличиваю план. Она, загипнотизировано, не моргая, смотрит в глаз видеокамеры. Снято.
— Ну, покажи что получилось.
Включаю проигрывание. Галя нетерпеливо отнимает у меня камеру.
— Куда нажать чтобы повторить?
Показываю
— Не мешай, я хочу сама смотреть.
Оставляю ее, выхожу на палубу покурить. Африкан–американ, не прячась — в открытую — шмалит косяк. По левому борту проплывает Статуя Свободы; приближается, похожий на комбинацию шахматных фигур в миттешпиле, даунтаун Манхеттена. Возвращаюсь. Галя убрала камеру в сумку, зло смотрит на меня, в глазах у нее слезы.
— Ты специально так меня снял?
— Как?
— Ну чтобы я выглядела как дурная.
Я не знаю что сказать, только пожимаю плечами.
— Ты вообще не умеешь снимать!
Я смиренно соглашаюсь.
— А если не умеешь, зачем тогда берешься? Вот скажи, зачем ты сфотографировал этого черного, на кой черт он мне в моей камере нужен?
--------------------
Ее зовут Галя. Приехала по приглашению в Штаты,  возвращаться домой не собирается. Работает бэбиситором в богатой русскоязычной семье. Сегодня у Гали выходной и мы едем из Статен Айленда в Манхеттен на пароме на эксурсию.
— Слушай, ты в камерах разбираешься? Я камеру себе купила за сто долларов. Мне сказали это дешево.
Достает из сумки цифровой любительский кэнон:
— Сними меня.
Включаю камеру, делаю сто восемьдесят градусов панораму, захватываю молодого экзотического негра, который идет в ее сторону, двигаюсь вместе с ним, выпускаю черного из кадра, когда он поравнялся с Валей, останавливаюсь, медленно зумом увеличиваю план. Она, загипнотизировано, не моргая, смотрит в глаз видеокамеры. Снято.
— Ну, покажи что получилось.
Включаю проигрывание. Галя нетерпеливо отнимает у меня камеру.
— Куда нажать чтобы повторить?
Показываю
— Не мешай, я хочу сама смотреть.
Оставляю ее, выхожу на палубу покурить. Африкан–американ, не прячась — в открытую — шмалит косяк. По левому борту проплывает Статуя Свободы; приближается, похожий на комбинацию шахматных фигур в миттешпиле, даунтаун Манхеттена. Возвращаюсь. Валя убрала камеру в сумку, зло смотрит на меня, в глазах у нее слезы.
— Ты специально так меня снял?
— Как?
— Ну чтобы я выглядела как дурная.
Я не знаю что сказать, только пожимаю плечами.
— Ты вообще не умеешь снимать!
Я смиренно соглашаюсь.
— А если не умеешь, зачем тогда берешься? Вот скажи, зачем ты сфотографировал этого черного, на кой черт он мне в моей камере нужен?